ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ ОСОБЫЙ ПОРЯДОК УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА ……………………………………………..415 – 440 3 страница

Нетрудно убедиться, что только такой систематизиро­ванный закон, вобравший в себя около пяти сотен статей, может моделировать уголовно-процессуальные отноше­ния на всех этапах (стадиях) судопроизводства с учетом различных форм его, окончания. Лишь в рамках УПК за­конодатель в состоянии учесть проблемы унификации и дифференциации судопроизводства. Никакой другой нормативный правовой акт из действующих в настоящее время не может определить функции различных субъек­тов уголовного процесса, последовательность развития его стадий и т.п. Именно в УПК могут быть не только провоз­глашены цели и задачи уголовного процесса, но и предус­мотрены средства и методы их реализации. Эта стройная система норм не должна нарушаться «вторжением» правил из других нормативных правовых актов.

Иные федеральные нормативные правовые акты и их применение

Основная масса вопросов, относящихся к регулирова­нию действий и правовых отношений участников уголов­ного судопроизводства, разрешена нормами УПК. Уголов­но-процессуальный кодекс РФ — это не только основной, но и единственный уголовно-процессуальный закон совре­менной России.

Однако уголовно-процессуальные отношения регулиру­ются и некоторыми правовыми нормами, содержащимися в других федеральных законах. Например, для привлечения к уголовной ответственности члена Совета Федерации и депутата Государственной Думы Федерального Собрания РФ необходимо преодолеть положения о неприкосновен­ности указанных лиц: этот вопрос может быть решен по представлению Председателя Следственного комитета РФ в особом порядке и при наличии оснований (ст. 18—21 Фе­дерального закона от 08.05.1994 № З-ФЗ «О статусе чле­на Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»). Специальный механизм лишения неприкосновенности ряда должностных лиц установлен ст. 29 Федерального за­кона от 11.01.1995 № 4-ФЗ «О Счетной палате Российской Федерации», ст. 16 Закона о статусе судей и др. В указан­ных случаях важные положения, относящиеся к решению существенных для судопроизводства вопросов, содержатся в специальных законах, которые носят комплексный, ме­жотраслевой характер. Поэтому при регулировании поряд­ка заключения под стражу или привлечения кого-либо из указанных лиц в качестве обвиняемых уголовно-процессу­альный закон не вступает в коллизию с этими законами, а воспринимает их как реальность, взаимодействует с ними (см. гл. 52 УПК).

В УПК имеются и другие нормы, которые никак нель­зя считать только принадлежностью данного федерально­го закона. Так, определяя компетенцию различных звеньев федеральной системы судов общей юрисдикции, УПК ис­ходит из их построения, данного в Законе о судебной систе­ме. Устанавливая процессуальную компетенцию, например председателя Верховного Суда РФ, его заместителей, пред­седателей областных и им соответствующих судов, УПК включает в «свою» систему норм или учитывает многие положения судоустройственных законов. При определении процессуальной компетенции носителей прокурорской вла­сти он исходит из того построения прокуратуры, которое дано в Законе о прокуратуре.

Отмечая факт формирования норм уголовно-процессу­ального закона с учетом иных федеральных законов, необ­ходимо подчеркнуть, что и эти «иные законы», в свою оче­редь, имея уголовно-процессуальное содержание, должны соответствовать нормам УПК (речь идет о законах о про­куратуре, о полиции, об ОРД и т.п.). К сожалению, на прак­тике иногда выявляются противоречия между нормами УПК и нормами других федеральных законов. В той мере, в какой подобные противоречия носят процессуальный ха­рактер или направлены на организацию применения уго­ловно-процессуальных норм, их можно разрешить на базе ст. 7 УПК. Этой статьей определено, в частности, что ор­ганы расследования, прокурор и суд не вправе применять федеральный закон, противоречащий УПК, а при установ­лении несоответствия законов должны принимать решения согласно нормам УПК.

