Советское гражданское право 5 страница

Верховный Суд СССР есть высший орган советской судебной системы (ст. 104 Конституции СССР). В этом своем качестве он вправе, как и любой другой орган, возглавляющий данную систему, издавать обязательные для нее 'нормативные акты, что и предусматривается п. «в» ст. 9 Положения о Верховном Суде СССР. Но так как в отношения с судебными органами могут вступить любые лица, то вполне естественно, что обязательная сила постановлений Пленума Верховного Суда СССР распространяется также и на этих лиц. В результате указанные постановления становятся общеобязательными актами и потому должны быть признаны одним из источников советского права.

От руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР следует отличать судебную практику.

Под судебной практикой понимают обобщенное выражение единой линии советских судебных органов при разрешении дел данной категории, находящей свое воплощение во вступивших в законную силу решениях и определениях народных судов и вышестоящих судебных инстанций. Выявление такой единой линии важно для уяснения смысла советских законов и их правильного применения. Она учитывается также законодателем в процессе совершенствования действующего законодательства н издания новых нормативных актов. Но так как судебная практика не закрепляется в форме обще нормативных правил и представляет собою совокупность решений по конкретным делам, она источником права не является.

§2. ПРИМЕНЕНИЕ И ТОЛКОВАНИЕ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ НОРМ

Иногда думают, что нормы права применяются лишь в тех случаях, когда совершается противоправное действие.(стр.44)Такой взгляд был бы правильным, если бы он ограничивался одним лишь уголовным правом. Действительно, пока лицо' не совершает преступных деяний, можно говорить о том, что оно соблюдает действующие уголовные законы, но при этом отсутствует какая бы то ни было' почва для их применения. Применить уголовный закон — значит установить предусмотренную в нем меру наказания. Но для этого необходимо, чтобы было совершено преступление.

Достаточно, однако, выйти за пределы уголовного права, чтобы сразу же стала очевидной ошибочность подобного взгляда на понятие 'применения правовых норм. Он неприемлем, в частности, и для области гражданского права.

В гражданском праве следует различать соблюдение и применение правовых норм. Применять нормы права может только государство в лице его компетентных органов. Поэтому если кто-либо заключает и исполняет договор, следуя требованиям гражданско-правового законодательства, то он именно соблюдает, но не применяет его. Однако для применения гражданско-правовых норм, в отличие от норм уголовного права, вовсе не обязательно, чтобы было совершено правонарушение. Так, при удостоверении органами нотариата купли-продажи жилого строения, при разделе судом общего имущества по просьбе его собственников, не могущих прийти к согласованному решению, при согласовании органами арбитража условий планового договора, заключаемого' социалистическими организациями, нет ничего противоправного в тех действиях, которые вызвали необходимость совершения перечисленных актов. По все эти акты представляют собою не что иное, как применение компетентными органами советского государства гражданско-правовых норм к реальным общественным отношениям.

Следовательно, нормы советского гражданского права применяются не только в случаях совершения правонарушений, по также в целях придания юридической силы правомерному, дозволенному поведению участников социалистического гражданского оборота.

В связи с тем, что гражданско-правовые нормы распространяются как па неправомерное, так и на дозволенное поведение, они не могут и не должны связывать во' всех случаях волю участников правоотношений заранее фиксированными, точными требованиями, не терпящими никаких отступлений. Такие требования уместны и даже необходимы, когда предельная точность поведения людей неразрывно связана со спецификой общественных отношений, участниками' которых они являются. Примером этому могли бы служить плановые отношения между социалистическими организациями. Но в то же время в целях развертывания собственной инициативы субъектов советского гражданского права желательно разумное сочетание точно фиксированных требований закона с предоставлением возможности (стр.45) выбора различных, наиболее удобных в данных условиях для участников гражданского оборота форм поведения. Этой задаче соответствует сочетание в действующем гражданско-правовом законодательстве императивных (повелительных) и диспозитивных (восполнительных) норм.

