Все действия должны быть документированы и прописаны.

Хозяин

И далее всё действительно пошло так, как это описывалось в «Сделай сам».

Найденный мною начальник Отдела кадров тут же нашёл основных работников — Управляющего производством и Руко­водителя школы. Управляющий производством Тимофей сделал заявку на то, какие работники ему потребуются.

Отдел кадров сразу же разделился на 2 части — одна искала нужных работников, другая обучала, наняв для обучения того же Тимофея как мастера производственного обучения.

После того, как нужные люди были найдены, в Отделе кад­ров появилась третья часть — оформление.

И заработали отделы. Кадры искали людей, школа учила и стажировала обучающихся сначала в работе на малом бредне. А затем, когда обучение завершилось и были созданы в рамках производства рыболовецкий цех и цех по переработке рыбы, наступила путина, и мы ночью ловили рыбу большим бреднем строго по всем этнографическим канонам этого промысла.

А утром девчонки покупали у нас лучшую рыбу, чтобы в своём сулопнике — им было отдано «лучшее» и вполне уединен­ное место в доме — принять в гости мальчишек. Платили они фантами от конфет. Эти фанты хранятся у нас до сих пор.

Что такое сулопник и как все проходило потом, я описывать не буду, потому что это мечта. Могу только сказать, что юрисдикция взрослых не распространялась на это помещение — это значит, что даже Хозяин не мог без стука к ним заглянуть. А рыбы они накупили и пожарили столько, что даже взрослым перепало. Причём лучшей рыбы. Всё ж таки дети есть хотели!

Какие сложности встречались нам на этом, в общем-то, про­стом пути?

Множество. Начиная с того, что участвующие в игре напрочь не представляли себе, какими должны быть производственные взаимоотношения в Артели ни во время работы, ни во время переговоров, с помощью которых и делается дело. Всё бы это надо было прописывать подробно. Но никакой книги не хватит для всех этих тонкостей. Лучше дать это в тренингах взаимоотно­шений.

Могу сказать, что главное — помнить об основной цели на­шего дела и одновременно помнить о том, кто мы друг другу, создавая предприятие, и как соотносятся наши должности. Иобэтом отдельный рассказ.

Кроме того, очень важным уроком было и распределение долей оплаты, которое отняло у игравших огромное время в конце. Очень не сразу нашей бухгалтерии удалось разумно-справедливо учесть все доли. Особенно заметно это было на моём примере — Хозяина. Хозяин всегда ненавистен русскому человеку с его холуйско-революционными традициями. Поэтому кто же из рус­ских будет думать о Хозяине. Он на то и Хозяин, чтобы сам о себе подумать.

К тому же Хозяина надо обворовывать. Это справедливо, по­тому что, получая заведомо больше, чем ты. Хозяин сам тебя явно обворовывает.

И вдруг ты в игре попадаешь во взаимоотношения с Хозяи­ном, который вовсе не Хозяин и может в любой момент сказать тебе: да пошли вы все на фиг, не буду я с вами Хозяином! Вам нужен Хозяин — вот и будьте им сами! Облом! Потрясение для всего привычного мышления.

Это такая неожиданность, что обижать хозяина нельзя, по­тому что он обидится. Значит, его по справедливости надо вознаградить за всё на равных с остальными? Еще облом! Еще одно потрясение для нашего бездумья!

Вдруг как прозрение поняли это, начали считать, и вышло у Хозяина больше половины всей прибыли... Обалдели, несколько раз пересчитали и пришли к выводу: надо становиться Хозяевами! И собственному делу, и самому себе.

Но как это показать работникам, которые не участвовали в подобных играх!? Как убедить русского человека после веков хо­луйства, что пора возвращать свое достоинство!? Велика и обильна земля наша, а Хозяина в ней...

Вся последующая книга так или иначе построена на матери­алах, собранных мною у Мазыков или извлеченных нами из по­добных культурно-исторических экспериментов. У меня не было возможности сделать ее этнографической или психологической книгой в чистом виде. Изначальная задача ставилась вообще со­здать учебник построения предприятия на тех основах, на каких они строились в лучшие времена русской экономики. Это, безус­ловно, мешало простоте изложения. Но кто сказал, что хоть ког­да-то жить было проще?!

