Проект постановления совнаркома 5 страница

Но чем больше эта трудность, чем больше она становится перед внимательным и вдумчивым отношением к делу, тем более ясно мы должны сказать себе то, что мы все­гда говорили, что освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих. Мы всегда говорили: освобождение трудящихся от угнетения не может быть принесено извне; они должны сами, своей борьбой, своим движением, своей агитацией, научиться решать новую историческую задачу, и, чем более трудна, чем более велика, чем более ответст­венна новая историческая задача, тем больше должно быть людей, миллионы которых надо привлечь к самостоятельному участию в разрешении этих задач. Чтобы хлеб про­дать любому купцу, любому торгашу, для этого никакого сознания, никакой организа­ции не нужно. Для этого нужно жить так, как заказала жить буржуазия: нужно быть только послушным рабом, представить себе и признать мир великолепным в таком ви­де, как его устроила буржуазия. А вот для того, чтобы победить этот капиталистиче­ский хаос, чтобы осуществить хлебную монополию, чтобы добиться того, чтобы каж­дый излишек, каждый лишний пуд

_____________ IV КОНФЕРЕНЦИЯ ПРОФСОЮЗОВ И ФАБЗАВКОМОВ МОСКВЫ____________ 447

хлеба принадлежал государству, нужна долгая, трудная, тяжелая организационная ра­бота, не организаторов, не агитаторов, а самих масс.

Такие люди есть в русской деревне; большинство крестьян принадлежит к числу беднейших и бедных крестьян, которые не могут торговать избытками хлеба, излишка­ми хлеба и превращаться в разбойников, которые держат у себя, может быть, сотни пу­дов хлеба, когда другой голодает. Теперь положение такое, что всякий крестьянин, на­зывающий себя, может быть, трудовым крестьянином — это слово некоторые очень любят, — но если вы будете называть трудовым крестьянином того, кто сотни пудов хлеба собрал своим трудом и даже без всякого наемного труда, а теперь видит, что, может быть, если он будет держать эти сотни пудов, то он может продать их не по 6 рублей, а продаст спекулянтам или продаст измученному, истерзанному голодом го­родскому рабочему, который пришел с голодной семьей, который даст 200 рублей за пуд, — такой крестьянин, который прячет сотни пудов, который выдерживает их, что­бы повысить цену и получить даже по 100 рублей за пуд, превращается в эксплуататора

— хуже разбойника. Как быть при таком положении, на кого можно опереться в нашей
борьбе? Мы знаем, что советская революция и Советская власть отличается от других
революций и другой власти тем, что она не только свергнула власть помещиков и капи­
талистов, что она не только государство крепостническое, самодержавное разрушила,

— мало того, массы восстали против всяких чиновников, они создали новое государст­
во, в котором должна принадлежать власть рабочим и крестьянам и не только должна,
но уже принадлежит. В этом государстве полиции и чиновников нет, нет и постоянной
армии, которая на долгие годы была бы. забираема в казармы, отделялась бы от народа
и обучалась бы стрелять в народ.

Мы вооружаем рабочих и крестьян, которые должны учиться военному делу. Есть отряды, которые поддаются соблазну и порокам, и преступлениям, потому что китай­ской стеной они от мира угнетения, от мира голода,

448__________________________ В. И. ЛЕНИН

в котором, кто сыт, желает нажиться на своей сытости, — не отрезаны. И мы наблюда­ем поэтому, сплошь да рядом, те явления, что отряды сознательных работников, кото­рые выходят из Питера и Москвы, часто на местах сбиваются, превращаются в пре­ступников. И мы наблюдаем, как буржуазия бьет в ладоши и наполняет столбцы своей продажной прессы всяческими запугиваниями народа: смотрите, каковы ваши отряды, какой это беспорядок, как много лучше были отряды частных капиталистов!

