Глава IX. Сохранение архаических черт
Институт праздного класса оказывает свое действие не только на строение общества, но также на характер отдельного его члена. Как только проявление какой-то конкретной склонности или выражение определенной точки зрения получает признание, становясь официальной нормой или образцом в общественной жизни, эта точка зрения начинает влиять на характер членов общества, принявшего ее в качестве нормы. Она будет до некоторой степени формировать их образ мысли, подчиняя себе развитие человеческих способностей и наклонностей и выступая фактором отбора. Частично такое влияние происходит из-за вынужденной адаптации при воспитании и обучении, частично — путем устранения в процессе отбора неприспособленных индивидов п генеалогических линий. Тот человеческий материал, который не годится для существования по тем способам, которые навязываются общепринятой системой жизни, подвергается как подав-лению, так и до некоторой степени элиминации[39]. Принципы денежного соперничества и освобождения от производства, таким образом, возводятся в каноны жизни общества и становятся достаточно важными факторами принуждения в той ситуации, к которой людям приходится приспосабливаться.
Два общих принципа, принцип демонстративного расточения и принцип освобождения от производства, воздействуют на развитие общества и тем, что направляют образ мысли, определяя таким образом развитие институтов, и тем, что сохраняют при отборе отдельные свойства человеческой натуры, способствующие ведению жизни по замыслу праздного класса, определяя таким путем реальный характер общества. Непосредственная тенденция воздействия института праздного класса на формирование человеческого характера направлена на сохранение пережитков и обращение вспять духовного развития. Это воздействие на характер общества является по своей природе закрепощением духовного развития. В современной культуре особенно институт праздного класса обладает, в общем и целом, тенденцией к консервативности. Сущность этого утверждения достаточно знакома, однако многим оно может показаться чем-то новым в его настоящем приложении. Поэтому даже с риском скучного повторения и изложения банальностей, возможно, не будет неуместным краткое рассмотрение его логических оснований.
Социальная эволюция — это процесс отбора и приспособления темперамента и образа мышления, происходящий под нажимом обстоятельств, складывающихся при жизни в сообществе. Приспособление образа мышления людей — это развитие социальных институтов. Но наряду с развитием институтов происходила более существенная по своему характеру перемена. При изменившихся потребностях, диктуемых складывавшейся ситуацией, изменялись не только сами привычки людей — эти изменившиеся обстоятельства вызывали соответствующую перемену в человеческой природе. При изменении условий жизни изменяется человеческий материал, из которого состоит общество. Такое изменение человеческой природы считается современными этнологами процессом отбора среди нескольких относительно стабильных и распространенных этнических типов или этнических элементов. Люди имеют тенденцию более или менее точно воссоздавать или воспроизводить в потомстве тот или иной из постоянных типов человеческой природы, закрепленных в чертах их характера; такое воспроизведение происходит в близком соответствии с ситуацией в прошлом, которая отличается от сегодняшней. Существует несколько таких относительно стабильных этнических типов, входящих в состав населения в странах западноевропейской культуры. При воспроизведении наций эти этнические типы сохраняются сегодня не в твердых и неизменных формах единого, точного и им только присущего образца, но в виде большего или меньшего числа вариантов. Известная изменчивость[40]этнических типов имела место в результате процесса продолжительного отбора, которому подвергались некоторые типы и их комбинации на протяжении всех этапов развития культуры.
Этому неизбежному видоизменению самих типов, происходившему благодаря довольно длительному процессу отбора, не уделялось достаточного внимания авторами, обсуждавшими выживание этнических элементов. Наше изложение касается двух основных разновидностей человеческой природы, получающихся в результате того сравнительно недавнего процесса отбора и адаптации, который имел место среди этнических типов, объединенных рамками западноевропейской культуры. При этом основной интерес представляет собой возможное влияние современной ситуации на дальнейшую изменчивость по одному или другому из двух различных направлений, проявившихся в этих разновидностях.