Императивными называются нормы, правила которых не могут быть заменены каким-либо иным условием, установленным для данного правоотношения его участниками. Например, ст. 213 ГК гласит: «Проценты начисляются только на капитальную сумму долга. Начисление процентов» на проценты (сложные проценты) воспрещается». Норма этой статьи императивна, ибо, воспрещая начисление сложных процентов, она не допускает никаких отступлений от сформулированного в ней правила. Поэтому, если бы участники договора займа и пришли к соглашению о взимании сложных процентов, такое соглашение было бы лишено юридической силы.

Диспозитивными называются нормы, правила которых применяются лишь в случаях, когда участники 'правоотношения не выработали иного условия по вопросу, разрешенному в данной норме. Например, контрагенты договора имущественного найма могут договориться о том, кто из них будет производить капитальный ремонт сданного в наем имущества во время действия договора. Но как быть, если в процессе заключения договора они вообще не вспомнили о распределении обязанностей по капитальному ремонту, а впоследствии возникла необходимость в его производстве? Тогда на помощь договорным контрагентам пришла бы ст. 159 ГК, устанавливающая, что «производство капитального ремонта лежит на обязанности наймодателя, если иное не предусмотрено законом или договором». Норма этой статьи диспозитивна, ибо она позволяет участникам договора по-иному сформулировать определенное в ней условие и лишь восполняет достигнутое между ними соглашение в случае обнаружения в нем пробела. Поэтому, если бы договором обязанность по производству капитального ремонта была возложена на нанимателя, действовало бы договорное условие, а не правило ст. 159 ГК.

Таким образом, по характеру своего действия нормы императивные и диспозитивные существенно друг от друга отличаются. Вследствие этого весьма важно научиться различать их при ознакомлении с текстом закона.

Часто решение этой задачи облегчается благодаря некоторым указаниям, содержащимся в самом законе. Так, диспозитивные нормы обычно сопровождаются словами «при отсутствии иного соглашения» (см., например, ст. 211 ГК), «поскольку иное не установлено в договоре» (см., например, ст. 161 ГК) и т. п. В императивных нормах нередко употребляются такие формулы,. как «недействительны» (см., например, ст. 10 ГК), «под страхом недействительности» (см., например, ст. 379 ГК) и т. п. Кроме (стр.46)того, императивной является всякая норма, содержащая в себе запрет (см., например, ст. 182 ГК) или категорически выраженное долженствование (см., например, ст. 210 ГК).

Но если ни приведенных, ни иных аналогичных указаний в тексте закона нет, вопрос об императивной или диспозитивной природе соответствующей правовой нормы должен быть решен путем анализа и оценки ее содержания.

Например, в ст. 9 ГК говорится: «Несовершеннолетние, достигшие четырнадцати лет, могут совершать сделки с согласия своих законных представителей...» Ясно, что такая норма, хотя в ней и 'нет на этот счет прямых оговорок, является императивной, ибо если без согласия своих законных представителей несовершеннолетний не может вообще совершать сделок, то он тем более не может заключить с кем-либо соглашение о том, что вступит с ним в сделку, минуя своих законных представителей. Напротив, ст. 178 ГК, хотя и в ней нет по этому поводу прямых указаний, формулирует диспозитивную норму. «В случае произведенного с разрешения наймодателя улучшения имущества, — говорится в этой статье,—наниматель имеет право на соответственное вознаграждение от наймодателя». Имеет право, но отнюдь не обязан требовать вознаграждение! Следовательно, он может от него и отказаться. И если бы такой отказ был закреплен в самом договоре найма, то наниматель уже не имел бы права, предоставляемого ему ст. 178 ГК.

Итак, для правильного применения 'правовой нормы необходимо установить, является ли она императивной или диспозитивной, а чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять смысл закона, истолковать его содержание.

К толкованию закона прибегают не только в целях разрешения вопроса об императивном или диспозитивном характере гражданско-правовой нормы. Оно имеет гораздо более широкое значение, ибо, не уяснив смысла закона, оперировать им вообще невозможно. Ввиду этого проблема толкования нуждается в специальном изучении.

