Дискурс Просвещения и классическая рациональность
Классическая модель научного исследования явилась порождением рационалистической культуры Нового времени. В этой культуре Cogito правил бал, и только он знал Истину или, по крайней мере, путь к ней. Принцип культуры Нового времени, которая объявила себя царством разума, лаконично был сформулирован Гегелем: «Что разумно, то действительно, и что действительно, то разумно». Классическая модель научного исследования сформировалась в русле дискурса Просвещения в соответствии с его концепцией логоцентризма– безграничной верой в познавательные и преобразовательные возможности человеческого разума, критикой здравого смысла и обыденного опыта, а также утверждением авторитета науки по отношению к другим формам знания. В рамках дискурса Просвещения утверждался тип прогрессистского сознания, в котором разум фигурировал как высшая ценность.
В связи с этим классическую модель научного исследования иногда называют парадигмой «Разума Просвещения». При этом исследователи отмечают, что это был просветительски обожествленный прогрессирующий разум, который, по Гегелю, толкает в спину человечка, хитроумно ведя его «куда следует», а у Маркса он берет этого же человечка за шиворот и тащит его «куда надо». В результате прогресс Разума ведет человечество прямехонько к «социократии» (идеал О. Конта).
Универсалиями дискурса Просвещения были объективность, порядок, строгая законосообразность всех явлений природы и общества. Путеводной нитью в лабиринте научного познания становятся разум как формообразующая умственная деятельность, направленная на установление целесообразности и универсальной связи всех вещей, и рассудок как способность к логическому мышлению с помощью понятий. Мысль в научном познании стала двигаться по магистральным траекториям, проложенным абстрактным мышлением, замечая только общее, не удостаивая внимания деталям.
Одним из основных признаков научности является рациональность, основанием которой выступает признание тождества мышления и бытия. Разум в классической рациональности дистанцируется от вещей. Он наблюдает, исследует природу вещей как бы со стороны, не будучи детерминирован ничем, кроме свойств и характеристик изучаемых объектов. Объективность и предметность социального знания достигаются только тогда, когда из описания и объяснения исключается все, что связано с субъектом научного исследования и используемыми им средствами познания. Иными словами, классическая рациональность, абстрагируясь от деятельностной природы познающего субъекта, элиминирует из процедур объяснения все то, что не относится к объекту социального исследования.Тем самым ученому в рамках классической модели научного исследования отводилась роль «скромного» наблюдателя, который, однако, способен познать Истину и поставить ее на службу обществу.
Основным содержанием тождества мышления и бытия в классической модели социального исследования было признание возможности отыскать такую одну-единственную идеальную конструкцию, которая полностью соответствовала бы изучаемому объекту, обеспечивая тем самым однозначность содержания научно-истинного знания. Неизменное, всеобщее, безразличное ко всему социальное знание стало в классической рациональности идеалом научности.
Классическая рациональность претендует на познание социальной действительности per se, т.е. такой, какой она есть сама по себе, без примеси человеческой субъективности. Классическая рациональность изгоняет из социальной науки любые рассуждения о цели, смысле, гармонии, совершенстве, ценностях. Ее идеалом стало афористическое изречение Б. Спинозы о том, что истина требует «не негодовать, не удивляться, но понимать».
Классическая модель научного исследования явилась порождением того типа рациональности, основой которой выступало стремление видеть только общее и закономерное, игнорируя единичное и случайное.
Классическая рациональность игнорирует казуальность социальной реальности. Она признает только ее каузальность и объясняет социальные явления путем установления между ними причинно-следственных связей, отказываясь, однако, при этом обсуждать проблемы целесообразности в общественной жизни и вводить в процедуры объяснения понятие целевой причины.
В рамках классической рациональности сложился один из распространенных в эпистемологии подходов, который получил название социального редукционизма, связанного со стремлением объяснять сложный социальный мир какой-либо совокупностью факторов.
Классическая рациональность основывается также на представлении о том, что «если слово что-нибудь обозначает, то должна быть какая-то вещь, которая имеется им в виду», поэтому язык обладает способностью адекватно выражать свойства, структуры, закономерности объективной социальной реальности.
Все это порождает у представителей классической рациональности уверенность в возможность построения одной-единственной истинной социальной теории, доказательные аргументы которой окончательны и бесспорны. В рамках классической рациональности считается, что только одна из конкурирующих теорий обязательно должна быть истинной, а остальные, несовместимые с нею, ложными. Поэтому господствует убеждение, что научная истина не подвержена историческим метаморфозам.