Решения Конституционного и Верховного Судов РФ и другие акты

Рассматривая источники российского уголовно-про­цессуального права, анализируя их роль в регулировании общественных отношений в сфере уголовного судопроиз­водства, нельзя обойти молчанием вопрос о значении для уголовного процесса постановлений Конституционного Суда РФ. Они по-разному воздействует на систему норм уголовно-процессуального права.

В одних случаях, признавая не соответствующими Кон­ституции РФ те или иные процессуальные нормы, Консти­туционный Суд РФ в своих постановлениях предлагает су­дам и другим субъектам уголовно-процессуального права впредь до введения нового урегулирования федеральным законодательством разрешать различные ситуации посред­ством прямого применения положений соответствующих статей Конституции РФ (см. Постановление от 27.06.2005 № 7-П «По делу о проверке конституционности положе­ний частей второй и четвертой статьи 20, части шестой ста­тьи 144, пункта 3 части первой статьи 145, части третьей статьи 318, частей первой и второй статьи 319 Уголовно- процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами Законодательного собрания Республики Каре­лия и Октябрьского районного суда города Мурманска»).

В других случаях, признавая положения той или иной статьи УПК полностью или частично не соответствующими Конституции РФ, Конституционный Суд РФ предписыва­ет Федеральному Собранию РФ внести изменения в закон (см. Постановление от 11.05.2005 № 5-П «По делу о про­верке конституционности статьи 405 Уголовно-процессу­ального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Курганского областного суда, жалобами Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, производ­ственно-технического кооператива «Содействие», обще­ства с ограниченной ответственностью «Карелия» и ряда граждан»).

Практиковал Конституционный Суд РФ и совмещение вводном постановлении первого и второго вариантов ре­шений (см. Постановление от 29.04.1998 № 13-П «По делу о проверке конституционности части четвертой статьи ИЗ Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с за­просом Костомукшского городского суда Республики Ка­релия»).

В указанных случаях Конституционный Суд РФ не соз­давал новых норм, и потому его акты не могут быть безо­говорочно признаны в качестве источников уголовно-про­цессуального права, но он либо инициировал их принятие законодательным органом, либо ориентировал суды и дру­гие государственные органы на прямое применение консти­туционных норм, либо признавал процессуальные нормы соответствующими Конституции РФ.

Применение норм уголовно-процессуального закона не­редко встречает затруднения на практике, в связи с чем они нуждаются в разъяснении. Такие разъяснения дает Пленум Верховного Суда РФ в актах, издаваемых в форме поста­новлений. Хотя подобные акты не являются источника­ми уголовно-процессуального права, разъяснения, содер­жащиеся в них, имеют важное значение для правильного и единообразного применения закона, ибо в них с учетом практики применения уголовно-процессуального законо­дательства даются разъяснения отдельных норм уголовно-процессуального права, содержатся указания по организа­ции работы в целях наиболее эффективной их реализации, анализируются допускаемые ошибки и недостатки.

Разъяснения Пленума Верховного Суда РФ по поводу практики применения уголовно-процессуального законо­дательства распространяются не только на суды России, но и на другие органы и должностных лиц, применяю­щих разъясняемые им законы. Вопрос о необходимости дачи судам этих разъяснений может возникнуть в связи с рассмотрением коллегиями и Президиумом Верховного Суда РФ уголовных дел в кассационном или надзорном порядке, запросами судов, прокуратуры, других правоох­ранительных органов. Разъяснения Пленума Верховного Суда РФ содержатся либо в постановлениях, посвящен­ных практике применения законодательства по отдельным категориям уголовных дел, либо в постановлениях, специ­ально вынесенных по вопросам разъяснения уголовно-про­цессуального законодательства. К числу последних можно отнести постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05.12.2006 № 60 «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел» и от 11.01.2007 № 1 «О применении судами норм главы 48 Уголовно-про­цессуального кодекса Российской Федерации, регламенти­рующих производство в надзорной инстанции».

В число правовых актов, применяемых в ходе уголовно­го судопроизводства, входят указы Президента РФ, поста­новления Правительства РФ, ведомственные нормативные акты (например, приказы Министра внутренних дел РФ и т.д.). Перечисленные нормативные акты не относятся к ис­точниками уголовно-процессуального права, так как по сво­ему статусу не являются законами. Необходимо отметить, что эти акты не должны противоречить нормам УПК.