Глава 5. Игры

Итак, экспериментальное изучение русской народной куль­туры производилось нами на протяжении примерно десяти лет. Опыты эти мы называли по-русски единственным подходящим к случаю исконным словом, которым назвали бы это те, чью культуру мы изучали. СловомИгры.И это звучит очень естественно для слуха русского человека:

прежде чем отправлять человека в дело, лучше всего, обучив его в общем, дать возможность всё отыграть. Это как бы само собой разумеется и очевидно. Раз очевидно, значит, мы попадаем в самую психологическую сердцевину культуры. Как отыграть — вот вопрос. Не будем забывать, что в наших играх-экспериментах мы исходили из двойной задачи — познать себя и создать успеш­ное предприятие. Несколько слов об условиях, которые мы зада­вали сами себе при организации этих игр.

Игра, просто повторяющая условия последующей работы, как это часто происходит в экономических и производственных играх, скучна и не дает широты сознания. Она просто встраивает человека в его станок или стойло, как деталь машины. Он, ко­нечно, будет после неё знать, что ему делать, но думать не на­учится — это ему больше не нужно, ему «наиграли» образцы.

Выбор игр так же, как и все остальное, определяет цель, ради которой это делается. Поскольку нашей целью является, во-первых, создание экономической основы для будущего дви­жения дальше, а во-вторых, поход в неведомое, который од­нажды придется совершить, мы соответственно и подходили к созданию игр.

Как вы знаете, первой игрой по созданию производственной Артели, была ловля рыбы бреднем, маленьким неводом, кото­рый тащат вручную.

Этот вид рыбной ловли запрещен на Волге, где мы ловили. Так что его вполне можно считать браконьерством. Мы ловили под Юрьевцем, где свирепствует Кинешемская рыбинспекция. И это очень сильно добавляло остроты в наше занятие.

Конечно, законопослушный ученик может возмутиться и отказаться участвовать в таком деле. Но весь бизнес есть браконь­ерство. И если у тебя не хватает смелости и оборотливости делать свое дело под носом у закона и акул, не ходи в предпринима­тельство. Пожалей себя.

Итак, первое условие — будь осторожен и не попадись. Вто­рое, которое естественно связано с первым — вообще не при­влекай внимания, будь невидимкой. Пусть даже соседи не знают, где и когда ты ловишь. Это не просто этнографично. Этого требу­ет еще первобытная охотничья магия. Никто из лишних людей не должен знать о планах охотников, чтобы не сглазить, не испор­тить такое тонкое дело.

Третье. А для этого не только учись быть незаметным, но учись и договариваться с собратьями по промыслу. Иначе говоря, прежде чем влезть в воду, договорись с другими рыбаками, как вы дели­те пространство и время. Если вы перебежите дорогу друг другу — это обязательный скандал и, соответственно, видимость и уяз­вимость. Никаких разборок. Если дорогу перебежали тебе, зна­чит, слаба твоя разведка. Занимайся ею, а не конкурентом.

Четвертое правило, которое было выведено нами, но про­звучало ещё у учившего меня Дядьки: Победу надо готовить. Проще говоря, к делу надо готовиться.

Снасти надо чинить и оснащать заранее.И, кроме того, что очень важно, нужно заранее прочистить все тони — все побере­жье, где ты будешь ловить. Мы обычно брали трос, вешали на него грузы и проходили с ним по всему протяжению будущей рыбалки в ту и в другую сторону. Удаляли так называемые заце­пы. Где тони оказывались слишком длинными, расчищали места тонения. Коряги, которые не удавалось убрать, метили вешками.

Делали мы это днем, в тепле. Так что у нас была прекрасная возможность изучить весь наш участок побережья.

Потом мы, если предоставлялась возможность, шли смот­реть, как ловят другие. Когда-то мне довелось маленько порыба­чить с рыболовецкой артелью на Волге, кроме того, меня учил, кроме Дядьки, еще один дедушка, который предпочитал брать рыбачить меня, а не пьяниц. Все это было много лет назад, и я многое позабыл. Поэтому мы ходили учиться.

Учиться, конечно, было чему. Назовем это культурой. Опре­деленной культурой и совершенно определенно вырождающей­ся. Меня учили не так и не тому, что делают сейчас дети тех дедушек, которые еще помнили настоящие Артели.

Так, договариваясь с одним из артельщиков, что подойдем посмотреть, как они ловят, я сказал, что мы вычистили все свои тони.

— А зачем?! — удивился он. — Там же бродят постоянно, там все чисто!

