Создание структуры кодифицирующего нормативного правового акта. 2 страница

Однако, в современных условиях общеправовые кодификации уже не применяются. Законодатели уже давно усвоили, что современное законодательство, такое сложное, многоуровневое, объемное и динамично меняющееся, невозможно свести в один нормативный правовой акт, как бы ни была совершенна законодательная техника, используемая его создателями. Во – первых, такой акт будет слишком большим по объему. Ориентироваться в нем будет немногим легче, чем в несистематизированном массиве законодательства. Достаточно сказать, что Свод законов Российской Империи насчитывал 15 томов, что было основанием для многочисленных исторических конфузов и недовольства законопослушных подданных империи, которые просто путались в нем. Во – вторых, такой акт будет крайне нестабилен. Постоянное, ни на миг не прекращающееся развитие правоотношений, требующее внесение изменений и дополнений в действующее законодательство, влечет за собой необходимость постоянно вносить изменения в общеправовой кодекс. Достаточно вспомнить историю общеправовых кодификаций: значительную часть общеправовых кодексов составляли новеллы – изменения и дополнения, внесенные еще до окончания кодификационной работы. (Эти новеллы, кстати, сами по себе не были кодификационно унифицированы. В результате все позитивные последствия кодификации сходят на нет, ни одной из своих целей общеправовая кодификация не достигает: ни стабильности в законодательном регулировании, ни возможности более эффективно (за счет единства и понятности акта) регулировать общественные отношения. Систематизации законодательства не получается. Можно сделать вывод, что в современных условиях общеправовые кодификации проводить не следует.

2) Отраслевая кодификация представляет собой кодификацию определенной отрасли права, создание закона, который должен объединить нормы права (или, по крайней мере, их основную часть, наиболее важную по своему значению), объединенные общими предметом и методом правового регулирования. Создаваемый в результате отраслевой кодификации закон становится основным, центральным (а иногда и единственным – например, Уголовный Кодекс России) источником в своей отрасли. Он служит для выражения основных принципов правового регулирования и является основным, базовым для всех остальных источников этой отрасли права. Он не имеет приоритета в юридической силе перед другими законами, однако представляется нецелесообразным создавать законы, противоречащие отраслевому кодексу. Противоречие одного из законов кодексу как никакая другая коллизия десистематизирует законодательство, размывае общие для всей отрасли основы правового регулирования.

Отраслевые кодификации были очень распространены и эффективно осуществлялись в XIX-XX веках. Именно их проведение и завершило формирование романо – германской правовой системы. Посредством серии тщательно спланированных кодификаций, проведенных в начале XIX века во Франции феодальная система правового регулирования, бессистемная, казуальная, страдающая регионализмом, коллизиями за несколько лет была заменена стройной и единой системой законодательства, эффективность которой на долгие годы стала эталоном для законодателей. Некоторые из составных частей этой системы законодательства (например, знаменитый Гражданский кодекс Франции – Кодекс Наполеона) со значительными изменениями действуют и поныне. Отраслевые кодификации и в дальнейшем не раз служили эффективным средством создания единой системы законодательства, четко и стройно разделенной на отрасли. Примером тому могут служить кодификации в нашей стране. Советское государство широко использовало систему кодексов. Первая волна кодификаций приходится на период с 1918 до середины 20 - х годов XX века, когда были приняты кодексы по основным отраслям законодательства, а так же несколько совершенно неизвестных в мировой законотворческой практике (кодексы законов о труде, об актах гражданского состояния, о брачном, семейном и опекунском праве), вторая волна – в середине 30-х годов, третья – в начале 60-х. Кроме того, в нашей стране в качестве отраслевой кодификации несколько раз проводилось создание основ законодательства. Современная система права окончательно структурно оформилась в ходе последней серии кодификаций, проходившей во второй половине 90-х годов и продолжавшейся до начала XXI века. Всякий раз такая серия отраслевых кодификаций являлась внешним формальным проявлением коренной перестройки системы отечественного права, в результате которой путаницы и десистематизации законодательства не происходило.

Отраслевая кодификация нередко является заключительным этапом формирования новой отрасли права, своего рода, официальным признанием самостоятельности фактически уже сформировавшейся отрасли. Примерами могут послужить действующие в нашей стране Таможенный, Налоговый и некоторые иные отраслевые кодексы, ранее не известные отечественной системе законодательства, которые были созданы для унификации и систематизации нормативных правовых предписаний новых, но вполне самостоятельных отраслей права.

