Сладкоголосая птица и трудоголик

Генеральный директор – Ирина, ее заместитель – Олег (оба – наемные менеджеры). Женщина – самоуверенная, экзальтированная дама, с прекрасно поставленным голосом и речью. Заговорит и уговорит любого. Очень любит проводить производственные собрания и планерки и там представительствовать, рассуждать, поучать, проявлять остроумие, блистать. Для нее фирма – маленький театр, в котором она – ведущая и единственная актриса. Она сама заботится и о рекламе, и о внешних связях, обеспечивая имидж фирме с определением «блистательный». Но лишь внешне директор – несколько манерная актриса. На самом деле она боец, каких мало и среди мужчин, умеет держать удар и принимать ответственность на себя. О неприятностях, которые она «отвела» от коллектива, коллектив иногда узнает после окончания событий, и довольно часто – не от нее.

Ее заместитель – молчаливый трудоголик, который следит за тем, чтобы не выходило из строя оборудование, а сотрудники соблюдали график выполнения проектов. Если нужно что-то починить, он починит. Если нужно кого-то из заболевших сотрудников заменить, он заменит. Если нужно срочно выполнить проект, он будет сидеть над ним ночь. Если у фирмы не хватает собственных сил, чтобы справиться с большим объемом работ, он найдет дополнительно людей.

Дама за нерадивость сотрудника может только пожурить, а заместитель – выругать. Его боятся и относятся к нему неоднозначно. Те, кто понимает, что на нем держится все, на его брюзжание не обижаются. Те, кому нравится участвовать в спектаклях-планерках, считают его чуть ли не идиотом.

Недавно он уехал работать за границу. Чтобы заменить его, директору пришлось нанять троих сотрудников. Ее новый заместитель – женщина, но по сути своей, стилистике поведения и отношению к работе – копия того, предыдущего.

Я не берусь судить, на сознательном или на подсознательном уровне складываются такие пары, но они типичны. Если перед вами, например, на переговорах сидит любящий пофилософствовать, импозантный, никуда не спешащий топ-менеджер или владелец фирмы, значит, у него в офисе работает заместитель, который сделает все, как надо и как полагается.

Трудоголик плюс трудоголик

Владелец бизнеса и генеральный директор – Эмма Георгиевна, заместитель – наемный менеджер, Николай. Фирма существует около 15 лет, из них около 5 ушло на формирование стабильного коллектива. Чуть больше понадобилось на то, чтобы у генерального директора появился надежный помощник. Вот как Эмма Георгиевна об этом рассказывает.

У меня вначале заместителем был Эдик. Но он начал «делать пальцы веером» и перестал выполнять свои функции. Сотрудники к нему обращаются, а он их со всеми вопросами ко мне отсылает. А меня-то в офисе не всегда можно застать!

Деньги у нас лежали просто в ящике стола – иди и бери, кому нужно. И брали, и обворовывали. Порядка никакого не было. Николай, который только еще начал работать в фирме, все это увидел и мне предложил: «Давайте, Эмма Георгиевна, я разберусь с финансовыми документами».

Я обрадовалась: «Давай, ради бога!» А дома посоветовалась с сыном, который тоже у меня работает. Сын сказал: «Мама, либо ты ему доверяешь, либо нет – другого не дано. Ты ему доверяешь?» «Абсолютно», – ответила я и себе, и сыну.

И действительно Николай навел порядок в наших финансах. По его инициативе мы пригласили аудиторов и стали работать легально. Я перестала бояться финансовых проверок. У нас появился доход, и мы даже всей фирмой смогли поехать на неделю отдохнуть в Египет.

Наладив финансовую сторону работы фирмы, Николай вышел на другие проблемы. Он увидел, что Эдик давно саботирует, а я одна не справляюсь с организационными вопросами. Еще до того, как я назначила его своим замом, люди почувствовали в нем человека, который реально может решать текущие вопросы. И мне оставалось только фактически утвердить его в должности.

Серьезные проблемы мы уезжали обсуждать в кафе, чтобы чужие уши не слышали лишнего – во-первых. И мы не хотели, чтобы в коллективе слышали, как мы ругаемся – во-вторых. Ругаемся чуть ли не до оскорблений. Мы слишком разные! Когда я предлагаю какую-то идею, он никогда не скажет сразу: «да» или «нет». Ему нужно время на обдумывание. Он делает расчеты, сравнивает, собирает статистику и только после этого выдает резюме: «Да, реально». Или наоборот: «Невыгодно», «Не по силам» и т. д.