Позицию, занимаемую в этом вопросе этнологией, можно резюмировать кратко; и список типов и их вариантов, а также вопросы, связанные с их выживанием и атавистическими явлениями, дабы избежать всяких, кроме разве что самых необходимых, подробностей, представлены здесь со схематической скупостью и упрощенностью, которые были бы недопустимы для всякой другой цели. Человек наших производственных общностей имеет тенденцию воспроизводиться близко к тому или другому из трех основных этнических типов: долихоблонду, брахицефалу и средиземноморскому типу, — оставляя без внимания мелкие и лежащие за пределами нашей культуры элементы. Однако в пределах каждого из этих основных этнических типов наблюдается тенденция возврата к одному или другому из по меньшей мере двух основных направлений изменчивости: миролюбивому, или дохищническому, варианту и хищническому. В каждом случае первый из этих двух вариантов ближе к своему типу в том виде, в каком тип существовал на самой ранней стадии жизни в сообществе, судя по имеющимся свидетельствам, археологическим или основанным на психологии; такой вариант выступает атавистическим представителем типа. Первый вариант понимается как представитель предков существующего цивилизованного человека, относящихся к миролюбивой фазе дикарства, которая предшествовала хищнической культуре, системе, основанной на статусе, и развитию денежного соперничества. Второй, или хищнический, вариант типов берется в качестве пережитка не столь давней модификации основных этнических типов и их комбинаций — модификаций основных этих типов, происходившей главным образом при отборе и адаптации, в жестких условиях хищнической культуры и соперничества на современной стадии развития общества, или на стадии собственно денежной культуры.
По общепризнанным законам наследственности, могут встречаться пережитки более или менее далеких фаз развития в прошлом. В обычном, среднем случае, даже если тип изменяется, его отличительные признаки передаются почти в том же виде, в каком они были в недавнем прошлом — которое можно назвать «унаследованным настоящим». Для целей настоящего рассмотрения можно считать, что «унаследованное настоящее» представлено поздней хищнической и квазимиролюбивой культурой.
Современный человек имеет тенденцию воспроизводиться близко именно к этому варианту человека, характерному для недавней — еще существующей в наследственности — хищнической или квазихищнической культуры. Это утверждение требует уточнения в том, что касается потомков зависимых или угнетенных классов времен варварства, однако необходимое уточнение, вероятно, ив так важно, как могло бы показаться на первый взгляд. Если рассматривать население как целое, то представляется, что этот хищнический, сопернический вариант не достиг широкого распространения или высокой стабильности. Другими словами, свойства человеческой природы, унаследованные западным человеком, вовсе не являются единообразными в отношении различных склонностей и способностей, их сферы действия и относительной силы. Человек «унаследованного настоящего» немного архаичен в том смысле, что он не соответствует самым последним требованиям, выдвигаемым жизнью в сообществе. И тот тип, к которому главным образом, вероятно, возвращается под действием закона изменчивости современный человек, — это тип несколько более архаичной природы. С другой стороны, если судить по атавистическим признакам, проявляющимся у тех лиц, которые отличаются от общераспространенного хищнического типа темперамента, дохищнический вариант обладает, видимо, большей стабильностью и более равномерным распределением или удельным весом составляющих данный темперамент элементов. Такое расхождение свойств человеческой природы при наследовании, как то, что существует между начальными и более поздними вариантами того этнического типа, который достаточно точно воспроизводится в конкретном индивиде, затемняется аналогичным расхождением между двумя-тремя основными этническими типами, которые составляют население западных стран. Считается, что практически каждый человек из населения этих стран представляет собой гибрид широко распространенных этнических элементов, которые могут быть представлены в нем в самых различных пропорциях, в результате чего наблюдается тенденция возврата к тому или иному из составляющих этнических типов. Эти этнические типы отличаются друг от друга по темпераменту в какой-то степени подобно тому, как отличаются друг от друга хищнический и дохищнический варианты любого этнического типа; причем долихоблонд обнаруживает больше свойств, характерных для хищнического темперамента, — или по крайней мере большую расположенность к применению силы, — чем брахицефал; сравнительно мало хищнических качеств у средиземноморского типа. Когда в развитии институтов или действенного общественного мнения в данном обществе обнаруживается расхождение с хищнической природой человека, нельзя, следовательно, сказать с уверенностью, что такое расхождение указывает на возрождение дохищнического варианта. Атавистический возврат к этому варианту может быть обусловлен все большим преобладанием того или иного из «низких» этнических элементов. И все же, хотя и нет достаточно убедительных доказательств тому, что различия в темпераментах, оказывающих действие на состояние современных — сообществ, обусловлены не только отбором среди устойчивых этнических типов, этот отбор, видимо, является в некоторой ощутимой мере отбором между их хищническими и миролюбивыми вариантами.
