Основание ТРЕТЬЕ. Обжалуемое постановление нарушает моё право на свободу мирных собраний, гарантированное ст. 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г.

Статья 11 Конвенции устанавливает: «1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими, включая право создавать профессиональные союзы и вступать в таковые для защиты своих интересов. 2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц».

В силу части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации и Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» данная Конвенция является составной частью правовой системы Российской Федерации. В соответствии с пунктом 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» Российская Федерация, «как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод, признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации <...>. Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учётом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод».

В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. N 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» с целью эффективной защиты прав и свобод человека судами учитываются правовые позиции Европейского Суда, изложенные в ставших окончательными постановлениях, которые приняты в отношении других государств – участников Конвенции. При этом правовая позиция учитывается судом, если обстоятельства рассматриваемого им дела являются аналогичными обстоятельствам, ставшим предметом анализа и выводов Европейского Суда. Правовые позиции Европейского Суда учитываются при применении законодательства Российской Федерации. В частности, содержание прав и свобод, предусмотренных законодательством Российской Федерации, должно определяться с учётом содержания аналогичных прав и свобод, раскрываемого Европейским Судом при применении Конвенции и Протоколов к ней.

В прецедентной практике Европейского суда по правам человека выработан трёхступенчатый тест, в соответствии с которым вмешательство государства в право на выражение мнения (статья 10 Конвенции) и свободу собраний (статья 11 Конвенции) допустимо только если, во-первых, такое вмешательство было предусмотрено законом в том его понимании, которое принято в Конвенции; во-вторых, если такое вмешательство преследовало предусмотренную Конвенцией правомерную цель, и, в-третьих, если такое вмешательство было необходимым в демократическом обществе и являлось пропорциональным. В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. N 21, несоблюдение одного из этих критериев ограничения представляет собой нарушение прав и свобод человека, которые подлежат судебной защите в установленном законом порядке.

Как было мною уже показано в Первом основании настоящей жалобы, в данном случае вмешательство в мое право на свободу собраний не было предусмотрено законом; в свете норм российского законодательства и его толкования Конституционным судом РФ собрание, в котором я принимал участие, являлось законным.

Далее, это вмешательство в моё право на свободу собраний не преследовало предусмотренной Конвенцией правомерной цели, так как в любом случае публичная акция, в которой я участвовал, носила исключительно и подчёркнуто мирный характер. Как установил Суд, с учётом значимого характера свободы собраний и её тесной связи с демократией должны быть убедительные и настоятельные причины для вмешательства в это право(«Уранио Токсо и другие против Греции», «Адалы против Турции»).В соответствии с прецедентной практикой ЕСПЧ список ограничений права на свободу собраний закрытый, а их определения «обязательно ограничительны и должны толковаться в узком смысле» («Сидиропулос и другие против Греции», пар. 37-39). Мирные собрания находятся под защитой закона, даже если организаторы не исполнили все законные требования до начала собрания («Оя Атаман против Турции»). Понятие мирного собрания исключает лишь те собрания, которые используют силу в любом виде, а также мероприятия, которые планируют применение силы, угрозу её применения или подстрекают людей к применению силы («Османи и другие против бывшей югославской Республики Македония»). Взгляды, высказываемые участниками собраний, если только они не являются призывами к насилию или отрицанию фундаментальных демократических принципов, не могут быть причиной запрещения или пресечения собраний, либо каким-либо иным образом использоваться для ограничения свободы собраний. Как указывает Суд, «существенным фактором, который нужно принимать во внимание [при разрешении вопроса об ограничении права на свободу собраний], является вопрос о том, были ли призывы к применению насилия, мятежу или иной форме отрицания демократических принципов» («Свободная демократическая партия Турции „Ёздеп“ против Турции», пар. 40). Решение об отказе в согласовании мирного собрания должно всегда основываться на явных и поддающихся проверке доказательствах и должно использоваться в качестве последнего средства. Запреты на проведение собрания в данное время и в данном месте могут налагаться лишь в ответ на серьёзную угрозу насилия и беспорядков, связанную с конкретным собранием, и государство не должно преувеличивать риск насилия с целью простого недопущения собрания («Махмудов против России», пар. 72). Работа властей и полиции должна быть направлена на то, чтобы уравновесить конкурирующие потребности всех лиц, использующих общественные места, а не ограничивать действия участников публичных собраний («Оя Атаман против Турции»). Государство, в целях поддержания общественного порядка, может требовать предварительного уведомления о проведении собрания, однако такое уведомление не должно превращаться в разрешение на проведение собрания (дело 1979 г. «Сбор жителей Юра» против Швейцарии»). Одновременное проведение нескольких собраний не должно быть поводом для запрещения одного из них. Везде, где представляется такая возможность, власти должны принять меры, гарантирующие проведение любых собраний, а не использовать уведомление о проведении одновременных собраний в качестве оправдания налагаемых ограничений (2006 г. «Оллингер против Австрии») — а ведь именно так поступила администрация Нижнего Новгорода! Вообще, в свете странных и не предусмотренных законом манипуляций Администрации с согласованием мероприятия мне представляется, что целью Администрации было любыми средствами не допустить проведения собрания ввиду его чрезвычайно болезненной для федеральных властей повестки.

