Стодень — это божий мир или, точнее, Образ Божьего мира.

Это та часть мира, с которой нельзя договориться, и которую надо просто знать и учитывать как данность, как условия нашей жизни.

Стодень — гибкий образ мира, который постоянно дораба­тывается, изменяется и достраивается в соответствии с тем, что ты узнаешь о мире.

С появлением Стодня человек раздваивается в своей внут­ренней жизни, потому что сохраняет и Сулоп. В него ты отправляешь все то, что узнаешь о мире людей, как о дороге к мечте,ночто не может оказать воздействие на твое выживание.

Теперь Сулоп — это сказка, это знания не о мире, а о том, что знают о мире люди. Все, что знали наши предки о мире, все их взгляды на устройство мира, на его мифологию, отправляют­ся в Сулоп. Туда же, как ни странно, идет и вся наука, прямо не применяемая тобой. Все, что дает надежду, складывается в Су­лоп и там постепенно забывается.

Мифологическая и научная картины мира мирно уживаются в Сулопе до тех пор, пока не появляется возможность столкнуть­ся с их частями в жизни. Тогда это переносится в Стодень.

Стодень — это то, что обеспечивает твое выживание сегодня. Какие-то части его могут не соответствовать действительности, как ее представляет наука или другие люди, но они всегда соот­ветствуют твоим представлениям о действительности. Причем на уровне прямых причинных связей, то есть корней того, что с тобой происходит.

Корни корней, которые ты проверить не можешь, отсыла­ются в Сулоп — мир, где живут первопричины, философия и объяснения отвлеченных понятий.

Уже из этого описания Стодня и Сулопа видно, что оба эти понятия сложные, и Сулоп, к примеру, должен делиться на две части. Ту, что возникает в отрочестве, и ту, что дополняется после рождения Стодня. Это действительно так.

Сулоп отроческий тоже никогда не является чем-то постоян­ным. Он меняется вместе с познанием мира и появлением каж­дой новой мечты. При этом сутью его является Образ мира-се­мьи, где ты имеешь свою долю-удел, то есть он является Миром счастья.

Сулоп взрослый, хотя и сохраняет эту основу, живет больше за счет изменяемой мечтами о хорошей жизни части. Поэтому сутью взрослого Сулопа оказываетсяМир Мечты, который пря­чется в душе каждого человека, но тайно правит всеми его по­ступками.

Вспомним, отказ от Сулопа и принятие ценностей взрослого мира было вынужденной мерой, своего рода отступлением юно­сти под разрушительным напором действительности на их пер­вые миры. Это значит, что в душе любого юноши звучит в тот миг клятва: хорошо, вы сильнее, я отступлю, но потом я вернусь и построю свой мир еще раз и так, что его никто не сможет разру­шить! И построю таким, как я хочу, и так, что никто не сможет в него вмешиваться и мне указывать! Я буду полным хозяином в сво­ем доме, так что вам останется только завидовать и проситься ко мне!

Иначе говоря, Сулоп, после перехода во взрослость, оказы­вается тем, чего человек стыдится, как своей детской слабости, незрелости и уязвимости, но что он при этом тайком воплощает всю оставшуюся жизнь до старости.

Старость, правду сказать, отменяет Сулоп, уничтожает раз­двоенность и заставляет принять то, что есть, то есть Стодень. Тогда идет обращение к Богу, создавшему Божий мир, как об­разцу совершенства, и просьба принять в новое ученичество до и после смерти. Вероятно, именно это возвращение цельности и воспринимается мудростью.

Для нас важно понять: все, что взрослый человек делает, де­лается ради воплощения Сулопа — Мира Мечты, основа которо­го закладывается в отрочестве, а попытки воплощения осуще­ствляются в юности.

Самое страшное в этом то, что Сулоп оказывается спрятан­ным и никогда не пересматривается. В итоге его нельзя вопло­тить, поскольку он изначально создавался нежизнеспособным глупым и вредным подростком. Но при этом нельзя и отменить, потому что человек не просто его прячет, а еще и скрывает даже от самого себя.

И получается, что Сулоп правит и заставляет совершать дей­ствия, можно сказать, вершить всю жизнь ради неверно постав­ленной цели.

Сулоп обязательно надо признать, вытащить на свет, под­робно описать и изменить в соответствии с тем, как ты видишь действительность сегодня.

