Ликвидационная стадия обязательства

Ликвидационная стадия обязательства

Если заявлен отказ от договора или договор расторгнут по соглашению сторон, что происходит с обязательством в широком смысле слова?

Напрашивающийся вывод о том, что обязательство прекращается, правилен и неправилен одновременно. С одной стороны, расторжение договора направлено в конечном счете на прекращение обязательства. Это понятно. С другой стороны, во многих случаях помыслить обязательственное отношение прекратившимся одномоментно может быть довольно сложно, имея в виду, что оно развивалось, в его рамках сторонами совершались встречные предоставления, правовую судьбу которых надо будет разрешить. Поэтому, конечно, соглашение о расторжении договора или заявление об отказе от договора (от исполнения обязательств) знаменует собой лишь точку отсчета, после которой с обязательством происходят существенные изменения. Окончательно обязательство прекращается только после того, как произойдет компенсация связанных с ним встречных интересов сторон.

Иными словами, с момента отказа от договора меняется характер обязательственного отношения. Отныне оно направлено не на перспективу, в будущее, а занимается урегулированием того, что сложилось к данному моменту. Оно попадает в так называемую ликвидационную стадию, причем аналогия с ликвидацией юридического лица нам кажется самой уместной. В корпоративном праве тоже есть этот парадокс: когда принято решение о ликвидации, юридическое лицо в ту же секунду не прекратилось, оно лишь поменяло цель своего существования. Отныне эта цель состоит в том, чтобы цивилизованно завершить имущественные отношения с кредиторами, раздать имущество этого лица по принадлежности, в том числе учредителям в виде ликвидационной квоты.

Почему-то применительно к юридическим лицам все привыкли к разделению ликвидации как процесса (то, что происходит с имуществом юридического лица после принятия решения о ликвидации и до ее завершения) и ликвидации как результата (когда говорят «юридическое лицо ликвидировано»), а в вопросах обязательственного права эта идея нуждается в подробном обосновании.

Этому обоснованию с помощью анализа зарубежных подходов (преимущественно германских) посвящено нижеследующее изложение[1].

Часть первая: теория трансформации

Положение дел в России

Изложив теорию трансформации обязательства в том виде, в каком она существует в германской доктрине, обратимся к современной российской ситуации.

На наш взгляд, за редким исключением, наука уделяет этому вопросу мало внимания[23]. И, как всегда, пробелы в теории немедленно сказываются на решении судами практических ситуаций.

Первый вывод, который можно сделать, сводится к тому, что ст. 453 Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ), регулирующая последствия изменения и расторжения договора, написана неясно. По-видимому, никакой теоретической базы под эту норму ее разработчики не подводили. Как следствие, арбитражная практика применения указанной нормы на протяжении последних 15 лет напоминает скорее борьбу с ней, чем последовательное проведение в жизнь ее идей.

Согласно п. 2 ст. 453 ГК РФ «при расторжении договора обязательства сторон прекращаются». Данный тезис справедлив только в том случае, когда стороны не успели приступить к обмену предоставлениями по договору. Однако текстом нормы это напрямую не предусмотрено, и поэтому названное правило первоначально толковалось буквально. Иными словами, если покупатель внес продавцу предоплату, а последний товар не поставил, то после отказа покупателя от договора или его расторжения в судебном порядке предоплата должна была остаться у продавца, так как «обязательства сторон прекратились». И надо сказать, что такие судебные решения были. Автору настоящей статьи печально вспоминать о том, что их было достаточно много. Особенно в первые годы после принятия ГК РФ.

Возможно, разработчики ГК РФ видели следующий выход из описанной ситуации: покупатель, отказавшись от договора, не мог требовать больше поставки товара, но сумму внесенной им предоплаты мог возвратить как понесенные им убытки. Такой подход встречается в практике до сих пор и получил не меньшее распространение, чем доктрина уравнивания встречных предоставлений по расторгнутому договору по правилам о неосновательном обогащении.