Такое представление о современном этапе эволюции человека не является единственно возможным для данного обсуждения. Общие выводы, достигнутые с использованием таких представлений об отборе и адаптации, в сущности, остались бы справедливыми, если бы термины и понятия были заменены прежними терминами Дарвина и Спенсера. При данных обстоятельствах в употреблении терминов допустима известная свобода. Слово «тип» употребляется вольно и обозначает разновидность темперамента, которую этнологи, возможно, посчитали бы лишь тривиальным вариантом, а не выраженным этническим типом. Во всех случаях, когда более подробные различия представляются для рассмотрения существенными, стремление провести такие различия будет явствовать из контекста.
Современные этнические типы являются, стало быть, вариантами первобытных расовых типов. Пройдя через; школу варварства, они претерпели изменение и достигли известной устойчивости в их измененном виде. Современный человек — это варварский, либо плебейский, либо аристократический вариант представленных в нем этнических элементов. Но этот варварский вариант не достиг наивысшей степени гомогенности или стабильности. Культура варварства — хищническая и квазимиролюбивая стадии развития общества, — несмотря на ее большую абсолютную протяженность во времени, не была ни достаточно продолжительной, ни достаточно неизменной по своему характеру, чтобы придать этому варианту полную устойчивость. С известной частотой происходят отклонения от человеческой натуры варварского склада, и в наши дни эти случаи изменчивости становятся заметнее, потому что условия жизни современного общества уже больше не направлены на последовательное подавление всяких отходов от того, что является нормой для культуры варварства. Хищнический темперамент проявляется не во всех аспектах жизни современного общества, и менее всего — в современном производстве.
Отступления от унаследованных от варварства свойств характера у современного человека очень часто носят характер возврата к еще более раннему варианту типа. Этот ранний вариант представлен темпераментом, характеризующим первобытную фазу миролюбивого варварства. Обстоятельства жизни и направление усилий, господствовавшие до пришествия культуры варварства, сформировали характер человека и закрепили в нем некие существенные черты. И именно к этим древним, родовым чертам современные люди склонны возвращаться вновь в том случае, когда человеческая натура «унаследованного настоящего» подвергается изменчивости. Условия, в которых жили люди на самых ранних, первобытных стадиях жизни в сообществе — жизни, которую, собственно, уже можно называть общественной, — были, видимо, мирными условиями; и характер — темперамент, духовная позиция — людей в этих начальных состояниях окружающей среды и институтов был, видимо, миролюбивого, неагрессивного, чтобы не сказать ленивого, склада. В целях непосредственного изложения эту миролюбивую стадию культуры можно принять в качестве фазы, знаменующей начало развития общества. В той мере, в какой это касается настоящего изложения, отличительным психологическим качеством в такой гипотетической начальной фазе развития культуры явилось, видимо, бессознательное, не находившее словесного выражения чувство групповой сплоченности, широко выражавшееся в самодовольном, но никак не деятельном расположении ко всему, что представляло собой благоприятные условия для общественной жизни, а также выражавшееся в болезненном отвращении ко всему, что могло подавлять жизнедеятельность или препятствовать продолжению рода. Благодаря своему вездесущему проникновению в образ мышления дикаря дохищнической стадии такое распространенное, но слабое представление о пользе для всех возымело, видимо, заметное действие на образ жизни дикаря и на то, каким образом осуществлялись его привычные взаимоотношения с другими членами группы.