Попросту говоря, надо сделать целеустроение своей взрос­лой жизни, опираясь на Мир Мечты, потому что так или иначе он вырастает из Материка, то есть из предельно доступного че­ловеку соответствия действительности.

А это значит, что Сулоп, Мир Мечты, есть прямая и жесткая связка действующего Разума с его основаниями. Исключать ее из своей жизни — значит терять возможность действительно что-то

сделать.

Можно сказать, что потеря Сулопа, произошедшая, когда взрослое общественное мнение признало его постыдным, как детский онанизм, повела к потери магических способностей че­ловечества. И теперь мы заняты барахтаньем в поверхностной пене жизни, которая есть борьба за выживание. Божественность же утрачена не только для нас, но и для нашего понимания.

Однако, что важнее всего, описание Сулопа, то есть Мира своей Мечты, прямо и жизненно необходимо при создании пред­приятия, если ты, конечно, хочешь стать его действительным Хо­зяином.

И вытекает это из того, что Хозяин всегда точно знает, ради чего он делает предприятие. Если же он его просто делает и не задумывается, значит, он раб, а не господин. Он просто биоло­гический придаток к большой общественной машине по пере­качке природных ресурсов в деньги.

В общем-то, вполне возможен и такой путь. Это всего лишь вопрос выбора.

Глава2 Предпринимательство

Все слышали выражения: Повзрослел! Или — Наконец-то повзрослел! Или — Когда ты только повзрослеешь?

Мы очень-очень к ним привыкли. Настолько привыкли, что даже не замечаем и уж тем более не вдумываемся. И используем их совсем поверхностно, примерно, как указание на то, что чело­век стал старше и с ним теперь можно нормально разговаривать.

Что значит «нормально»? В переводе с латыни «норма» озна­чает правило или образец. Следовательно, с повзрослевшим че­ловеком теперь можно говорить в соответствии с какими-то пра­вилами или образцами. Но говорить можно и с неповзрослевшим. Вот только что с того? Говори с этими молокососами-недоумка­ми хоть по каким правилам, толку-то с того разговора все равно не будет! Значит, с повзрослевшим можно не только говорить определенным образом, но и ожидать в итоге поведения в соот­ветствии с правилами, то есть предписываемыми взрослому чле­ну общества образцами.

Все это означает, что повзрослеть — это не просто стать стар­ше и послушнее. Это означает произвести над собой некую каче­ственную операцию, не менее значимую, чем, к примеру, сме­на пола. Она сопоставима, пожалуй, только с одной операцией, которую мы над собой производим в самом раннем детстве — отказ от божественности и принятие разумности. Иначе говоря, смену животного состояния на человеческое. В этнографии это закреплялось обрядом, который назывался Постриг.

Проводились Постриги, приблизительно, когда ребенку ис­полнялся год или два. До этого времени дети считались как бы бесполыми и именовались просто дитё. В постриг мальчика сажа­ли на конское седло или на оружие, девочку — на прялку, об­стригали у них прядь волос и облачали в соответствующую их полу одежду. После этого дитё становилось ребенком и считалось разумным. Так закреплялось принятое маленьким человечком ре­шение учиться на человека.

Решение стать членом общества, гражданином, как бы ска­зали сейчас, закреплялось другим обрядом, тоже многократно описанным этнографией. Свадьбой. Женатая и замужняя моло­дежь переставала буйствовать, переставала быть опасной и пол­ностью принимала правящие ценности своего общества. При­нять решение жениться значит принять решение повязать свою силу и отдать ее на служение обществу. Называлось это — повить.

Вить, повивать — это вязать, путать. Первый раз ту силу, которая входит в мир с нашим рождением, вьют и увивают, чтобы она стала управляемой, при рождении. Жрица, осуществ­ляющая это, так и называлась — повитухой. Ее задача — сделать все, чтобы пришедшее существо оказалось человеком, потому что вместе с новорожденной жизнью мог прийти кто угодно, любой подменыш — от черта, лешего, домового до бога.

Та же повитуха должна была править маленького человечка, то есть придавать нужный вид его головке и телу, чтобы он соот­ветствовал образцу, принятому в нашем обществе.

