От правовых иллюзий к реализму 1 страница
СУДЕБНЫЙ КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМ В РОССИИ
В СВЕТЕ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВОСУДИЯ
Н.С. БОНДАРЬ
Сведения об авторе
Николай Семенович Бондарь - судья Конституционного Суда РФ, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, заслуженный юрист РФ. Совмещает основную профессиональную деятельность с научно-педагогической работой. Автор около 250 научных работ по конституционному и муниципальному праву, теории и практике конституционного правосудия.
Введение
Утверждение принципиально нового положения России в современном мире и вытекающие из этого задачи модернизации экономики, обновления политической системы, духовного развития российского общества предполагают формирование нового политического мировоззрения, новой конституционной идеологии и, соответственно обновление конституционно-правовых подходов к пониманию и реализации основных направлений развития российской государственности.
При всем политическом и идеологическом многообразии российского общества - что составляет одну из основ конституционного строя Российской Федерации (ст. 13 Конституции РФ) - важно достичь своего рода общественного консенсуса, всеобщего признания того обстоятельства, что Россия имеет историческое будущее только как единое, сильное, эффективное государство. Важнейшие задачи сохранения политического единства российской государственности с точки зрения неотложных и наиболее острых геополитических проблем, порожденных распадом Союза ССР, в принципиальном плане были успешно решены в течение последнего десятилетия. Теперь главное направление наших усилий - модернизация экономики в ее соотношении с политической властью и как их продолжение - социальная политика, направленная на повышение качества жизни граждан. Экономический строй и социальная система, испытывая активное государственно-правовое воздействие, являются важной составляющей российской государственности. С повышением эффективности социально-экономического развития тесно связаны процессы модернизации и развития всей системы современного отечественного конституционализма.
Возможно, наиболее трудной задачей в исследовании закономерностей развития российского конституционализма является комплексный анализ конституционных проблем не абстрактно, с позиций так активно навязывавшихся нам еще недавно "импортных" рекомендаций, а в их практическом преломлении - нормативно-правовом, правоприменительном, судебно-контрольном, равно как и политико-идеологическом, национально-историческом, ценностно-мировоззренческом, с учетом и на основе социокультурных факторов конституционного развития общества и государства, что особенно важно в современных условиях глобализационных процессов.
Сам по себе факт того, что глобализация, захлестнувшая и правовую сферу, приоритетное значение придает тенденциям правовой интернационализации, нарастания общего, универсального в конституционно-правовых стандартах современного мира, ни в коей мере не должен привести к противопоставлению национальных и универсальных демократических ценностей правовых систем. При этом главной сферой, где наиболее остро стоят вопросы соотношения социокультурных и глобальных факторов правового развития, соблюдения баланса национальных и универсальных демократических ценностей, являются именно национальные системы современного конституционализма.
Конституционализм - одно из фундаментальных и сложнейших в юридической науке понятий. По своей природе и содержанию оно касается глубинных пластов общественного сознания, правовой идеологии, нормативно-правовой системы, практики государственно-правовой жизни. Будучи комплексной категорией, это понятие слишком многогранно и универсально, чтобы отдавать его на откуп одним юристам. Сочетая космополитические и национально-специфические характеристики, конституционализм воплощает ценности мирового культурного наследия всего человечества и одновременно является национально-культурным достоянием отдельных народов, наций, государств. Анализ проблем конституционализма отражает единство теории и практики, законотворчества и правоприменения, конституционно-правовой аксиологии и онтологии в самом широком их проявлении, в том числе в государственно-властной деятельности.
Одновременно конституционализм - если он является реальным, а не фиктивно-декларативным - представляет собой понятие не только публично-правовое, но и нравственно-этическое. К его анализу невозможно подходить без учета наших, отечественных, а не заимствованных извне нравственных национально-культурных представлений о власти и собственности, свободе и ответственности, о всем том, что составляет глубинные характеристики реального конституционализма. Вот почему конституционализм, являясь в своей основе политико-правовым явлением, предстает в то же время, говоря языком И. Канта, и как нравственный императив, причем не только для субъектов публичной власти, но и для каждого члена общества как гражданина России <1>.