Следы этой начальной, мирной фазы развития недифференцированного общества кажутся слабыми и сомнительными, если мы будем обращать внимание только на те категоричные свидетельства ее существования, которые предоставляются обычаями и взглядами, бытующими в культурных или невежественных общностях в настоящее время; менее сомнительными доказательствами факта ее существования следует считать психологические следы, сохранившиеся в виде распространенных черт человеческого характера. Эти черты в особенной, может быть, степени сохраняются среди тех этнических элементов, которые на протяжении хищнического этапа развития культуры вытеснялись на второй план. Черты, соответствовавшие прежнему образу жизни, в борьбе индивидов за существование стали затем относительно бесполезными. И те элементы населения или те этнические группы, которые по темпераменту были менее приспособлены к хищническому образу жизни, подавлялись и отодвигались на второй план.
При переходе к хищнической культуре в некоторой степени переменился характер борьбы за существование: борьба группы против естественного окружения сменилась борьбой против окружения социального. Эта перемена сопровождалась усилением вражды между отдельными членами группы. В какой-то мере изменились как условия, необходимые для достижения успеха внутри группы, так и условия выживания группы; и духовная позиция, господствовавшая в группе, постепенно изменялась, приводя в состояние узаконенного господства в общепринятом образе жизни иное направление способностей и склонностей. Среди тех архаических черт, которые следует считать сохранившимися следами миролюбивой фазы развития общества, находится тот институт человеческой солидарности, который мы называем совестью и который включает в себя представление о правильности и справедливости, а также инстинкт мастерства в его наивном, независтническом выражении.
Руководствуясь современной биологической наукой и психологией, мы должны будем переформулировать понятие человеческой природы в терминах привычек; и при такой переформулировке станет ясно, что привычка является — в общих чертах — единственным понятием, к которому можно отнести указанные черты и в чем можно усматривать их основу. Эти составляющие образ жизни привычки являются слишком всеохватывающими по своему характеру, чтобы приписывать их распространение какому-либо позднему или кратковременному влиянию. Легкость, с которой они на время подавляются острыми требованиями, выдвигаемыми современной жизнью, говорит лишь о том, что эти привычки являются сохраняющимися признаками культуры крайне древнего времени и от принципов этой культуры люди нередко вынуждены в частностях отходить при изменившихся обстоятельствах более позднего времени; а то, что эти черты дают о себе знать едва не повсеместно, как только ослабляется давление особых потребностей, доказывает, что процесс их закрепления в психологическом складе конкретного этнического типа длился, должно быть, очень долгое по сравнению с другими процессами время и без серьезных перерывов. Вопрос о том, являлся ли он процессом привыкания в устарелом смысле этого слова или процессом отбора и адаптации человеческой расы, не затрагивает серьезным образом сути дела.
Характер и потребности общественной жизни при том режиме статуса и противопоставленности друг другу отдельных людей и классов, который распространяется на весь промежуток времени от начала становления хищнической культуры до настоящего момента, подтверждают, что являющиеся здесь предметом нашего обсуждения свойства темперамента едва ли могли бы возникнуть и закрепиться в течение этого промежутка времени. Вполне возможно, что эти черты были унаследованы от прежнего способа жизни общества и что они не были выработаны и закреплены более поздней хищнической и квазимиролюбивой культурой, а скорее сохранялись на протяжении указанного промежутка времени и продолжают сохраняться, находясь на грани неминуемого подавления. Они представляются наследственными признаками расы и, видимо, продолжают свое существование, несмотря на изменившиеся условия, требующиеся для достижения успеха на хищнической и более поздних стадиях развития денежной культуры. Они сохраняли свое существование, видимо, в силу сильной наследуемости, которой обладает тот или иной признак, присутствующий в той или иной мере в каждом представителе вида; таким образом, наследование этих черт обусловлено общими факторами поддержания целостности человеческой расы.