Я, например, долгое время носилась с идеей расширения бизнеса за счет создания своей туристической фирмы. А он молчал или говорил, что еще рано. А вот 3 года назад сам начал разговор: «Теперь можем потянуть дополнительные расходы на “туристов”, пока сами не начнут зарабатывать». И мы открыли туристическое агентство. Видимо, в удачное время открыли, так как в первый же сезон сумели заработать.

Я считаю, что при женщине-руководителе вторым лицом обязательно должен быть мужчина, чтобы прежде всего нивелировать ее импульсивность и эмоции.

Меня, например, в фирме не боятся, потому что знают: я могу отругать, вспылить, но без каких-либо последствий. Николая боятся, так как он сначала предупреждает, а потом выполняет свое «обещание». Долгое время мы не могли добиться от сотрудников отчетности. Когда один из них раз схалтурил, второй, Николай предупредил, что в следующий раз будет наказывать рублем. Проходит месяц, выдаем зарплату, сотрудник получает и спрашивает: «А почему так мало?» На что Николай резонно отвечает: «Тебя лишили премии... Я же предупреждал, что так сделаю».

За много лет ведения бизнеса мы уже достаточно друг друга изучили и заранее можем предвидеть реакцию, спрогнозировать поведение. Поэтому я иногда прихожу к нему и говорю: «Я знаю, что ты будешь против, но я думаю...» Теперь мы уже в кафе не уезжаем, а если ругаемся и переходим на личности, сотрудников это не пугает. Они знают, что в итоге будет принято конструктивное решение.

Интуиция у него колоссальная. Ему иногда достаточно лишь взглянуть на человека, чтобы определить профессиональные перспективы. Именно он настоял, чтобы при приеме на работу был испытательный срок.

Но вот ответственность брать на себя он не будет. Хотя и от проблемы не прячется. С увольнением нерадивого, ленивого, «пустого» сотрудника я буду тянуть до последнего момента, а он считает: «Чем раньше уволишь, тем лучше». Сколько мы из-за этого с ним ругались! Если же не прав – умеет это признать. Для мужчины редкое качество! Я прежде, чем принять непопулярное решение, собирала коллектив, чтобы поставить людей в известность. Он меня от этого отучил: «Зачем устраивать колхоз?»

Так что по прошествии многих лет работы я даже и не знаю, кто он мне: член семьи, родственник, правая рука? Если я в больнице, он не бежит ко мне с цветочками – он здесь работает. Я это знаю – а потому спокойна.

Паритет

Я уже неоднократно упоминала рекламное агентство, в котором проработала почти 3 года, осваивая азы рекламного бизнеса по западным стандартам, а заодно наблюдая рост фирмы и ее руководителей. Конечно, идеальный вариант «нам только снится», но то, как работали Марина и Дмитрий, как распределяли сферы влияния, – достойно подражания.

Хозяин фирмы Дмитрий, а Марина – приглашенный управляющий. Когда они начинали, помимо них в коллективе был еще один дизайнер и менеджер по развитию (это я).

Марина, будучи генеральным директором, взяла на себя финансы, персонал, оформление договоров с фирмами, хозяйственные и организационные проблемы, общение с банком и налоговой службой.

Дмитрий, как я уже писала, был и дизайнером, и технологом, и представителем заказчика в типографиях, и водителем, и грузчиком.

Помимо всего прочего оба, когда заказов накапливалось много, брали на себя функции менеджеров проекта. (Как тут не вспомнить о пассионарности, описанной Л. Н. Гумилевым.)

Как-то, возвращаясь с переговоров, мы застряли в пробке на Дворцовом мосту. Все бы ничего, но в агентстве должны были состояться следующие переговоры, а там – закрытые двери. «Надо кого-то оставлять “в лавке”», – решил Дмитрий. Поскольку из-за малочисленности коллектива нам приходилось оставаться в фирме в полном одиночестве, а дорогой техники, с сейфом в придачу, там было достаточно, на должность офис-менеджера требовался чело век явно не с улицы и не посланник кадрового агентства. Дмитрий и Марина перетрясли своих знакомых и родственников. В результате этих энергичных поисков нашлась очаровательная Настя, которая сразу сняла с плеч Марины груз хозяйственных мелочей, разбор почты и беседы с потенциальными клиентами.

И дальше, когда фирме требовался очередной специалист (менеджер, дизайнер, копирайтер), сначала искали по знакомым и только в исключительных случаях обращались в кадровое агентство. Все собеседования проводила Марина. Дмитрий присутствовал только при встречах с дизайнерами.