Благодарю покорно, господа буржуи! Нет, вы нас не запугаете! Вы очень хорошо знаете, что исцеление от бедствий и язв капиталистического мира не придет сразу. А мы знаем, что исцеление явится только в борьбе, что каждый такой случай мы будем выставлять не для злобствования и не для поддержки контрреволюционных уловок меньшевиков и кадетов, а чтобы учить более широкие народные массы. Раз наши отря­ды не выполняют своего назначения, дайте более сознательные, более широкие отряды по числу преданных своему классу рабочих, во много раз превышающих число тех, ко­торые поддались соблазну. Их нужно организовать, надо просветить, надо объединить вокруг каждого сознательного рабочего несознательных трудящихся, эксплуатируемых и голодных. Надо поднять деревенскую бедноту, надо ее просветить, надо ей показать, что ей на помощь все, что только можно, даст и сделает Советская власть, чтобы только осуществить хлебную монополию.

И вот, когда мы подошли к этой задаче, когда Советская власть ясно поставила эти вопросы, когда она сказала: товарищи рабочие, организуйтесь, объединяйте продоволь­ственные силы, боритесь с каждым случаем, когда такие отряды оказываются не на вы­соте призвания, организуйтесь более крепко и исправляйте свои недочеты, объединяйте вокруг себя деревенскую бедноту. Кулаки знают, что приходит их последний час, когда противник выступает не только с проповедью, со словами и фразами, а с организацией деревенской бедноты. — Если мы ее организуем, то одержим победу

_____________ IV КОНФЕРЕНЦИЯ ПРОФСОЮЗОВ И ФАБЗАВКОМОВ МОСКВЫ____________ 449

над кулаками. Кулаки знают, что тут приходит момент самой решительной, самой по­следней, самой отчаянной борьбы за социализм. Кажется, что это борьба только за хлеб; на самом деле это — борьба за социализм. Если рабочие научатся решать само­стоятельно такие задачи, — на помощь им никто не придет, — если они научатся объе­динять вокруг себя деревенскую бедноту, тогда будет и победа, и хлеб, и правильное распределение хлеба, даже правильное распределение труда, потому что, распределив его правильно, мы будем господствовать над всеми областями труда, во всех областях промышленности.

Вот, предвидя это, кулаки неоднократно пытались подкупать бедноту. Они знают, государству надо продать хлеб по б рублей; они продают соседу, обнищавшему кресть­янину, за 3 рубля и говорят ему: «Ты можешь пойти к спекулянтам и можешь продать за 40 рублей; наши интересы общие; мы должны быть вместе против государства, ко­торое нас грабит; нам хотят дать по 6 рублей, ты возьми пудика три и можешь выгадать 60 рублей, а сколько я выгадаю — об этом тебе знать не следует, это мое дело».

Вот на этой почве, я знаю, бывает неоднократно, что доходит дело до военного столкновения крестьян, и на это злорадствуют и хихикают враги Советской власти и прилагают все усилия, чтобы свергнуть Советскую власть. А мы говорим: это потому, что отряды пошли недостаточно сознательные, но, чем больше бывали отряды, тем ча­ще наблюдались случаи, — а они наблюдались неоднократно, — что хлеб давали без единого случая насилия, потому что сознательные рабочие обращают внимание на то, что они не насильники, что главная их сила в том, что они представители бедноты ор­ганизованной, просвещенной, а в деревне масса тьмы, бедноты не просвещенной. Если к ней уметь подойти, если сказать ей языком без книжных слов, просто, по-человечески объяснить, что в Питере, Москве, в десятках уездов голодают и доходят до голодного тифа, до голода, смерти десятки тысяч русских крестьян и рабочих, что несправедливо хлеб задерживали богатые,