--------------------------------
<1> Отмечая наличие фундаментальных работ, посвященных исследованию соотношения морали, нравственности и права (см., например: Мальцев Г.В. Нравственные основания права. М., 2008; Лукашева Е.А. Право, мораль, личность. М., 1986), следует признать, что соответствующая проблематика не исчерпывается нормативно-регулятивными аспектами. Уже поэтому проблемы конституционализма (во всех компонентах данного явления) нуждаются в специальных исследованиях в единстве нормативно-правовых, философских, нравственно-этических систем с учетом институциональных, правореализационных, аксиологических, конституционно-мировоззренческих, иных характеристик современного конституционализма.
Особая роль в системе современного конституционализма принадлежит судебной власти, в частности конституционному правосудию, как в решении правоохранительных задач (что само по себе чрезвычайно важно), так и в осуществлении преобразовательных функций - не только в правоприменительной сфере, но и в нормативно-правовой системе государства, что неизбежно затрагивает в том числе конституционно-правовую составляющую государственно-правового развития.
Среди многочисленных проблем, касающихся места и роли судебной власти в системе современного конституционализма, пожалуй, наибольшую актуальность приобретают в настоящее время вопросы о самой природе судебно-властной деятельности, ее соотношении с правотворческой деятельностью и, соответственно, о юридической природе принимаемых судами решений, их месте и роли не только в правоприменительной сфере, но и в нормативно-правовой системе государства. В конечном счете это получившая актуализацию известная еще со времен римского преторского права проблема судебного правотворчества и судейского права <1>, а для России, как и других стран романо-германской (континентальной) правовой системы, это еще и проблема возможных перспектив, форм и способов, пределов проникновения прецедентных начал в систему права <2>. Ярким подтверждением актуальности и остроты этих проблем явились принятое Конституционным Судом РФ Постановление от 21 января 2010 г. <3> и усилившаяся в связи с этим дискуссия - не только в научных кругах, но и в средствах массовой информации - по соответствующим вопросам <4>. Учитывая, что эти вопросы напрямую касаются всей системы судебной власти, очевидно, что особое значение они приобретают применительно к конституционному правосудию и деятельности Конституционного Суда РФ.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.Н. Марченко "Судебное правотворчество и судейское право" включена в информационный банк согласно публикации - Проспект, 2011.
<1> См., например, Верещагин А.Н. Судебное правотворчество в России. Сравнительно-правовые аспекты. М., 2004; Марченко М.Н. Судебное правотворчество и судейское право. М., 2007; Шевчук С. Судова правотворчiсть: свiтовий досвiт i перспективи в Украiнi. Киев, 2007.
<2> См., например, Марченко М.Н. Вторичные источники романо-германского права: прецеденты, доктрина // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 2000. N 4; Сауляк О.П. Судебная практика как источник российского права (материальный и формальный аспекты проблемы) // Государство и право. 2009. N 11. С. 5 - 10.
<3> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 21 января 2010 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности положений ч. 4 ст. 170, п. 1 ст. 311 и ч. 1 ст. 312 АПК РФ в связи с жалобами ЗАО "Производственное объединение "Берег", ОАО "Карболит", "Завод "Микропровод" и "Научно-производственное предприятие "Респиратор" // СЗ РФ. 2010. N 6. Ст. 699.
<4> См., например, Иванов А. Гражданское право: Речь о прецеденте // Ведомости. 2010. 19 марта; Прецедент в России: позиция Конституционного Суда. Событие. Комментарии экспертов // Закон. 2010. N 2. С. 11 - 33; Прецедент: подсказка или указка? // ЭЖ-Юрист. 2010. N 15; Юристов разделил прецедент. URL: http://www.rbcdaily.ru. 2010. 31 марта; Подводные камни прецедентного права. URL: http://www.rian.ru. 2010. 30 марта.