Чтобы применить правовую норму, нужно уяснить ее смысл. Но уяснение смысла нормы права само по себе еще не является толкованием, ибо' одно дело—усвоить какое-либо 'положение и совсем другое дело—истолковать его. Например, ст. 2 ГК указывает: «Споры о праве гражданском разрешаются в судебном порядке. Отказ от права обращения к суду недействителен». При ознакомлении с этой нормой необходимо уяснить и усвоить содержащиеся в ней два важных положения. Она устанавливает, во-первых, что органом, который защищает оспариваемые гражданские права, является суд и, во-вторых, что если бы лицо приняло на себя обязанность не обращаться в суд за защитою своих гражданских прав, такая обязанность была бы лишена Юридической силы. Но вместе с тем смысл приведенной нормы настолько ясен что ни в каком толковании она не нуждается.( стр.47) Возьмем теперь в качество примера извлечение из текста ст. 405 ГК: «За вред, причиненный несовершеннолетними, наряду с несовершеннолетними отвечают также родители...» Суть основного положения этой нормы тоже ясна: в указанных в ней случаях ответственность за вред должна быть, возложена как на самого несовершеннолетнего причини теля, так и на его родителей. Наряду с тем приведенный текст содержит в себе некоторые неясности. Не ясно, в какой последовательности отвечают за причиненный вред несовершеннолетний и его родители? Должны ли они отвечать одновременно в пределах полной суммы причиненного вреда или вначале следует попытаться взыскать возмещение с самого несовершеннолетнего причини теля, а потом уже, на оставшуюся сумму, предъявить иск к его родителям? В целях устранения этих неясностей необходимо применить толкование.

Из этого следует, что толкование гражданско-правовой нормы представляет собою уяснение ее смысла путем устранения обнаруженных неясностей в целях обеспечения правильного применения нормы гражданского права на практике.

Советские законы, выражающие волю народа и обращенные к народу, пишутся простым, ясным, общедоступным языком, в прямую противоположность законам капиталистических стран, эксплуататорский смысл которых нередко затушевывается и маскируется при помощи тяжеловесных текстуальных приемов, ставящих иногда даже специалистов в затруднительное положение. И если в нашем законе изредка встречаются те или иные неясности, то происходит это в силу причин двоякого рода.

Во-первых, формулы закона должны быть максимально краткими, ибо, в противном случае, его масштабы настолько увеличились бы, что' это наносило бы прямой ущерб делу усвоения закона и его должного практического использования. Но предельная краткость законодательных формул достижима лишь на основе максимальной концентрации мысли в пределах сравнительно небольших законодательных текстов. Вследствие этого иногда и возникает так называемое разночтение, т. е. неодинаковое понимание одного и того же текста разными лицами, устраняемое путем толкования.

Во-вторых, законы издаются на более или 'менее длительное время, между тем как .регулируемые ими общественные отношения развиваются и изменяются непрерывно. С какою бы быстротою ни менялись законы, жизнь меняется быстрее. Новые жизненные факты не могут получить точного словесного отражения в старом законе, но в большинстве случаев так или иначе охватываются его смыслом. Чтобы выявить тот глубокий смысл закона, который позволяет распространить его на новые общественные отношения, также необходимо подвергнуть закон толкованию.

При этом толкование должно способствовать уяснению действительного смысла законна, а не подменять его содержание] выводами, привносимыми в закон теми, кто его толкует. Принцип (стр.48)социалистической законности предполагает не только точное соблюдение, но и единообразное применение советских законов. На это постоянно указывал Ленин, требуя «следить за установлением действительно единообразного понимания законности во всей республике...» [25] Чтобы толкование закона не выходило за самки принципа социалистической законности, а всецело опиралось на этот принцип и служило одним из средств его последовательного осуществления, самое толкование должно подчиняться определенным требованиям, зафиксированным в законе и развитым на основе закона в советской юридической науке.

