Договоры оказания юридических услуг

4.1. Общая характеристика

4.1.1. В группе договоров, направленных на выполнение работ (оказание услуг), помимо рассмотренных выше, существуют и иные обязательства, отличающиеся по характеру работы и специфике договорного результата. Особенности работы и результата обусловили выделение их в самостоятельные договорные типы со специфической правовой базой. Такими особенностями характеризуются договоры, направленные на оказание юридических услуг.

Юридические услуги разнообразны. В ГК в качестве самостоятельных типов выделены договоры поручения (гл. 49 ГК), комиссии (гл. 51 ГК) и агентирования (гл. 52 ГК). Однако все эти договоры объединяет один общий признак: исполнитель совершает для заказчика юридически значимые действия. Этот признак позволяет в рамках группы договоров, направленных на выполнение работ и оказание услуг, выделить группу договоров, направленных на оказание юридических услуг.

Характеризуя место этих обязательств в системе гражданских договоров, необходимо учитывать следующее.

4.1.2. Во-первых, они относятся к группе договоров, направленных на выполнение работ (оказание услуг). Оказание юридических услуг также направлено на выполнение работы с целью достижения определенного экономического результата. Родовая принадлежность рассматриваемых договоров к группе обязательств, направленных на выполнение работ (оказание услуг), позволяет отличать их от договоров других групп, в частности, от договоров, направленных на передачу имущества в собственность или в пользование, от группы заемных обязательств.

Необходимость четкого разграничения по общему признаку направленности договоров оказания юридических услуг и договоров, направленных на передачу имущества в собственность, проявилась при рассмотрении следующего судебного спора.

Между продавцом и покупателем был заключен договор, в соответствии с которым покупатель принял на себя обязательство "взять на консигнацию товар, указанный в спецификации, на срок 90 дней" и оплатить его в сроки, указанные в договоре. Поскольку покупатель товар не оплатил, продавец обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с него стоимости переданного товара. Суд первой инстанции в иске отказал. Апелляционная инстанция, оставляя решение без изменения, исходила из того, что между сторонами был заключен договор комиссии, поскольку консигнация как экономическое понятие предполагает передачу товара на реализацию на условиях комиссии. Комитент вправе предъявить комиссионеру требование о возврате товара, переданного для реализации. Право на взыскание стоимости товара возникает лишь при наличии факта реализации товара комиссионером третьему лицу.

Суд кассационной инстанции судебные акты отменил и иск удовлетворил. Окружной суд обоснованно квалифицировал спорные правоотношения не как комиссию, а как куплю-продажу с рассрочкой платежа. Основанием для данного вывода послужило то, что в договоре была предусмотрена обязанность покупателя оплатить товар в определенный календарный срок и данная обязанность не была привязана к факту реализации этого товара третьим лицам*(377).

По другому делу между таможней и ООО был заключен договор, в соответствии с которым первая передала второму конфискованное имущество на реализацию. ООО обязалось оплатить товар в течение 30 дней с момента его получения от таможни независимо от реализации третьему лицу. За просрочку оплаты была установлена пеня. Поскольку ООО полностью не расплатилось с таможней, последняя предъявила иск о взыскании стоимости переданного товара и пени. Суд первой инстанции, квалифицировав сделку как куплю-продажу, иск удовлетворил. Суд кассационной инстанции решение отменил и в иске отказал. При этом он исходил из того, что в соответствии со ст. 398 Таможенного кодекса РФ товары, обращенные в федеральную собственность, подлежат реализации на таможенных аукционах, товарных биржах либо через торговые предприятия на комиссионных началах. Таможня не вправе была заключать договор купли-продажи конфискованного имущества. Заключенная ею с ООО сделка является договором комиссии. Поскольку в соответствии со ст. 990 ГК комиссионер лишь оказывает услуги по заключению сделки, условие об оплате товара независимо от реализации в течение 30 дней с момента его получения ничтожно. Соответственно, ничтожно и условие о пене за просрочку такой оплаты*(378).