Конституционное правосудие, как известно, относительно новый политико-правовой институт современных демократий, основной смысл которого состоит в ограничении государственной власти, включая законодательную, путем признания нормативных правовых актов не соответствующими конституции. В этом смысле данный институт сам по себе является порождением нового этапа развития конституционализма. Первый специализированный судебный орган конституционного контроля был учрежден в 1919 г. в Австрии по проекту, предложенному Г. Кельзеном <1> (что было закреплено в Конституции Австрии 1920 г.), а широкое признание в качестве важного института современного конституционализма в западноевропейских странах органы конституционного контроля получили после Второй мировой войны <2>.
--------------------------------
<1> См.: Кельзен Г. Судебная гарантия Конституции (конституционная юстиция) // Право и политика. 2006. N 8, 9.
<2> См.: об этом, например: Арутюнян Г.Г. Конституционный контроль: характер функционирования и развития системы. М., 1997; Витрук Н.В. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс: Учеб. пособие. М., 1998; Клишас А.А. Конституционный контроль и конституционное правосудие в зарубежных странах: сравнительно-правовое исследование. М., 2007; Овсепян Ж.И. Судебный конституционный контроль в зарубежных странах. Ростов н/Д, 1992; Хабриева Т.Я. Правовая охрана Конституции. Казань, 1995; Шульженко Ю.Л. Конституционный контроль в России. М., 1995.
Еще более короткой является история российского судебного контроля. Но важно уже то, что институт российского конституционализма - ровесник новой российской государственности. Конституционная действительность, в которой сегодня живет Россия, в большой степени сформирована - в порядке реализации принципов и ценностей Конституции 1993 г. - под влиянием Конституционного Суда РФ. В силу особой, нормативно-доктринальной природы решения Конституционного Суда имеют возможность оказывать влияние на все компоненты системы конституционализма; они не только обеспечивают защиту основ конституционного строя, прав и свобод человека и гражданина, но и способствуют развитию, обогащению ценностей современного российского конституционализма в новых, усложняющихся условиях экономической, политической, правовой глобализации.
На этой основе происходят процессы, связанные с обретением новых качественных характеристик системой конституционализма, а также с ее модернизацией. Функционирование конституционного правосудия преображает конституционализм в его доктринальной, нормативно-правовой, мировоззренческой составляющих, переводит его на качественно новый уровень практической реализации Конституции как Основного Закона общества и государства. В этих условиях система конституционализма, постоянно подпитываясь нормативной, доктринальной, юрисдикционной энергией конституционно-судебного нормоконтроля, неизбежно обретает относительно новые социально-политические, нормативно-правовые характеристики, что условно можно определить - с точки зрения качественных, а не видовых признаков и свойств конституционализма - как судебный конституционализм.
Проблемы судебного конституционализма не сводятся к вопросам правотворческой деятельности судов, анализу взаимоотношений судебной и законодательной власти, к судебному правотворчеству. Категория судебного конституционализма имеет более широкую, многоплановую проблематику, в основе которой - обеспечение единства теории и практики реализации Конституции во всех сферах социально-экономической, государственной и общественной жизни, ее правовая охрана с помощью средств судебного нормоконтроля, конституционализация правовой системы и всей системы правопорядка. Несмотря на то что специальные вопросы будут предметом анализа в соответствующих разделах книги, представляется целесообразным сразу предложить определение понятия судебного конституционализма, что поможет читателю яснее представить методологические координаты нашего исследования. В обобщенном виде судебный конституционализм есть политико-правовой режим судебного обеспечения верховенства права и прямого действия Конституции, безусловного гарантирования конституционных ценностей на основе баланса власти и свободы, частных и публичных интересов, единства социокультурных и нормативных правовых факторов конституционализации экономического, социального, политического развития России как демократического правового государства.