В науке теории государства и права принято виды толкования группировать а) по субъекту, б) по способу, в) по объему толкования. Наша задача должна заключаться в том, чтобы проследить применение этих разнообразных видов толкования на конкретном гражданско-правовом материале.

В зависимости от того, какой субъект его производит, различают толкование аутентическое, легальное, судебное (казуальное) и научное (доктринальное).

Аутентическим называют толкование, производимое тем же органом, который издал толкуемый акт. Именно поэтому аутентическое толкование имеет такую же общеобязательную силу) как и нормативный акт, на истолкование которого оно направлено. Например, указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г., не признавая юридической силы за фактическими брачными отношениями, установил в ч. II ст. 19, что лица, состоявшие в фактическом браке до издания данного указа, могут зарегистрировать его годом, месяцем и числом, когда такой брак действительно возник. Одновременно с этим указ отменил судебный порядок установления фактических брачных отношений. Практика, однако, сразу же выдвинула вопрос о том, как быть с фактическими браками, последующая регистрация которых неосуществима ввиду смерти или пропажи без вести на фронте одного из супругов. Этот вопрос был разрешен в указе Президиума Верховного Совета СССР от 10 ноября 1944 г., который допустил судебный порядок признания подобных браков. Названный указ не только ввел новое правило, 'но и вместе с тем определенным образом истолковал указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г., исключив применение ч. II ст. 19 к случаям, в нем предусмотренным.

Легальным признается толкование, которое по поручению Органа, издавшего' толкуемый акт, производится иным государственным органом. Подобное поручение обычно общим образом формулируется в законе и тем самым придает легальному толкованию общеобязательную силу. Так, согласно п. «в» ст. 49 Советской Конституции, право легального толкования действующих в СССР законов предоставлено Президиуму Верховного Совета ( стр.49) СССР. Следует признать легальным также толкование, которое в соответствий с п. «в» ет. 9 Положения о Верховном Суде СССР производит в своих руководящих разъяснениях Пленум Верховного Суда СССР. Однако даваемое им толкование существенно отличается от толкования, осуществляемого Президиумом Верховного Совета: во-первых, Пленум может толковать не всякие, а лишь такие законы, которые применяются судебными органами, и, во-вторых, он вправе лишь разъяснять действующие законы, но не сопровождать свои разъяснения созданием правил, которые законом не предусмотрены и прямо из смысла закона не вытекают. Если же без создания таких норм истолковать действующий закон невозможно, Пленум вправе войти с представлением о его .истолковании в Президиум Верховного Совета СССР (п. «г» ст. 9 Положения о Верховном Суде СССР). Нормы гражданского права неоднократно подвергались истолкованию в постановлениях Пленума Верховного Суда СССР. Например, постановление от 5 марта 1950 г. истолковало упоминавшуюся ранее ст. 405 ГК в том смысле, что возмещение вреда, причиненного несовершеннолетним, взыскивается с самого несовершеннолетнего, и лишь на сумму, которую он погасить не в состоянии, иск предъявляется к его родителям или попечителям.