Мы подошли к месту их рыбалки как раз когда они начали растягивать бредень от берега в воду. Бредень был весь спутанный и полный полузасохшей травы. Бросили после предыдущей ры­балки не разобрав. Мотня, как называется кошель, в который собирается рыба в неводе, замоталась в дель — в саму сеть, из которой делается бредень. В воде такое очень трудно увидеть и разобрать. К тому же они, еще не начав ловлю, прямо здесь умуд­рились наловить коряг.

— Откуда? — возник у нас вопрос, — ведь они же действи­тельно тут постоянно бродят!

И тут же пришел ответ. Артельщик, сдержанно матерясь, за­лез в сеть, вытащил из нее толстенную корявую ветку и швыр­нул в воду сзади сети.

— На берег бы... — неуверенно предложили мы.

— А! — махнул он рукой. — Мы там дальше не ловим никогда. Как оказалось впоследствии, именно сегодня они решили начать ловлю метров на 10-15 дальше, чем обычно. Очевидно, другие артели тоже не ловили «там дальше», потому что коряги попадались на протяжении всей рыбалки и постоянно швыря­лись в воду же.

Победу надо готовить, а к делу хорошенько готовиться. Ве­зет только дуракам. Именно тебе обязательно не повезет. Хотя бы потому, что, начиная предпринимательство, ты должен под­готовиться так хорошо, чтобы везению не оставалось места, как и невезению.

Следующий урок, пятый, это четко обговоренная цель, ради которой вы начинаете дело. Назовем этот урок Урокомдееспо­собности, который естественно вытекает из обычной для нас

недееспособности, вскрывающейся уже тогда, когда средства вложены и дело запущено. Обозначив цель, ты имеешь возмож­ность достичь единства у всей Артели, а значит и понимания, как надо её достигать. Отсюда уже один шаг до взаимодействия.

Цель игры определить не так уж просто. Людям свойственно или заигрываться или отказываться от игры, потому что они чув­ствуют себя в ней дураками. Чаще всего они и заигрываются, чтобы не чувствовать себя глупо.

К примеру, наш уважаемый Руководитель Школы управле­ния Д. Дж. Доуль заигрывался до полного поглупения. Поскольку я по игре изображал Хозяина, который хочет создать Артель, то Доуль, который должен был, как Руководитель Школы, обучить людей, вместо учебы буквально ползал передо мной на пузе, извергая потоки восточной затейливой лести из «Трех мушкете­ров». Ему почему-то показалось, что именно так замысловато холуйски он обучает людей, как нужно иметь дело с Хозяином. При этом учеба виделась им очень просто: надо дать правильные образцы. И он жертвенно брал на себя их создание. Предполага­лось, что все остальные работники просто должны были, повто­ряя за ним и не особо напрягая мозги, зазубривать дикие выра­жения, вроде:

— Глубокоуважаемый Алексей Андреевич, не дозволите ли вы, не считаете ли вы, что уже пора приступить к изучению первого движения?..

В конце этого так и рвется «Ваша светлость» или «Вашу мать! Чем мы тут занимаемся?! У нас что, театр? Или мы в игре учим­ся предпринимательству?!».

Учили, или точнее, переучивали Доуля по ребрам. Бока у него были жуткого сиреневого цвета. Били все и много. За всю проигранную, прооранную и проинтеллигентенную Россию.

Цель, что бы ты ни делал, все-таки остается все той же твоей большой мечтой, ради которой ты вообще начал хоть что-то де­лать. Её не надо ни менять, ни отменять. И если она для тебя всерьез, тогда и все всерьез, что ты делаешь ради её достиже­ния, даже игра. Поэтому не надо придумывать никаких особых целей. Просто задайся вопросом: Если я хочу достичь своей меч­ты, то нужно ли мне иметь крепкую мамку — дело, которое меня кормит.

Если нет, то дальше написано не для тебя. Ты идешь другим путем. Еслида, то задай следующий вопрос: придется ли мне для этого заниматься предпринимательством? Ответ будет: да,этонеизбежность. Куда же от этого деваться. Не будем уточнять ка­ким, это дело личное. Но какое-то предприятие тебе придется или сделать самому или сделать совместно, что более вероятно.

Почему сделать, почему не просто работать на чьем-то пред­приятии? Потому что однажды ты должен заняться своей мечтой и, значит, отдаться ей целиком. Это возможно, только если у тебя такой источник подпитки, который будет тебя кормить, даже если ты не работаешь. Значит, пока ты можешь просто за­нимать какое-то место, но долю в собственном предприятии иметь необходимо. А лучше, в нескольких и успешных.

