Ленин В.И. Полное собрание сочинений Том 6 К ИЗ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РОССИИ

ИЗ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РОССИИ

Под этим общим заглавием мы намерены периодически помещать, по мере накопления материала, статьи и заметки, посвященные характеристике, с марксистской точки зрения, всех сторон экономической жизни и экономического развития России. Теперь, когда «Искра» начала выходить два раза в месяц, недостаток такого отдела чувствуется особенно сильно. Но мы должны при этом обратить серьезнейшее внимание всех товарищей и сочувствующих нашим изданиям лиц на то, что ведение (сколько-нибудь правильное) этого отдела требует особенно богатого материала, а редакция наша поставлена в этом отношении в исключительно неблагоприятные условия. Легальный писатель и представить себе не может, о какие иногда элементарнейшие препятствия разбиваются намерения и стремления писателя «подпольного». Не забывайте же, господа, что мы не можем отправиться в императорскую публичную библиотеку, где к услугам журналиста имеются десятки и сотни специальных изданий и местных газет. А ведь материал для экономического отдела, сколько-нибудь приличествующего «газете», т. е. сколько-нибудь живого, злободневного, интересующего и читателя и писателя, — такой материал разбросан именно по мелким местным газеткам и специальным изданиям, из которых большая часть либо недоступна по цене, либо вовсе не поступает в продажу (издания правительственные, земские, медицинские и т. п.).

ИЗ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РОССИИ 281

Поэтому сколько-нибудь правильная постановка экономического отдела возможна исключительно при том условии, если все читатели нелегальной газеты будут поступать сообразно правилу: «с миру по нитке — голому рубашка». И, преодолевая ложный стыд, редакция «Искры» должна сознаться, что она в этом отношении ходит почитай что совсем голая. Мы уверены, что масса наших читателей имеет возможность следить и на самом деле следит «для себя» за самыми разнообразными специальными и местными изданиями. Только тогда, когда каждый такой читатель каждый раз, когда он встретит интересный материал, будет задавать себе вопрос: а есть ли этот материал в редакции нашей газеты? что я сделал для того, чтобы ознакомить ее с этим материалом? — только тогда мы добьемся того, чтобы все выдающиеся явления в экономической жизни России оценивались не только с точки зрения казенного, нововременско-го128, виттевского славословия, не только ради традиционного либерально-народнического нытья, а и с точки зрения революционной социал-демократии. Ну, а теперь, — после этого нелиберального нытья, — теперь перейдем к делу.

I. СБЕРЕГАТЕЛЬНЫЕ КАССЫ

Сберегательные кассы — один из самых излюбленных в последнее время поводов для славословия. Только этим пользуется не одно виттевское, а также и «критическое» славословие. Давиды и Герцы, Черновы и Булгаковы, Прокоповичи и Тотомианцы, — одним словом, все сторонники модной «критики марксизма» (не говоря уже о солидных профессорах, Каблуковых и Карышевых) на разные лады и голоса взывают: «толкуют эти ортодоксы о концентрации капитала! — Да вот одни уже сберегательные кассы показывают нам децентрализацию капитала. Толкуют о росте нищеты! А на самом деле мы видим рост мелких народных сбережений».

Возьмем присланные нам одним добрым человеком официальные данные о русских сберегательных кассах

282 В. И. ЛЕНИН

в 1899 году129 и присмотримся к ним поближе. Всего в России было в 1899 г. 4781 государственная сберегательная касса, в том числе 3718 почтово-телеграфных и 84 фабрично-заводских кассы. За пять лет (с 1895 по 1899 г.) число касс возросло на 1189, т. е. на треть. Число вкладчиков за то же время поднялось с 1664 тыс. до 3145 тыс., т. е. на полтора почти млн. (на 89%), сумма денежных вкладов — с 330 млн. р. до 608 млн. р., т. е. на 278 млн. р., или на 84%. Итак, по-видимому, гигантский рост «народных сбережений»?