Судебное (или казуальное) — это такое толкование, которое дается судебными органами в выносимых ими решениях и определениях по конкретным делам. Как только решение или определение суда вступает в законную силу, одновременно с этим законную силу приобретает и содержащееся в нем толкование гражданско-правовых норм. Однако, в отличие от аутентического и легального, судебное (казуальное) толкование лишено общего значения 'и является обязательным лишь для того конкретного дела, в связи с рассмотрением которого оно было произведено. Например, в определении от 10 августа 1944 г. по делу № 409 Судебная коллегия по 'гражданским делам Верховного Суда СССР истолковала ч. 1 ст. 45 ГК, которая устанавливает, с какого момента начинается течение предусмотренного в законе срока для предъявления иска в суде. В ч. 1 ст. 45 ГК говорится: «Течение исковой давности начинается с того момента, когда возникло право на предъявление иска». Названное определение считает, что, согласно приведенному правилу, исковая давность течет с момента, когда лицу стало известно, кто 'и в какое время нарушил его гражданское право. Мыслимо и иное толкование ч. 1 ст. 45 ГК^ если придерживаться се текста, то нельзя не признать, что течение исковой давности определяется объективным моментом — моментом самого нарушения гражданского права, независимо от того, знал или не знал об этом факте управомоченный. Возможность такого толкования не устраняется тем, что Верховный Суд высказал на этот счет иную точку зрения, ибо она была выражена при разрешении конкретного дела, а потому и не является общеобязательной.(стр.50) Научное (или доктринальные) толкование, т. с. толкование, даваемое, например, в юридической литературе, прокурором или адвокатом в процессе и т. п., по своему значению существенно отличается от всех ранее рассмотренных случаев толкования. Действительно, аутентическое и легальное толкование общеобязательны и. имеют такую же силу, как и истолкованный ими нормативный акт. Судебное толкование не является общезначимым, но и ему свойствен элемент обязательности, хотя бы по отношению к тому конкретному делу, в связи с которым оно было произведено. Напротив, доктринальное толкование вообще по имеет обязательной силы: суд, применяя закон, может согласиться с ним, но может и не принять его' во внимание. Обратимся в качестве примера к правилу ст. 60 ГК, устанавливающему, что «от лица, которое добросовестно приобрело имущество не непосредственно у собственника, последний вправе истребовать имущество... лишь в том случае, когда оно им (собственником) утеряно или похищено у него». Значит, если имущество было похищено у собственника, он вправе его истребовать у любого, даже у добросовестного приобретателя, т. е. у лица, которое не знало и не должно' было знать, что оно приобрело имущество не у собственника, а у незаконного отчуждателя.

Сохраняет ли, однако, собственник такое же право, если имущество было похищено не у него самого, а у лица, которому он передал это имущество на хранение, во временное пользование и т. п.? Одни авторы отвечают на этот вопрос отрицательно, ссылаясь на буквальный текст закона, в котором прямо сказано: «похищено у него», т. с. у собственника, а не у третьих лиц. Другие же авторы, напротив, считают, что собственник во всех случаях хищения сохраняет свое право, ибо хищение никогда не может прекратить права собственности, независимо от того, было ли имущество похищено у собственника или у тех, кому он его временно доверил. Но ни то, ни другое толкование ст. 60 ГК не является обязательным для суда, ибо каждое из них носит доктринальный, а не официальный характер.

Каково же в таком случае практическое значение научного толкования? Хотя научное толкование и не имеет обязательной силы, но его практическое значение огромно. Производимое участниками процесса во время рассмотрения гражданского' спора, оно может оказать влияние на судебное решение, если суд признает его правильным, а потому согласится с ним. С другой стороны, научное толкование, являющееся результатом глубокого анализа закона, изучения и обобщения практики его применения, представляет собою тот рабочий этап, который должен быть пройден, чтобы накопить и подготовить материал, необходимый для официального (аутентического и легального) толкования, а также для внесения целесообразных изменений в действующее законодательство. В этом смысле доктринальное толкование является очень влажным и практически весьма суще- ( стр.51) венным дополнением всех других различаемых по субъекту видов толкования.

Мы установили, таким образом, кто, какой орган, какое: лицо может толковать гражданско-правовые нормы и соответственно этому определили юридическую силу толкования, производимого различными органами и лицами. Вслед за тем необходимо остановиться на характеристике разнообразных приемов, или способов, которыми надлежит пользоваться в процессе толкования.

Прежде чем приступить к анализу нормативного акта, нужно подвергнуть его так называемой низшей критике, под которою понимают обнаружение законодательного текста в его последней действующей редакции. Так, ст. 418 ГК, определяющая круг лиц, к которым переходит по наследству имущество в случае смерти его собственника, действует давно, но ее текст в нынешней редакции был сформулирован сравнительно недавно — в указе Президиума Верховного Совета РСФСР от 12 июня 1945 г. Поэтому если бы толкующий пользовался текстом ст. 418, помещенным в ранее опубликованном издании Гражданского кодекса, он фактически толковал 'бы закон, который уже перестал действовать. Предотвратить подобные ошибки можно лишь путем использования того приема, который принято именовать низшей критикой.