Таким образом, вопрос о квалификации договора (как комиссии или купли-продажи), в котором содержится условие об оплате товара независимо от его реализации, должен решаться в зависимости от конкретных условий договора, раскрывающих истинную волю сторон. Если из договора усматривается, что воля сторон направлена на оказание услуг по реализации товара, то условие об оплате независимо от реализации должно признаваться ничтожным (при этом необходимо учитывать, что данное условие может быть оценено в качестве делькредере - ручательства за исполнение договора третьим лицом - лишь в том случае, когда из договора однозначно вытекает согласие комиссионера на делькредере). Если воля участников правоотношения направлена на передачу товара в собственность, то данное условие должно рассматриваться в качестве законного условия, определяющего сроки и порядок оплаты переданного товара.

По одному из дел Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ акцентировал внимание на том, что характерной особенностью комиссии, отличающей ее от купли-продажи, является совершение комиссионером сделки за счет комитента*(379).

Еще пример. Областная продовольственная корпорация (далее - "Корпорация") заключила с Акционерным обществом "Хлебопродукт" (далее - "Хлебопродукт") договоры, в соответствии с которыми Корпорация предоставила "Хлебопродукту" денежные средства из федерального бюджета для закупки зерна в региональный фонд, а "Хлебопродукт" обязался на предоставленные денежные средства закупать зерно, организовывать его хранение, отгружать потребителям по указаниям распорядителя фонда, получать от потребителей оплату и перечислять ее распорядителю фонда. В договорах было предусмотрено начисление на предоставляемые средства процентов в размере одной третьей части учетной ставки Банка России.

Поскольку в процессе исполнения договора "Хлебопродукт", по мнению Корпорации, не рассчитался полностью по сумме кредита и процентам, прокурор области, действуя в интересах Корпорации, обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с "Хлебопродукта" основного долга и процентов.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционной инстанцией, исковые требования были удовлетворены. При этом суды обеих инстанций исходили из того, что поскольку между сторонами были заключены кредитные договоры, задолженность по сумме основного долга и процентам должна определяться в соответствии со ст. 319 ГК, согласно которой сумма произведенного платежа, недостаточная для исполнения денежного обязательства полностью, по общему правилу, погашает сначала проценты, а затем - основную сумму долга. Расчет суммы иска был произведен по этому принципу.