Но вот какое обстоятельство бросается при этом в глаза. Из литературы о сберегательных кассах известно, что за 80-ые годы и начало 90-х всего быстрее шло возрастание суммы вкладов в голодные годы, 1891 и 1892. Это с одной стороны. А с другой, — мы знаем, что за весь этот период вообще, за 80-ые и 90-ые годы вместе взятые, наряду с ростом «народных сбережений» шел поразительно быстрый и острый процесс обнищания, разорения и голодания крестьянства. Чтобы понять, как могут совмещаться эти противоречивые явления, надо только припомнить, что самую главную особенность экономической жизни России за указанный период представляет рост денежного хозяйства. Увеличение же вкладов в сберегательные кассы указывает само по себе вовсе не на рост «народных» сбережений вообще, а лишь на рост (иногда даже только на стягиванье в центральные учреждения) денежных «сбережений». В крестьянстве, напр., при переходе от натурального хозяйства к денежному, вполне возможно увеличение денежных сбережений при уменьшении всей суммы «народных» сбережений. Крестьянин старого закала держал свои сбережения в кубышке, когда это были сбережения денежные, а большей частью эти сбережения состояли из хлеба, кормов, холста, дров и т. п. предметов «в натуре». Теперь у разоренного и разоряемого крестьянина нет ни натуральных, ни денежных сбережений, а у ничтожного меньшинства богатеющих крестьян скапливаются денежные сбережения и начинают попадать в государственные сберегательные кассы. Таким образом, вполне объясним на-

ИЗ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РОССИИ 283

ряду с ростом голодовок рост вкладов, знаменующий не повышение народного благосостояния, а вытеснение старого, самостоятельного, крестьянина новой сельской буржуазией, т. е. зажиточными мужичками, которые не могут вести хозяйство без найма батраков или поденщиков.

Интересным косвенным подтверждением сказанного являются данные о распределении вкладчиков по роду занятий. Данные эти относятся к владельцам почти 3 млн. (2942 тыс.) книжек с суммой вкладов в 545 млн. руб. Средний вклад оказывается равным 185 руб. — как видите, сумма, ясно указывающая на преобладание среди вкладчиков тех, составляющих ничтожное меньшинство русского народа, «счастливцев», которые имеют родовое или благоприобретенное имущество. Самые крупные вкладчики — духовенство: 46 млн. р. на 137 тыс. книжек, т. е. по 333 р. на книжку. Попечение о спасении души паствы — дело, должно быть, небезвыгодное... Затем — землевладельцы: 9 млн. р. на 36 тыс. кн., т. е. по 268 р. на кн.; далее — торговцы: 59 млн. р. на 268 тыс. кн., т. е. по 222 р. на кн.; потом офицеры — по 219 р. на кн., гражданские чиновники — по 202 р. Лишь на шестом месте стоит «земледелие и сельские промыслы»: 640 тыс. кн. на сумму 126 млн. р., т. е. по 197 р. на кн.; затем «занятия на частной службе» — по 196 р.; «прочие занятия» — по 186 р.; городские промыслы — по 159 р.; «услужение» — по 143 р.; работа на фабриках и заводах — по 136 р., и на последнем месте «нижние воинские чины» — по 86 р.

Итак, фабрично-заводские рабочие занимают, в сущности, последнее место по размеру сбережений (не считая солдат, содержимых казной)! Даже прислуга имеет более высокий в среднем размер сбережений (143 р. на кн. против 136 р.) и дает гораздо большее число вкладчиков. Именно: у прислуги 333 тыс. кн. на сумму 48 млн. р., а у фабрично-заводских рабочих — 157 тыс. кн. на сумму 21 млн. руб. Пролетариат, создающий все богатства нашей знати и наших тузов, поставлен в худшие условия, чем их личная прислуга! Из всего числа

284 В. И. ЛЕНИН

русских фабрично-заводских рабочих (не менее двух млн. чел.) только шестая приблизительно часть130 имеет возможность делать хотя бы самые ничтожные вклады в сберегательные кассы, — и это несмотря на то, что у рабочих весь доход исключительно денежный и им приходится часто содержать семью в деревне, вследствие чего их вклады означают большей частью вовсе не «сбережения» в собственном смысле слова, а просто суммы, отложенные до следующей посылки домой и т. п. Мы уже не говорим о том, что в рубрику «работа на фабриках и заводах» попадали, вероятно, конторщики, мастера, надсмотрщики, одним словом, вовсе не настоящие рабочие.