Действительно, в каких-то случаях уравнивание встречных предоставлений через механизм возмещения убытков помогало решить проблемы, но не всегда. Убытки – форма ответственности сторон за ненадлежащее исполнение обязательства, а в жизни встречаются случаи расторжения договора, не связанные с нарушением, допущенным другой стороной. Приведенный нами пример можно немного усложнить: покупатель отказался от договора не потому, что продавец не поставил товар (он был готов это сделать), а потому, что товар ему больше не требовался (и договором было предусмотрено его право отказаться от договора до принятия товара). В этом случае говорить, что продавец обязан вернуть покупателю предоплату как убытки последнего, означает ни много ни мало размывать понятие гражданско-правовой ответственности. Эти соображения или, возможно, другие повлияли на то, что господствующей в настоящее время является другая теория (та, от которой 80 лет назад в Германии предложил отказаться Г.Штоль) – о неосновательном обогащении, возникшем у продавца в приведенном примере.

Выводы

Подводя итог, отметим, что подход господствующей современной европейской доктрины может оказаться весьма полезным для российской науки гражданского права, а для арбитражной практики – тем более. Из него применительно к последствиям расторгнутого договора следует:

1) применение правил о неосновательном обогащении должно быть исключено;

2) в рамках ликвидационной стадии, в которую вступило обязательство после одностороннего отказа или расторжения по соглашению сторон, нужно взвешивать встречные предоставления, осуществленные до перехода в указанную стадию, и проводить их уравнивание;

3) если обязательство не прекратилось, а осталось прежним, но с изменившимся содержанием, то автоматически нельзя говорить о прекращении акцессорного обеспечения;

4) до окончательного исполнения всех обязанностей по предоставлению, сохраняющихся в рамках ликвидационного обязательства, должны сохраняться все способы обеспечения и меры ответственности за нарушение указанных обязанностей, установленные ранее (т. е. до расторжения договора или одностороннего отказа);

5) обязанность по возмещению убытков, причиненных нарушением договора до перехода обязательства в ликвидационную стадию, должна сохраняться в трансформированном обязательстве; кроме того, возможно взыскание убытков, причиненных неисполнением обязанностей, возникших в связи с расторжением договора.

В свете изложенного предложения Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации, касающиеся применения правила о неосновательном обогащении в случае расторжения договора, представляются неверными. А поскольку выбор доктринальной идеи является определяющим для решения прикладных вопросов (о сохранении договорных мер ответственности, о сохранении обеспечения и пр.), закрепление в законопроекте (п. 2 ст. 308.4, ст. 453 ГК РФ) отсылки к главе 60 ГК РФ видится опасным, а также полностью противоречащим господствующим в Европе идеям о правовой природе расчетов при ликвидации договорных обязательств.

_______

[1] Настоящая статья подготовлена в развитие идей, изложенных в наших прежних публикациях, поэтому ответы на возможные вопросы, в том числе пояснение специфики терминов германского права, можно искать в них. См.: Егоров А.В. Многозначность понятия обязательства: практический аспект // Вестник ВАС РФ. 2011. N 4. С. 23-42; Он же. Структура обязательственного отношения: наработки германской доктрины и их применимость в России//Вестник гражданского права. 2011. N 3.

[2] Подробнее об этой проблематике см.: Карапетов А.Г. Расторжение нарушенного договора. М., 2007.

[3] Enneccerus/Lehmann. Recht der Schuldverhaeltnisse. 15 Aufl. Tubingen, 1958. § 38.II; Siber H. Schuldrecht. Leipzig, 1931. S. 213 f.; Oertmann P. Kommentar zum BGB. Recht der Schuldverhaeltnisse. 4 Aufl. Berlin, 1910. Vor § 346. Anm. 2a; Sorgel/Schmidt. Kommentar zum BGB. 10 Aufl. Stuttgart, 1967. Vor § 346. Rn 4.

[4] Motiven, II. S. 210/11. См. также: Stall. AcP 131 (1929). S. 146.

[5] Larenz K. Schuldrecht I. 14 Aufl. Munchen, 1987. S. 404.