Как их сделать и как сделать успешными? Надо учиться? Да., Вот это и есть следующий шаг иливыбор.

Так что для тебя эта игра в предприятие? Науку чего мы мо­жем познать через такие эксперименты?

Как занимать места в обществе в соответствии со своим дос­тоинством, ты уже давно знаешь. Это часть нашей культуры. Мо­жет быть, как не глядя на места и соответствующие им образцы поведения, делать дело? А зачем?

Главное в игре — это все-таки не лицедейство и даже не просто дееспособность. С одной стороны, в неё входят и четкое понимание цели жизни — своей и своего народа. И тут помощью для понимания будут слова из производственного задания: «Дети хотят есть...».

Но это, скорее, описание самого нашего методологического подхода к исследованиям народной культуры. И в последующих главах он будет очень основательно развиваться, так что порой моя книга будет больше похожа на учебник для создающих собствен­ное предприятие, а не на КИ-психологическое исследование.

Но зачем все это? Вот вопрос, который не отменяет ни серь­езность, ни наукообразность сочинений, которые мы делаем. Я не хочу давать сейчас ответ на этот вопрос, я хочу, чтобы он всего лишь был поставлен и жил вместе с читающим на протя­жении всей книги. Или даже нескольких книг.

Глава 1. Устроение

Глава 2. Устройство общества — устройство предприятия

Глава 3. Мир и Образ мира

Глава 4. Производство

Глава 5. Большое Производство

Глава 6. Второе Производство или Рынок

Глава 7. Матка

Глава 8. Храм, или Научно-исследовательский институт

Заключение

Глава 1. Устроение

С чего начать поиск? Жизнь возможна для нас только в мире — значит, с самого общего описания того мира, в котором мы хотим вести этот поиск. Мир человека велик. Но если речь идет о Силе жизни, то надо идти в ее поисках в ту часть человеческого мира, которая обеспечивает выживание, то есть в жизнеобеспе­чение, то есть в экономику, в устройство предприятий, постав­ляющих нам то, что дает жизненные силы. Итак, этот раздел посвящен самой простой из скрытых составляющих мира — его Устройству с точки зрения жизнеобеспечения. Иными словами, если цель нашего разговора — производственное управление в народной культуре, то начать придется с Предприятия.

При таком подходе Устройство — это не стены и не кабине­ты и цеха. Устройство — это даже не бумажки с должностными инструкциями. Хотя при этом его можно рассмотреть и сквозь эти бумажки, и сквозь цеха и кабинеты. Устройство — это вроде бы какое-то наше представление о том, как все должно быть увязано в предприятии, чтобы оно работало и кормило нас. Но какое представление? И как представление может работать само по себе, обеспечивая работу огромных предприятий и даже госу­дарств? Магия?

Этнографы и антропологи уходили в поисках остаточных сле­дов магии в самые отдаленные уголки земли. Это не потому, что магия оставалась только там. Это потому, что там ее легче рас­смотреть. Современный человек научился так скрывать свои магические действия, что и сам их не замечает. Но магия никуда не делась из нашей жизни. Просто надо все назвать своими име­нами.

Пусть приведенные мною в начале выдержки из работ этно­логов служат нам постоянным напоминанием о том, что мы ищем. Но поиск мы будем вести в нашем современном обществе, лишь время от времени обращаясь за примерами и объяснениями к народной культуре.

Примеры эти я буду брать из рассказов Владимирских и Ива­новских стариков, с которыми работал как полевой этнопсихолог семь лет. Сами они, как я уже говорил, считали себя потом­ками офеней — торговцев вразнос, коробейников — и называли себя мазыками. О них можно было бы рассказать подробнее, но в этой книге я буду использовать только то, что относилось к спо­собности видеть «тонкие» составляющие нашего мира.

Итак, о чем бы мы ни мечтали в глубине души каждый сам для себя, жизнь заставила нас объединиться на какое-то время, и мы будем вместе, пока не разойдемся, если, конечно, у нас не найдется общей мечты, чтобы оставаться вместе и дальше. А не разойдемся мы до тех пор, пока полезны друг другу, пока вместе мы создаем друг другу условия для достижения его личных целей или его личной мечты.