Что касается до крестьянства, — если считать, что оно главным образом объемлется рубрикой «земледелие и сельские промыслы», — то у него средний размер сбережений оказывается, как мы видели, более высоким, чем даже у состоящих на частной службе, и значительно превышает средние сбережения «городского промышленника» (т. е., вероятно, лавочника, ремесленника, дворника и т. п.). Очевидно, эти 640 тыс. крестьян (на все число около 10 млн. дворов или семей) с 126 млн. руб. в сберегательных кассах принадлежат исключительно к крестьянской буржуазии. К этим и еще разве к бли-жайше соприкасающимся с ними крестьянам только и относятся те данные о прогрессе сельского хозяйства, о распространении машин, о повышении культуры земли и уровня жизни и т. п., — данные, которые выдвигают против социалистов гг. Витте, чтобы доказать «рост народного благосостояния», гг. либералы (и «критики»), — чтобы опровергнуть «марксистскую догму» о гибели и упадке мелкого производства в земледелии. Эти господа не замечают (или притворяются не замечающими) того, что упадок мелкого производства как раз и выражается в том, что из мелких производителей выдвигается ничтожное число богатеющих на счет разорения массы.

Еще более интересны данные о распределении общего числа вкладчиков по величине их вкладов. В круглых цифрах это распределение таково: из трех миллионов

ИЗ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РОССИИ 285

вкладчиков один миллион имеет вклады до 25 руб. У них всего 7 млн. р. (из 545 млн. руб., т. е. всего 12 коп. из каждых 10 руб. общей суммы вкладов!). Средний размер их вкладов — семь рублем. Значит, действительно мелкие вкладчики, составляя треть общего числа, обладают лишь 1/83 долей всех вкладов. Далее, вкладчики, имеющие от 25 до 100 руб., составляют пятую часть общего числа (600 тыс.) и имеют всего 36 млн. руб., — в среднем по 55 руб. Соединяя оба эти разряда, получаем, что больше половины вкладчиков (1,6 млн. из 3 млн.) имеют лишь 42 млн. руб. из 545, т. е. 1/12. Из остальных, состоятельных вкладчиков, один миллион имеет от 100 до 500 р. — у них всего 209 млн. руб., по 223 руб. на вкладчика. 400 тыс. вкладчиков имеют каждый свыше 500 р.; всего у них 293 млн. р. — по 762 руб. на вкладчика. След., эти, очевидно уже богатые, люди, составляя менее 1/7 всего числа вкладчиков, обладают больше чем половиной (54%) всего капитала.

Таким образом, концентрация капитала в современном обществе, обездоление массы населения, сказывается с громадной силой даже на таком учреждении, которое специально приспособлено для «меньшего брата», для малозажиточного населения, ибо предельный размер вкладов по закону ограничен 1000 рублей. И заметим, что эта концентрация имущества, свойственная всякому капиталистическому обществу, еще сильнее в передовых странах, несмотря на большую «демократизацию» в них сберегательных касс. Напр., во Франции к 31 декабря 1899 г. было I0 1/2 млн. кн. в сберегательных кассах на сумму 4337 млн. франков (франк немного менее 40 коп.). В среднем на одну книжку это дает 412 франков, или около 160 р., т. е. менее среднего вклада в русские сберегательные кассы. Число мелких вкладчиков во Франции тоже сравнительно больше, чем в России: почти треть вкладчиков (3 1/3 млн.) имеет вклады величиной до 20 фр. (8 руб.), в среднем по 13 фр. (5 руб.). Всего у этих вкладчиков только 35 млн. фр. из общей суммы 4337 млн., т. е. 1/125. Вкладчики, имеющие до 100 фр., составляют

286 В. И. ЛЕНИН

немного более половины общего числа (5,3 млн.), а имеют они всего 143 млн. фр., т. е. 1/33 общей суммы вкладов. Наоборот, вкладчики с 1000 и более франков (400 и более рублей), составляя менее пятой доли (18,5%) общего числа вкладчиков, сосредоточивают более двух третей (68,7%) общей суммы вкладов, именно 2979 млн. фр. из 4337 млн.

Таким образом, читатель имеет теперь перед собой некоторый материал для оценки рассуждения наших «критиков». Один и тот же факт: громадное возрастание вкладов в сберегательные кассы и увеличение в особенности числа мелких вкладчиков толкуют различным образом. «Критик марксизма» говорит: растет народное благосостояние, растет децентрализация капитала. Социалист говорит: происходит превращение «натуральных» сбережений в денежные, растет число зажиточных крестьян, превращающихся в буржуазию и превращающих свои сбережения в капитал. Еще неизмеримо быстрее растет число крестьян, выталкиваемых в пролетариат, живущий продажей своей рабочей силы и отдающий (хотя бы временно) частички своих крохотных доходов на сбережение в кассы. Многочисленность мелких вкладчиков доказывает именно многочисленность бедноты в капиталистическом обществе, ибо доля этих мелких вкладчиков в общей сумме вкладов ничтожна.

Спрашивается, чем отличается «критик» от самого дюжинного буржуа?