Широта соответствующих проблем и невозможность рассмотреть их в одной монографии заставили автора ограничиться вопросами, которые, с одной стороны, относятся к общетеоретическим и методологическим аспектам современного российского конституционализма, а с другой - наиболее полно характеризуют влияние решений Конституционного Суда РФ на современные процессы модернизации экономики, социального и политического развития общества и государства, правозащитных отношений, определяющих положение человека и гражданина, достигнутый уровень равенства всех перед законом и судом. Это предопределило необходимость исследовать те аспекты теории и практики конституционного правосудия, которые в наибольшей мере характеризуют данный институт как важнейший инструмент конституционализации социальной и правовой действительности, защиты и развития ценностей современного российского конституционализма.
Очевидно, что дальнейшая разработка проблем судебного конституционализма потребует коллективных усилий. Авторская же цель заключается, в частности, в том, чтобы привлечь внимание к исследованию некоторых новых общетеоретических и прикладных проблем современного конституционализма, в том числе выявленных практикой конституционного правосудия в Российской Федерации.
В заключение хотелось бы отметить, что само название монографии (посвященной проблемам судебного конституционализма в России в свете конституционного правосудия) предполагает, что своего рода "коллективным соавтором книги" являются мои коллеги - судьи Конституционного Суда РФ: без апробации отдельных идей и положений в острых дискуссиях, в том числе при выработке конкретных решений Суда, книга не состоялась бы. И тот факт, что наверняка не все высказанные в монографии идеи могут получить поддержку, ни в коей мере не исключает искреннего желания обратиться ко всем своим коллегам, включая ушедших в отставку судей Конституционного Суда РФ (с которыми мне посчастливилось работать и многому учиться у них как у старших товарищей, известных конституционалистов), со словами признательности и благодарности - как за поддержку и взаимопонимание, так и за конструктивную критику.
Глава I. РОССИЙСКИЙ КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМ:
ОТ ПРАВОВЫХ ИЛЛЮЗИЙ К РЕАЛИЗМУ
1.1. Без юридической конституции невозможен
реальный конституционализм
Каждый народ имеет такую конституцию, которой он достоин. Судьба Российской Конституции, история ее становления отражает общую сложную, противоречивую судьбу нашего Отечества, которая развивалась во многом как непрерывный процесс преодоления социальных противоречий: между национальными институтами общинной демократии - и российскими традициями сильной центральной власти в различных формах ее проявления (монархического абсолютизма, партийно-государственного тоталитаризма, просвещенного авторитаризма и т.п.), между российской духовностью, национально-религиозными идеалами справедливости - и пренебрежением к юридическому закону, правовым нигилизмом на всех уровнях общественно-государственной пирамиды (что уходит своими корнями в наше глубокое прошлое). Это в полной мере отразилось и на историческом процессе становления российского конституционализма, равно как и на его содержательных характеристиках.
1.1.1. Идейно-теоретические истоки
российского конституционализма в доконституционный период
На протяжении длительного исторического периода развитие в чем-то сакральных для России идей конституционализма происходило, когда Российское государство не знало конституции как юридического акта. Отрыв этих идей, конституционной по своей сути идеологии от юридической формы способствовал тому, что в историческом плане это были, как правило, утопические, во многом мифологизированные представления о государственной организации власти, свидетельством чего являются идеи дворянского конституционализма (например, проекты конституционных преобразований графа Н.И. Панина в XVIII в.), конституционные идеи просветителей, к которым принадлежал, в частности, С.Е. Десницкий, автор "Представления о учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи" <1>; нельзя не упомянуть здесь и о такой весьма специфичной странице в истории становления российского конституционализма, как правительственный, или, если более точно определять его природу, придворно-бюрократический конституционализм <2>. Одновременно развивались либеральные демократические идеи государственного устройства, соотношения власти и свободы; с именами их представителей - Б.Н. Чичерина, Б.А. Кистяковского, С.А. Котляревского, П.И. Новгородцева, В.М. Гессена, Н.М. Коркунова и др. в современной научной литературе связываются главные научно-теоретические идеи российского конституционализма <3>.
--------------------------------
<1> См.: Грацианский П.С. Конституционные идеи и проекты в России // История буржуазного конституционализма XVII - XVIII вв. М., 1983. С. 239 - 258.