Федеральный арбитражный суд округа, рассмотрев кассационную жалобу "Хлебопродукта", решение и постановление апелляционной инстанции отменил, а дело передал на новое рассмотрение по следующим основаниям. Заключенные договоры были направлены не на предоставление займа, а на оказание "Хлебопродуктом" услуг по закупке зерна, организации его хранения, отгрузке потребителям по указаниям Корпорации в предложенные ею сроки и количестве, а также по перечислению Корпорации вырученных средств. Указанная направленность свидетельствует о том, что данные договоры являются не займом, а комиссией. Учитывая общую направленность договоров комиссии на оказание услуг, суду следовало не просто анализировать факты предоставления и возврата денежных средств, а исследовать обстоятельства, связанные с оказанием данных услуг. Для договоров, направленных на выполнение работ (оказание услуг), с одной стороны, и договоров, направленных на предоставление отсрочки возврата такого же количества имущества того же рода и качества (заемных обязательств), с другой, предусмотрено принципиально различное правовое регулирование. От квалификации зависит, в частности, возможность и механизм начисления процентов. Предусмотренные спорными договорами проценты являются не процентами за пользование кредитом, а компенсацией временного изъятия из оборота бюджетных средств. Согласно порядку закупок, установленному нормативными актами, эта компенсация в конечном счете возлагается на потребителя. То есть ответчик обязывался при продаже зерна потребителям включать в стоимость зерна проценты на средства, использованные им на закупку данного зерна, и, соответственно, уплачивать Корпорации эти проценты путем перечисления ей денежных средств, полученных от потребителей. Иными словами, "Хлебопродукт" должен был уплачивать Корпорации не проценты за пользование кредитом, а денежную сумму от реализации зерна, продажная цена которого включала указанные проценты. Поскольку данные проценты не являются платой за пользование кредитом, они должны начисляться не до момента фактического возврата "суммы кредита" Корпорации, а до момента реализации зерна потребителям, т.е. до того момента, который можно учитывать при формировании продажной цены. Конкретных потребителей зерна выбирал не "Хлебопродукт", а Корпорация. Поэтому задержка оплаты данными потребителями сама по себе не может являться основанием для возложения на комиссионера обязанности уплачивать проценты за период после отгрузки (ст. 993 ГК). Начисление на "Хлебопродукт" процентов за период после отгрузки по существу представляет собой имущественную ответственность за нарушение денежного обязательства. Денежным обязательством "Хлебопродукта" в данном случае является незамедлительное перечисление Корпорации денежных средств, полученных от потребителей. Поэтому суд первой инстанции должен был исследовать вопрос о том, нарушал ли ответчик указанное денежное обязательство и, следовательно, имеются ли основания для взыскания с него процентов как имущественной ответственности. Кроме того, поскольку "Хлебопродукт" обязан был перечислять Корпорации полученные от потребителей средства, в которые в качестве одной из составляющих цены входили начисленные проценты, суммы, подлежащие уплате Корпорации, в полном объеме являются основной задолженностью. В связи с этим неправомерно применение судами первой и апелляционной инстанций ст. 319 ГК с отнесением поступающих от "Хлебопродукта" платежей сначала на погашение процентов, начисленных на всю сумму "займа", и лишь затем на погашение самой суммы "займа".

Таким образом, именно родовая направленность договора комиссии на выполнение работ (оказание услуг) позволяет отграничивать его от договоров других групп, в частности, от договора займа.

4.1.3. Во-вторых, юридические услуги имеют принципиальную специфику, предопределенную особым характером договорного результата (юридически значимые действия) и, соответственно, своеобразным характером работы, направленной на его достижение.

Юридические услуги - понятие в некоторой степени неопределенное. Оно охватывает и такие услуги, которые не требуют правового регулирования, отличного от регламентации обычных услуг (гл. 39 ГК). К примеру, услуги по судебному представительству, которые не предусматривают совершения действий, влекущих возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей, можно назвать юридическими. Однако их правовое регулирование охватывается нормами о возмездном оказании услуг. Поэтому важно четко определить, какие юридические услуги законодатель рассматривает в качестве признака, требующего особой правовой регламентации.

Анализ ГК показывает, что специального правового регулирования требуют такие юридические услуги, которые направлены на совершение юридически значимых действий, т.е. действий, влекущих за собой возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей. Именно направленность на совершение юридических действий, имеющих значение юридического факта, является квалифицирующим признаком рассматриваемых обязательств.

Руководствуясь этим критерием, необходимо отграничивать рассматриваемые договоры от других обязательств, в том числе и от тех, по которым тоже оказываются услуги юридического характера (например, юридические консультации, составление проектов договоров, юридическая помощь при проведении переговоров и т.д.). Между тем на практике нередко возникают проблемы, связанные с разграничением этих договоров.

Между банком и коллегией адвокатов был заключен договор, в соответствии с которым коллегия адвокатов приняла на себя обязанность выполнить работу по взысканию денежных средств с заемщика в пользу банка во внесудебном порядке. Банк обязался уплатить коллегии адвокатов вознаграждение в размере 10% суммы взысканных средств. В порядке исполнения поручения коллегия выполнила работу, направленную на погашение заемщиком кредитной задолженности: были проведены переговоры, составлены проекты мировых соглашений, договоров об урегулировании долговых обязательств. В результате проделанной работы банк и заемщик подписали договор об урегулировании долговых обязательств, и заемщик перечислил банку сумму долга.