Как и во многих фирмах, стабильный коллектив сложился не сразу. Поменялось несколько дизайнеров и менеджеров. Кстати, самый длинный марафон был всегда при выборе менеджеров проекта. Должность вроде небольшая, но слишком значимая для агентства: человек должен уметь ясно и четко не только мыслить, но излагать свои мысли письменно и устно; иметь при этом отличные коммуникативные навыки и навыки работы с финансовыми документами. И ко всему прочему еще и привлекательную внешность.

Офис базировался в трех комнатах квартиры, переведенной в нежилое помещение, поэтому все планово возникающие разногласия Марина и Дмитрий шли обсуждать в соседнее с нами кафе. Если спор возникал спонтанно, подчиненные становились его слушателями и зрителями. Это был спектакль – со своей интригой, кульминацией и развязкой. Поскольку мы были в курсе причин возникшего спора, то отдавали должное тактичности и юмору его участников. Люди с меньшим словарным запасом и более низкой культурой уже давно бы перешли в рукопашную, а наши «топы» тренировались в остроумии. Чаще всего споры возникали из-за несоблюдения графика работ над проектами, расторжения договоров (по нашей вине, не по нашей вине), участия в неоплачиваемом тендере, снижения (повышения) расценок, выбора фирмы-партнера и, наконец, расходования денег.

Когда коллектив разросся и соответственно увеличился поток заказов, встал вопрос о действенном контроле за прохождением проектов. Прежде чем выбрать подходящий нам вариант, Марина собрала целую папку всевозможных материалов об организации мониторинга, обзвонила всех своих знакомых деловых людей с просьбой рассказать, как проходит контроль у них. Наконец из всех собранных рецептов она выбрала отдельные «ингредиенты» и смешала их. Потом познакомила с ними Дмитрия и после бурного обсуждения поставила в известность коллектив, как она теперь будет за ним смотреть.

В результате на стенах офиса появилось две доски. На одной, заполнявшейся цветными фломастерами, были размечены дни недели, и в каждом написано – какая фирма к нам приезжает (или наоборот) и кто из руководства и менеджеров в этих переговорах занят. Очень удобно было и строить свой собственный график работы, и «вписывать» в него «топов», не отнимая у них время на согласование. Поскольку переговорная у нас была одна, такая «прозрачность» позволяла не наслаивать деловые встречи в офисе.

Вторая доска – большего размера, чем первая, теперь висела «на стороне» Дмитрия, на ней были прописаны все этапы работы над каждым проектом.

Распределение денег по статьям трат вела Марина, правда, отдавая приоритет нуждам Дмитрия. И только после этого решался вопрос, останется ли что-нибудь на покупку нового компьютера или аренду кулера.

В течение 3 лет, что я могла принимать участие в жизни этого коллектива, он увеличился в 3 раза, оброс фирмами-партнерами и стал ассоциированным членом Международного рекламного агентства.

По моим наблюдениям, паритет – довольно редкое явление, так как человека легче подавить, «поставить на место», обозначить его и свою территорию, чем постоянно с ним договариваться. Возможно, для этого необходимо и специфическое сочетание характеров. Мне все же чаще встречались «команды», о составе которых я уже рассказала, либо с начальником и подчиненными, которые... «играют короля».

Короля играет свита

После «черного вторника» в августе 1998 года я решила, что необходимо делать карьеру и зарабатывать деньги в какой-нибудь крупной организации, которой не страшны такие кризисы. Не без помощи знакомых я устроилась на работу в государственное учреждение, где моя зарплата в первый же месяц оказалась в два раза больше того, что я получала в газете, будучи заместителем редактора. В течение долгого времени я только и слышала о том, что генеральный директор «хам и карьерист», что своего «первого заместителя довел до инфаркта», а своего «второго зама в грош не ставит», что «для него выматерить кого-нибудь на планерке – раз плюнуть» – в общем, «Гудвин, великий и ужасный». За прошедшие полгода я ни разу так и не увидела первое лицо фирмы, куда пришла работать. Хотя, если быть точной, то видела каждый день: его фотографии, которые красовались на стендах каждого этажа здания. На одной он открывал конференцию, на другой – принимал в своем кабинете гостей, на третьей – вручал грамоты и т. д.

И не только видела, но почти еженедельно писала на его имя служебные записки, правда, подписанные моим непосредственным начальником. Ни в одном учреждении я не встречала такой совершенной системы общения при помощи служебных записок. Если у тебя были идеи, или проблемы, или свадьба – все излагалось четко, по пунктам и шло в соответствующую инстанцию.