<2> См.: Скрипилев Е.А. Конституционные идеи и проекты в России // История буржуазного конституционализма XIX в. М., 1986. С. 210 - 225.
<3> См., например, Секиринский С.С., Шелохаев В.В. Либерализм в России. Очерки истории середины XIX - начала XX в. М., 1995; Нарежный А.И. Проблема конституционализма в русской консервативно-либеральной мысли второй половины XIX в. Ростов н/Д, 1999; Мамитова Н.В. Либеральные концепции конституционного государства в России (конец XIX - начало XX веков). М., 2001.
Таким образом, тот факт, что Россия на протяжении длительного исторического периода не имела своей конституции как основного закона государства, отнюдь не свидетельствует о том, что она находилась вне мирового конституционного прогресса <1>. Многонациональной российской общественно-политической и научной мыслью были выработаны десятки конституционных проектов, направленных на ограничение царского самодержавия, а некоторые из них - и на переход к республиканской политической форме правления <2>. Но они не были востребованы реальными политическими условиями России и не получили в тот период практического применения. В связи с этим нельзя не вспомнить слова Н.А. Бердяева, который, с болью обличая русскую действительность, заметил, что "взятка - вот главная конституция нашей жизни". Обостряя эту тему, Н.М. Карамзин с горечью писал в связи с проектами конституционного обустройства России, что "России нужна не конституция, ей нужны 25 честных губернаторов", имея в виду, что даже самые лучшие юридические конструкции реализуются не сами по себе, а через деятельность конкретных лиц, от которых зависит претворение в жизнь тех или иных формально-юридически признаваемых принципов и ценностей.
--------------------------------
<1> В этом плане вряд ли можно согласиться с теми авторами, которые связывают хронологические рамки "зарождения первых конституционных теорий и первых проектов российских конституций" лишь с XIX веком (см.: Кудинов О.А. Российский конституционализм в XIX - начале XX вв.: теория и практика: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2003. С. 5 - 6).
<2> Подробнее об истории становления российского конституционализма см., например: Кравец И.А. Российский конституционализм: проблемы становления, развития и осуществления. СПб., 2004. С. 53 - 68, 77 - 104; Конституционализм: исторический путь России к либеральной демократии: Сб. документов / Авт.-сост. А.В. Гоголевский, Б.Н. Ковалев. М., 2000.
Вместе с тем формирование научно-теоретических, доктринальных начал российского конституционализма задолго до появления конституции как юридического акта государственной власти отнюдь не является уникальным, характерным только для России историческим процессом формирования конституционализма. Для других стран в той или иной мере это также было характерно, что вполне естественно: процессу юридического оформления, принятия конституции неизбежно должна предшествовать выработка ее доктринальных начал. Ведь право и закон говорят, как образно заметил в свое время В.С. Нерсесянц, на доктринальном языке <1>. Другое дело - и это следует признать со всей очевидностью, - что в России временной разрыв между научно-теоретическими идеями конституционализма и их юридическим оформлением оказался слишком продолжительным, фактически он растянулся на два с половиной столетия, вплоть до начала XX в., если иметь в виду, что лишь Манифест 17 октября 1905 г. и "Основные законы Российской империи" 23 апреля 1906 г. знаменовали собой государственно-правовое оформление в системном виде по крайней мере в пределах задач ограничения самодержавия, важных для того времени идей конституционализма <2>.
--------------------------------
<1> См.: Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства: Учебник для юридических вузов и факультетов. М., 1999. С. 383.
<2> Не случайно в последнее время реанимирована оценка "Основных законов" 1906 г. как первой русской конституции, хотя об этом еще в 1920-е гг. писал, например, В.А. Маклаков (см.: Конституционализм: исторический путь России к либеральной демократии. М., 2000. С. 29); см. также: Медушевский А.Н. Конституционные проекты России // Конституционные проекты в России XVIII - начала XX в. М., 2000. С. 95 - 166; Авакьян С.А. Конституционное право России: Учебный курс: В 2 т. 4-е изд. М., 2010. Т. 1. С. 206 - 215.