450__________________________ В. И. ЛЕНИН

спекулировали на народном голоде, то тогда удастся организовать бедноту, сделать то, что излишки хлеба будут собраны и что это будет сделано не насилием, а организацией деревенской бедноты. Против деревенских кулаков мне приходится выслушивать не­однократно доклады товарищей, приезжающих на места с продовольственными отря­дами и борющихся против контрреволюции. Я позволю себе привести тот пример, ко­торый особенно жив в моей памяти, потому что мне пришлось слышать вчера о том, что было в Елецком уезде¹⁶⁶. Там, благодаря организации Совдепа, благодаря тому, что там нашлись сознательные рабочие и беднейшие крестьяне в достаточном количестве, удалось закрепить власть бедноты. Когда у меня были с докладом первый раз предста­вители Елецкого уезда, я не поверил им, я подумал, что люди прихвастнули, но мне подтвердили товарищи, специально посланные из Москвы в другие губернии, что мож­но только приветствовать их постановку дела, подтвердили, что в России есть такие уезды, где местные Совдепы оказались на высоте задачи, сумевши добиться полного устранения из Советов кулаков и эксплуататоров и организовать трудящихся, органи­зовать бедноту. Кто пользуется своим богатством для наживы, тот пусть идет прочь от Советской власти! (Аплодисменты.)

Когда они выгнали кулаков, они пошли в город Елец, торговый город, и там для осуществления хлебной монополии не ждали декрета, а помнили, что Советы есть власть, близкая к народу, что каждый должен, если он революционер, если он социа­лист и, действительно, сторонник трудящихся, действовать быстро и решительно. Они организовали всех работников и беднейших крестьян и выдвинули такое количество отрядов, что по всему Ельцу были произведены обыски; они впускали в дома только доверенных и ответственных руководителей отрядов; ни одного человека, в котором они не были убеждены, они не впускали, зная, как часто бывает колебание, зная, что ничто так не позорит Советскую власть, как эти случаи грабежа со стороны представи­телей и недостойных слуг Советской власти.

_____________ IV КОНФЕРЕНЦИЯ ПРОФСОЮЗОВ И ФАБЗАВКОМОВ МОСКВЫ____________ 451

Им удалось то, что они собрали громадные излишки хлеба, — что не осталось ни одно­го дома в торговом Ельце, где бы буржуазия могла пользоваться выгодой от спекуля­ции.

Конечно, я знаю, что сделать это в маленьком городе значительно легче, чем в таком городе, как Москва, но не надо забывать и того, что такой пролетарской силы, какая есть в Москве, не может быть ни в каком уездном городе.

Вот в Тамбове недавно победила контрреволюция на несколько часов; она даже вы­пустила меньшевистский и правоэсеровский номер газеты, которая звала к Учреди­тельному собранию, к свержению Советской власти и говорила, как прочна победа но­вой власти, до тех пор, пока не пришли из уезда красноармейцы и крестьяне и в один день не согнали эту новую, «прочную», будто бы опирающуюся на Учредительное соб­рание власть. (Аплодисмент ы.)

Так же, товарищи, дело обстояло в других уездах Тамбовской губернии, губернии громадных размеров. Северные ее уезды примыкают к неземледельческой полосе, уез­ды южные необычайно плодородны; там урожай очень велик. Там много крестьян, у которых избыток хлеба есть, и там надо уметь подойти с особенной энергией, с особен­но твердым и ясным сознанием, чтобы опереться на беднейших крестьян, чтобы побо­роть кулаков. Там кулаки чувствуют вражду ко всякой рабочей и крестьянской власти, там приходится ждать на помощь питерских и московских рабочих, которые всякий раз, поддерживаемые оружием своей организованности, изгоняют кулаков из Советов, организуют бедноту и переживают, вместе с местным крестьянством, опыт борьбы за государственную монополию хлеба, опыт организации деревенской бедноты и трудя­щихся города, такой организации, которая даст нам последнюю полнейшую победу. И тут, товарищи, я позволил себе рассказать вам в этих примерах, как обстоит дело в продовольственном отношении, потому что мне кажется, что характеристика борьбы за хлеб, с точки зрения трудящихся, против кулаков, важна для нас, для