И так, путем множественных повиваний, человека правили и правили всю его жизнь, пока он не сдавался и не принимал решения стать взрослым, а попросту — рядовым и образцовым членом нашего общества, общества своих. После этого общество могло не бояться за свое выживание. Если в обществе только свои, оно может погибнуть только со смертью последнего ИЗ своих членов. Вот так мы жертвуем собой и своей силой жизни, отдавая ее тому огромному общественному существу, которое живет вместо нас и зовется народом, родом, общиной или госу­дарством. Теперь только оно обладает силой и желаниями в на­шем мире, словно бы высосав жизнь из наших бледных, обеск­ровленных тел.

Это похоже на выращивание огромного боевого монстра, который будет защищать нас от других чудовищ. Конечно, мож­но этого и не делать, но тогда тебя сожрет чужой монстр. Так что выбор у нас невелик — или поддерживать жизнь собственного чудовища-государства, или сдаться чужому. Свое все-таки лучше. Хотя бы тем, что привычнее, понятнее... Так что вопрос стоит не об отказе от государства, а о понимании собственного поло­жения, а точнее, того психологического состояния, которое на­зывается «взрослость». И как видите, юности есть против чего бунтовать! Государство вполне оправданно можно считать при­мером страшного бога.

Повзрослев, мы, конечно, сдаемся. Признаем, что не в на­ших силах бороться с богами такой силы. Но поиск божественно­сти и воплощение Мира-Мечты все-таки продолжаются и в веже взрослости. Слабенько, чаще всего жалко, потому что сил нет, но все свободные от служения государству силы, тем не менее, идут на воплощение мечты! Как?

Это или создание своего Дома, Гнездышка, куда входят и знаменитые в России дачные участки, или же предприниматель­ство, то есть создание собственного предприятия.

Дом (как говорят англичане, мой дом — моя крепость) — это то, что дает защиту от холода и врагов-предателей.

Предприятие — это то, что дает источник жизненной силы.

Если ты занят домом, то есть мыслью о защищенности, то, скорее всего, будешь работать на чужом предприятии, то есть пользоваться чужим источником силы, или же выйдешь замуж за владельца такого источника. И будешь вить гнездышко ему.

В семье это распределение усилий обязательно — один ищет источники силы, другой обеспечивает защиту его тылов. И когда это звучит так:ведение дома, домоводство — есть обеспечение защиты, то становится ясно,что наши женщины — прирожден­ные воины, и изучение науки побеждать — естественная часть женского образования, чадо только правильно ее подать.

А если мы при этом еще и вспомним, что экономика перево­дится как «ведение дома», «домоводство», отсюда — эконом, экономка — человек, ведущий хозяйство большого дома, то мож­но сделать вывод, что мир сильно изменился. Теперь ведение домашнего хозяйства больше не называется экономикой. Эконо­мика теперь — большое дело больших мужчин. Но суть его та же — обеспечение защиты тылов тех, кто воюет в большом доме — государстве.

В этом смысле и малый дом, и большое предприятие — это все-таки крепости в воинском смысле. И хоть мы не привыкли думать так о предприятиях, но они — совершенно определенно среднее звено в цепи развития дома в государство.

Однако как бы ни была важна способность прозревать сквозь обыденное воинскую составляющую жизненного пути человека, ни один дом не устоит, если будет недооценена необходимость уметь видеть и источники жизненной силы.

Поэтомуоснову всей нашей человеческой науки выживания составляет искусство поиска и использования источников силы жизни. Своего рода, Силовое лозоходство.

В большинстве случаев поиск, источников силы— дело нетруд­ное. Надо лишь хорошо знать устройство мира, а для этого иметь хороший Образ мира.

Образ мира того, кто намерен искать источники силы, и должен изначально создаваться для этого дела.

Делается это просто: человек с детства запоминает все рас­сказы о том, как можно заработать на жизнь, и укладывает это в свой Образ мира, то есть в свои знания о том, как устроен мир.

Всем известная привычка учителей и многих взрослых зада­вать детям вопрос: кем ты будешь, когда вырастешь и станешь взрослым? — как раз направлена на проверку той части Образа мира, где зарисовываются пути к источникам жизненной силы.

Получается, что в детском Образе мира, в Сулопе, источни­ки силы помечены названиями различных профессий. Правда, одновременно с этим на уровне Материка рождается и другой образ источника — это действительные деньги, хранящиеся где-то в доме, в кармане или кошельке, которые оттуда достают взрослые. И это означает, что их можно оттуда доставать и в сво­ем доме, и в доме приятеля, который тебя пригласил, и в доме соседа, куда можно забраться через окно.

