Договоры о разграничении или взаимном делегировании предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и ее субъектов как источники конституционного права.
Следующим видом источников конституционного права являются договоры о разграничении или взаимном делегировании предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и ее субъектов, заключаемые на основании упомянутой части 3 статьи II Конституции Российской Федерации.
Таким образом, договорами охвачены почти все виды субъектов Федерации (кроме автономной области). Перечень договоров дается в хронологическом порядке, по времени их подписания. Договоры с автономными округами подписывались не отдельно, а одновременно с краем, областями, в состав которых они входят.
Анализ договоров по времени их подписания свидетельствует, что наиболее интенсивная полоса их подписания выпадает на 1996 год. В этом году заключено (подписано) 17 договоров. Затем по интенсивности стоит 1997 год подписано 12 договоров, затем 1998 год подписано из проанализированных 6 договоров. Менее всего подписано договоров в 1994 году три. В 1995 году четыре.
К сожалению, возможные рамки такого договорного разграничения (взаимного делегирования) предметов ведения и полномочий конституционно не определены. Не определена и процедура заключения и прекращения указанных договоров.
На практике договорами нередко изменяется разграничение компетенции Российской Федерации и ее субъектов, установленное статьями 71-73 федеральной Конституции. Оно, как мы видели, имеет преимущество перед разграничением, содержащимся в Федеративном договоре.
Отсюда следует, что положения соответствующих договоров имеют более высокую юридическую силу, чем упомянутые статьи Конституции, не говоря уже о положениях федеративного договора. Такой вывод вытекает из части 3 статьи II, находящейся в главе 1, которая представляет собой как бы конституцию в Конституции, ибо ее юридическая сила выше, чем у остальной части Конституции. Следовательно, отступления в договорах от норм статей 7173 Конституции нельзя рассматривать как ее нарушение.
В литературе встречается и иная позиция. Так, в одном из комментариев Конституции Российской Федерации утверждается, что договоры, о которых идет речь в части 3 статьи II Конституции (помимо Федеративного договора), не должны противоречить Конституции и федеральным законам, поскольку такое условие предусмотрено в части 2 статьи 78 Конституции. В действительности же в части 2 статьи 78 предусмотрен иной институт, чем в части 3 статьи II, а именно: не договоры, но соглашения, и не вообще между органами государственной власти Российской Федерации и ее субъектов, но лишь между соответствующими органами исполнительной власти. Такие соглашения действительно не должны противоречить Конституции и федеральному закону, хотя это и ставит под сомнение целесообразность их заключения. Можно согласиться с автором комментария в том, что конституционный способ разграничения компетенции между Российской Федерацией и ее субъектами имеет приоритет перед договорным, но выражается это только в том, что договорное разграничение компетенции опирается на положение части 3 статьи II Конституции. Отсюда, однако, отнюдь не следует, что договоры, о которых идет речь в части 3 статьи II, обладают меньшей юридической силой, чем федеральный закон. Дело, похоже, обстоит как раз наоборот.
Не столь бесспорен, однако, порядок заключения таких договоров, сложившийся на практике. Он заключается в том, что договоры подписываются Президентом Российской Федерации с федеральной стороны и Президентом или главой республики, главой администрации со стороны субъекта Российской Федерации и вступают в силу обычно со дня опубликования. Само официальное опубликование на федеральном уровне не всегда имеет место (в печати субъектов Российской Федерации договоры обычно публикуются). С более или менее значительным опозданием часть договоров публикуется в газете "Российские вести", которая предназначена для официального опубликования правительственных и ведомственных актов. Однако, как показано выше, уровень юридической силы договоров таков, что требует официального опубликования в первом разделе "Собрания законодательства Российской Федерации" и, соответственно, в "Российской газете".
Еще более важен вопрос о субъектах, участвующих в заключении договоров. Поскольку в договорах содержатся нормы конституционного характера, вряд ли правильно отстранять от их создания законодательную власть. Представляется, что договоры для вступления в силу должны бы утверждаться Федеральным Собранием и представительным органом законодательной власти соответствующего субъекта Российской Федерации. Причем для принятия решения было бы логично предусмотреть требование квалифицированного большинства, необходимого соответственно для принятия поправок к Конституции на федеральном уровне и для изменения конституции (устава) на уровне субъекта Российской Федерации.
С учетом сказанного представляется, что процедура заключения и расторжения договоров между органами государственной власти Российской Федерации, а также ее субъектов о разграничении (взаимном делегировании) предметов ведения и полномочий в соответствии с частью 3 статьи II Конституции, кроме того отмеченная только что проблема некоторых правовых последствий таких договоров нуждаются в урегулировании федеральным конституционным законом. Это тем более важно, что о взаимном делегировании предметов ведения и полномочий в Конституции не говорится.
Стр.30
Масштабные преобразования в России и государствах Содружества потребоваликоренного обновления правовых систем. Стремительно развиваетсязаконодательство, в одних странах быстрее, в других - чуть медленнее. Этопроисходит применительно ко всем или многим отраслям, но прежде всего в сферегосударственного строительства. Реформы сопровождаются принятием комплексовзаконов в сфере экономики, устройства государства, в социальной сфереэкономики, устройства государства, в социальной сфере. В них много общихмоментов, но есть и немало специфического.Конституционные пробелы и «разрывы» правопреемственности нередко восполняютсянекорректным внедрением и использованием иностранных юридических концепций.Вызывает удивление безучастное отношение российских юристов к данному явлению,хотя иностранные юристы обратили внимание на противоречивость подобных«правовых трансплантаций». Так, американский профессор-политолог Роберт Шарлетжестко оценивает некритичное восприятие западных конституционных теорий вРоссии и других постсоветских странах[18]. Поспешное использование американской модели конституционализма с присущимией размытым понятием «государство», отсутствием присущими ей размытымпонятием «государство», отсутствием положений о государственном управлении и обособом конституционном правосудии, о «негативных правах» граждан привелопозднее к более широкому освоению европейских моделей с их стандартами ЕС и СЕ.Механические заимствования и рецепции западных правовых идей без их адаптации креальным условиям этих стран приводят к «правовой эклектичности». Между темзначение институционального контекста правовых норм нельзя преуменьшать[19].«Конституционная доминанта» становится определяющей по следующим причинам.Во-первых, Конституция занимает ведущее место в правовой системе, в отрасляхзаконодательства. Во-вторых, Конституция обладает высшей юридической силой,когда все иные правовые акты издаются на основе и во исполнение ее положений,а в случае расхождений действуют нормы Конституции. В-третьих, Конституциявыступает мощным правообразующим фактором, как в смысле прямого действия еенорм, так и благодаря нормативно-ориентирующему воздействию на процессзаконотворчества. В-четвертых, конституция служит главным нормативно-правовымкритерием, толкования и применения всех юридических актов, совершенияюридических действий.К сожалению, выделяемые нами черты Конституции, отражающие ее общее и особенноев системе законодательства, далеко не полностью реализуется в практикеправотворчества и правоприменения. Изучение опыта России и других государствСНГ свидетельствует об отклонениях законодательного развития отконституционного «русла», о нарушениях конституционной законности, одеформированных соотношениях между законами и подзаконными актами, опроизвольном построении всей цепи правовых актов