Далее, вмешательство в мое право на свободу собраний ни в коей мере не являлось необходимым в демократическом обществе. «Свобода собраний и право выражать своё мнение на них являются одними из высших ценностей демократического общества. Сущность демократии лежит в её способности разрешать проблемы путем открытых обсуждений. Скорые меры превентивного характера по подавлению свободы собраний и выражения мнения в случаях, не касающихся подстрекательства к совершению насилия или отказа от демократических принципов — какими бы шокирующими или неприемлемыми определённые взгляды или используемые слова ни казались властям и какими бы незаконными ни могли быть требования — делают плохую услугу демократии и часто ставят её под угрозу. В демократическом обществе, основанном на верховенстве права, политическим идеям, оспаривающим существующий порядок, реализация которых проводится мирными средствами, должна быть предоставлена надлежащая возможность их выражения путём осуществления права на собрания, равно как и иными законными способами» («Станков и Объединенная организация Македонии „Илинден“ против Болгарии», пар. 92). «Свобода собраний, закреплённая в Статье 11 Конвенции, защищает демонстрации, которые могут раздражать или быть неприемлемыми для людей, взгляды которых противоположны идеям или требованиям, выдвигаемым при этом» («Ассоциация „Эрцте фюр дас Лебен“ против Австрии», пар. 32).

Наконец, даже если на секунду допустить, что вмешательство в моё право на свободу собраний было обоснованным (с чем я на самом деле категорически не согласен), в свете прецедентной практики ЕСПЧ оно никак не может считаться пропорциональным. По мнению Суда, в случае несогласованного собрания, если оно является мирным и его участники не совершают актов насилия, полиция должна проявить терпение. Даже если участники такого собрания не повиновались указанию полиции разойтись, быстрое вмешательство полиции с использованием силы может быть непропорциональным действием, нарушающим статью 11 (не быть необходимым в демократическом обществе, см. «Нуреттин Альдемир и др. против Турции», пар. 45–47, «Узунггет и др. против Турции», пар. 53). Так, например, ЕСПЧ признал, что полиция проявила достаточно терпения, разогнав в 21:00 митинг, который начался в 13:00, при том, что заявитель участвовал в нем с 19:00.[1] Напротив, непропорциональным был признан разгон группы студентов через 11 минут после начала несанкционированной демонстрации[2], разгон митинга через 30 минут[3] и разгон группы людей, которые следовали к месту проведения разрешенного митинга, если они не представляли угрозы общественному порядку[4]. ЕСПЧ указывает, что к участникам нарушающего закон собрания может быть применена санкция, однако она должна быть пропорциональна нарушению[5]. Задержание на 5 часов и штраф в 3 евро в отношении студента, участвовавшего в неразрешенном собрании, были признаны пропорциональными санкциями[6]. Пропорциональными санкциями были признаны наложение небольших штрафов (минимальных или близких к минимальным)[7] к участнику несогласованной демонстрации, который помимо участия в ней также участвовал в неразрешённом перекрытии дорожного движения[8].

Однако, в моем случае штраф в 10 000 рублей (около 160 евро), превышающий минимальный размер оплаты труда, за простое участие в мирном собрании представляется вопиюще непропорциональным.