452__________________________ В. И. ЛЕНИН

рабочих, для сознательного пролетариата, не теми отдельными цифровыми данными расчетов, сколько миллионов пудов можно получить. Это дело я должен оставить спе-циалисту-продовольственнику, я должен сказать, что если бы удалось получить излиш­ки хлеба из тех губерний, которые примыкают к московской неземледельческой полосе и хлебородной Сибири, даже тут на эти тяжелые недели, которые нам остались до но­вого урожая, мы нашли бы достаточно хлеба, чтобы спасти голодные неземледельче­ские губернии от голодной смерти. Для этого нужно организовать еще большее число сознательных передовых рабочих. Это основной урок всех бывших революций, это ос­новной урок и нашей революции. Чем больше будет организация, чем она шире про­явится, чем лучше сумеют рабочие на заводах и фабриках понять, что сила только в ор­ганизации их и деревенской бедноты, тем вернее будет дело борьбы с голодом и дело борьбы за социализм, ибо, повторяю, наша задача не в том, чтобы выдумать новую власть, а чтобы каждого представителя деревенской бедноты, в глухой деревне, под­нять, просветить, организовать для самостоятельных действий. Нетрудно объяснить нескольким сознательным городским рабочим, питерским и московским, даже в глухой деревне, как несправедливо удерживать хлеб, спекулировать на нем, превращать в средство для самогонки, когда сотни тысяч гибнут в Москве. Чтобы этого добиться, ра­бочие питерские, московские, вы, товарищи, в особенности, представители фабрично-заводских комитетов, представители самых различных профессий, фабрик и заводов, вы должны только твердо усвоить себе и уяснить, что к вам на помощь никто не при­дет, что из другого класса к вам идут не помощники, а враги, что у Советской власти нет на службе преданной интеллигенции. Интеллигенция свой опыт и знания — выс­шее человеческое достоинство — несет на службу эксплуататорам и пользуется всем, чтобы затруднить нам победу над эксплуататорами; она добьется того, что сотни тысяч людей будут гибнуть от голода, но она не сломит сопротивления трудящихся. У нас нет никого, кроме

_____________ IV КОНФЕРЕНЦИЯ ПРОФСОЮЗОВ И ФАБЗАВКОМОВ МОСКВЫ____________ 453

того класса, с которым мы добились революции, с которым мы пойдем через пред­стоящие нам самые величайшие трудности, самую тяжелую полосу — это фабрично-заводской, городской и деревенский пролетариат, который говорит между собой язы­ком, друг другу понятным, который и в городе и в деревне сумеет победить всяких вра­гов — кулаков и богатеев.

Но, чтобы сделать это, надо помнить, как часто забывают рабочие основное положе­ние социалистической революции: чтобы сделать социалистическую революцию, что­бы совершить ее, избавить народ от угнетения, для этого не нужно сразу уничтожить классы, власть должны взять в свои руки самые сознательные и организованные рабо­чие. В государстве должны стать господствующим классом рабочие. Вот истина, кото­рую большинство из вас читало уже в «Коммунистическом Манифесте» Маркса и Эн­гельса, который написан более семидесяти лет тому назад и обошел все страны и все языки. Везде обнаружилась истина: чтобы победить капиталистов, нужно, чтобы гос­подствующим классом на время борьбы с эксплуатацией, пока темно, пока не верят еще в новые порядки, стали организованные городские фабрично-заводские рабочие. Когда вы в своих фабрично-заводских комитетах собираетесь, чтобы решать свои дела, пом­ните, что революции не удержать ни одного из своих завоеваний, если вы будете зани­маться в своих фабрично-заводских комитетах техническими или чисто финансовыми рабочими интересами. Бывало не раз, что рабочим и угнетенным классам удавалось взять в свои руки власть, но не бывало ни разу, чтобы им удавалось удержать ее. Для этого нужно, чтобы рабочие обладали не только способностью подняться на героиче­скую борьбу и свергнуть эксплуатацию, но и способностью к организации, к дисципли­не, к выдержке, способностью обсуждать, когда кругом все шатается, колеблется, когда на тебя нападают, когда растут нелепые бесконечные слухи, — вот в это время на фаб­рично-заводских комитетах, которые во всем тесно связаны с широкой миллионной массой, лежит величайшая государственная задача