Наконец за полгода я «доросла» до должности начальника информационного сектора и была допущена до планерки. Наконец я увидела «Гудвина». Это был человек невысокого роста, с лицом, как говорят, деланным топором; в модном костюме, но с не укороченными для него рукавами пиджака; в ботинках маленького размера, но на каблуках. Он вошел в конференц-зал, как учитель: когда уже даже самые нерадивые ученики успевают приготовиться к уроку.

Когда он заговорил, оказалось, что у него низкий голос, что-то среднее между баритоном и басом. Как только он оказался в председательском кресле, все присутствующие мужчины стали казаться ниже ростом. Очевидно, заранее пригнулись, чтобы не сразу попасть под горячую руку начальника.

По форме это была классическая планерка, когда все начальники подразделений докладывают о выполнении плана. По содержанию это была порка. Взрослых солидных людей отчитывали, как шестилеток. Причем все это молча сносили и в таком же духе разговаривали между собой. А если понимали, что сегодня самая большая доза достанется Ивану Ивановичу, дружно его топили. Правда, как я поняла, на следующей планерке в роли мальчика для битья мог оказаться кто-нибудь другой. Вот такая мужская игра получалась.

Потом выруганные начальники отправлялись весь негатив передавать подчиненным, а в кулуарах почти с восхищением обсуждали, как он сегодня обозвал своего референта и т. д.

Помните формулировку Льва Николаевича Гумилева о пассионарности, которая «...может проявляться в самых различных чертах характера, с равной легкостью порождая подвиги и преступления, созидание, благо и зло, но не оставляя места бездействию и спокойному равнодушию». Пассионарии – носители этого признака – «самим фактом своего существования нарушают привычную обстановку, потому что не могут жить повседневными заботами без увлекающей их цели...» Увлекающей целью «Гудвина» было восхождение к самым вершинам власти. Он создал эту фирму настолько сильной, что не было дня, чтобы она с уважением не упоминалась в каком-нибудь СМИ; он был приглашаем на все серьезные городские мероприятия, где собирались банкиры, предприниматели и чиновники. Его принимала научная элита, и он даже, кажется, где-то преподавал.

В созданной им организации все настолько было пропитано его духом, что о нем, о его жене, о его бесчисленных любовницах и безграничном хамстве говорили за утренним чаепитием в лабораториях и в кафе – за обедом. (На до сказать, что процентов пятьдесят «населения» этого маленького государства составляли женщины.) У «Гудвина» в заместителях женщин не было. Они проводили его политику на более низких иерархических ступенях, в качестве нескольких секретарш, референтов, начальников отделов.

Когда у него случился юбилей, в приемной выстроилась очередь (!) из желающих его лично поздравить. Нет, очередь не из сотрудников (они туда вообще не допускались), а из руководителей городских фирм и предприятий. А местные начальники разучивали стихи и песни, написанные на популярные мелодии, ко дню рождения шефа, скидывались по сотне, чтобы купить подарок и быть допущенными в конце дня «пред светлы очи».

Все это походило на сложную иерархическую структуру с многослойным подчинением, которые так любят создавать мужчины.

Человек, попав в такую машину, теряет индивидуальность, адаптируется к существующим условиям. Он может их ругать, критиковать, жаловаться своим знакомым на тяжелую участь, но не уйдет из нее, так как за свои унижения получает высокую плату. Если к этой ситуации относиться как к игре, то выжить можно. Если принимать всерьез – опасно для здоровья.

Чем закончилась моя карьера в э той структуре? Я сбежала через год, сохранив «неизгладимые впечатления», которыми сейчас и делюсь.

О том, насколько сложно работать с такой структурой сторонним организациям, я получила представление чуть позже.

К нам в агентство обратилась фирма, которая хотела поменять логотип и, соответственно, фирменный стиль. Мы заключили договор, но когда началась работа непосредственно над проектом, выяснилось, что никто (ни начальник отдела маркетинга и рекламы, ни заместитель директора) не имеет права решения – только генеральный директор. Нам нужно утвердить эскизы – он нас не принимает, так как не располагает временем, а другим представителям фирмы не доверяет. Нам нужно подтверждение выбранных полиграфических материалов – та же история. Месяц мы промучились и в конце концов расторгли договор.

Структура под условным названием «Гудвин» – это, конечно, крайность, но при такой форме у правления, как единоначалие, разыгрывается еще несколько вариантов подчинения, в которые желательно не попадать.