Законы субъектов РФ не являются источниками уголов­но-процессуального права в силу прямого указания п. «о» ст. 71 Конституции РФ о том, что уголовно-процессуальное законодательство находится в исключительном ведении Российской Федерации.

Ведомственные нормативные акты (приказы и указания Генерального прокурора РФ, Председателя Следственного комитета РФ, приказы Министра внутренних дел и т.д.) оказывают существенное практическое значение, конкрети­зируют уже существующие нормы УПК с учетом специфи­ки деятельности того или иного органа предварительного расследования.

Генеральный прокурор РФ в соответствии с п. 2 ст. 30 Закона о прокуратуре вправе издавать указания по вопро­сам дознания, не требующим законодательного регулиро­вания.

Нормы уголовно-процессуального права и их применение

Внешнюю форму уголовно-процессуального права со­ставляют его источники, внутреннюю — правовые нормы.

Содержанием уголовно-процессуальных норм являют­ся правила поведения субъектов уголовно-процессуального нрава. Субъект уголовно-процессуального права, реализуя права и обязанности, содержащиеся в нормах права, всту­пает в уголовно-процессуальные отношения. Тем самым он становится субъектом (участником) конкретного правоот­ношения по конкретному уголовному делу.

Общетеоретические положения о нормах права в зна­чительной степени распространяются на уголовно-процес­суальные нормы. Они установлены государством, имеют общий и общеобязательный характер, их применение обес­печено механизмом государственного принуждения. В ко­нечном счете они направлены на решение задач, стоящих пе­ред уголовно-процессуальным правом, элементом которого являются. Это, однако, не лишает их некоторой специфики.

В уголовно-процессуальном праве нет норм с абсолютно неопределенным адресатом, но имеется немало норм, адре­сованных отдельным группам субъектов уголовного процес­са (например, государственным органам, субъектам с собст­венными процессуальными интересами и т.п.). Характерно, что уголовно-процессуальные нормы общеобязательны не только для их адресатов (обвиняемых, подозреваемых, по­терпевших, гражданских истцов, гражданских ответчиков), но и для тех субъектов (следователя, дознавателя, прокуро­ра, суда, судьи), от которых зависит реализация прав и обя­занностей названными субъектами.

Нормы уголовно-процессуального права выполняют ре­гулятивные (правоустанавливающие) функции, направ­ленные на установление уголовно-правовых отношений и породивших их юридических фактов (совершение престу­плений), от чего, в свою очередь, зависит приведение в дей­ствие механизма применения уголовной ответственности. Это означает, что нормы уголовно-процессуального права и регулируемые ими отношения выполняют охранитель­ные функции. Таким образом, хотя формирование в уголовно-процессуальном праве регулятивных норм в итоге обусловлено необходимостью обеспечения реализации правоохранительных функций уголовного права, эффек­тивность их действия на практике отражает выполнение уголовно-процессуальным правом в целом и его нормами как составляющими этого целого правоохранительных за­дач, установленных УПК.

Независимо от формы изложения ее содержания (дозво­ления или запрета) норма уголовно-процессуального пра­ва непременно содержит указания на то, как должен или может вести себя (т.е. действовать или воздержаться от действия) субъект уголовно-процессуальных отношений. При этом субъективные права и обязанности взаимосвя­заны, так как не существует субъективного процессуально­го права, реализация которого не означала бы выполнения соответствующей обязанности. Вот почему процессуальные нормы носят двусторонний, представительно-обязыва­ющий характер.

Общепризнанным является взгляд на трехчленную структуру нормы уголовно-процессуального права, в которой усматривается наличие таких составляющих, как гипотеза, диспозиция и санкция.

Гипотеза — это условие, при наличии которого дейст­вует правило, содержащееся в правовой норме. Гипотеза может быть абсолютно определенной, относительно опре­деленной или смешанной.