И тот, и другой образы источника — и материковый, и су-лопный — ущербны и напоминают «тумбочку» из еврейского анекдота: «Абрам, где деньги берешь? — В тумбочке! А кто в тумбочку кладет? — Сара. — А Сара откуда берет? — Я даю! — А ты откуда берешь? — Такиз тумбочки же!»

Образ источника силы в Материке точен только в той части, которая касается природы.Но уже обработанная природа — ого­род, и уж тем более все, что связано с деньгами, совсем не работает без людей. Человек, обладающий лишь Материком, упус­кает существенную часть устройства мира и выжить не может.

Точно так же и Сулоп, поглощенный изучением связей между людьми, забывает о том, что источником силы все-таки являются не эти взаимоотношения, которые дают деньги, а лежащее в их основе освоение природы. Один Сулоп тоже выживания не дает.

Соединяются оба эти образа источника во что-то цельное только в Стодне, да и то далеко не у всех. Но те, кто видит это соединение, стараются создать свои предприятия, посаженны­ми прямо на природный источник силы, и определять взаимоот­ношения людей, его разрабатывающих. Это можно назвать «есте­ственными монополиями», хотя и условно.

Большинство же предпринимателей предпочитают извлекать деньги из взаимоотношений людей, даже не задумываясь о связи с природой.

Это редко удается, потому что даже в так называемой сфере услуг все равно требуются те или иные виды материальных ре­сурсов. Особенно это заметно по транспорту, который без нефти или электроэнергии не работает. Тем не менее, большинство предпринимателей настолько специализируются в извлекании денег из людских взаимоотношений, что словно бы напрочь за­бывают о природе и живут по правилу: после меня — хоть потоп.

Если мы попытаемся подумать о том, как работать спокойно и долго, то увидим, что даже предпринимателю, делающему деньги на людях, выгодно думать обо всех цепях извлечения силы, которые уходят от его дела до тех людей, которые извлекают ее из природы. Чем выгоднее людям работать с тобой, тем им вооб­ще выгоднее делать свое дело. Тем дольше они будут его делать, и делать так, как выгодно тебе.

Народная культура вся была построена на поддержании уста­новившегося порядка вещей, то есть всем известного и одинако­во понимаемого Образа мира. Отсюда и пристрастие древних к обрядам и обычаям.

Для нас с вами все это означает одно важное правило: если ты хочешь иметь богатый источник силы, думай о том, чтобы работающим с тобой было выгодно с тобой работать. Поддерживая их, ты поддерживаешь самую основу взрослого Образа мира — сетку источников жизненной силы.

Предпринимательство рассматривается как мужской вид де­ятельности, хотя, конечно, никакой жесткой определенности тут нет. Можно считать, что «мужской» и «женский» тут лишь способы говорить.

Тем не менее, мужчина гораздо больше связывается с образом Бога-отца-творца. Вероятно, можно посчитать, чтопри со­здании нового предприятия наше мужское начало творит перво­образы этого предприятия как мира, а женское впоследствии им управляет. Однако углубляться в это я бы не хотел, потому что на этом уровне разговора об экономике продолжение привело бы нас к чистому и беспочвенному философствованию.

Гораздо важнее понять, что образ предприятия по сути своей является Образом мира. И это выражается не только в том, что мир — это место жизни, а предприятие в этом смысле всегда определенный мирок, как и Семья или Дом.

Важнее другое. Образ предприятия всегда строится на основе всех трех основных образов Мира —Материка, Сулопа и Стадия. Без их использования и включения он невозможен. И если мы бу­дем глубоко разбирать устройство предприятия, то в основе его увидим образы простейших взаимодействий, то есть Материк, и образы простейших взаимоотношений, то есть Сулоп.

И все это будет собрано вокруг источника силы, которого нет, потому что он есть всего лишь часть Стодня, рассказываю­щая, как извлекать деньги из людей и мира. Иначе говоря, ис­точником силы в Образе мира, как я уже говорил, является рассказ ч том, где и как можно заработать. В Образе мира вообще ничего, кроме рассказов, а точнее, образов, нет.

И именно так в виде рассказов и вызванных ими образов и хранятся знания об источниках в Стодне. А это значит, что пред­приятие есть лишь воплощенный рассказ-сказка о стране, где реки текут молочные, а берега кисельные. Это тоже своего рода мечта, но мечта воплотимая, воплощаемая и воплощенная!

