Гражданское право. Том 3. Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого.
чинная связь) здесь налицо. Нельзя, однако, сбрасывать со счетов, что вред причинен лицом, находившимся, по крайней мере в момент причинения вреда, в таком состоянии, когда это лицо не могло понимать значения своих действий или руководить ими. Указанное обстоятельство существенно отличает поведение такого лица от поведения лиц, которые причинили вред, хотя и невиновно, но как дееспособные лица могли отдавать отчет в своих действиях и руководить ими. То, что субъект в данном конкретном случае не предвидел общественно-опасный характер своих действий и их последствий, не мог и не должен был их предвидеть, а потому и не мог их предотвратить, не исключает его вменяемости, которой в перечисленных выше случаях как раз и нет. Сделанный вывод не может быть поколеблен ссылкой на то, что причинитель вреда не освобождается от ответственности, если сам привел себя в состояние, в котором не мог понимать значения своих действий или руководить ими, употреблением спиртных напитков, наркотических веществ или иным способом (п. 2 ст. 1078 ГК). В данном случае мы оцениваем поведение причинителя и на тот момент, когда он сам «накачивал» себя до состояния невменяемости, т. е. относим возложенную на него обязанность возмещения вреда к мерам ответственности с учетом так называемой предшествующей вины. Налицо полный состав правонарушения, в том числе и вина причинителя вреда, поскольку он сам привел себя в состояние невменяемости. Б. С. Антимонов правильно указывал, что иногда «...право считается не с тем внутренним состоянием человека, которое было налицо в момент совершения обсуждаемого действия, а принимает во внимание внутреннее состояние в определенный предшествующий момент»[11].
[1] См.: Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по гражданским делам. М., 1999. С. 305.
[2] См.: Иоффе О. С. Ответственность по советскому гражданскому праву. Л., 1955. С.193-198.
[3] Нельзя поэтому согласиться с тем, что абз. 1 п. 3 ст. 1064 ГК помещен в норме, закрепляющей общие условия ответственности за причинение вреда. Симптоматично, что в ст. 1067 ГК, специально определяющей последствия причинения вреда в состоянии крайней необходимости, об ответственности ни слова не говорится. И это правильно.
[4] В этих случаях речь должна идти не о мерах ответственности, а о мерах социальной защиты.
[5] При определенных обстоятельствах поведение потерпевшего нельзя считать упречным, хотя он и знает о том, что систематически подвергается воздействию вредоносных факторов. Например, выброс в атмосферу вредных для организма веществ во много раз превышает предельно допустимые нормы. Потерпевший, работая в таких условиях, вынужден с ними мириться, так как податься ему некуда, а пополнять ряды безработных он не хочет. При решении вопроса о возмещении вреда, причиненного профессиональным заболеванием (скажем пневмокониозом), ни о какой вине потерпевшего и речи быть не может. Налицо вина работодателя, что служит дополнительным основанием возмещения им вреда в полном объеме и привлечения его к ответственности за нарушение правил по охране труда и техники безопасности (вплоть до уголовной).
[6] В споре между Г. К. Матвеевым, считавшим, что вина организации не сводима к вине отдельного работника, и В. Т. Смирновым, который полагал, что вина организации не получает отличного от вины конкретного работника выражения, более обоснована позиция Г. К. Матвеева. Любопытно, что оба автора при раскрытии сущности юридического лица исходили из теории коллектива. Г. К. Матвеев в этом вопросе, именно с позиций теории коллектива, более последователен (см.: Матвеев Г. К.: 1) Вина в советском гражданском праве. Киев, 1955; 2) Основания гражданско-правовой ответственности. М., 1971; Смирнов В. Т. Обоснование деликтной ответственности юридических лиц//Проблемы гражданского и административного права. Л., 1962. С. 254-274). Сказанное, разумеется, не умаляет весомости вклада В. Т. Смирнова в разработку теории обязательств по возмещению вреда. Помимо упомянутой статьи, см. его работы: Гражданская ответственность государственных предприятий за причинение увечья или смерти работникам. М., 1957; Регрессные иски в обязательствах из причинения вреда. М., 1960; Обязательства, возникающие из причинения вреда. Л., 1973; Смирнов В. Т., Собчак А.А. Общее учение о деликтных обязательствах в советском гражданском праве. Л., 1983. Особая заслуга автора в том, что он одним из первых выступал за то, чтобы страхователь за вред, причиненный его работникам источником повышенной опасности, отвечал на общих основаниях, т. е. независимо от вины. Спустя несколько десятилетий это предложение воспринято действующим законодательством.
[7] При разграничении юридически значимой и юридически безразличной причинной связи использованы критерии, выдвинутые в свое время О. С. Иоффе, который, однако, оставил открытым вопрос о самом характере причинной связи, складывающейся в обоих этих случаях, поскольку деление причинной связи на необходимую и случайную он считал неприемлемым (см.: Иоффе О. С. Ответственность по советскому гражданскому праву). В главе 27 учебника предложено при вычленении юридически значимой причинной связи исходить из деления причинных связей на прямые и косвенные, признавая прямые связи юридически значимыми, а косвенные – юридически безразличными. Авторы настоящей главы этого мнения не разделяют. В обязательствах из причинения вреда именно косвенной причинной связи нередко придается юридическое значение.
[8] Заметим, что вопрос о причинной связи не может считаться окончательно решенным ни в общеметодологических, ни в отраслевых науках. Тот же О. С. Иоффе в одной из своих работ признавал юридически значимой лишь такую причинную связь, которая охватывалась или должна была охватываться предвидением правонарушителя, т. е. придерживался адекватной теории причинной связи в ее субъективистском варианте (см.: Иоффе О. С. Значение вины в советском гражданском праве // Уч. записки ЛГУ № 129. Серия юрид. наук. Вып. 3. Л., 1951. С. 153-156). Впоследствии О. С. Иоффе признал этот взгляд ошибочным (см.: Иоффе О. С. Развитие цивилистической мысли в СССР. Часть II. Л., 1978. С. 149).
[9] Кофман В. И. Соотношение вины и противоправности в гражданском праве // Правоведение. 1957. № 1. С. 65-76.
[10] Трайнин А. Н. Общее учение о составе преступления. М., 1957. А. Н. Трайнин считал, что противоправность «разлита» по всем элементам состава преступления.
[11] Антимонов Б. С. Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении. М., 1950. С. 90.