Так, устанавливая, что суд присяжных в краевом, об­ластном и равном им суде рассматривает дела о преступ­лениях, предусмотренных ч. 3 ст. 31 УПК, по ходатайству обвиняемого (п. 2 ч. 2 ст. 30 УПК), законодатель тем самым указывает абсолютно определенное условие: наличие четко выраженной воли обвиняемого.

Предусматривая возможность соединения в одном про­изводстве дел по обвинению нескольких лиц в соучастии в совершении одного или нескольких преступлений (п. 1 ч. 1 ст. 153 УПК), законодатель устанавливает относитель­но определенное условие.

Однако в нормах уголовно-процессуального права гипо­теза иногда формулируется на основе сочетания двух ука­занных подходов к ее построению. Так, законом установ­лено, что гражданский иск в уголовном деле может быть предъявлен после его возбуждения, но до окончания судеб­ного следствия. Тем самым законодатель предписывает, что гражданский иск в уголовном деле может быть рассмотрен при условии его предъявления от начала производства по уголовному делу (которого до его возбуждения не сущест­вует) до завершения второй части стадии судебного разби­рательства. Иными словами, ч. 1 ст. 44 УПК содержит от­носительно определенное условие, согласно которому иск может быть предъявлен: на начальном этапе расследования или после появления в процессе такого субъекта, как по­дозреваемый, или после привлечения лица в качестве об­виняемого, или в суде — до окончания судебного следствия. В указанных рамках лицо, которому причинен ущерб (вред) преступлением, имеет право выбора момента предъявления иска.

В то же время законодатель ввел в норму не только отно­сительно определенное, но и абсолютно определенное условие. Последнее усматривается в установлении жесткого по­ложения: иск может быть рассмотрен только в том случае, если он предъявлен до окончания судебного следствия.

Диспозиция уголовно-процессуальной нормы пред­ставляет собой правило поведения субъекта (субъектов) уголовного процесса.

Например, ст. 171 УПК обязывает следователя вынести мотивированное постановление о привлечении лица в каче­стве обвиняемого при наличии достаточных доказательств, дающих основание для обвинения этого лица в совершении преступления.

Санкция — это указание на последствия нарушения, не­исполнения или ненадлежащего исполнения диспозиции нормы (или ряда норм), в том числе и на возможность при­менения меры воздействия к субъекту.

Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает санк­ции следующего характера:

• процессуально-принудительные, к числу которых относятся, например, предусматривающие возможность применения мер принуждения в виде привода (ст. 113);

• процессуально-штрафные, устанавливающие возмож­ность применения денежного взыскания, а также обращения внесенного залога в доход государства (ст. 117, 118);

• процессуально-восстановительные, предусматрива­ющие: отмену принятого процессуального решения (ст. 110, ч. 5 ст. 125, ч. 6, 7 ст. 148, ст. 389²¹, 389²², 389²⁵, ч. 4 ст. 389²⁸, 401¹⁵ и др.); изменение принятого решения (ст. 110, 369, 370, 387 и др.); направление уголовного дела для дополни­тельного следствия (ч. 1 ст. 221) или нового судебного рас­смотрения (ст. 389²², ч. 4 ст. 401¹⁶);

• процессуально-предупредительные:

ü отвод судьи, прокурора, следователя, дознавателя, пе­реводчика, специалиста, эксперта, защитника, представите­ля, секретаря судебного заседания (ст. 61—72);

ü отстранение, самоотводы, отводы присяжного заседа­теля (ч. 3-6, 9-17 ст. 328, ч. 1 ст. 329);

ü отстранение прокурором дознавателя от дальнейше­го ведения дознания, если им допущено нарушение закона при расследовании дела (п. 10 ч. 2 ст. 37);

ü роспуск председательствующим коллегии присяжных заседателей, не способной вынести объективный вердикт, и возобновление подготовки к рассмотрению уголовного дела с участием присяжных заседателей (ст. 330 УПК).