Коллегия адвокатов предъявила иск о взыскании с банка вознаграждения за выполненную работу в размере 10% уплаченной заемщиком суммы.

Суд первой инстанции в иске отказал, сославшись на следующие доводы. Заключенный между банком и коллегией адвокатов договор является обязательством поручения. Договор поручения предполагает обязанность поверенного совершить юридические действия от имени доверителя и представить последнему доказательства совершения таких действий. Договор об урегулировании долговых обязательств подписан руководителем банка, а не поверенным. Следовательно, коллегия адвокатов не совершила юридических действий, за которые полагается договорное вознаграждение.

Кассационная инстанция решение отменила и иск удовлетворила. При этом она исходила из того, что между истцом и ответчиком был заключен не договор поручения, а договор возмездного оказания услуг. Этим договором не была предусмотрена обязанность коллегии адвокатов совершать от имени банка юридические действия, влекущие для него возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей. Предметом договора являлось оказание фактических услуг, выражающихся в проведении переговоров с должником, составлении проектов мировых соглашений и договора об урегулировании долговых обязательств. Подписание этих документов от имени банка не входило в обязанности коллегии адвокатов. Фактические услуги, предусмотренные договором, были оказаны. Поэтому банк обязан выплатить договорное вознаграждение.

Если анализировать обязательства оказания юридических услуг в плоскости тех нормообразующих признаков, которые положены в основу разделения договоров подряда и возмездного оказания услуг (отделимость результата от процесса работы, наличие материализованного результата), то следует отметить, что специфика договора оказания юридических услуг выражается, прежде всего, в том, что в нем соединяются элементы и подряда, и возмездного оказания услуг.

С одной стороны, результат любого договора оказания юридической услуги отделим от процесса ее оказания. Юридическая услуга направлена на достижение конечного результата, а не на потребление процесса ее оказания. В определении договора поручения, содержащемся в ст. 971 ГК, сказано, что поверенный обязуется совершить определенные юридические действия (при этом под действиями понимается не деятельность, а конкретные юридические поступки, имеющие значение юридических фактов). Еще более конкретно направленность на достижение отделимого результата закреплена в легальном определении договора комиссии, в котором говорится, что комиссионер обязуется совершить одну или несколько сделок (ст. 990 ГК). Поэтому в договоре оказания юридических услуг платят за результат, а не за процесс выполнения работы. Например, если поверенный (комиссионер) не совершил юридических действий (т.е. не добился договорного результата), то он не имеет права на вознаграждение. Более того, если он не совершил юридических действий, то при определенных условиях ему придется отвечать за неисполнение обязательства. В этом проявляются сходство рассматриваемого обязательства с договором подряда и его отличие от договора возмездного оказания услуг.

С другой стороны, отличие юридических услуг от подряда выражается в том, что результат юридических услуг не может существовать "по частям". Он или есть в целом, или его нет вообще. Результат юридической услуги не проявляется вовне (не материализуется), пока он полностью не достигнут: какой бы объем предварительной работы ни провели поверенный или комиссионер, но пока юридически значимые действия ими не совершены, договорного результата не существует. Поскольку результат юридической услуги не может быть частичным, невозможна его частичная оплата.

Данный тезис не распространяется, естественно, на те случаи, когда договор предусматривает оказание нескольких юридических услуг, каждая из которых имеет самостоятельное значение. В связи с этим показателен следующий судебный спор. Между ЗАО и ООО был заключен договор поручения, в соответствии с которым ЗАО обязалось от имени и за счет ООО совершить определенные юридические действия: провести переговоры и заключить контракт с иностранным поставщиком на покупку 5 млн. литров подсолнечного масла по определенной цене, произвести таможенную очистку и сертификацию товара, обеспечить приемку товара по количеству и качеству, обеспечить его доставку в пункты назначения, указанные доверителем. В договоре было предусмотрено вознаграждение за совершение указанных действий в размере 20 долларов США за каждую тысячу литров масла. Во исполнение договора поручения поверенный провел переговоры с иностранными поставщиками, с одним из которых заключил договор купли-продажи от имени доверителя. После заключения договора купли-продажи доверитель отменил поручение, сославшись на то, что цена, которая указана поверенным в договоре купли-продажи, не соответствует действительности и поэтому приобретаемый товар становится неконкурентноспособным.