454__________________________ В. И. ЛЕНИН

стать, в первую очередь, органом управления государственной жизни. Это основной государственный вопрос Советской власти — как нам обеспечить правильное распре­деление хлеба. Если Елец сумел обуздать местную буржуазию, то в Москве это сделать труднее, но здесь организация неизмеримо больше, и здесь вы легче можете выдвинуть десятки тысяч людей честных, которых ваши партии, ваши профессиональные союзы дадут и смогут гарантировать, которые будут в состоянии руководить отрядами с пол­ной ответственностью за то, что они остаются идейными, преданными людьми, не­смотря ни на какие трудности, несмотря ни на какие соблазны, с одной стороны, и муки голода, с другой. Другого класса, который мог бы теперь взяться за это дело, который был бы способен руководить народом, часто впадающим в отчаяние, другого класса, кроме фабрично-заводского городского пролетариата, нет. Ваши фабрично-заводские комитеты должны перестать быть только заводскими комитетами, они должны стать основными государственными ячейками господствующего класса. (Аплодис-м е н т ы.) От вашей организованности, от вашей сплоченности, от вашей энергии за­висит то, что тяжелый переход мы выдержим так стойко, как должна выдержать Совет­ская власть. Беритесь за дело сами, беритесь с каждой стороны, разоблачайте каждый день злоупотребления, поправляйте своим собственным опытом каждую сделанную ошибку, — их много делается теперь, потому что рабочий класс еще не опытен, но важно, чтобы он взялся за дело сам, чтобы он сам исправлял ошибки. Если мы будем так действовать, если каждый комитет поймет, что он представляет из себя руководи­теля величайшей в мире революции, тогда мы завоюем социализм для всего мира! (Аплодисменты, переходящие в бурную оваци ю.)

IV КОНФЕРЕНЦИЯ ПРОФСОЮЗОВ И ФАБЗАВКОМОВ МОСКВЫ____________ 455

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО

ПО ДОКЛАДУ О ТЕКУЩЕМ МОМЕНТЕ

28 ИЮНЯ

Товарищи, позвольте мне прежде всего остановиться на нескольких положениях возражавшего мне содокладчика Падерина. Из стенограммы я вижу, что он говорил: «Мы должны сделать все возможное, чтобы пролетариат английский и германский, в первую голову, имели возможность выступить против своих угнетателей; а что для это­го надо сделать? Разве мы должны способствовать этим угнетателям? Тем, что мы раз­жигаем вражду внутри себя, тем, что мы разрушаем, ослабляем страну, мы бесконечно укрепляем позиции империалистов английских, французских и германских, которые, в конце концов, сплотятся между собой, чтобы задушить рабочий класс России». Вот рассуждения, которые показывают, до какой степени не тверды всегда были меньшеви­ки в своей борьбе и в своей оппозиции против империалистической войны, потому что это рассуждение, прочтенное мною, можно понять только в устах человека, называю­щего себя оборонцем, который становится целиком на позицию империализма (а п -лодисмент ы), человека, оправдывающего империалистическую войну, повторяя буржуазные уловки, будто рабочие в этой войне защищают свое отечество. Если, в са­мом деле, стоять на той точке зрения, что рабочие не должны разрушать и ослаблять страну в этой войне, то это значит призывать рабочих защищать отечество в империа­листической войне, а вы знаете, что сделало большевистское правительство, которое