В нормах УПК предусматривается возможность приме­нения норм уголовного права в случаях, когда при про­изводстве по уголовному делу имеют место нарушения процессуальных норм, в результате которых наступившие последствия выходят за чисто процессуальные рамки (ч. 8 ст. 56, ч. 5 ст. 57, ч. 4 ст. 58, ч. 5 ст. 59, ч. 4 ст. 60) и носят уголовно-правовой характер. В данном случае возникают комплексные отношения, регулируемые нормами не только уголовно-процессуального, но и уголовного права.

Уголовный процесс, как и уголовно-процессуальное пра­во, существует потому, что в его ходе возникает вероятность применения норм уголовного права. Нацеленность на ус­тановление данных для применения (или неприменения) норм уголовного права присутствует в числе важнейших за­дач уголовного судопроизводства (ст. 73, ч. 1 ст. 171, ст. 225, 307 УПК). Эти и другие положения УПК свидетельствуют о взаимосвязи применения норм уголовного и уголовно-процессуального права. Но если уголовно-процессуальные отношения вторичны по отношению к уголовно-правовым отношениям, обусловливающим их возникновение и суще­ствование, то применение норм уголовно-процессуального права опережает применение норм уголовного права. В про­тивном случае невыполнима служебная роль уголовно-про­цессуального права и уголовного процесса по отношению к уголовно-правовым отношениям, возникающим в связи с совершением преступления.

Сообразно сказанному субъектом применения норм уголовного права является прежде всего и главным образом суд. Это положение находит подтверждение в действующих нормативных правовых актах самого высокого уровня (ч. 1 ст. 49 Конституции РФ). Только суд вправе признать лицо виновным в совершении конкретного преступления, а также подвергнуть его уголовному наказанию. Было бы, однако, ошибочным признавать право применения норм уголовно­го закона только за судом первой инстанции: их применя­ют также органы расследования и прокурор, надзирающий за исполнением ими закона, но в отличие от суда — лишь гипотезу и диспозицию уголовно-правовой нормы. Однако во всех случаях применение норм уголовного права невоз­можно без одновременного применения норм уголовно-процессуального права. Более того, процессуальные акты одновременного применения норм уголовного и уголовно-процессуального права (привлечение в качестве обвиняе­мого, утверждение обвинительного заключения, вынесение приговора) имеют наиболее важное значение.

Признавая обоснованной широко распространенную в общей теории права позицию, рассматривающую власт­ное начало как обязательный атрибут субъекта, применяю­щего правовую норму, необходимо отметить, что это более всего касается норм уголовного права и уголовного процес­са, применение которых всегда связано с воздействием на обязанных лиц. Поэтому применение норм уголовно-про­цессуального права является прерогативой лишь субъек­тов — носителей властных полномочий (органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора, суда, судьи).

Высказанные соображения не исключают возможности существования иных форм реализации (помимо примене­ния) уголовно-процессуальных норм: их соблюдения, ис­полнения, использования. Однако реализация этих форм одними субъектами (потерпевшим, обвиняемым, защитни­ком) в уголовном процессе всегда связана с применением нормы права другим субъектом (дознавателем, следовате­лем, прокурором, судом). Заявление обвиняемым отвода следователю, предъявление потерпевшим гражданского иска в ходе следствия, принесение защитником жалобы на необоснованный арест обвиняемого — это формы реа­лизации нормы права, использование субъективных прав указанными лицами, которое, однако, не может быть реа­лизовано, если не сопровождается применением процессу­альных норм соответственно дознавателем, следователем, судьей (ст. 44, 64-72, ч. 10 ст. 108 УПК).

2.2. Действие уголовно-процессуального закона

Действие уголовно-процессуального закона, как и любо­го другого нормативного правового акта, принято рассмат­ривать во времени, в пространстве и по кругу лиц.