Поверенный обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с доверителя вознаграждения, предусмотренного договором поручения, из расчета 20 долларов за каждую тысячу литров масла. В обоснование исковых требований поверенный сослался на то, что согласно п. 1 ст. 978 ГК доверитель должен уплатить поверенному вознаграждение, предусмотренное договором. Суд первой инстанции в иске отказал. Суд кассационной инстанции решение отменил и взыскал с доверителя вознаграждение за приобретение и поставку масла в полном объеме.

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, отменяя постановление окружного суда и направляя дело на новое рассмотрение, указал следующее. Согласно п. 1 ст. 978 ГК, если договор поручения прекращен до того, как поручение исполнено поверенным полностью, доверитель обязан возместить поверенному понесенные при исполнении поручения издержки, а когда поверенному причиталось вознаграждение, также уплатить ему вознаграждение соразмерно выполненной работе. По данному делу поверенный провел лишь переговоры и заключил контракт. Другие же действия - таможенная очистка, сертификация, приемка и доставка товара - им не произведены. Поэтому поверенный не имеет права на полную сумму вознаграждения. Суду необходимо установить, какая часть услуг, предусмотренных договором, была оказана доверителю и, соответственно, какая часть договорного вознаграждения должна быть ему выплачена*(380).

Для того чтобы совершить юридические действия, предусмотренные договором поручения, поверенный, как правило, должен выполнить ряд фактических действий, в том числе такие фактические действия, которые могут быть выделены и самостоятельно оценены. В связи с этим возникает вопрос: подлежат ли указанные фактические действия оплате на основании ст. 978 ГК, если договор поручения прекращен до совершения поверенным основного юридического действия?

Отвечая на данный вопрос, важно помнить, что для участников договора поручения значение имеет совершение юридических действий. То, какой объем фактических действий потребуется поверенному для исполнения договора, находится за рамками интересов сторон. Поэтому если договор прекращен досрочно, совершенные поверенным фактические действия, по общему правилу, не должны оплачиваться. Однако в том случае, когда доверитель при досрочном расторжении договора принял от поверенного результаты фактически совершенных действий, имеющих самостоятельное экономическое значение, данные фактические действия должны быть оплачены, поскольку необходимо считать, что, произведя прием-передачу результатов фактических действий при расторжении договора поручения, стороны переоформили договор поручения в договор возмездного оказания услуг.

Между доверителем и поверенным был заключен договор поручения, предусматривающий обязанность поверенного заключить от имени доверителя договор купли-продажи. В порядке исполнения поручения поверенный выполнил маркетинговую работу, нашел покупателя, провел с ним переговоры, составил проект договора. Однако до подписания договора купли-продажи доверитель и поверенный расторгли договор поручения. При этом доверителю были переданы результаты указанной фактической работы, выполненной поверенным.

В дальнейшем поверенный обратился в суд с иском о взыскании с доверителя части вознаграждения, соответствующей, по его мнению, объему выполненной фактической работы (маркетинговые услуги, подготовка проекта договора). Суд обоснованно удовлетворил исковые требования, сославшись на то, что, оформив передачу результатов фактических действий, имеющих для доверителя самостоятельное экономическое значение, стороны тем самым оформили возникновение и исполнение обязательства возмездного оказания услуг. Поскольку фактические услуги были оказаны, они должны быть оплачены.