Как уже отмечалось, отраслевые кодексы играют определяющую, базовую роль в правовом регулировании отрасли. Это обуславливает особую их структуру. Представляется наиболее целесообразным включать в отраслевой кодекс две части. Первая часть (в действующих кодексах по традиции ее обычно называют общей) служит для выражения общих положений, единых для всей отрасли права. В ней излагаются: основные дефиниции кодекса, основные принципы правового регулирования отрасли права, перечень основных участников правоотношений, основные юридические схемы и другие принципиальные положения. Излагаются статьи общей части абстрактным способом.

В отечественной законотворческой практике, к сожалению, не принято предварять текст отраслевых кодексов преамбулами. Декларативные положения излагаются в первых статьях общей части (в действующем Уголовном кодексе России, например, это ст.1-5).

Вторая составная часть отраслевого кодекса (ее часто еще называют особенной частью) содержит в себе непосредственные предписания к поведению участников правоотношений. Излагаются эти предписания с использованием казуального способа (особенно это заметно в Уголовном кодексе), однако абстрактный способ не исключается.

Далеко не всякий кодекс является единственным источником права в своей отрасли, далеко не во всяком отраслевом кодексе особенная часть исчерпывает все конкретные правовые предписания этой отрасли. Тем не менее, в любом случае особенная часть отраслевого кодекса регулирует наиболее типичные, фундаментальные отношения, фактически являясь основой, базой для всех остальных источников права соответствующей отрасли (как для законов, так и для подзаконных актов).

3) Внутреотраслевая кодификация представляет собой создание нормативного правового акта, который систематизировал бы нормы права, действующие в рамках подотрасли, института или подинститута права. В настоящее время, в эпоху особенно бурного развития законодательства, сопровождаемого не только ростом объема нормативно – правового материала, но и структурным усложнением отраслей права, это наиболее часто осуществляемый вид кодификации. Институты права и другие правовые комплексы, входящие в состав отраслей, становятся все более важными элементами правового регулирования и нуждаются, в результате увеличения объема законодательства и усложнения его структуры, в особой систематизации.

Внутреотраслевая кодификация технически представляет собой самый простой вид кодификации. То, что институт права не является самостоятельной составляющей системы права, не располагает ни собственным совершенно особым предметом, ни индивидуальным методом правового регулирования, сильно облегчает задачу законодателей, взявшихся осуществлять кодификацию этого института.

В результате внутреотраслевой кодификации может быть создан как закон, так и подзаконный акт (хотя последнее нежелательно). В отечественном законодательстве примерами законов – институциональных кодексов могут служить Горный кодекс, Лесной кодекс и еще целый ряд кодексов, объединяющих и определяющих правовое регулирование институтов административного права, Кодекс торгового мореплавания, Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)», кодифицирующие соответствующие весьма специфичные институты гражданского права и некоторые иные законы. Примером подзаконного акта, выполняющего роль институционального кодекса могут послужить Правила дорожного движения, утвержденные Постановлением Правительства России. Однако, предпочтительнее все же принятие институционального кодекса в ранге закона.

Институциональный кодекс может и не иметь двузвенной структуры (общей и особенной части, аналогичной отраслевому кодексу, описанному выше). Тем не менее, представляется целесообразным в его составе общие положения отделять от непосредственных правовых предписаний.

В условиях современной российской правовой действительности, когда законодательство отличают структурная сложность, большой объем действующих актов, проведение институциональных кодификаций оказывается более предпочтительным. Полноценные отраслевые кодексы, если они достаточно полны, будут очень объемны и сложны, ибо объем нормативно – правового материала в современных отраслях российской системы права как правило очень велик. К тому же многие институты отечественного права весьма специфичны, и часто бывает просто невозможно свести в одном едином документе положения нескольких таких институтов, входящих в одну отрасль, так – как такой документ оказывается не только объемным, но и разнородным, ориентирование в нем весьма затруднительно, трудно соблюсти правила логики. Поэтому институциональные кодификации в современной России представляются более востребованными и возможно именно проведение серии таких систематизаций будет более эффективным для упорядочения отраслей российского законодательства.

11.6. Различия в основных методиках кодификации, используемых в различных правовых системах современности.

Методология осуществления кодификационных работ не является универсальной, в различных странах, различных правовых системах они могут весьма существенно различаться. Причины таких различий лежат в принципиальной разнице методик правового регулирования в целом и, в частности, законотворчества.