Такой общечеловеческий признак не устраняется полностью даже при столь длительном процессе строгого отбора, которому подвергались рассматриваемые здесь черты на хищнической и квазимиролюбивой стадиях. Эти миролюбивые черты большей частью чужды системе и духу варварства. Яркой характерной особенностью культуры варварства является непрестанное соперничество, вражда между классами и отдельными людьми. Такие условия соперничества благоприятствуют тем индивидам и тем генеалогическим линиям, которые в относительно малой степени обладают миролюбивыми чертами дикарства. Таким образом, наблюдается тенденция к устранению этих черт; и в тех народностях, которые жили в условиях соперничества, они явно были существенно ослаблены. Даже там, где за несообразность с типом темперамента, свойственным варвару, не приходится расплачиваться дорогой ценой жизни, в результате в любом случае происходит подавление, более или мене последовательное, несообразующихся индивидов и генеалогических линий. Там, где жизнь в значительной мере является борьбой между индивидами внутри группы, обладание древними миролюбивыми чертами будет мешать человеку в его борьбе за существование.
На любом из известных этапов развития культуры, отличных от указанной здесь предположительной начальной фазы, на более поздних, такие качества, как добродушие, справедливость и сочувствие ко всем людям, не способствуют существенным образом жизни индивида. Обладание ими, может быть, и служит защитой от нелюбезного обращения со стороны большинства людей, идеал которых настоятельно требует наличия в обыкновенном человеке малой толики таких компонентов; но, если не считать такого косвенного, непозитивного следствия одаренности этими качествами, оказывается, что, чем их меньше у индивида, тем ему лучше живется в условиях соперничества. Необремененность сомнением, сочувствием, честностью и уважением к жизни других людей, можно сказать, в довольно широких пределах способствует преуспеванию индивида в условиях денежной культуры. Во все времена люди, добившиеся очень большого успеха, относились обычно к этому типу — речь, конечно, идет об успехе, выражавшемся в богатстве или власти. Что же касается честности, то она лишь в ограниченных пределах, да и то только в некоем пиквикианском смысле, является лучшей политикой.
Учитывая обстоятельства, при которых складывалась жизнь современного цивилизованного общества в любой просвещенной стране западноевропейской культуры, склад характера первобытного дикаря дохищнической стадии, который мы попытались в общих чертах обрисовать выше, не получил большого распространения. Даже для той гипотетической культуры, которой этот тип человеческого характера обязан своей стабильностью — для миролюбивой первобытной общины, — такой первобытный человек имеет почти столько же и почти таких же явных недостатков в экономическом отношении, как и достоинств, что должно быть ясно любому человеку, чье понимание данного вопроса не оказывается предвзятым из-за рождаемой родственным сочувствием снисходительности. В лучшем случае это — «хитрый, ни на что не годный парень». Недостатками этого предположительно первобытного типа характера являются безволие, беспомощность, отсутствие инициативы и изобретательности, а также уступчивое и ленивое добродушие вместе с живым, но не существенным чувством враждебности. Наряду с этими чертами выступают некоторые другие, имеющие в процессе коллективной жизни ценность в том смысле, что они способствуют облегчению жизни в группе. Этими чертами являются правдивость, миролюбие, добрая воля и несоперническая, независтническая заинтересованность в людях п вещах.