[6] Hellvege P. Die Ruckabwicklung gegenseitiger Vertrage als einheitliches Problem. Deutsches, englisches und schottisches Recht in historisch-vergleichender Perspektive. Tubingen, 2004. S. 465.

[7] Stoll. AcP 131 (1929). S. 171f.

[8] Ibid. S. 183.

[9] Heinrichs, in: Palandt. Kommentar zum BGB. 67 Aufl. 2008. Einf. v. § 346. Rn 2. S. 229; Janssen, in: Milnchener Kommentar zum BGB. Schuldrecht Allgemeiner Teil. Munchen, 2003. 4 Aufl. Vor § 346. Rn 45 ff.; Otto, in: Staudingers J., von. Kommentar zum BGB. 2001. § 325. Rn 28; Kaiser, in: Staudingers J., von. Op. cit. 2001. Vorbem. zu § 346. Rn 123; Hadding, in: BGB Kohlhammer-Rommentar, begrundet von H. T. Soergel. Band 2. Schuldrecht I. 12 Aufl. Stuttgart, 1990. Vor § 346. Rn 4; Larenz K. Op. cit. S. 404 ff.; Medicus. Schuldrecht I. 12 Aufl. Munchen, 2000. Rn 544. 550 f.; Medicus. Burgerliches Recht. 18 Aufl. Koln, 1999. Rn 660; Esser/Schmidt. Schuldrecht. Band I: Allegemeiner Teil. Teilband 1: Entstehung, Inhalt und Beendigung von Schuldverhaltnissen. 8 Aufl. Heidelberg, 1995. S. 313; Blomeyer. Allgemeines Schuldrecht. 4 Aufl. Berlin, 1969. S. 208; Fikentscher T. Schuldrecht. 9 Aufl. Berlin, 1997. Rn 422; Kaiser D. Die Ruckabwicklung gegenseitiger Vertrage wegen Nicht– und Schlecherfullung nach BGB. Rucktritts-, Bereidcherungs– und Schadensrecht. Tubingen, 2000. S. III f; Leser H.G. Der Rucktritt vom Vertrag. Abwicklungsverhaeltnis und Gestaltungsbefugnisse bei Leistungsstorungen. Tubingen, 1975. S. 150 ff.; Wolf E. AcP 153 (1954). 102 ff., 118 ff.; Huber U. Juristenzeitung. 1984. S. 410.

[10] Эту теорию А.Г.Карапетов называет теорией трансформации, но уделяет ей, на наш взгляд, недопустимо мало внимания, особенно если учесть общий объем его монографии. См.: Карапетов А.Г. Указ соч.

[11] Hellwege Ph. Op. cit. S. 526.

[12] Bydlinski P. Die Ubertragung von Gestaltungsrechten. Wien, 1986. S. 127.

[13] Heinrichs, in: Palandt. Op. cit. S. 542.

[14] Clive E., Hutchison D. Breach of Contract // Mixed Legal Systems in Comparative Perspective. Property and Obligations in Scotland and South Africa / ed. by R. Zimmermann, D. Visser and K. Reid. Oxford, 2004. P. 206.

[15] Enderlein E. Maskow D. International Sales Law: United Nations Convention on Contracts for the International Sale of Goods. N. Y., 1992 (URL: http://www.cisg.law.pace.edu).

[16] Liu С., Effects of Avoidance: Perspectives from the CISG, UNIDROIT Principles and PECL and case law. 2005 (URL: http://www.cisg.law.pace.edu).

[17] Карапетов А.Г. Указ. соч. С. 738.

[18] Там же. С. 668.

[19] Clive E., Hutchison D. Op. cit. P. 206.

[20] Карапетов А.Г. Указ. соч. С. 740.

[21] Miller S. Unjustified Enrichment and Failed Contracts // Mixed Legal Systems in Comparative Perspective. Property and Obligations in Scotland and South Africa. P. 440.

[22] Карапетов А.Г. Указ. соч. С. 740.