За рубежом, особенно, во Франции и в Германии, вопросам, связанным с законодательной техникой вообще и с техникой кодификации в частности, внимания традиционно уделялось достаточно – по крайней мере, больше, чем в отечественной правовой науке (и это отставание, без сомнения, достойно сожаления). Иностранные исследователи – правоведы выделяют два основных вида методологии осуществления этого радикального преобразования системы законодательства. Эти системы, с учетом правовой системы, в которой они применяются, а так же с учетом принадлежности к определенной школе законодательной техники можно определить как французскуюи германскую[127]. Эти методики представляют собой законченные системы взаимосвязанных приемов и способов, которые позволяют добиться выполнения стоящих перед участниками кодификации задач.

Естественно, такое определение является весьма условным и не может рассматриваться как необходимый признак кодификаций, проводимых, соответственно, во Франции и Германии. Обе эти методики (в той или иной форме, в той или иной мере) используются в кодификационной практике во многих странах мира, нередко (как, например, в нашей стране) дополняя друг друга так, чтобы кодификаторы могли использовать все их преимущества, все положительные стороны.

Каждая из упомянутых методик является составной частью соответствующей доктринальной школы законодательной техники и формируется в соответствии с общим направлением исследований механизма законотворчества в этих школах. Разработка приемов и способов кодификации всегда находится в тесной зависимости от общего характера и тенденций научных исследований в области права и законодательной техники, а так же от практики законотворчества и систематизации созданного массива нормативных правовых актов в различных правовых системах.

Разница между французской и германской методиками проведения кодификаций заключаются в том, что они предполагают различные пути достижения одной из главных целей проведения кодификации. Кодификаторы в ходе своей работы стремятся, в первую очередь, как уже отмечалось, обеспечить полноту правового регулирования, сочетающуюся с ясностью, понятностью и доступностью предписаний для сознания их адресатов, с однозначностью толкования этого понимания всеми субъектами правового регулирования – это является необходимым условием эффективности правового регулирования, осуществляемого кодексом, его востребованности в правовом регулировании. Но достигается эта цель в различных правовых системах по – разному, различны приоритеты кодификаторов.

Французская методика кодификации разрабатывалась (и продолжает разрабатываться и в настоящее время) в основном (но не только) французскими правоведами и наглядно отражает специфику французской школы законодательной техники. Впервые эта методика была опробована в ходе первой в истории государства и права полноценной глобальной кодификации во Франции в начале XIX века. С тех пор эта методология весьма популярна в мире, особенно в странах Западной Европы. Причем, разработка системы применяемых в ее рамках приемов и способов продолжается, причем, весьма активно[128].

Наиболее заметной характерной чертой этой методике, определяющий все ее методологические особенности, является предельный прагматизм, практичность кодификаторов, обуславливающие упрощенность формы изложения предписаний в кодексе. Стремление к практической значимости, возможности реального использования результатов кодификации для максимально широкого круга лиц пронизывает всю технику систематизации законодательства, разработанную и применяемую французскими правоведами.

Главным побуждением кодификаторов, стоящих на позициях французской научной правовой школы, является обеспечение такого положения, чтобы создаваемые кодексы выступали бы если не единственным, то безусловно доминирующим источником права, регламентирующим определенную сферу общественных отношений. Кодексы должны вытеснить остальные формы права, заменить их полностью или, по крайней мере, в регулировании подавляющей массы социальных процессов. И лучший способ достичь этого, по мнению стоящих на такой позиции правоведов – обеспечить исчерпывающую полноту изложения именно в кодексе и только в нем правовых предписаний, таким образом, чтобы адресаты этих предписаний могли совершенно самостоятельно, без посторонней помощи моделировать свое правозначимое поведение, базируясь на положениях кодекса и не нуждаясь для этого в разъяснениях – как легальных, так и научных и профессиональных.

Такой прагматизм кодификаций, осуществляемых по французской методике, выражается, в первую очередь, в стремлении обеспечить для всех без исключения субъектов правоотношений (в том числе, не обладающих специальной юридической подготовкой) всеобщую исчерпывающую понятность положений кодекса, а через кодекс – всем предписаниям, изложенным в писаном законодательстве. Статьи кодекса, составленного по такой методике, формулируются с расчетом, чтобы они были понятны максимально широкому кругу лиц, не обладающих специальными юридическими знаниями. Эти положения должны субъектами правового регулирования точно и полно усваиваться без посторонней помощи, между законодательными предписаниями и их адресатами никто не должен стоять. При этом, понимание смысла, толкование норм права, изложенных в статьях кодекса, должно быть у всех людей одинаковым.

