Глава 5. Взаимодействие. Битва за силу

Чему же обучать дружину, когда она собрана? В первую голо­ву, и нет важнее этого,взаимодействию. Что это такое?

Взаимодействие возможно лишь внутри чего-то между его ча­стями, например, между отрядами внутри дружины, между пол­ками внутри войска, между войсками внутри союза двух или более государств, между отдельными работниками внутри артели, цеха или предприятия.

Но сначала должно быть целое, тогда его части могут быть во взаимодействии. Два государства могут воевать против третьего, не объединяясь в союз, то есть не договариваясь. Тогда между их войсками не будет взаимодействия.

Точно так же, когда союз заключен, но полководцы отказы­ваются его принимать, хотя и признают на словах, между войс­ками отсутствует взаимодействие.

Следовательно, цельность, которая нужна для взаимодей­ствия, не просто звук, не просто имя. Это нечто действительное, способное управлять и объединять. Что это может быть?

Первое, что приходит на ум —. общие цели или, точнее, еди­ная цель, ради которой создается эта общность или цельность. *

Но цели двух государств, как кажется, могут быть одними и теми же, например, разгромить третье государство, а при этом взаимодействия нет.

Значит, одного понятия единой цели еще мало для взаимо­действия или, по крайней мере, оно должно быть очень и очень уточнено и понято одинаково.

На самом деле, если цель действительно едина, то в одинако­вых условиях шаги ее достижения будут одинаковыми для всех соратников.

Иначе говоря, единая цель уже дает возможность для взаимо­действия, но в жизни ее обычно бывает мало. Что ей мешает?

Во-первых, по-разному понимаемые шаги ее достижения. Во-вторых, ложь, скрытые за названной якобы единой це­лью собственные цели. Например, жажда славы, власти или денег. Иногда желание сберечь своих людей за счет больших потерь у союзника, иногда желание, разгромив третьего, ослабить и второго. И так далее, и тому подобное.

Это значит, что единая общая цель работает как основание взаимодействия, только когда она цель конечная. Но если после нее стоят какие-то еще цели, то они начинают подправлять все намеченные действия. И чем ближе к концу, тем вернее уничто­жается взаимодействие союзников, потому что цели, намечен­ные на после победы, оказываются все сильнее. И это надо учи­тывать. Как?

В первую очередь, если речь идет об экономике сообщества, а не о международных отношениях, в том, чтобы не иметь дела с потенциальными врагами или конкурентами, а работать только со своими.

Если это свои, то всегда можно договориться и о главных целях, и о тех шагах, которые к ним ведут. При этом опыт наше­го Училища показывает, что договариваться о шагах, заключать разнообразнейшие согласия придется постоянно.

Это значит, что главный договор на взаимодействие — это не договор о шагах, а договор о возможности постоянно пересмат­ривать договора и передоговариваться каждый раз, когда наруши­лось взаимодействие.

Надо полагать, что именно потребность в очень твердых и определенных основаниях для взаимодействия множества людей заставила древних китайцев стать страстными приверженцами ритуалов.

«О ритуале,как важнейшем основании порядка в природе, обществе и человеке в древнем Китае, ярко свидетельствуют слова Конфуция, запечатленные в классической древнекитайской книге "Ли цзи" ("Книга обрядов", IV-I вв до н.э.):

"В "Ши зцин" сказано: "Когда у человека нет ритуала, он подобен крысе, у которой [одно только] тело; если у человека нет ритуала, лучше ему скорее умереть!" Поэтому ритуал дол­жен исходить от неба, но подражать земному, распространяться на духов и души умерших и касаться траура, жертвоприноше­ний, стрельбы из лука, управления колесницами, брака, ауди­енций и приглашения на службу. Совершенно-мудрые сделали ритуал всеобщим достоянием, так что Поднебесная и ее царства' могут употреблять их для наведения порядка"».³²

Если мы теперь вспомним теорию мифологического мышле­ния, то увидим, что ритуалы (обряды) считаются способами вероисповедания на земле первомифов, то есть своего рода ожив­лением, ежегодным возрождением первоначал, данных творца­ми мира.

Это значит, что задача водителя (руководителя или полковод­ца)—это перевод Начал, данных творцом предприятия, начальником в своего рода обряды, которые всеми работниками, служащими или воинами понимаются одинаково, а значит, и исполняются однознач­но с отданным приказом или распоряжением.