Если результаты фактических действий поверенного, имеющие самостоятельное экономическое значение, не были приняты доверителем при досрочном расторжении договора поручения, то данные действия, на наш взгляд, должны оплачиваться лишь в том случае, когда договор расторгнут доверителем. Стоимость проведенной фактической работы может быть взыскана в качестве убытков, причиненных досрочной отменой поручения доверителем (п. 2 ст. 978 ГК).

Таким образом, отсутствие частичного результата как характерную черту рассматриваемых правоотношений необходимо понимать в том смысле, что каждое конкретное юридически значимое действие, предусмотренное договором, не может быть частичным. Отсутствие частичного результата именно в этом значении требует специфической правовой регламентации.

Коль скоро договоры оказания юридических услуг имеют отдельные сходные черты с подрядом и возмездным оказанием услуг, возникает вопрос: применимы ли к ним соответствующие нормы из этих договорных институтов?

Отвечая на данный вопрос, необходимо учитывать общий принцип: правила, относящиеся к подряду и возмездному оказанию услуг, могут распространяться на юридические услуги лишь в части, не противоречащей специфике юридических услуг.

Как решена эта проблема в ГК?

Прежде всего обращает на себя внимание то, что ни в одной из глав, посвященных юридическим услугам, не содержится отсылок к институтам подряда и возмездного оказания услуг. Тем самым законодатель подчеркнул самостоятельное правовое значение института юридических услуг.

В то же время анализ некоторых конкретных норм, содержащихся в гл. 49, 51 и 52 ГК, показывает, что они восприняли общие признаки рассматриваемых правоотношений. В частности, учтено сходство договоров оказания юридических услуг и возмездного оказания услуг. Так, в п. 2 ст. 991 ГК сказано, что если договор комиссии не был исполнен по причинам, зависящим от комитента, комиссионер сохраняет право на комиссионное вознаграждение, а также на возмещение понесенных расходов. Аналогичное положение предусмотрено в ст. 781 ГК применительно к договору возмездного оказания услуг. Данное правило отражает признак, общий для всех договоров, в которых до окончания работы отсутствует материализованное воплощение договорного результата, вследствие чего невозможно установить стадию ее выполнения. На его наличие и проявление не влияют ни юридический характер оказываемой услуги, ни иные нормообразующие признаки. К сожалению, подобное правило не предусмотрено для договора поручения, что, безусловно, обедняет его правовое регулирование. Норма, установленная в п. 1 ст. 978 ГК (если договор поручения прекращен до того, как поручение исполнено полностью, доверитель обязан возместить издержки и уплатить вознаграждение соразмерно выполненной поверенным работе), не противоречит выводу об отсутствии в обязательстве оказания юридических услуг промежуточного результата. Данное правило распространяется лишь на те обязательства, которые предусматривают совершение поручителем ряда юридических действий, каждое из которых имеет самостоятельную экономическую значимость, вследствие чего его можно выделить и оценить. В литературе обоснованно отмечается, что обязанность по частичной оплате оказанной услуги лежит на доверителе в том случае, когда договор прекращен до его полного выполнения поверенным, но при условии, что поверенный передал доверителю результаты частичного исполнения поручения*(381).

Думается, регламентация юридических услуг была бы более полной, если бы в институтах, посвященных этим обязательствам, были закреплены и некоторые другие нормы, отражающие принципиальное сходство юридических услуг с подрядом и возмездным оказанием услуг. В частности, выше говорилось о том, что договор оказания юридических услуг, так же, как и подрядное обязательство, направлен на достижение конечного результата, а не на потребление процесса оказания услуги. Однако в институтах поручения, комиссии и агентирования конкретные проявления этого сходства четко не отражены. Между тем оно имеет серьезные практические последствия, касающиеся оценки исполнения договора и ответственности сторон.