Согласно Федеральному закону от 14.06.1994 № 5-ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федераль­ных конституционных законов, федеральных законов, ак­тов палат Федерального Собрания», указанные в нем акты вступают в силу одновременно на всей территории РФ по истечении 10 дней со дня их официального опубликова­ния, если самими законами или актами палат не установлен другой порядок вступления их в силу. Течение срока начинается со дня, следующего за днем опубликования. Офи­циальным опубликованием считается первая публикация полного текста указанных актов в «Парламентской газете», «Российской газете» или «Собрании законодательства Рос­сийской Федерации» или первое размещение (опубликова­ние) на «Официальном интернет-портале правовой инфор­мации» (www.pravo.gov.ru).

Согласно прямому указанию Федерального закона от 18.12.2001 № 177-ФЗ «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», опубли­кованного в «Российской газете» 22 декабря 2001 г., УПК вступил в силу с 1 июля 2002 г., за исключением положе­ний, для которых этим Законом установлены иные сроки и порядок введения в действие.

Уголовно-процессуальный закон, в отличие от уго­ловного, не имеет обратной силы. Действует тот закон, который имеет юридическую силу на момент принятия процессуальных решений или проведения процессуальных действий. Он не распространяется на отношения, возник­шие до обретения им законной силы или после утраты тако­вой. Уголовно-процессуальный закон в целом утрачивает силу обычно с принятием нового закона, а в части — ввиду изменения, дополнения или исключения отдельных норм.

Действие уголовно-процессуального закона в про­странстве означает, что производство по уголовным де­лам на территории РФ во всех случаях ведется в соответст­вии с УПК независимо от места совершения преступления (ч. 1 ст. 2 УПК), если международным договором РФ не установлено иное. При совершении преступления членом экипажа российского корабля в море или самолета в воз­духе судопроизводство также осуществляется в соответст­вии с российским уголовно-процессуальным законом, если указанное судно приписано к порту РФ (ч. 2 ст. 2 УПК). Исполнение поручения судов или органов расследования иностранных государств осуществляется в соответствии с уголовно-процессуальным законом РФ. Если междуна­родным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотрено законом, применяются правила междуна­родного договора.

Действие уголовно-процессуального закона по кругу лиц. Судопроизводство по уголовным делам о преступ­лениях, совершенных на территории РФ, осуществляется в соответствии с российским уголовно-процессуальным законом не только в отношении граждан своей страны, но также в отношении иностранцев и лиц без гражданства. Из общего правила, однако, имеются исключения, которые рас­пространяются на лиц, обладающих правом дипломатиче­ской неприкосновенности. К их числу относятся главы ди­пломатических представительств, члены дипломатического персонала (советники, атташе и др.), а также лица, которые согласно законодательству РФ и общепризнанным нормам международного права пользуются привилегией личной неприкосновенности.

Неприкосновенность распространяется и на помещения, занимаемые указанными лицами: в их числе помещения дипломатических представительств, резиденция главы ди­пломатического представительства, жилые помещения ди­пломатического персонала. Законом установлено, в частно­сти, что процессуальные действия, предусмотренные УПК, в отношении указанных лиц могут производиться лишь по просьбе или с согласия дипломатического представителя (ч. 2 ст. 3 УПК).

Рассматривая вопрос о пределах действия уголовно-процессуального закона, нельзя не уделить внимания проблеме применения аналогии в уголовно-процессуальном праве. В действующем УПК институт аналогии не нашел отражения. Однако следует учитывать, что уго­ловно-процессуальный закон (в отличие от уголовного) не устанавливает, какие деяния признаются преступлениями, а регулирует правоотношения субъектов в ходе производ­ства по делу. Поэтому аналогия в уголовном процессе не расширяет рамки возможных репрессий, а играет позитив­ную роль, придавая динамизм уголовно-процессуальным отношениям в установлении уголовно-правовых отноше­ний и юридических фактов, вызвавших их возникновение. Смысл же аналогии закона при регулировании уголовно- процессуальных отношений состоит в том, что суд, проку­рор, следователь или дознаватель применяют такие нормы УПК, которые не разрешают конкретный вопрос, но регу­лируют уголовно-процессуальные отношения в сходных ситуациях.