Эта задача создания условий для достижения собственных целей, или, иначе говоря, задача создания надёжного основа­ния для движения дальше, при здравом рассмотрении оказыва­ется задачей создания цельной экономики сообщества, которое раньше существовало как Общество русской народной культуры и поэтому вполне может быть крошечной моделью всего русско­го народа. В 1998 году мы приняли решение называть его Трое-русским казачеством, а себя считать казаками, чтобы еще уси­лить это соотнесение себя с цельным народом. С одной стороны, это позволяет экстраполировать, как говорится в науке, выводы нашего исследования на всю Россию. Иными словами, мы наде­емся, что если мы найдем какие-то экономические решения для своего народца, они могут быть перенесены и на весь народ. С другой стороны, подобная вырезанность облегчает нам воз­можность принять самих себя в качестве некоего экономическо­го меньшинства в собственной стране. А принять себя меньшин­ством необходимо, потому что, как показывает история экономики, это дает силу для создания успешного жизнеобеспе­чения сообщества. Малые сообщества в большой стране всегда выживают лучше, чем основная масса населения. Если мы хо­тим, чтобы наш эксперимент показал пути улучшения жизни и увлек людей, мы должны быть победительны в глазах окружаю­щего мира.

Создание экономики, даже ограниченной, — очень большое и многоплановое дело. Тут одним-двумя предприятиями не огра­ничишься. Однако говорить о своей экономике полноценно в начале дела было бы неоправданно. Сначала нужно накопить средства и заложить основы для разворачивания. Поэтому приступаем мы к этому с создания одного высокоприбыльного большого предприятия, из отделов и служб которого и должны будут, как из зерен, развернуться впоследствии все необходимые нам отрасли экономики. Предприятие это — программистская фирма Авалон, находящаяся в Канаде, но использующая рабочую силу в России. Именно на её примере я и покажу вначале несколько основ­ных понятий, необходимых нам для этой непростой работы, которую мы затеяли. А что мы затеяли, если попытаться загля­нуть за внешние образы, скрытые за такими привычными слова­ми, как «экономика», «сообщество», «государство»?

На другом уровне сознания, более глубоком, где хранятся сообщения, все это объединяется в понятиеСоздать свой Мир.

Из чего мы исходили и как разворачивались наши рассужде­ния в самом начале?

Создание сообщества с полноценным жизнеобеспечением и есть творение Мира. Крестьянские общины, приходящие на необжитые места и ставящие там села, так и назывались на Руси — Миры. Следовательно, если мы хотим понять, что же действительно делается, когда люди играют в экономические и полити­ческие игры, и что надо делать, чтобы создать экономику, жиз­неспособное сообщество или даже народ, нам придется изучить многие понятия, связанные с творением, устроением и управ­лением мирами. Возможно, наш опыт окажется неудачным.Но экономике такой, мы надеемся, он поможет русским людям понять, как же им возродить Россию, как сделать жизнеспособным и большой народ...

Если само понятие «своего Мира», скрывающееся за при­точными нам словами, можно отнести к тому слою сознания, который называется философским или мудростью, то стоящие ним понятиятворения, устроения и управления — это опреде­ленно магический уровень нашего сознания. С психологической точки зрения, все эти слои относятся к разным культурно-исто­рическим эпохам. Это значит, что, создавая собственную эконо­мику, мы действительно можем проделать глубочайшее проник­новение в собственное «Я», познать себя.

Экономика имеет свойство сопротивляться силовому вскры­тию со стороны личности, иначе говоря, по приказу экономику не создашь, она разваливается. Мы это видели на примере пла­новой советской системы. Экономика, хотя и называется таким неестественным, с точки зрения русского языка, именем, при этом вещь совершенно естественная и должна вырастать как ра­стение — в определенных условиях и самостоятельно. Государ­ство, как кажется, должно не создавать экономику, а позволять ее. Во всяком случае, так показывает история. И вдруг мы, даже не государство, затеваем создание собственной экономики! Это обречено!

Обречено, если только не использовать одну хитрость. Мы можем «создавать» экономику, в точности следуя за тем, что можно назвать ее естественным ходом в условиях нашего сооб­щества. Иначе говоря, нужно очень хорошо понять, что же явля­ется сутью явления, называемого «экономикой», затем понять, а что можем мы, и запустить развитие нашей «экономики», исходя строго из собственных возможностей.

И тут познание того, что такое экономика, совмещается с познанием самого себя. Нет лучшего способа изучить современ­ные, прошлые и древние понятия, составляющие это явление, иначе как изучая слой за слоем сознание самого себя, хранящее эти явления во все более глубоких и отдаленных слоях, считаю­щихся мало доступными или даже подсознательными. Но нет и лучшего способа познать себя, кроме как попытавшись вопло­тить хранящиеся в нашем разуме образы, связанные с устроением мира, в устроение предприятия. В этом смысле создание нашего первого предприятия — действительно огромный психологичес­кий экспериментпо познанию самого себя.