Это особенно ярко видно на примере армии. Однако и на производстве все начинает работать только тогда, когда люди обучены и понимают друг друга однозначно, а сами должност­ные обязанности усвоены точно обряды.

Ритуальность, обрядовость должностных обязанностей имеет и еще одно ценное качество: она позволяет людям многократно повторять одни и те же действия, не утомляясь от них психологи­чески.

Это совершенно невозможно, если все люди занимаются твор­чеством, — такие люди совершенно не могут повторять однажды пройденное.

Следовательно, повторяющимся действиям просто необхо­димо придать обрядовый вид, чтобы люди ощущали себясвя­щеннодействующими, исполняя их, хотя бы потому, что без по­вторяющихся действий мы просто не сможем выжить в нашем ежегодно повторяющемся мире.

Вот почему в традиционных обществах сутью всех основных обрядов годового цикла являлось поддержание жизни мира, его возрождение. Зная о том, как важно то, что он делает, человек может повторять свое действие столько раз, сколько это требуется для поддержания жизни, и тогда это становится одновременно и служением, и молением или медитацией, посредничеством между

" А-В.Подосинов. Ex oriente lux. Ориентация по странам света. — М., 1999. — С. 46. 267

людьмии Богами, или, по крайней мере, божественностью. А люди, которых готовит руководитель-полководец — жрецами.

Поэтому путь воина, как на Востоке, так и в Европе, пред­полагал возможность прямого перехода в Мир богов, в Рай вои­нов прямо с поля битвы, если ты правильно выполнил воинс­кий обряд.

Но если мы вспомним русскую культуру, то, начиная со «Слова о Полку Игореве» или раньше, ратный труд, труд воина уподоб­ляется труду Ратая, крестьянина и свадьбе. Например, строка 377:

«На Немизе снопы стелют головами, молотят чепи харалужны-ми...» Или строки 183—187: «...ту кровавого вина недоста, ту пир докбнчаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую».

И это явно говорит об общих истоках всех культур, в том числе и таких отдаленных, как русская народная и традицион­ная культура Китая, как она проступает сквозь слова Конфуция. В них тоже говорится о том, что в обряды должны быть облачены воинские искусства, смерть, свадьба, служение. И при этом раз­говор об обрядах жертвоприношений, инициации и всего, свя­занного с духами и душами умерших, явно указывает на самую сущность обрядов — открытие дверей в иные миры, куда попа­дают только через переходы.

При этом, как это явно бросается в глаза, в китайских обря­дах словно бы отсутствует обычный труд, который так заполняет нашу жизнь. Это говорит о том, что те общества по сравнению с нами видели главными совсем иные цели.

Главное — это все-таки движение к себе, даже если для этого надо совершить многочисленные переходы сквозь смерть. Вот что скрывается за внешним в глубинах любого предприятия или со­общества, которое могли бы создать люди. Хотя прозреть это сквозь внешнее и поверхностное всё труднее.

Получается, что задача водящего — это точно прочитать образы Начал, созданные начальником, разработать обряды, ко­торые будут оживлять и поддерживать начала, подготовить лю­дей, способных эти обряды исполнить, и расставить их по мес­там. После этого можно начинать битву. Если начала были верны, она будет выиграна.

Что это за битва, когда мы имеем в виду предприятие? Как и битва войск, битва предприятия — это, в первую оче­редь, всегда битва за жизнь. Но войска бьются против других войск, против людей. Предприятие же сражается с самой Зем­лей, пытающейся отнять у нас то, что дала. Земля — одновре­менно и Матушка, и Мара-моревна. И Мать, и Смерть.

И если проигрыш в битве войск лично для тебя может озна­чать плен или необходимость прятаться в кустах, то от того вра­га, которым является Земля, не спрятаться. Или ты побеждаешь, или погибаешь. А победить Землю можно, лишь извлекая из нее же скрытуюсилу жизни. Это всегда понималось народной культу­рой, поэтому в сказках Земля выступает то в образе Смерти, то в

образе любимой невесты.

Битва, в которую мы ввязываемся, создавая свою экономи­ку, — этоБитва за жизненную Силу. Ее вели во все времена и во всех сообществах Земли, а может, и Вселенной. Древнее и важ­нее этой битвы нет в Мире.

Поэтому все найденные нами образы взаимодействий есть возрождение древнейшего из боевых искусств мироздания. И в этой битве мужчины и женщины равны как воины.

Так что же такое взаимодействие, без которого нам эту битву за выживание не выиграть?