Почему? Да потому, что так считает общество. Считает на уровне магии общественных взаимоотношений, закрепленных законами, правилами и правами.

Но мечта о Мире, мечта о земле благословенной означает, с психологической точки зрения, что части Образа мира, рассказыва­ющие о таких землях, хранятся в нем как зародыши миров. А сам Стодень есть Образ мира, чреватый множеством новых миров. Что-то вроде шара, к которому прилепляется множество маленьких шариков, могущих развернуться в миры.

Следовательно, творя предприятие, предприниматель выби­рает наиболее подходящий источник или источники силы и раз­ворачивает их в самостоятельный мир, наполняя жизненным содержанием, которое берет из Стодня, то есть Богом данного Образа мира.

В итоге он во многом уходит из этого мира в свой мирок сознания, и мы все знаем это состояние, когда человек стано­вится как бы не от мира сего. На самом деле он становится не человеком не этого мира, а человеком «иного» мира. «Иного» в некотором качественном смысле или в смысле восприятия себя иным образом. Потому что биологически быть человеком не это­го мира значит не быть вообще.

Мы не можем не быть, мы можем только быть. Мы всегда есть некое существование. И понять это очень важно для при­кладного психолога, каким должен быть предприниматель, по­тому что позволяет видеть, что когда навредивший работник го­ворит: Да я и не думал!.. — это означает, что он думал. Но думал о чем-то другом, но не о деле. Но это же самое означает, что он где-то был в это время!

А быть, то есть существовать, мы можем только в мире. И этот мир, в котором он был, когда твое предприятие терпело убытки из-за его тупости, был его Сулоп. И он с тем миром, что ты строишь для него же на своем предприятии, не совмещается. Такой работник, который живет от «не», как это называли мазыки —в нетях. — «не думал», «не знал», «представить себе не мог», «не виноват» — так же полезен на твоем предприятии, как подросток, ушедший в компьютерные миры, в домашнем хо­зяйстве.

Все люди — мечтатели, даже ненавидящие это слово. И все работники, которые придут к вам на предприятие, мечтают по­пасть в Мир Мечты. Они за этим и пришли. Но у них уже нарабо­талась за долгую жизнь привычка не верить в то, что Мечта дос­тижима, и просто пережидать до смерти.

Поэтому с ними надо сразу договориться, что ваше пред­приятие и есть попытка воплотить Мечту, по крайней мере, для вас. Хотя бы мечту о хорошей работе. А это значит, что надо постараться и не испортить ее. Как ни странно, но такой договор даст дополнительные рычаги управления работниками, даже если они никакой мечты и не признают. Не признавать-то не призна­ют, но однозначно признают за вами право на них обидеться, если они вас предают или подводят в вашей битве за мечту. Вот это странное психологическое право и есть признак живого Сулопа, который правит ими исподволь. Его надо использовать и для дела и для возрождения душ.

До тех пор, пока предпринимателю удается быть полноправ­ным хозяином своего предприятия, оно — мир его мечты. И он живет в мечте и мечтою. Про таких говорят: «Увлеченный чело­век, всецело отдается делу». На самом деле он беглец, что есть силы старающийся убежать из настоящего мира в свой Сулоп.

Но как только дела в предприятии ухудшаются, и в нем по­являются враги, которые начинают отбирать у хозяина деньги и власть, он машет на свое творение рукой и начинает просто со­бирать с него силу, чтобы создать следующий свой мир — на­пример, дачу. Вот тут он предает и себя, и тех, кого убедил, что охотится за мечтой.

Как ни странно, но теперь работники получают право оби­деться на своего хозяина. Причем они имеют право обидеться на него и в случае предательства Мечты, и в случае, если у него действительно не хватило силы противостоять нападениям внеш­него мира. Не имеешь достаточно силы — не подымай людей на Мечту! Сколько можно травить душу! Поэтому, начиная дело, по­мни правило: ты в ответе за всех, кого приручил...

И Материк, и Сулоп проигрывают свои битвы, потому что неполно показывают мир своему хозяину. Поэтому большинство людей сбегает в Стодень, как бы сдаваясь на милость Бога в виде победившего государства или общества, и начинает видеть Мир таким, как это записано в этом Образе мира. Л записано так, как выгодно обществу. Стодень действительно дает возможность не погибнуть и даже занять видное место в обществе. Конечно, Сто­день не дает никаких гарантий победы, но зато в нем можно не проиграть. Что называется, живем, как бог дал...