456__________________________ В. И. ЛЕНИН

первой своей обязанностью сочло опубликовать, разоблачить, предать публичному по­зору тайные договоры. Вы знаете, что из-за тайных договоров вели войну союзники и что тайные договоры правительство Керенского, существовавшее помощью и под­держкой меньшевиков и правых эсеров, не только не отменило, а даже и не опублико­вало, что русский народ вел войну из-за тайных договоров, в которых русским поме­щикам и капиталистам был обещан, в случае победы, захват Константинополя, проли­вов, Львова, Галиции и Армении. Таким образом, если мы стоим на точке зрения рабо­чего класса, если мы против войны, каким образом могли бы мы терпеть эти тайные договоры. Пока мы терпели тайные договоры, пока мы терпели у себя власть буржуа­зии, до тех пор у немецких рабочих мы поддерживали шовинистические убеждения, что в России нет сознательных рабочих, что Россия вся идет за империализмом, что войну Россия ведет с целью ограбить Австрию и Турцию. Наоборот, чтобы ослабить немецких империалистов, оторвать от них немецких рабочих, рабоче-крестьянское пра­вительство сделало столько, сколько не сделало ни одно правительство в мире, потому что, когда эти тайные договоры были опубликованы и разоблачены перед всем миром, — даже немецкие шовинисты, даже немецкие оборонцы, даже те рабочие, которые идут за своим правительством, в своей газете «Вперед», которая является центральным органом, должны были признать, что это — акт социалистического правительства, яв­ляющийся настоящим революционным актом¹⁶⁷. Они должны были признать это, пото­му что ни одно из всех империалистических правительств, запутанных в войну, не сде­лало этого, и только одно наше правительство сорвало тайные договоры.

Конечно, в душе у каждого немецкого рабочего, как бы он ни был загнан, забит, подкуплен империалистами, шевелится мысль: а разве у нашего правительства нет тай­ных договоров? (Голос: «Скажите нам про Черноморский флот!».) Хорошо, я скажу, хотя это не относится к теме. У всякого немецкого рабочего шевельну-

_____________ IV КОНФЕРЕНЦИЯ ПРОФСОЮЗОВ И ФАБЗАВКОМОВ МОСКВЫ____________ 457

лась мысль: если русский рабочий дошел до того, что сорвал тайные договоры, разве у немецкого правительства тайных договоров не существует? Когда дело дошло до Бре­стских договоров, тогда перед всем миром выступили разоблачения т. Троцкого, и раз­ве не эта политика привела к тому, что во враждебной стране, находящейся в страшной империалистической войне с другими правительствами, политика наша вызвала не оз­лобление, а поддержку народных масс? Единственным таким правительством было наше. Наша революция добилась того, что во время войны во враждебной стране воз­никает громадное революционное движение, которое вызвано лишь тем, что мы сорва­ли тайные договоры, что мы сказали: мы не остановимся ни перед какими опасностями. Если мы знаем, если мы говорим — и не на словах, а на деле, — что спасение от меж­дународной войны, империалистической бойни народов, может дать только междуна­родная революция, то мы в своей революции должны идти к этой цели, не глядя ни на какие трудности, ни на какие опасности. И когда мы вступили на этот путь, впервые в мире во время войны в самой империалистической, в самой дисциплинированной стра­не — в Германии разгорелась и вспыхнула в январе массовая стачка. Конечно, есть лю­ди, которые думают, что революция может родиться в чужой стране по заказу, по со­глашению. Эти люди либо безумцы, либо провокаторы. Мы пережили за последние 12 лет две революции. Мы знаем, что их нельзя сделать ни по заказу, ни по соглашению, что они вырастают тогда, когда десятки миллионов людей приходят к выводу, что жить так дальше нельзя. Мы знаем, каких трудностей стоило рождение революции в 1905 году и 1917 году, и мы никогда не ожидали, что одним ударом, по одному призыву, ре­волюция разразится и в других странах, но в том, что она начинает расти в Германии и Австрии, есть большая заслуга русской Октябрьской революции. (Аплодис-м е н т ы.) Сегодня мы читаем в наших газетах, что в Вене, где хлебный паек еще ниже нашего, где никакой украинский грабеж не может помочь, где население говорит, что оно никогда

458__________________________ В. И. ЛЕНИН

не испытывало такого ужасного голода, появился Совет рабочих депутатов. В Вене опять уже возникают всеобщие забастовки.