Так, между доверителем и поверенным заключен договор, согласно которому поверенный обязался заключить договор купли-продажи скоропортящейся мясной продукции, принадлежащей доверителю. По условиям договора поручения цена продажи должна определяться поверенным самостоятельно с учетом рыночного соотношения спроса и предложения. Поверенным договор не был заключен, продукция испортилась. Доверитель предъявил иск о взыскании с поверенного стоимости испорченной продукции. Иск был мотивирован тем, что поверенный ненадлежаще исполнил обязательство, за что должен нести имущественную ответственность. Суд первой инстанции в иске отказал, сославшись на то, что по договору поручения поверенный не несет ответственности за несовершение договорных юридических действий. Такого ошибочного судебного решения можно было бы избежать, если бы законодатель четко обозначил общность юридических услуг и подряда, выражающуюся в том, что предметом юридической услуги является результат, отделимый от процесса ее оказания, и что при отсутствии обстоятельств, освобождающих от ответственности, поверенный должен отвечать за неисполнение договора.

Таким образом, наличие в договорах оказания юридических услуг элементов подряда и возмездного оказания услуг свидетельствует о том, что правовое регулирование юридических услуг должно включать те положения из институтов подряда и возмездного оказания услуг, применению которых не препятствует специфика юридических услуг.

Специфика юридических услуг не ограничивается тем, что в них соединены элементы подряда и возмездного оказания услуг. В правоотношении, направленном на оказание юридических услуг, есть и иные отличительные признаки, обусловленные особым характером работы и результата. Эти особенности требуют специфического правового регулирования. Причем несмотря на то, что юридические услуги могут оказываться в различных формах, специфика юридических услуг как таковых является основой для унификации тех норм, на которые не влияют особенности отдельных видов юридических услуг.

Анализ ГК показывает, что возможности для такой унификации имеются, однако реализованы они не в полной мере.

Например, ст. 992 ГК предусматривает последствия совершения комиссионером сделки на условиях более выгодных, чем те, которые были определены комитентом. Представляется, что данная норма обусловлена спецификой юридической услуги как таковой. Она не отражает особенностей комиссионного правоотношения. Поэтому указанное положение применимо ко всем юридическим услугам. То же самое можно сказать о п. 2 и 3 ст. 995 ГК, предусматривающих последствия заключения комиссионером договора на невыгодных для комитента условиях; п. 1 ст. 996 ГК, в котором говорится, что вещи, поступившие к комиссионеру от комитента либо приобретенные комиссионером за счет комитента, являются собственностью комитента; норме, содержащейся в абз. 2 п. 2 ст. 996 ГК (влияние объявления комитента несостоятельным на права комиссионера в отношении удерживаемого имущества). Правила ст. 997 ГК, предусматривающие право комиссионера в соответствии со ст. 410 ГК удержать причитающиеся ему по договору комиссии суммы из всех сумм, поступивших к нему за счет комитента, также имеют общее значение для всех юридических услуг. Тем не менее применительно к договору поручения аналогичная норма не предусмотрена. Трудно объяснить, почему нормы ст. 998 ГК, устанавливающие ряд обязанностей комиссионера по обеспечению сохранности и надлежащего качества имущества комитента, не указаны применительно к возмездному договору поручения. Такой же вопрос возникает по поводу ст. 999 ГК, регламентирующей порядок предоставления комиссионером отчета.

В ст. 1000 ГК предусмотрены обязанности комитента по принятию исполненного по договору комиссии. В частности, в данной статье говорится об обязанности комитента осмотреть приобретенное комиссионером имущество и известить его об обнаруженных недостатках. Применительно к договору поручения данная обязанность доверителя не указана. Между тем доверитель может возложить на поверенного обязанность по принятию договорного имущества. И если такая обязанность в договоре поручения предусматривается, то было бы разумно обременять доверителя указанной выше обязанностью по осмотру принятого имущества. Иными словами, эта норма также отражает общие признаки посреднического договора оказания юридических услуг.

Унификация положений, являющихся общими для всех договоров оказания юридических услуг, могла бы быть проведена как путем выделения таких норм в самостоятельном разделе, так и путем их дублирования в конкретных главах, посвященных отдельным видам юридических услуг.