[23] В качестве одного из немногих исследователей, подходящих близко к теории трансформации, может быть упомянут С.В.Сарбаш, который пишет об «эффекте преобразования обязательства поставщика в денежное, который может быть обнаружен при заявлении требования покупателем о возврате уплаченного». См.: Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005. С. 612.

[24] Витрянский В.В. Некоторые проблемы реформирования законоположений об обязательствах// Основные проблемы частного права. М., 2010. С. 80.

[25] Карапетов А.Г. Указ. соч. С. 689.

[26] См.: Егоров А.В. Многозначность понятия обязательства: практический аспект. С. 29-42.

[27] См., напр., постановление ФАС Центрального округа от 09.01.2008 по делу N А62-3093/2007: «Ссылка заявителя жалобы на п. 2 ст. 453 ГК РФ, согласно которой, как он понимает, при расторжении договора стороны освобождаются от исполнения обязательств по нему, несостоятельна, так как ответчик неправильно толкует данную норму права. Согласно п. 2 ст. 453 ГК РФ при расторжении договора обязательства сторон прекращаются. То есть каждая из сторон договора перестает предоставлять другой стороне все то, что положено по условиям этого договора, – арендодатель и субарендодатель не предоставляют помещение субарендатору, а последний не вносит субарендной платы. Однако прекращение обязательств не является прощением долга. За четыре месяца, в течение которых ООО «Метр» пользовалось помещением, последнее должно внести плату в полном объеме».

[28] Карапетов А.Г. Указ. соч. С. 688-689.

[29] При этом она же отстаивает идею о том, что право истребовать ранее исполненное, если контрагент неосновательно обогатился, не входит в правоотношение, вытекающее из расторжения договора, а является элементом самостоятельного правоотношения. См.: Каменецкая М.С. Права и обязанности участников договора при его расторжении // Законодательство. 2004. N 1. С. 39-42. На наш взгляд, ничего подобного из правоотношений, множащихся как на дрожжах и на одном и том же месте, не получится. Помимо изначально договорных отношений и нового правоотношения из неосновательного обогащения указанный автор, как видим, выводит еще одно правоотношение – «из расторжения договора». Вопросы о том, что это за правоотношение, для чего нужно было придумывать новую фигуру, чем не угодило основное обязательственное (договорное) правоотношение, связывающее стороны, М.С.Каменецкая не раскрывает.

[30] Карапетов A.Г. Указ. соч. С. 670-671.

[31] Там же. С. 736.

[32] См.: Вестник ВАС РФ. 2009. N 11.

<1> Palandt. Kommentar zum BGB. 67 Auft. 2008. Einf. v. § 346. S. 541.

<2> Hellwege P. Die Ruckabwicklung gegenseitiger Vertrage als einheitliches Problem. Deutsches, englisches und schottisches Recht in historisch-vergleichender Perspektive. Tubingen, 2004. S. 274.

<3> McKendrick E. Sale of Goods. London, 2000. S. 384 ff.; Treitel. Remedies for Breach of Contract. Oxford, 1988. S. 382 ff.; McKendrick, in: Chitty on Contracts. General Principles. 28 Aufl. London, 1999. Bd. 1. § 25-001, 25-046; Henrich D., Huber P. Einfuhrung in das englische Privatrecht. 3 Aufl. Heidelberg, 2003. S. 69.

<4> Burrows A. Law of Restitution. 2 Aufl. London, 2002. S. 337; McKendrick E. Total Failure of Consideration and Counter-Restitution: Two Issues or One? // Peter Birks (Hg.). Laundering and Tracing. Oxford, 1995. S. 225 f.

<5> Карапетов А.Г. Расторжение нарушенного договора. М., 2007. С. 693-696.

<6> По сути, на это же указывает А.Г.Карапетов, когда пишет, что «п. 1 ст. 1105 ГК, который требует возмещения денежной стоимости неосновательного обогащения, должен применяться к случаям, когда требование предъявляется к пострадавшему кредитору или к нарушившему договор должнику, по-разному». См.: Карапетов А.Г. Указ. соч. С. 764-765. Как мы уже замечали, к сожалению, столь серьезные коррективы теории неосновательного обогащения не заставляют А.Г.Карапетова расстаться с ней.