Основное внимание при создании кодексов в соответствии с этой методикой уделяется формулировке и закреплению в статьях создаваемого кодификационного нормативного правового акта конкретных предписаний, непосредственно регулирующих общественные отношения, содержащих строго определенные модели поведения – с максимальной возможной подробностью, конкретностью. Французская кодификационная методика предполагает, что в ходе реализации нормативно – правовых установок кодекса должны преимущественно использоваться только два метода их толкования – лингвистический, предполагающий установление смысла статей законодательного акта исключительно на основании правил языка, на котором такой акт составлен, и логический, основанный на применении приемов элементарной логики для определения смысла предписаний из их взаимосвязи. Такие методы толкования самые удобные и выгодные, так – как доступны практически всем индивидам, всем владеющим языком и не требуют специальной правовой подготовки. Но с другой стороны, использование этих методов связано с риском – при формулировании положений нормативного правового акта всегда возможна неточность, дающая возможность для различного толкования.

Такая опасность многозначного толкования преодолевается путем изложения в кодексах правовых предписаний с максимальной подробностью, доходчивостью, исключающей возможность различного их понимания. Можно сделать вывод, что одной из главных целей кодификаторов, использующих французскую методологию, является максимальное облегчение использования результатов их труда, обеспечение максимально широкого круга лиц, самостоятельно пользующихся создаваемым кодексом для определения собственного поведения. Кодекс, призванный стать основой законодательного регулирования определенной категории общественных отношений, должен стать общедоступным, простые люди – адресаты его предписаний должны получить возможность пользоваться им непосредственно, уяснять смысл сконцентрированных в нем правовых предписаний и моделировать на их основе свое поведение без помощи со стороны профессиональных юристов.

В связи с этим, французская школа законодательной техники предполагает использование при составлении кодексов максимально простых и всем понятных слов и выражений. Непосредственные предписания являются основой такого кодекса и излагаются они как можно более подробно. Созданные по такой методике кодексы отличает сравнительно небольшое количество общих положений. Использование юридических и иных специальных (например, экономических и технических) терминов, юридических схем и конструкций, а так же иных общих положений в ходе кодификации, осуществляемой по такой методике, сводится к минимуму. Даже отраслевые принципы правового регулирования в комплексных систематизирующих правовое регулирование нормативных правовых акта, составляемых по такой методике, весьма немногочисленны и предельно просты. Специальные юридические термины используются редко и максимально приближены к обычным словам, а так же снабжены исчерпывающе ясными определениями (которые далее по тексту акта могут и повторяться). При этом, использование специального термина возможно только при условии наличия такого определения в самом кодексе, что обеспечивает более тесную смысловую связь между этим термином и предписаниями непосредственного правового регулирования.

Основной упор в таких кодексах делается на предписания, непосредственно воздействующие на поведение субъектов правоотношений, общие положения кодификаторы, работающие по такой методике, стремятся свести к минимуму. Причем, даже имеющимся общие положениям придается как можно более конкретный характер. Например, очень сложно выделить в кодексах, созданных в соответствии с такой методикой, общие принципов правового регулирования, распространяющихся на отношения, не урегулированные непосредственно самим этим кодексом. Общие положения выступают скорее как дополнение и разъяснение таких непосредственных предписаний, а не как главенствующие, определяющие их начала. Субъекты правового регулирования получают исчерпывающие предписания из текста кодекса, и эти предписания не нуждаются в дополнительном осмыслении.

Эта тщательность и детальность имеют целью обеспечить всеобщую ясность и понятность правовых предписаний, а так же (что особенно важно в условиях ограниченности использования общих положений) единообразность и правильность толкования этих предписаний. Чем более подробно изложены элементы нормы права – тем менее возможность для сомнений и разночтения при их уяснении и разъяснении. При этом, доскональность изложения предписаний прекрасно сочетается с простотой используемых для этого выражений, специальные правовые термины и юридические конструкции, как только что отмечалось, в создаваемых по французских методиках – редкость, да и они, в тех нечастых случаях, когда применяются, изложены простым и общепонятным языком.

Стремление обеспечить доступность положений нормативных правовых актов для понимания всеми участниками регулируемых правоотношений является главной отличительной чертой законотворчества и кодификационных процессов во французской законодательной школе. Это является результатом и стремления к равноправию субъектов (которое предполагает равную доступность возможности использования закрепленных в законе правомочий), и желания обеспечить путем создания всеобъемлющей системы законодательства единство, стройность и системность правового регулирования, и намерения вызвать большее уважение к закону среди населения, более высокий уровень правосознания и правовую культуру, и многого другого.