Победить по-настоящему может только тот, кто живет в на­стоящем мире и видит все таким, каково оно есть. Но для них предприятие никогда не бывает миром или местом жизни. Оно — всего лишь орудие. Чего? Старики говорили,преодоления Мира.

Глава 3. Мазень

Понимание того, что источники силы в жизни существуют в виде различных предприятий, а в Образе мира в виде знаний о том, как создавать предприятия или зарабатывать деньги, то есть в виде рассказов-образов источников силы, дает возможность обрести большую внутреннюю свободу и создать особый вид Образа Мира.

Этот Образ Мира, которому ты полный хозяин, назывался у мазыковМазень. Происхождение этого слова, как объяснял один из моих учителей, таково.

На офенском языке существовали два слова для обозначения себя. Как и обычно в русском «Я» и особое офенское «Мае» или «Маз», отсюда — мазыка. Mac — это, скорее всего, просто об­ратное прочтение сам. Образ же моего мира, которому я хозяин, называетсяМасень илиМазень, что должно означать: мой мир.

Мазенем владеют далеко не многие: подавляющее большин­ство людей живут в Стодне, как бы признавая, что они сдались однажды, когда приняли решение отказаться от мечты и стать взрослыми.

В итоге все их собственные ценности как бы вписаны в тот Образ мира, который навязало им общество, и сами они — сво­его рода продолжения этого общего для всех людей Образа мира. Он и существует-то только потому, что хранится в их умах и живет в их поведении. Обычные люди — это воплотители Стодня и его телесные продолжения.

Мазыка и скоморох — люди свободные, ходоки. Они осоз­нанно разрывают свои связи с обществом, отказываются пользо­ваться известными в Стодне источниками силы и даже изобрета­ют собственные тайные языки, чтобы уйти от правящих нашими умами образов обычного языка. И хоть наука за скудностью со­хранившихся знаний и не говорит ничего о наличии у скоморо­хов своего тайного языка, я склонен считать, что он был. И бо­лее того, лег в основу всех остальных тайных языков, вроде офенского, разбойничьего, конокрадского, языка шерстобитов и тому подобных.

Основанием для такого убеждения является то, что мои учи­теля, считавшие себя потомками скоморохов, осевших в конце XVII века среди офеней, говорили о том, что офенский язык был тайным, но внутри него был еще и язык мазыков, тайный для офеней. А сами по себе тайные языки, считали они, всегда разбиваются на три вида — маяки, огонь и свет.

Офенский язык и блатная феня — это маяки. Маяки всегда языки, созданные в мышлении, то есть придуманные и услож­няющие жизнь.

Огонь — его следы сейчас сохранилась, на мой взгляд, лишь в матерной брани — это язык Разума, когда-то, видимо, был

жреческим.

Связь матерной брани с разумом вряд ли может показаться очевидной неподготовленному человеку. При первой же возмож­ности я подробно расскажу об этом. Пока же достаточно намек­нуть на то, что брань, как и язык Огня, изгоняет дурака и слу­жит обрядовым целям, заметно упрощая жизнь. Как ни странно, но матом можно объяснить все, что угодно, вплоть до современ­нейших технологий, и люди понимают, потому что вынуждены

включать Разум. Приглядитесь сами.

Свет же — язык стихиальный, то есть бессловесный или без­молвный. Общение в нем однозначно, но доступен он только знающим людям — докам. Он-то и был, как мне объясняли, ос­новой языка мазыков, скоморохов, а возможно, и вообще древ­него жречества не только Руси, но всех индоевропейских наро­дов Евразии. Свет — это язык магов, чародеев и волшебников.

Для целей этого сочинения, однако, имеет значение только то, что офенско-мазыкская культура использовала понятие сво­бодного или независимого образа Мира — Мазеня, которое сто­ит рассмотреть.

Мазень — это Образ мира, который ты можешь осознанно создать взамен Стодня. Главное в нем то,что он высвобождает тебя от зависимостей даже от самого себя.