Когда общество вступает в хищническую стадию, для достижения успеха становятся необходимыми другие свойства человеческого характера. Новый строй общественных отношений выдвигает новые требования, с которыми люди должны сообразовывать свой образ жизни. Теперь нужно, чтобы та энергия, которая ранее реализовывалась в указанных чертах дикарского образа жизни, находила бы выход в новой линии поведения, в новом наборе привычных реакций на изменившиеся стимулы. Система, которая с точки зрения создания благоприятных для жизни условий при прежних обстоятельствах была в известной мере подходящей, уже не отвечает новым требованиям. Прежняя ситуация характеризовалась сравнительно малым наличием антагонизма или расхождения интересов, а ситуация, сложившаяся позже, — соперничеством, постоянно сопровождающимся возрастанием по силе и сужением по сфере своего действия. Черты, характеризующие хищническую и последующие стадии развития культуры и служащие признаками тех типов человека, которые лучше всего пригодны для выживания при режиме статуса, — это (в их первичном выражении) жестокость, эгоизм, приверженность к своему клану, небесхитростность, агрессивность и коварство — свободное обращение к силе и обману.
В условиях сурового и продолжительного режима соперничества эти личные качества приобрели достаточно выраженное господство в результате лучшего выживания этнических элементов, наделенных ими наиболее щедро. В то же время приобретенные ранее, в большей степени присущие всей человеческой расе нравы всегда были так или иначе полезны для жизни коллектива и неизменно находили то или иное выражение.
Стоит, может быть, обратить внимание читателя на тот факт, что «долихоблондический» тип европейца, видимо, обязан своим господствующим положением в современном обществе именно тем качествам, которые были характерны для человека на хищнической стадии и которыми он обладает в изрядной степени. Эти духовные черты вместе с наделенностью большой физической энергией — которая, вероятно, сама является результатом отбора среди групп и генеалогических линий — главным образом и способствуют приведению любого этнического элемента в положение праздного класса или класса-хозяина, особенно на ранних фазах развития института праздного класса. Это не обязательно означает, что точно такой же набор способностей у всякого отдельного человека всегда гарантировал бы ему выдающийся личный успех. В условиях соперничества для достижения успеха отдельным человеком не обязательно требуются те же условия, что и для преуспевания социальной группы. Успех социальной группы или партии предполагает наличие сильной приверженности своей группе или партии, преданности вождю или верности догмату, тогда как соперничающий индивид скорее достигнет своей цели, если в нем будут сочетаться энергия, инициатива, эгоизм, коварство и агрессивность варвара с отсутствием лояльности или приверженности своему клану, которое свойственно дикарю. Можно попутно отметить, что люди, добившиеся блистательного (бонапартского) успеха на основании беспредельного эгоизма и отсутствия сомнений в своих действиях, обычно обнаруживали больше физических черт, типичных для темного брахицефала, чем для долихоблонда, однако большая часть индивидов, добившихся — эгоистическим путем — умеренного преуспевания в жизни, принадлежит, видимо, по внешности к последнему из названных этнических элементов.
Свойства темперамента, вызванного к жизни хищническим образом существования, направлены на выживание и полноту жизни индивида в условиях соперничества; в тс же самое время, если жизнь данной группы как коллектива является жизнью во враждебном состязании с другими группами, то этот темперамент также способствует выживанию и преуспеванию группы. Однако развитие экономики в странах с более зрелой системой промышленного производства начало принимать такой оборот, что интересы общества больше уже не совпадают с соперническими интересами индивида. При их способностях к корпорации эти развитые промышленные страны перестают быть соперниками из-за средств к жизни или права на жизнь — за тем исключением, когда хищническими склонностями их правящих классов поддерживается традиция войны и грабежа. Эти страны уже не настроены друг против друга в силу и по причинам, отличным от традиции и темперамента. Их материальные интересы — кроме, возможно, стремления к коллективной славе — не только уже больше не являются несовместимыми, но успехи любой из стран несомненно способствуют проявлению жизни во всякой другой стране как сегодня, так и в любой непредсказуемый момент времени в будущем. То же самое нельзя сказать об индивидах и их отношениях между собой.