Понятность и доступность смысла изложенных предписаний для сознания максимально широкого круга лиц является важнейшим условием для регулятивной эффективности любого акта законодательства. Однако, для систематизирующих нормативно – правовой массив кодексов это качество имеет особую роль, и именно этому требованию французские правоведы традиционно придают решающее значение. Понятность кодекса делает возможным наиболее полноценное использование не только его самого, но и всего действующего законодательства для регулирования поведения людей, позволяет системе нормативных правовых актов стать основополагающим (если не единственным) фактором, определяющим правозначимое поведение индивидов и их групп. Именно достижение максимальной понятности и является главной целью кодификаторов, работающих по французской методологии. Детальность и дотошность правовой регламентации, осуществляемой кодексами, позволяет точно и правильно усваивать и толковать и усваивать положения иных нормативных правовых актов (по крайней мере, принадлежащих к той же отрасли законодательства, выражающих схожие нормы), ибо, как уже отмечалось, результаты кодификации, фактически, неизменно являются базовыми для законодательного регулирования в определенной сфере общественных отношений. Французские правоведы используют кодификацию как средство совершенствования такого качества законодательства, как способность проникнуть во все, даже самые незначительные по масштабам общественные отношения. Понятность и доступность для широкого круга субъектов смысла нормативно – правовых положений кодексов – инструмент обеспечения практической значимости, принятия и реального использования для определения своего поведения законодательства всеми людьми.

Однако, сами же французские правоведы нередко отмечают, что абсолютное понимание смысла норм права, изложенных в нормативных правовых актах (в том числе, и в кодификационных) всеми без исключения людьми невозможно, что создание всеобщего кодекса – утопия. «Французская традиция характеризуется тем, что здесь, с одной стороны, периодически возникает стремление к созданию более или менее доступных для обывателя кодексов, а с другой стороны, данное стремление так до конца и не реализуется – итоговый результат оказывается в значительной мере далек от первоначальных замыслов»[129]. Терминологическая неопределенность, склонность к казуистичности, запутанность предписаний, необходимость постоянного обновления свойственны, по их мнению, такому кодексу. Стремление к общедоступности создаваемого кодекса приводит, как они полагают, к неоправданному его логическому усложнению, увеличению объема, запутанности структуры и, в результате, к непонятности и недоступности для сознания большинства людей смысла содержащихся в таком акте предписаний. «Наблюдаемое в современном мире бесспорное усложнение права не может в качестве неизбежной реакции не усиливать стремление к составлению понятных всему населению кодексов, иначе под угрозу ставится принцип равенства граждан перед законом, но, с другой стороны, чем сложнее право, тем труднее реализовать задачу по его достойному изложению»[130].

С одной стороны, с такой пессимистической позицией можно в чем - то согласиться. Действительно, добиться идеального понимания смысла правового предписания от людей, чуждых регулируемым отношениям, не осведомленных об их основных характерных особенностях, скорее всего, невозможно. Ожидать правильности и единообразия толкования текста нормативных правовых актов от различных людей, сознание, культура, образование, направление и уровень профессиональной подготовки которых различны (а иногда и сугубо индивидуальны) не приходится. Для точного, правильного и полного понимания смысла норм права, воплощенных в текстуальной форме законодательства необходимы определенные знания о регулируемой сфере общественных отношений, хотя бы минимальный уровень подготовки. Действительно, издание общенародного кодекса (которым грезили и мыслители эпохи Просвещения, и государственные деятели XIX века, и создатели социалистической правовой системы), доступного для усвоения всеми членами общества без исключения – утопия, что подтверждается практикой, неудачами, неизменно преследующими желающих создать такой акт.