Кроме того, суду иногда приходится, сталкиваясь с тем или иным нормативным актом, подвергать его проверке с точки зрения компетентности данного органа к изданию данного акта. Так, однажды исполком городского Совета депутатов трудящихся утвердил правила работы ателье по бытовому обслуживанию граждан. В правилах, между прочим, говорилось, что, если заказчик в установленный срок не получит предмет, изготовленный для него в ателье, предмет 'реализуется, а деньги, вырученные от его продажи, возвращаются заказчику по требованию, заявленному им в пределах трехмесячного срока. Между тем Гражданский кодекс РСФСР в ст. 44 устанавливает для предъявления требований такого рода трехгодичный срок. Исполком местного Совета не мог, конечно, изменять сроки, установленные республиканским законом, а потому и не был управомочен на принятие соответствующей нормы. Естественно, что суд, установив при рассмотрении спора между ателье и заказчиками некомпетентность исполкома местного Совета к изданию данного решения, не мог им руководствоваться. Такая проверка нормативного акта именуется его высшей критикой.

После того как проведена низшая, а в необходимых случаях высшая критика нормативного акта, обращаются к разработанным в науке приемам толкования в целях устранения выявленных неясностей.

Паука теории государства и права различает следующие приемы, или способы, толкования закона: а) грамматическое, б) логическое, в) систематическое, г) историческое толкование. (стр.52) Посмотрим, какое применение и использование они получают в области гражданского права.

Грамматическим называется толкование, при котором неясности, обнаруженные в нормативном акте, устраняются с помощью правил грамматики того языка, на котором написан его текст.

Например, в ч. 1 ст. II ГК сказано: «Местожительством признается то место, где лицо вследствие своей службы, постоянных занятий или нахождения своего имущества имело постоянную или преимущественную оседлость». Здесь выдвинуты три признака, которые могут определять постоянную или преимущественную оседлость, а значит и местожительство лица: место службы, место постоянных занятий, местонахождение имущества. Возникает вопрос, требуется ли совпадение всех этих признаков в одном месте или для определения местожительства достаточно хотя бы одного из них? Поскольку в тексте ч. II ст. II ГК употреблен, разделительный союз «или», следует признать, что любой из трех перечисленных признаков может определять местожительство лица, если от него, а не от других признаков зависит в данном конкретном случае место постоянной или преимущественной оседлости. Напротив, в ст. 13 ГК, определяющей понятие юридического лица, при перечислении принадлежащих ему прав употребляется соединительный союз «и». Как указано 'в этой статье, юридические лица могут «приобретать права по имуществу, вступать в обязательства, искать и отвечать на суде». Поэтому если какая-либо организация признана юридическим лицом, ей должны принадлежать все права, перечисленные в ст. 13 ГК.

Разнообразные понятия и термины, как правило, используются в законе в их обычном словоупотреблении. Если же законодатель прибегает к какой-либо' особой терминологии (так называемые технические юридические термины), то се смысл разъясняется в самом законе. Например, в ст. 139 ГК употреблен термин «двусторонний договор». Но две стороны участвуют в каждом договоре. Что же в таком случае следует понимать под этим термином? На этот вопрос отвечает примечание к ст. 139 ГК: «Двусторонним признается договор, по которому обе стороны взаимно принимают на себя обязательства». Если же по договору одной стороне принадлежат только права, а другой только обязанности, то такой договор уже не является двусторонним.

Но иногда технические термины закона не сопровождаются соответствующими разъяснениями. В таких случаях их смысл должен быть выявлен путем толкования. Например, в обычном употреблении слова «собственность» и «владение» являются синонимами, а в некоторых словосочетаниях эти слова, имея одно и то же значение, даже не могут быть друг другом заменены. Так, мы говорим «домовладелец», но никогда не говорим «домособственник». Обратимся, однако, к тексту ст. 58 ГК. «Собственнику, -- сказано в этой статье, — принадлежит в пределах, (стр.53) венным дополнением всех других различаемых по субъекту видов толкования.