4.2. Договор поручения

4.2.1. Договор поручения определен в ст. 971 ГК как обязательство, по которому одна сторона (поверенный) обязуется совершить от имени и за счет другой стороны определенные юридические действия. Данному договору посвящена гл. 49 ГК.

Договор поручения относится к группе обязательств, направленных на оказание юридических услуг. Это означает, что он характеризуется:

1) общими признаками, присущими всем договорам, направленным на выполнение работ (оказание услуг);

2) родовыми признаками, отличающими договоры, направленные на оказание юридических услуг;

3) специфическими признаками, выделяющими его среди остальных договоров, направленных на оказание юридических услуг.

Поскольку первые две группы признаков проанализированы в предыдущем разделе, посвященном общей характеристике договоров оказания юридических услуг, остановимся более подробно на тех чертах договора поручения, которые отличают его от всех остальных обязательств.

4.2.2. Основа для формирования специальной правовой базы договора поручения заключается в лично-доверительном характере отношений, который обусловлен двумя факторами: во-первых, тем, что действия поверенного влекут возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей; и, во-вторых, тем, что поверенный совершает эти юридически значимые действия от имени доверителя. Указанные два фактора в совокупности порождают ту степень лично-доверительного характера отношений, которые требуют специальной правовой регламентации. "Поскольку доверитель лишен возможности постоянного контроля за действиями своего поверенного, но автоматически, в силу закона, становится стороной заключенных им сделок, необходима высокая степень доверия в их взаимоотношениях"*(382).

Следует отметить, что лично-доверительный характер отношений признается не всеми в качестве характерного признака договора поручения. "Традиционно договор поручения относят к числу фидуциарных договоров, т.е. основанных на лично-доверительном характере отношений сторон. Как правило, отношения представительства с участием граждан действительно имеют лично-доверительный характер. Однако попытки обнаружить лично-доверительный характер в отношениях между юридическими лицами обречены на неудачу. Поскольку закон не содержит каких-либо специальных правил применения договора поручения к отношениям с участием граждан, отличных от правил, рассчитанных на отношения с участием юридических лиц, нет оснований признавать фидуциарным договор поручения в целом. Лично-доверительный характер договор поручения может приобретать, как правило, в отношениях только с участием граждан"*(383).

Вряд ли можно согласиться с таким утверждением. Отношения между юридическими лицами могут носить лично-доверительный характер в такой же степени, как и отношения между гражданами. Более того, лично-доверительный характер отношений поручения независимо от субъектного состава участников как раз и является основанием для формирования специальной правовой базы договора поручения, не дифференцированной по субъектному признаку для граждан и юридических лиц.

Для того чтобы квалифицировать обязательство как договор поручения, необходимо одновременное наличие указанных двух признаков. Отсутствие хотя бы одного из них исключает такую квалификацию. Так, договором поручения не является договор, направленный на совершение от имени заказчика юридических действий, не влекущих возникновения, изменения или прекращения прав или обязанностей, равно как и договор, направленный на совершение исполнителем от своего имени юридических действий, влекущих возникновение, изменение или прекращение прав или обязанностей.

К примеру, как следует квалифицировать договор, направленный на оказание услуг по судебному представительству? С одной стороны, исполнитель действует от имени заказчика. С другой стороны, большая часть действий, совершаемых в процессе такого представительства, не порождает прав и обязанностей представляемого. То есть для них не требуется той степени личной доверительности, которая характерна для договора поручения.

4.2.3. В юридической литературе нет единства мнений по вопросу о том, что следует понимать под юридическими действиями поверенного.

О.С. Иоффе, например, писал о том, что под юридическими действиями, составляющими объект договора поручения, необходимо понимать лишь такие действия, которые влекут возникновение, изменение или прекращение прав или обязанностей. Именно такие действия законодатель рассматривает в качестве фактора, требующего применения специального законодательства*(384).