Итак, рассказ о творении Мира будет вестись через рассказы обУстроении, Управлении, Руководстве и Начальстве как о по­нятиях, обычно скрывающихся за внешними действиями лю­дей, творящих экономику.

Естественно, по сути, все это — взгляды мазыков (так назы­вали себя те старые офени, у которых я вел свои этнографичес­кие сборы), но в моем переложении на понятный язык совре­менного бизнеса или предпринимательства.

Начну сУстроения. Обрисовать Устройство мира — это обо­значить ту «архитектуру», которая позволяет жить и действовать в мире. Именно «архитектура», то есть устройство мира, обеспе­чивает течение и взаимодействие присутствующих в нем сил.

При этом мы имеем перед глазами два образа возможных миров — Мир-природу и Мир-общество. Устройство экономики сообщества, как и устройство любого предприятия, безусловно, должно соответствовать устройству общества и описываться втомже языке. Взять хотя бы пример с устройством русской деревни. Деревня — это мир, община, но это одновременно и сельскохо­зяйственное предприятие, и место жизни, и храм, точнее,храмовый комплекс, как это принято называть в науке.

Если мы приглядимся к тому, как устроен мир-общество,тоувидим, что он имеет одну задачу — обеспечить выживание лю­дей в мире-природе. И если попробовать нарисовать условный образ этого взаимодействия, то я бы избрал пирамиду на плос­кости. Плоскость эта — Земля, из которой извлекаются жизнен­ные силы. И даже если многим кажется, что их предприятия не имеют никакого отношения к Земле и извлечению чего-тоизнее, они все-таки занимаются перераспределением Земных жиз­ненных сил. Просто они отстоят от начала цепи перераспределе­ния слишком далеко. Так сказать, занимают слишком высокое место в пирамиде. Пирамида же — общественное распределение этих сил и, соответственно, мест в обществе, соответствующих имеющимся силам.

При этом в самом низу находятся те, кто непосредственно извлекают силу из Земли (в самом широком смысле этого сло­на), затем те, кто их обслуживает, затем те, кто перераспределя­ет силу, а затем те, кто правит, то есть следит за соблюдением определённых правил перераспределения. Если мы вспомним от­ношение городского щеголя к крестьянину, то уже в былинах пне выражается словами: Мужик простой, червь земной! И чем больше от земли в самом материальном смысле этого слова, чем иллюзорнее то, с чем приходится иметь дело, тем больше силы.

1 никое правит грубым. Биржа, где работают даже не с бумажны­ми деньгами, а лишь с неким набором символов, оказывается местом чрезвычайной силы. Гораздо более мощным, может быть, чем все «места силы» индейских колдунов и шаманов. О силе иллюзии нам еще не раз придется говорить. По-русски она назы­валась морок.

При этом непосредственно извлекающие силу трудом своих рук считают, что работают, трудятся только они, а все, кто вы­ше, — бездельники и воры. Те, кто выше, считают, что «работать головой» труднее. И этот труд должен оплачиваться выше. И судя по всему, это общее мнение, потому что и сами «работяги» при всей их ненависти к «высшим классам» хотят, чтобы их дети учились и занимали места повыше. Это еще одно свидетельство того, что настоящая сила воспринимается в этом мире как нечто чрезвычайно тонкое и плохо уловимое телесным видением. По­этому она, предположительно, должна жить в иллюзорной, то есть плохо уловимой части мира. Совершенно очевидно, что спо­собность прозревать, видеть силу сквозь ее материальные вопло­щения, которые, кстати, единственные на самом-то деле ее со­держат, дает нечто большее, чем возможность обладать «предметами силы». Она дает возможность не хранить, а извле­кать силу из ее источников и использовать ее, управлять ею для своих нужд. Вся экономика стоит на этом. И промышленность всех видов, безусловно, занята извлечением силы. А то, что сто­ит над нею, — управлением и использованием силы. И ничего, кроме силы.