Возможность применения аналогии в сфере регулиро­вания уголовно-процессуальных отношений признал Кон­ституционный Суд РФ. В одних случаях он на это прямо указывает (см., например, Постановление от 02.07.1998 № 20-П); в других — прямо не указывает, но имеет анало­гию в виду (см., в частности, Постановление от 23.03.1999 № 5-П). Подтвердил возможность применения аналогии в уголовном процессе и Пленум Верховного Суда РФ (см. ныне утратившее силу постановление от 08.12.1999 № 84 «О практике применения судами законодательства, регла­ментирующего направление уголовных дел для дополни­тельного расследования»).

Заметим, однако, что аналогия закона в уголовном судо­производстве может быть в определенных границах приме­нена при соблюдении ряда условий, к ним можно отнести: а) наличие действительного пробела в системе норм, регу­лирующих уголовно-процессуальные отношения; б) ори­ентация на сходный случай, урегулированный законом; в) соблюдение конституционных принципов уголовного процесса; г) обеспечение процессуальных прав граждан, участвующих в уголовном судопроизводстве; д) соверше­ние действий и принятие решений лишь в рамках, допус­тимых нормами УПК.

Представляется целесообразным прямо указать в УПК на возможность применения аналогии закона и, может быть, аналогии права при регулировании уголовно-процес­суальных отношений, как это сделано в ГПК. В частности, в ч. 4 ст. 1 ГПК установлено, что в случае отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возни­кающие в ходе производства по гражданскому делу, феде­ральные суды общей юрисдикции и мировые судьи приме­няют норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такой нормы действуют исходя из принципов осуществления правосудия РФ (аналогия права). Подобный подход допустим и применительно к ре­гулированию уголовно-процессуальных отношений.

Вопросы и задания для самоконтроля

1. Дайте понятие уголовно-процессуального права.

2. Укажите источники уголовно-процессуального права, их понятие, виды.

3. В чем состоит роль Конституции РФ как источника уголов­но-процессуального права?

4. Охарактеризуйте УПК как уголовно-процессуальный за­кон, имеющий важнейшее значение в регулировании уголовно-процессуальных отношений.

5. Какова структура УПК?

6. Являются ли решения Конституционного и Верховного Су­дов РФ источниками уголовно-процессуального права?

7. Что такое норма уголовно-процессуального права, какова ее структура?

8. Как действует уголовно-процессуальный закон во времени, в пространстве и по кругу лиц?

9. Возможно ли использование норм уголовно-процессуаль­ного права в уголовном судопроизводстве по аналогии?

Глава 3

КОНСТИТУЦИОННЫЕ ПРИНЦИПЫ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА

В результате изучения данной главы студент должен:

• знать понятие, виды и систему принципов уголовного про­цесса, их правовое регулирование;

• уметь формулировать сущность и содержание каждого из принципов, исключения из общего содержания принципа;

• владеть надлежащими знаниями о соотношении принципов уголовного процесса с иными общими положениями и задачами уго­ловного процесса, проблемах реализации принципа в практической де­ятельности органов, осуществляющих уголовное судопроизводство.

3.1. Понятие и система принципов уголовного судопроизводства

Принципы уголовного судопроизводства (уголовного процесса) — это закрепленные в Конституции РФ и на ее основе в УПК основополагающие правовые идеи, определя­ющие построение всего уголовного процесса, его сущность, характер и демократизм. Они составляют базу, фундамент всего уголовного процесса.

Хотя Конституцией РФ (ч. 1 ст. 15) предусмотрено пря­мое действие ее норм, все же нормы-принципы, содержа­щиеся в ней, в большей или меньшей степени нуждаются в установлении механизма их реализации применительно к отдельным стадиям и институтам уголовного процесса.

Сформулированные в соответствии с господствующи­ми в обществе представлениями о наиболее рациональ­ных и справедливых формах осуществления правосудия по уголовным делам конституционные принципы в своей взаимосвязи образуют систему, ту единую цепь, каждое звено которой характеризует отдельную сторону или грань уголовного процесса. Рассматривая все звенья этой цепи в единстве, можно уяснить сущность российского уголов­ного судопроизводства в целом.