Мы установили, таким образом, кто, какой орган, какое: лицо может толковать гражданско-правовые нормы и соответственно этому определили юридическую силу толкования, производимого различными органами и лицами. Вслед за тем необходимо остановиться на характеристике разнообразных приемов, или способов, которыми надлежит пользоваться в процессе толкования.

Прежде чем приступить к анализу нормативного акта, нужно подвергнуть его так называемой низшей критике, под которою понимают обнаружение законодательного текста в его последней действующей редакции. Так, ст. 418 ГК, определяющая круг лиц, к которым переходит по наследству имущество в случае смерти его собственника, действует давно, но ее текст в нынешней редакции был сформулирован сравнительно недавно — в указе Президиума Верховного Совета РСФСР от 12 июня 1945 г. Поэтому если бы толкующий пользовался текстом ст. 418, помещенным в ранее опубликованном издании Гражданского кодекса, он фактически толковал 'бы закон, который уже перестал действовать. Предотвратить подобные ошибки можно лишь путем использования того приема, который принято именовать низшей критикой.

Кроме того, суду иногда приходится, сталкиваясь с тем или иным нормативным актом, подвергать его проверке с точки зрения компетентности данного органа к изданию данного акта. Так, однажды исполком городского Совета депутатов трудящихся утвердил правила работы ателье по бытовому обслуживанию граждан. В правилах, между прочим, говорилось, что, если заказчик в установленный срок не получит предмет, изготовленный для него в ателье, предмет 'реализуется, а деньги, вырученные от его продажи, возвращаются заказчику по требованию, заявленному им в пределах трехмесячного срока. Между тем Гражданский кодекс РСФСР в ст. 44 устанавливает для предъявления требований такого рода трехгодичный срок. Исполком местного Совета не мог, конечно, изменять сроки, установленные республиканским законом, а потому и не был управомочен на принятие соответствующей нормы. Естественно, что суд, установив при рассмотрении спора между ателье и заказчиками некомпетентность исполкома местного Совета к изданию данного решения, не мог им руководствоваться. Такая проверка нормативного акта именуется его высшей критикой.

После того как проведена низшая, а в необходимых случаях высшая критика нормативного акта, обращаются к разработанным в науке приемам толкования в целях устранения выявленных неясностей.

Паука теории государства и права различает следующие приемы, или способы, толкования закона: а) грамматическое, б) логическое, в) систематическое, г) историческое толкование. (стр.52) осмотрим, какое применение и использование они получают в области гражданского права.

Грамматическим называется толкование, при котором неясности, обнаруженные в нормативном акте, устраняются с помощью правил грамматики того языка, на котором написан его текст.

Например, в ч. 1 ст. II ГК сказано: «Местожительством признается то место, где лицо вследствие своей службы, постоянных занятий или нахождения своего имущества имело постоянную или преимущественную оседлость». Здесь выдвинуты три признака, которые могут определять постоянную или преимущественную оседлость, а значит и местожительство лица: место службы, место постоянных занятий, местонахождение имущества. Возникает вопрос, требуется ли совпадение всех этих признаков в одном месте или для определения местожительства достаточно хотя бы одного из них? Поскольку в тексте ч. II ст. II ГК употреблен, разделительный союз «или», следует признать, что любой из трех перечисленных признаков может определять местожительство лица, если от него, а не от других признаков зависит в данном конкретном случае место постоянной или преимущественной оседлости. Напротив, в ст. 13 ГК, определяющей понятие юридического лица, при перечислении принадлежащих ему прав употребляется соединительный союз «и». Как указано 'в этой статье, юридические лица могут «приобретать права по имуществу, вступать в обязательства, искать и отвечать на суде». Поэтому если какая-либо организация признана юридическим лицом, ей должны принадлежать все права, перечисленные в ст. 13 ГК.