Однако, с другой стороны, вполне возможным представляется создание комплексного, систематизирующего законодательное регулирование нормативного правового акта, понятного лицам, непосредственно участвующим в регулируемом этим кодексом отношениях. Да, для всех людей такой закон будет не вполне понятен, но субъекты соответствующих правоотношений, носители отраженных в правовых нормах интересов обладают хотя бы первичными знаниями, необходимыми для участия в этих отношениях, для более точного, системного и полного правового регулирования которых и проводится кодификация. Они имеют представление об основных участниках регулируемых кодексом правоотношений, об их роли и формах их участия в общественной жизни, об основных процессах, протекающих в этой сфере общественной жизни, об их характере, формах, основных закономерностях. Непосредственные участники общественных отношений, регулируемых кодифицируемым массивом нормативных правовых актов, к которым и обращены предписания законодательства, не могут быть не знакомы с азами правовой регламентации этих отношений. Они не могут рассматриваться как полные дилетанты, не способные точно истолковать суть базовых юридических положений, излагаемых в кодексе. В систематизируемом виде такие предписания, концентрировано выражают общественно полезный вариант поведения этих субъектов в определенной ситуации, и этот вариант поведения субъектам, как правило, знаком. Даже не имея специального юридического образования, они обладают представлением о правовом регулировании в этой сфере и способны систематизированные и концентрированные правовые предписания точно, правильно и полно усваивать. Именно на это и следует делать расчет в ходе кодификации, если для ее проведения используется исследуемая французская методика.

Таким образом, создание кодекса, доступного для непосредственного и беспрепятственного использования теми, кому действительно необходимо правовое регулирование, для правильного и точного понимания смысла его предписаний всеми участниками общественных отношений вполне возможно. Конечно, такой кодекс требует и тщательной отработки формулирования предписаний, строгой внутренней системности, структуризации, ибо невозможно рассчитывать на профессионализм адресатов предписаний, на их способность научного или, даже, формально – юридического толкования. Но выполнение этих требований, направленных на приобретение кодексом общедоступного (или, как предпочитают говорить французские правоведы, народного) характера – и есть задача, которую ставят перед собой кодификаторы французской школы законодательной техники.

Можно выделить еще целый ряд характерных черт французской методики кодификации, в которых проявляется ее прагматизм, стремление к как можно большей практической востребованности результатов этого вида систематизации законодательства для максимально широкого круга субъектов, возможности для них полностью и самостоятельно подчинять свое поведения с кодифицированными нормативными правовыми предписаниями.

Весьма наглядно демонстрирует специфику этой методики кодификации сами создаваемые в соответствии с ней кодификационные нормативные правовые акты. Как отмечалось, их характеризует, в первую очередь, очень высокая степень подробности изложения нормативно – правового материала. Статьи кодексов, созданных по исследуемой методике, по объему, как правило, достаточно велики. Это является результатом того, что изложенные в них нормативно – правовые формулировки отличаются скрупулезностью и тщательностью формулирования предписаний.

Такая тщательность и доскональность формирования юридических предписаний в сочетании со стремлением к их простоте и общедоступности обуславливает специфику структуры кодексов. Создаваемые по такой методике комплексные нормативные правовые акты насчитывают тысячи статей. Сами же эти статьи, обычно, невелики по объему – это полезно для усвоения их смысла. Большой объем французских кодификационных нормативных правовых актов и является результатом доскональности и подробности предписаний. Этот объем, в свою очередь, предопределяет и специфику структуры таких кодексов. Французскими кодификаторами обычно используется институционная структура кодексов, то есть по своему строению, по способу группировки предписаний, по порядку их изложения создаваемый по их методике кодификационный акт законодательства отражает, дублирует отрасль права (или иную систему юридических норм), в сфере которой осуществляется кодификация, нормы которой едино, системно и комплексно излагаются. Такой кодекс не делится на общую и особенную части. Составляющие такого нормативного правового акта (как правило, разделы и главы) соответствуют основным обособленным группам юридических норм (подотраслей, институтов, подинститутов права), входящим в систему кодифицируемой отрасли права. Структурные единицы такого кодекса предназначены для комплексного выражения входящих в эту группу правовых норм предписаний, причем, таким образом, чтобы при их текстуальном изложении логическая связь между этими предписаниями была бы отражена в точности. Не выделяется специальной структурной составляющей для формулирования и формального закрепления общих положений – они включаются непосредственно в главы (как правило, в начало) и, можно сделать вывод, распространяются только на положения этой главы. Это в еще большей степени конкретизирует регулятивное действие такого нормативного правового акта, приближая его к самому регламентируемому поведению, не давая возможности абстрагировать его влияние и не позволяя самостоятельно толковать содержащиеся в нем предписания. Институционная структура кодекса, соответствующая строению кодифицируемой отрасли права, составу входящих в нее подотраслей, институтов и подинститутов права, способствует более высокой степени логической связности и системности правовых установок, их понятности и доступности для всеобщего и единообразного осознания юридических предписаний.

Наши рекомендации