Пойдем далее. Посмотрим, на какое употребление обращаются и как именно обращаются капиталы сберегательных касс. В России эти капиталы прежде всего усиливают могущество военного и полицейско-буржуазного государства. Царское правительство (как мы уже указывали в передовой статье № 15 «Искры»)* распоряжается этими капиталами так же бесконтрольно, как и всем остальным попадающим в его руки имуществом народа. Оно преспокойно «занимает» из этих капиталов сотни миллионов на оплату своих китайских

________

* См. настоящий том. стр. 257—263. Ред.

ИЗ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РОССИИ 287

экспедиций, на подачки капиталистам и землевладельцам, на перевооружение войска, расширение флота и проч. Так, напр., в 1899 г. из всей суммы 679 млн. руб. в сберегательных кассах 613 млн. руб. находились в процентных бумагах, а именно: 230 млн. в государственных займах, 215 млн. в закладных листах земельных банков и 168 млн. в жел.-дорожных займах.

Казна делает очень выгодный «гешефт»: во-первых, она покрывает все расходы по сберегательным кассам и получает чистую прибыль (до сих пор обращавшуюся в запасный капитал сберегательных касс); во-вторых, она заставляет вкладчиков покрывать недочеты нашего государственного хозяйства (заставляет их давать казне деньги взаймы). Средним числом с 1894 по 1899 г. взносы денег в сберегательные кассы составляли по 250 млн. р. в год, а выдачи по 200 млн. р. По пятидесяти миллионов получается, след., ежегодно на заштопыванье путем займов дыр в мошне государственной казны, которой только разве ленивый не расхищает. Чего тут бояться дефицита от разбрасыванья денег на войны да на подачки придворным прихвостням, помещикам да фабрикантам! Из «народных сбережений» можно покрыть всегда порядочную сумму!

В скобках заметим, что выгодный гешефт казна делает отчасти потому, что процент по денежным вкладам она неуклонно понижает, и этот процент стоит ниже процента по бумагам. Напр., в 1894 году процент по денежным вкладам равнялся 4,12%, по бумагам — 4,34%; в 1899 г. — 3,92% и 4,02%. Понижение процента есть, как известно, явление — общее всем капиталистическим странам и доказывающее наиболее наглядным и рельефным образом рост крупного капитала и крупного производства на счет мелкого, ибо размер процента определяется в последнем счете отношением между всей суммой прибыли и всей суммой вносимого в производство капитала. Точно так же нельзя обойти молчанием и того, что казна все сильнее эксплуатирует труд почтово-телеграфных чиновников: прежде они ведали только почту, потом прибавили телеграф, теперь

288 В. И. ЛЕНИН

взвалили на них же и операции по приему и выдаче сбережений (вспомним, что из 4781 кассы — 3718 почтово-телеграфных). Страшное усиление напряженности работы, удлинение рабочего дня — вот что означает это для массы мелких почтово-телеграфных служащих. А насчет платы им казна скаредничает, как самый прижимистый кулак: самым низшим, начинающим служащим платятся буквально голодные платы, и затем установлена бесконечная градация степеней с надбавкой по четвертачку или полтинничку, причем перспектива грошовой пенсии после сорока-пятидесяти лет лямки должна еще покрепче закабалить этот настоящий «чиновнический пролетариат».

Но вернемся к употреблению капиталов касс. Мы видели, что 215 млн. р. кассы вкладывают (по воле российского правительства) в закладные листы земельных банков и 168 млн. р. в жел.-дорожные займы. Этот факт подал повод еще к одному, весьма распространенному в последнее время, проявлению буржуазного... то-бишь «критического» глубокомыслия. В сущности ведь — говорят нам Бернштейны, Герцы, Черновы, Булгаковы и им подобные — этот факт означает, что мелкие вкладчики в сберегательные кассы становятся собственниками железных дорог, владельцами закладных на землю. На самом деле, дескать, даже такие чисто капиталистические и колоссально крупные предприятия, как железные дороги и банки, все более децентрализуются, раздробляются, переходят в руки мелких собственников посредством покупки ими акций, облигаций, закладных листов и т. п., на самом деле растет число имущих, число собственников, — а эти узкие марксисты носятся с устарелой теорией концентрации и теорией обнищания. Если, напр., русские фабрично-заводские рабочие имеют, по статистике, 157 тыс. книжек в сберегательных кассах на сумму 21 млн. руб., то около 5 млн. руб. из этой суммы вложено в железнодорожные займы, около 8 млн. р. в закладные листы земельных банков. Значит, русские фабрично-заводские рабочие оказываются на целых пять млн. рублей собственниками жел. дорог и на целых восемь миллионов

ИЗ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РОССИИ 289

землевладельцами. Вот и толкуйте тут о пролетариате! Значит, рабочие эксплуатируют землевладельцев, ибо в виде процентов по закладным листам они получают частичку ренты, т. е. частичку прибавочной стоимости.