По мере того, как взрослый человек творит свой Стодень, он все более становится его рабом. Я уже не говорю, каким горем переживается такое вторжение в Стодень, как кража или пожар. Хозяину Стодня порой легче повеситься, чем потерять дело всей своей жизни. Но даже такие мелочи, как бытовое взаимонепонимание, раздражают его болезненно. С годами хозяин крепкого Стодня воплощает его все полнее в своем доме или предприя­тии, воплощая этим свою Мечту о том, что у него будет однаж­ды свой мирок. И чем больше этот мирок становится его крепо­стью, тем страшнее его потерять.

Мечта эта все больше сливается со Стоднем. Воплощенная мечта становится застодневшейся. Как говорили дедушки про состоятельных горожан, построивших в их деревнях дачи, —За-стодневший Сулоп. Признаками застоднения является болезнен­ная тяга хозяина дома или предприятия к порядку, причем к своему порядку. И не дай бог положить вещь не на место! Или сесть не туда!

Мазыка предпочитает вообще не иметь дома и предприятия, но оставаться внутренне свободным. Поэтому они набирали под, честное слово товару и отправлялись бродить по миру, исследуя

возможности выжить неизвестными миру способами. И это им удавалось.

Мазень — это следующая ступень Образа мира, которая со­бирает в себя то, что необходимо для жизни, из предыдущих Об­разов мира — Материка, Сулопа и Стодня, но отбрасывает все то, что считается неизбежностями. Мазень — это образ мира, который создает себе человек, считающий себя Хозяином собственной жизни.

Хозяин — это человек самостоятельный, от других людей неза­висимый. А что такое быть независимым от других людей? Хозяи­ном себе можно оставаться даже во вражеском плену. Хозяин — это состояние внутреннее. Это, в первую очередь, независимость от чужого мнения. В том числе и от общественного.

Только человек, отбросивший зависимость от мнений других людей и общества, человек, живущий своим умом и им это общество учи­тывающий, может ощущать себя Хозяином себе.

Если ты при этом еще и задумал создать свой собственный Образ мира, Мазень, то кроме мнений, кроме само собой разумеюще­гося для членов нашего общества и нашей культуры, ты отбрасыва­ешь и знания об источниках жизненной силы. Вместо того, чтобы помнить, как она добывается и как создать предприятие по ее извлечению, хозяин Мазеня предпочитает:

1. Научиться видеть жизненную силу.

2. Научиться думать.

3. Проверять свою способность думать каждый раз, когда стал­кивается с силой, решая задачу, как ее извлечь в незнакомом мире.

В каком-то смысле это искусство добывания силы в мирах незнаемых прямо подводило мазык к искусству Перехода или Светлой смерти.

При всем при этом мазыки были простыми владимирскими крестьянами, у которых оставались по домам семьи, которые надо было кормить и содержать. Чтобы не потерять достигнутой свободы, они, как мне рассказывали, создали понятие «мамки».

Мамка — это заботливая нянька, которая кормит младенца. Мамка взрослого человека — это дело, которое тебя кормит и не дает умереть твоей семье и близким. Мамкой может быть твоя работа, на которую ты ходишь несколько дней, или даже не­сколько работ, которые ты совмещаешь, работая днем и сторо­жа ночами. Это плохие мамки, потому что они съедают тебя все­го целиком.

Хорошая мамка — это такое дело, которое высвобождает тебе кучу свободного времени для занятий собой и воплощения мечты.

Мазыки, к примеру, скопив деньги, покупали на них товар, раздавали другим офеням с тем, чтобы те расплачивались по итогам торговли с их женами, а сами уходили надолго с артеля­ми бродить по Руси и дальше. Они были свободны, а семьи сыты.

Когда в последней четверти прошлого века офенское дело стало хиреть из-за развития капиталистической промышленнос­ти и железных дорог на Верхневолжье, многие из них ушли в города и вложили накопленные средства в создание мануфактур и фабрик. Я не знаю, остались ли они свободными, но мамки у них были очень богатыми.

В нашем случае, как это виделось нам в начале нашего экспе­римента, вопрос стоит так: если мы хотим, чтобы предприни­мательство, бизнес затянул нас с головой и сделал думающим придатком к себе, — мы обречены. Это неизбежно происходит. Если же мы хотим лишь создать богатые мамки, которые будут кормить нас, но остаться при этом свободными, более того, увеличивать свою свободу, - то это надо поставить себе задачей и решать, как решаются любые жизненные задачи. Не более того Это относится и к человеку, и к сообществу, например, к Тро­пе, как мы называем Общество русской народной культуры.

Но сначала надо сделать выбор: так чего же я хочу в самом деле?