Все эти рассуждения выглядят несколько мистично, но, если быть до конца точным, магично. Все первобытные религии, как мы уже видели, строились на тайных, сокровенных, то есть скры­тых знаниях о добывании и использовании силы ради выжива­ния человечества. Мы прямые наследники тех эпох, и самые со­кровенные знания древних до сих пор невидимо присутствуют в нашей культуре, а значит, и мышлении, которое хранит культу­ру. Невидимо, потому что они в ней растворены, как углекислый газ или кислород в воздухе. Они — самая основа нашей культуры и нашего существования. И в этом смысле можно назвать изобра­женную мною пирамиду общественного устройства Храмом ра­зума.

Чем ближе к вершине, тем больше надо думать и меньше работать. Это означает, что на самой вершине должны быть мес­та для людей, которые только думают и совсем не работают. По понятиям «трудяг», это можно назвать блаженством. И это не просто соответствует действительному устройству общества, но, очевидно, и естественно. То есть соответствует какому-то закону природы.

Очень даже вероятно, что всё общество людей в целом пред­ставляет из себя лествицу нисхождения Бога в Мир или лествицу одухотворения материи. Низ этой лествицы — самая «грубая» часть духовного тела, способная оказывать воздействие на вещество и переделывать планету; верх — чистая разумность. Как мы видим из жизни, эта «чистая разумность» ещё не есть та «духовность», к которой так стремятся религии, представляющие себе Бога доброжелательным и любвеобильным. Если представленная нами «чистая разумность» божественна, то эта божественность очень похожа на естественный отбор в своей безжалостности, непред­взятости и безразличию к отдельной личности и ее чувствам. Бо­лее того, наблюдая такую «разумность» в собственном прави­тельстве, мы начинаем проклинать тот мир, в который пришли, или куда нас забросила судьба.

И тем не менее, это так. Человечеству придется принять са­мое себя и понять, что наши мнения о глупости и подлости политиков — это всего лишь оценки, в которых мы исходим из собственных представлений о Мире Мечты. Иначе говоря, их действия хороши или плохи, но при этом являются вершиной разумности! Разум — это не то, что приятно и сладко, как мечта о леденцовых горах. Разум — это не то, что обещало рай на земле и «самое разумное из обществ». Разум — это то, что постоянно думает! И постоянно преодолевает препятствия и помехи на пути достижения поставленных целей. Хорошо или плохо думает — это уже совсем другой вопрос.

Люди «внизу» могут себе позволить время от времени, а то и постоянно пребывать в покое каких-то старых договоров, образ­цов, правил поведения и что там еще напридумывало человече­ство, чтобы спать и не видеть, что вокруг страшно, а оно мед­ленно подыхает?! Те, кто наверху, вынуждены думать постоянно, потому что их все время хотят скинуть. Для них покоя нет. И храм разума оказывается не самым красивым обещанием о рае, а ме­стом, где нет покоя, и вечный бой, вечное движение.

И все-таки, хотелось бы, чтобы и наверху разумность и Ра­зумность как мечта о самом-самом разумном мире слились од­нажды...

Тем не менее, если мы увидим разумность таким образом, мы сумеем сразу рассмотреть за ней извечное философское про­тивостояние покоя и движения, а отсюда уже один шаг до силы, вызывающей это движение, и до вопроса о том, что рождает это движение во вселенной. А значит, и до вопроса, что рождает движение во мне?

Как бы там ни было, но устройство предприятия вытекает из этого образа общества как его составная часть и прямое продол­жение. В нем тоже есть все те уровни извлечения, переработки, перераспределения и управления жизненной силой, что и во всем обществе. И точно так же на низших уровнях даже «самых интел­лектуальных» предприятий люди бездумно, по образцам, рабо­тают гораздо больше, чем на верхних. Конечно, ставя свой экс­перимент, мы вполне можем нарушать многие из правил, по которым все устроено в обществе, если будем делать свое обще­ство и свое устройство предприятий. И мы можем попытаться создать предприятие только из творческих людей. Вот только уда­стся ли придуманному нами порядку сохраниться и не передела­ет ли природа человека все на прежний естественный лад через какое-то время?

В любом случае мы можем попытаться сделать устройство, которое будет требовать от работников предельной разумности на всех уровнях нашего предприятия, иначе говоря, основой которого будет искусство думать.

Итак, задача — попытаться сделать разумное устроение пред­приятия взамен «естественному», то есть такому, какое возник­нет само, если о нем не задумываться.

Задача выглядит по меньшей мере странной. Разумное или естественное! Неоднократные попытки переделать человеческую природу приводили пока только к разочарованиям. И самые боль­шие из них — это коммунизм в России и в Азии и фашизм в Европе. Это все знают. Кажется, что это задача безнадежная.