Коллективные интересы любой современной общности сосредоточиваются на производственной эффективности. Отдельный человек, занятый производительным трудом, полезен для общества где-то пропорционально его производительности. Этому коллективному интересу наилучшим образом отвечают честность, усердие, миролюбие, добрая воля и отсутствие эгоизма, а также привычное распознавание причин и предвидение следствий в их связи, без примешивания анимистической веры и без ощущения зависимости от каких-либо сверхъестественных вмешательств в ход событий. Не нужно много говорить о красоте, моральной высоте или общем достоинстве и достопочтенности человека с таким «прозаическим» характером, какой предполагается наличием подобных черт; и мало оснований для проявления энтузиазма по поводу того способа коллективной жизни, к которому привело бы широкое распространение и безраздельное господство этих черт. Однако это не имеет прямого отношения к вопросу. Успешная работа современной производственной общности обеспечивается наилучшим образом там, где эти черты выступают в своей совокупности, и достигается она в той мере, в какой для людей, составляющих эту общность, характерно обладание ими. Их наличие в какой-то мере необходимо для того, чтобы достичь удовлетворительного приспособления к условиям современной производственной ситуации. Сложный, всеобъемлющий, в основном миролюбивый и высокоорганизованный механизм современной производственной общности работает с наибольшей выгодой при максимально возможном проявлении большинства из них. В человеке с хищническим типом характера эти черты присутствуют в явно меньшей степени, чем это полезно для целей современной коллективной жизни.
С другой стороны, в условиях соперничества непосредственным интересам индивида лучше всего служат хитрость и беззастенчивая практичность. Характерные черты, служащие, как сказано выше, интересам общества, скорее бесполезны для индивида, чем полезны. Они отвлекают его от стремления к денежной прибыли, но и в поисках доходов они заставляют его искать доходы косвенными, неэффективными способами, обращаясь в качестве источника к производству, а не к уверенной карьере мошенничества. Трудолюбие довольно последовательным образом оказывается помехой для индивида. В условиях соперничества члены современной производственной общности являются соперниками, каждый из которых, скорее всего, достигает своей личной и непосредственной выгоды, если, менее других обремененный совестью, он будет в состоянии спокойно перехитрить своих товарищей, нанеся им ущерб, когда для этого предоставится удобный случай.
Уже отмечалось, что современные экономические институты грубо разделяются на две категории — финансовые и производственные. Подобное справедливо в отношении занятий. В первую категорию попадают занятия, которые связаны с обладанием собственностью или с приобретением собственности; во вторую — те, которые имеют отношение к мастерству или производству. Заключения, к которым мы пришли, когда речь шла о развитии институтов, правильны и в отношении занятий. Экономические интересы праздного класса лежат в сфере денежных занятий; экономические интересы работающих классов заключаются и в той, и в другой, но главным образом — в производственной сфере. Доступ в праздный класс осуществляется через занятия в финансовой сфере.
Эти две категории занятий существенно отличаются в отношении требующихся способностей; и воспитание, которое дается этими занятиями, подобным образом следует двум различным направлениям. Школа денежных занятий направлена на сохранение и развитие определенных хищнических способностей и духа хищничества. Она сохраняет и развивает эти качества как тем, что воспитывает тех индивидов и те социальные группы, которые заняты в этой сфере, так и тем, что избирательным образом подавляет, подвергает элиминации тех индивидов и те генеалогические линии, которые оказываются в этом отношении неприспособленными. Поскольку образ мышления людей формируется процессом конкуренции в приобретении и в обладании собственностью, поскольку их экономические функции включаются в сферу владения богатством, понимаемым в терминах меновой стоимости, а также в управление этой сферой и производство финансовых махинаций, — постольку их опыт экономической жизни благоприятствует сохранению и подчеркиванию хищнического темперамента и хищнического образа мысли. При современной, миролюбивой системе деятельность в сфере приобретения благоприятствует главным образом, конечно, квазимиролюбивым хищническим способностям и привычкам. Другими словами, занятия в финансовой сфере дают специализацию в той общей области практической деятельности, которая и составляет мошенничество, а не в сфере занятий, относящихся к более архаичному средству — насильственному захвату.