И мы говорим себе: вот вам второй шаг, вот вам второе доказательство, что, когда русские рабочие сорвали империалистические тайные договоры, когда прогнали свою буржуазию, они сделали последовательный шаг сознательных рабочих интернациона­листов, они помогли росту революции в Германии и Австрии, как никогда еще не по­могала ни одна революция в мире революции во враждебном государстве, находящемся в состоянии войны, в состоянии величайшего озлобления.

Предсказать, когда революция вырастет, обещать, что она придет завтра, это значит вас обманывать. Вы помните, в особенности те из вас, кто пережил обе русские рево­люции, кто из вас мог ручаться в ноябре 1904 года, что через два месяца сто тысяч пи­терских рабочих пойдут к Зимнему дворцу и откроют великую революцию?

Припомните, как могли мы в декабре 1916 года ручаться, что через два месяца в не­сколько дней будет свалена царская монархия. Мы в своей стране, где пережили две революции, знаем и видим, что нельзя предсказать хода революции, что нельзя ее вы­звать. Можно только работать на пользу революции. Если работаешь последовательно, если работаешь беззаветно, если эта работа связана с интересами угнетенных масс, со­ставляющих большинство, то революция приходит, а где, как, в какой момент, по ка­кому поводу, сказать нельзя. Поэтому ни в каком случае мы не позволим себе обманы­вать массы, говорить: немецкие рабочие помогут завтра, они взорвут своего кайзера послезавтра. Этого говорить нельзя.

Тем труднее наше положение, что русская революция оказалась впереди других ре­волюций, но что мы не одиноки, это показывают нам приходящие почти каждый день известия о том, как за большевиков высказываются все лучшие немецкие социал-демократы, как за большевиков в открытой немецкой печати высказывается Клара Цет­кин, потом Франц Меринг, который

_____________ IV КОНФЕРЕНЦИЯ ПРОФСОЮЗОВ И ФАБЗАВКОМОВ МОСКВЫ____________ 459

теперь в ряде статей доказывает немецким рабочим, что правильно поняли социализм только большевики, как недавно в Вюртембергском ландтаге один социал-демократ Хошка определенно заявил, что он только в большевиках видит пример последователь­ности и правильно ведущейся революционной политики. Вы думаете, что такие вещи не находят себе отклика среди десятков, сотен, тысяч немецких рабочих, которые к ним заранее присоединятся? Когда в Германии и Австрии дело доходит до образования Со­вета рабочих депутатов и до второй массовой стачки, тогда мы должны сказать, ни кап­ли не преувеличивая, нисколько не обольщаясь, что это означает момент наступления революции. Мы говорим себе с совершенной точностью: наша политика и наш путь были правильной политикой и правильным путем, мы помогли австрийским и немец­ким рабочим почувствовать себя не врагами, которые душат русских рабочих из-за ин­тересов кайзера, из-за интересов немецких капиталистов, а мы помогли им почувство­вать себя братьями русских рабочих, которые ведут такую же революционную работу. (Аплодисмент ы.)

Я еще хотел бы указать на одно место в речи Падерина, которое по-моему тем более

Я.

заслуживает внимания, что оно совпадает отчасти с мыслью предыдущего оратора Вот это место: «Мы видим, что теперь война гражданская ведется внутри рабочего класса. Разве мы можем это допустить?». Вот видите, война гражданская называется войной среди рабочего класса или называется, как назвал предыдущий оратор, войной с крестьянами. А мы прекрасно знаем, что и то, и другое неправда. Гражданская война является в России войной рабочих и беднейших крестьян против помещиков и капита­листов, война эта удлиняется, затягивается, потому что помещики и капиталисты рус­ские побеждены в октябре и ноябре сравнительно с малыми жертвами, побеждены подъемом народных масс в таких условиях, когда им сразу было очевидно, что под­держать их народ не может, когда дело дошло до того, что даже на Дону, где больше всего богатых казаков, живущих эксплуатацией наемного труда, где больше всего на­дежд на

460__________________________ В. И. ЛЕНИН

контрреволюцию, даже там Богаевский, руководитель контрреволюционного восста­ния, должен был признать и признал публично: «наше дело проиграно, потому что за большевиков громадное большинство населения даже у нас». (Аплодисмент ы.)