Но с другой стороны, если мы приглядимся, американская экономика и американское общественное устройство рождались как протест эмигрантов из многих стран Европы против жизни на Родине. В каком-то смысле американское процветание — итог общественной и экономической революций или же огромного эксперимента по созданию общества нового типа. Главной отли­чительной чертой этого эксперимента было то, что он делался «прежними» людьми, то есть людьми с определёнными тради­циями, на «новом» месте, иначе говоря, там, где не было преды­дущего государства, предыдущей истории и традиций. История, традиции, нравственность той среды, в которых разворачива­лись русский или германо-итальянский эксперименты по изме­нению общества, безусловно, оказывали своё влияние. Америка была свободна от влияния местной культуры.

Собственные же традиции людей, хранящиеся в памяти са­мих действующих лиц, оказались хоть и важными, но уступали силе договоров, которые люди были вынуждены заключить пе­ред лицом враждебного мира, который они пришли осваивать.

Это все означает, что далеко не все эксперименты разума против «естественности» обречены на неудачу. К тому же «есте­ственность», о которой мы говорим, — это есть вовсе не соот­ветствие природе — «естеству», а данность: вот так сложилось в человеческом обществе и сложилось плохо из-за большого коли­чества человеческих ошибок и подлостей! Так что никакого про­тивопоставления разума и настоящей естественности я не де­лаю, скорее всего, наоборот. Если нам удастся сделать разумное устройство своей экономики, то как раз за счет приближения к естественности, которую, правда ещё предстоит понять.

Так в чем же секрет «американской революции»? За счет чего она победила?

Мне кажется, в первую очередь, за счет того, что срезала лишнюю «культуру», то есть знания того, «как надо» в соответ­ствии с традиционными для старых обществ нормами. Так ска­зать, сделала общество попроще, чем на Родине приехавших. А вместе с этими частями культуры срезала и множество оши­бочного и вредоносного, заменив на небольшое количество ра­зумных, а потому всем понятных и всеми принимаемых согла­сий, вроде общих договоров считать частную собственность священной, уважать чужие права, договариваться... Кроме того, американское общество не перегнуло палку, оно не замахива­лось на слишком многое даже в переделке общества, не говоря уж о природе человека. Оно не спешило, а просто жило соб­ственным творением. Так сказать, самосозиданием. Это значит, что если мы не поспешим и не будем от людей требовать слишком многого, а просто попробуем разумно убрать то лишнее в наших экономических подходах, что мешает чело­веку жить естественно и ощущать себя уютно на своем предпри­ятии или у себя дома, мы имеем возможность выиграть в сорев­новании с окружающим миром и жить лучше. Только тогда, когда это усвоится и закрепится как особая культура нашего сообще­ства, можно будет обдумать следующий шаг дальше. Иначе гово­ря — торопиться не надо!

Как же сделать устроение предприятия разумнее и, может быть, естественнее? Как мне кажется, для этого придется отбро­сить все имеющиеся знания о том, как должно делаться пред­приятие, за исключением законодательства, конечно. Затем до­говориться о нескольких простейших основаниях, своего рода принципах, которые и будут определять все устроение.

Что здесь действительно сложно, так это отбросить лишнее. Для этого его надо суметь разглядеть. А разглядеть привычное и очевидное всегда очень и очень сложно. Оно заполняет все наше жизненное пространство и поэтому невидимо, как воздух. К при­меру, мы договариваемся делать дело вместе ради получения прибыли. Но при первой же возможности человек хлопает две­рью и уходит. Он обиделся!

И если его спросить, ради чего он участвовал в деле? Он с возмущением скажет: не делайте из меня дурака! Конечно, ради денег! Ради чего же ещё может делаться предприятие?! Все зна­ют, что предприятия делаются ради выгоды или прибыли!

Но если мы приглядимся к тому, что произошло, что выра­зилось в завершающих действиях, то увидим, что деньги для него, конечно, были не лишними, но главным была возможность оби­деться! Обидеться и, скажем, отомстить своим уходом всем, кто его недооценил. Значит, главную плату за дело этот человек по­лучал не деньгами, а уважением. Или восхищением. Или зависи­мостью от него, или страхом перед ним. И т. д., и т. п.

При этом, если такому человеку сказать: так уважение для тебя было важнее денег? — Он ответит: конечно!Само собой разумеется! А ты что, думал, что я дешевка и продаюсь за деньги?!

Нет, я так не д