Да, именно таков ход рассуждения у новейших критиков марксизма... И — знаете ли что? — я готов, пожалуй, согласиться с тем широко распространенным мнением, что «критику» надо приветствовать, ибо она внесла движение в застоявшееся якобы учение, — готов вот на каком условии. Французские социалисты изощряли в свое время свои пропагандистские и агитаторские способности на разборе софизмов Бастиа, немецкие — на распутывании софизмов Шульце-Делича, нам же, русским, досталась, очевидно, на долю пока только компания «критиков». Так вот, я готов кричать: «да здравствует критика!» — под условием, чтобы мы, социалисты, как молено шире вносили в свою пропаганду и агитацию среди масс разбор всех буржуазных софизмов модной «критики». Согласны на это условие? — так по рукам! Кстати, буржуазия наша все больше отмалчивается, предпочитая защиту царских архангелов защите буржуазных теоретиков, и нам очень удобно будет брать «критиков» в качестве «адвокатов дьявола».

Через посредство сберегательных касс все большее число рабочих и мелких производителей становится участником крупных предприятий. Это факт несомненный. Но доказывает этот факт не возрастание числа собственников, al) рост обобществления труда в капиталистическом обществе и 2) растущее подчинение мелкого производства крупному. Возьмите малоимущего русского вкладчика. Имеющих до 100 руб. больше половины, как мы видели, именно 1618 тыс. с капиталом в 42 млн. руб., т. е. по 26 руб. на вкладчика. Этот вкладчик, значит, рублей на 6 «владеет» железными дорогами, рублей на 9 — «земельным имуществом». Становится ли он от этого «имущим» или «собственником»? Нет, он остается пролетарием, вынужденным продавать свою рабочую силу, т. е. идти в рабство

290 В. И. ЛЕНИН

к собственникам средств производства. «Участие» же его в «железнодорожном и банковом» деле доказывает только, что капитализм все теснее переплетает между собой отдельных членов общества и отдельные классы. Взаимозависимость между отдельными производителями была совершенно ничтожна при патриархальном хозяйстве; теперь она становится все больше. Труд становится все более общественным, предприятия все менее «частными», оставаясь все же почти всецело в руках частных лиц.

Своим участием в крупном предприятии мелкий вкладчик, несомненно, сплетается с этим предприятием. Кто извлекает пользу от этого сплетения? — Крупный капитал, который расширяет свои операции, платя мелкому вкладчику не более (а часто менее), чем всякому заимодавцу, и будучи тем более независим от мелкого вкладчика, чем эти вкладчики мельче и раздробленнее. Мы видели, что доля мелких вкладчиков даже в капитале сберегательных касс крайне мала. Насколько же ничтожна она в капитале железнодорожных и банковых воротил? Отдавая этим воротилам свои крохи, мелкий вкладчик тем самым попадает в новую зависимость от крупного капитала. О распоряжении этим крупным капиталом ему нечего и думать; «прибыль» его до смешного мала (на 26 руб. по 4% = 1 рубль в год!). А вот зато в случае краха он теряет целиком даже и жалкие крохи. Не раздробление крупного капитала означает обилие этих мелких вкладчиков, а усиление могущества крупного капитала, получающего в свое распоряжение даже мельчайшие крохи «народных» сбережений. Не более самостоятельным хозяином становится мелкий вкладчик от участия в крупном предприятии, а более зависимым лицом от крупного хозяина.

Не успокоительный филистерский вывод о росте числа имущих вытекает из увеличения числа мелких вкладчиков, а революционный вывод об усилении зависимости мелких от крупных, об обострении противоречия между все более обобществляющимся характером предприятий и сохранением частной собственности

ИЗ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РОССИИ 291

на средства производства. Чем больше развиваются сберегательные кассы, тем больше становится заинтересованность мелких вкладчиков в социалистической победе пролетариата, которая одна только сделает их не фиктивными, а настоящими «участниками» и распорядителями общественного богатства.

«Искра» №17, 15 февраля 1902 г. Печатается по тексту газеты «Искра»