<7> Карапетов А.Г. Указ. соч. С. 766-767.

<8> Palandt. Op. cit. S. 542.

<9> Ibid.

<10> Карапетов А.Г. Указ. соч. С. 671.

<11> Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005. С. 622-623.

<12> Карапетов А.Г. Указ. соч. С. 671, 735-736.

<13> Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 622.

<14> В литературе встречается авторитетное мнение о том, что требование покупателя о возврате предоплаты при неисполнении продавцом его обязательств следует рассматривать как по существу особое последствие нарушения договорного обязательства, не сводимое, в частности, к требованию о возмещении убытков и к гражданско-правовой ответственности вообще. См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. Изд. 2-е, испр. М., 1999. С. 613.

<15> Ломидзе О.Г., Ломидзе Э.Ю. Обязательство из неосновательного обогащения при недостижении стороной договора своей цели // Вестник ВАС РФ. 2006. N 7.

<16> Мнение о том, что в п. 5 ст. 453 ГК РФ имеются в виду только убытки, связанные с самим фактом расторжения договора, высказано В.В.Витрянским. На наш взгляд, и такая трактовка возможна. Тем более что она полностью соответствует букве закона. Но важно при этом отметить, что В.В.Витрянский не сомневается в возможности потребовать в указанном случае возмещения и убытков, причиненных ненадлежащим исполнением обязательства (на основании ст. 393 ГК РФ). См.: Витрянский В.В. Некоторые итоги кодификации правовых норм о гражданско-правовом договоре // Кодификация российского частного права / под ред. Д.А.Медведева. М., 2008. С. 122. О том же пишет М.С.Каменецкая. См.: Каменецкая М.С. Права и обязанности участников договора при его расторжении // Законодательство. 2004. N 1. С. 40.

Ликвидационная стадия обязательства

Если заявлен отказ от договора или договор расторгнут по соглашению сторон, что происходит с обязательством в широком смысле слова?

Напрашивающийся вывод о том, что обязательство прекращается, правилен и неправилен одновременно. С одной стороны, расторжение договора направлено в конечном счете на прекращение обязательства. Это понятно. С другой стороны, во многих случаях помыслить обязательственное отношение прекратившимся одномоментно может быть довольно сложно, имея в виду, что оно развивалось, в его рамках сторонами совершались встречные предоставления, правовую судьбу которых надо будет разрешить. Поэтому, конечно, соглашение о расторжении договора или заявление об отказе от договора (от исполнения обязательств) знаменует собой лишь точку отсчета, после которой с обязательством происходят существенные изменения. Окончательно обязательство прекращается только после того, как произойдет компенсация связанных с ним встречных интересов сторон.

Иными словами, с момента отказа от договора меняется характер обязательственного отношения. Отныне оно направлено не на перспективу, в будущее, а занимается урегулированием того, что сложилось к данному моменту. Оно попадает в так называемую ликвидационную стадию, причем аналогия с ликвидацией юридического лица нам кажется самой уместной. В корпоративном праве тоже есть этот парадокс: когда принято решение о ликвидации, юридическое лицо в ту же секунду не прекратилось, оно лишь поменяло цель своего существования. Отныне эта цель состоит в том, чтобы цивилизованно завершить имущественные отношения с кредиторами, раздать имущество этого лица по принадлежности, в том числе учредителям в виде ликвидационной квоты.

Почему-то применительно к юридическим лицам все привыкли к разделению ликвидации как процесса (то, что происходит с имуществом юридического лица после принятия решения о ликвидации и до ее завершения) и ликвидации как результата (когда говорят «юридическое лицо ликвидировано»), а в вопросах обязательственного права эта идея нуждается в подробном обосновании.

Этому обоснованию с помощью анализа зарубежных подходов (преимущественно германских) посвящено нижеследующее изложение[1].