Вот как было дело, как в своей игре, в своей контрреволюционной игре проиграли в октябре и ноябре помещики и капиталисты.

Вот какова получилась их авантюра, когда они пытались из юнкеров, из офицеров, из сынков помещиков и капиталистов образовать белую гвардию против рабоче-крестьянской революции. А теперь разве вы не знаете, — прочтите сегодня в газетах, — что чехословацкая авантюра питается денежками англо-французских капитали-

169 г

стов , которые подкупают войска на то, чтобы втянуть нас снова в воину; разве вы не читали, как чехословаки говорили в Самаре: мы соединимся вместе с Дутовым, Семе­новым и заставим рабочих России и российский народ воевать снова против Германии вместе с Англией и Францией, восстановим те же самые тайные договоры и бросим вас, еще, может быть, на четыре года, в эту империалистическую войну в союзе с бур­жуазией. Вместо этого мы ведем теперь против буржуазии нашей и против буржуазии других стран войну, и только тем, что мы эту войну ведем, мы привлекаем к себе со­чувствие и поддержку рабочих других стран. Если рабочий одной воюющей страны ви­дит, что в другой воюющей стране создается тесная связь между рабочими и буржуази­ей, то это раскалывает рабочих по нациям, сливает их со своей буржуазией; это есть величайшее зло, это есть крах социалистической революции, крах и гибель всего Ин­тернационала. (Аплодисмент ы.)

В 1914 году погиб Интернационал, потому что рабочие всех стран соединились со своей национальной буржуазией и раскололись между собой, и теперь этот раскол при­ходит к концу. Вы читали, может быть, недавно о том, как в Англии шотландский на­родный учитель и работник профессиональных союзов Маклин был во второй раз по­сажен в тюрьму на 5 лет, в первый раз он попал на 1V2 года за то, что разоблачал войну и

_____________ IV КОНФЕРЕНЦИЯ ПРОФСОЮЗОВ И ФАБЗАВКОМОВ МОСКВЫ____________ 461

говорил о преступности английского империализма. Когда он был освобожден, в Анг­лии был уже представитель Советского правительства Литвинов, он тотчас же назначил Маклина консулом, представителем в Англии Советской Российской Федеративной Республики, и шотландские рабочие ответили на это назначение восторгом. Англий­ское правительство второй раз открыло преследование против Маклина, не только как шотландского народного учителя, но и как консула Федеративной Советской Респуб­лики. Маклин сидит в тюрьме за то, что выступил открыто, как представитель нашего правительства, а мы никогда не видели этого человека, он никогда не принадлежал к нашей партии, он — любимый вождь шотландских рабочих, и мы с ним соединились, русский и шотландский рабочие соединились против английского правительства, не­смотря на то, что оно покупает чехословаков и ведет бешеную политику втягивания в войну Российской республики. Вот доказательства, что во всех странах, независимо от их положения в войне, и в Германии, которая воюет против нас, и в Англии, которая хочет оттянуть себе Багдад, додушить до конца Турцию, рабочие сплачиваются с рус­скими большевиками, с русской большевистской революцией. Когда здесь оратор, сло­ва которого я цитировал, говорил, что гражданская война ведется рабочими и крестья­нами против рабочих и крестьян, то мы прекрасно знаем, что это неправда. Одно дело — рабочий класс, а другое дело — группки, маленькие прослойки рабочего класса. Германский рабочий класс от 1871 года до 1914 года, почти полвека, был образцом со­циалистической организации для всего мира. Мы знаем, что он имел партию в миллион человек, что он создал профессиональные союзы с двумя, тремя, четырьмя миллиона­ми, а тем не менее в течение этого полувека оставались сотни тысяч немецких рабочих, объединенных в клерикальный поповский союз и стоящих горой за попа, за церковь, за своего кайзера. Кто же представлял действительно рабочий класс: гигантская немецкая социал-демократическая партия и профессиональные союзы или сотни тысяч клери­кальных