Этими занятиями в финансовой сфере, обладающими тенденцией к сохранению хищнического темперамента, являются занятия, которые связаны с владением собственностью — непосредственной функцией праздного класса, — а также с побочными функциями приобретения и накопления. Ими охватывается тот класс лиц и тот ряд функций в экономическом процессе, которые имеют отношение к деятельности, связанной с производственной конкуренцией. Главным образом это основные области управления экономикой, которые относятся к категории финансовых операций. К ним можно добавить большую часть коммерческих занятий. Из этих занятий в их наиболее выраженной форме складывается экономическая функция «капитана индустрии». Капитан индустрии — это человек скорее хитрый, чем изобретательный, а его капитанство носит более финансовый, чем производственный характер. Такое управление промышленностью, какое он осуществляет, является обычно разрешающим, а не предписывающим. Функции, связанные с частными техническими моментами производственного процесса и его организации, передаются подчиненным лицам, имеющим менее «практический» склад ума, — людям, которые обладают скорее талантом мастерства, чем склонностью к управлению. В том, что касается тенденции формировать характер человека Боепитанием и отбором, эти занятия следует поставить рядом с занятиями в финансовой сфере. Таковыми являются политика, а также занятия, относящиеся к церкви и военному делу.
Финансовые занятия в гораздо большей степени, чем производственные, наделяют человека почетом. В этом плане критерии доброй репутации, установленные праздным классом, поддерживают престижность способностей, которые служат завистническим намерениям; и образ внешне благопристойного существования праздного класса тоже, следовательно, способствует сохранению и воспитанию хищнических черт. Из собственно экономических занятий наиболее почетными являются те, что имеют непосредственное отношение к обладанию собственностью в крупном масштабе. Вслед за ними в отношении доброй репутации идут те занятия, которые непосредственно подчинены собственности и финансированию, такие, как банковское дело и право. Банковские службы связаны преимущественно с крупной собственностью, и данный факт несомненно повышает престиж этого дела. Профессия юриста не предполагает владения крупной собственностью, но так как в ремесле адвоката нет и намека на полезность в какой-либо другой области, кроме соперничества, то эта профессия по традиции пользуется большим почетом. Юрист занимается исключительно частными моментами хищнического мошенничества, либо в устройстве махинаций, либо в расстройстве махинаций других, и поэтому преуспевание в этом роде занятий воспринимается как признак большой одаренности тем коварством, которое обычно для общества на стадии варварства и всегда вызывало у людей уважение и страх. Занятия торговлей почетны только наполовину, т. е. если они связаны с крупной собственностью и содержат лишь малый элемент полезности. Они занимают высокое положение или низкое где-то в прямой зависимости от того, служат ли они высшим или низшим потребностям, так что розничная торговля заурядными предметами первой необходимости приравнивается к ремеслам и фабрично-заводскому труду. Ручной же труд или даже работа по управлению механическими процессами имеют, конечно, мало оснований считаться почетными.
Необходимо сделать уточнение относительно той выучки, которую дают занятия в финансовой сфере. Когда увеличиваются масштабы промышленного предпринимательства, финансовое управление в отдельных моментах несколько утрачивает характер махинаций и грубой конкуренции. Другими словами, для все увеличивающегося числа лиц, соприкасающихся с этой стороной экономической жизни, бизнес превращается в установившуюся практику, содержащую меньше следов обмана конкурента или использования его в своих интересах. Происходящее вследствие этого освобождение от хищнических привычек распространяется главным образом на подчиненных лиц, занятых в бизнес<