Следует при этом учитывать, что в условиях традиционной для России романо-германской системы права о каком-либо существенном значении конституционной доктрины как источника права и, соответственно, формировавшегося в тот период российского конституционализма в его нормативно-правовом проявлении говорить не приходится. Оценка некоторыми авторами доктрины в качестве реально значимого "вторичного источника" романо-германского права <1>, думается, не имеет абсолютного значения. Она справедлива лишь применительно к конкретно-историческим условиям: в частности, значение "вторичного источника" конституционная доктрина может в принципе выполнять, если есть первичный, формально-юридически конституированный источник в виде основного закона государства. В противном случае пришлось бы согласиться с тем, что значение "вторичности" доктрина имеет по отношению не к юридическим, нормативно-правовым положениям, а к "социологическому" наполнению конституционализма.
--------------------------------
<1> См.: Марченко М.Н. Правовые системы современного мира. М., 2001. С. 111 - 112; Пряхина Т.М. Конституционная доктрина Российской Федерации. М., 2006.
В то же время нельзя недооценивать социальные начала конституционализма, которые являются не только его материальной основой, но наряду с нормативно-правовым компонентом - и важной составляющей, имманентной характеристикой реального, а не иллюзорного конституционализма.
1.1.2. Реальный конституционализм как воплощение единства
социокультурных и нормативно-правовых характеристик
Очевидно, что господствующие в общественном сознании оценки конституции, уровень конституционной культуры в обществе и государстве, действенность идей конституционализма определяются в своей основе не самим по себе фактом наличия или отсутствия в государстве юридической конституции (основного закона) и даже не ее "возрастом" - есть значительно более важные, глубинные - социокультурные - истоки конституционализма. Более того, при определенных условиях, в частности в англосаксонской (прецедентной) системе права, юридической конституции как основного закона государства вообще может не быть, что подтверждается, например, историей британского конституционализма. Демократическая же система реального, а не мнимого конституционализма основывается в этом случае на требованиях верховенства права, в основе которых, по крайней мере, несколько факторов: а) приоритет ценностей и принципов естественного права над позитивным правом; б) высокий удельный вес нравственных начал в нормативно-регулятивной системе общества и государства; в) признание прецедентного права и, соответственно, утверждение активной роли судов в развитии современного демократического конституционализма. Поэтому процесс формирования реального конституционализма носит сложный характер, он складывается из национальных демократических традиций, политико-правовых идей, практики государственного строительства в конкретных направлениях правотворческой и правоприменительной деятельности и т.п.
В то же время в странах романо-германской (континентальной) системы права, к которым относится и Россия, конституционализм обретает свою подлинную реальность там и тогда, где и когда он как идея, научно-теоретическая доктрина воплощается в действующей системе правового регулирования, направляемой базовым элементом правовой жизни - конституцией, подкреплен эффективной институционной и организационной системой, которая обеспечивает правовое саморазвитие и защиту общества и государства в соответствии с высшими правовыми - конституционными - ценностями.
Соответственно, идеи конституционализма и их государственно-правовые формы признания, которые могут иметь на начальных этапах половинчатый, непоследовательный и весьма противоречивый характер, тем не менее вплетаются в ткань национальной социокультурной среды, становятся важной ее составляющей. Причем речь идет не просто о характеристиках самой по себе правовой культуры как важного, но достаточно ограниченного сегмента общественного сознания и социальной практики, а о вторжении соответствующих правовых явлений (в виде конституционных по своему значению идей, законодательной практики) в ткань национальной культуры вообще как универсального и в этом смысле - и утилитарно-оценочного, и доктринально-теоретического, и нормативно-мировоззренческого, и властно-догматического феномена национального осознания действительности и ее властно-юридического опредмечивания во всей совокупности основополагающих отношений в сфере экономики, социально-культурной жизни, политической власти <1>. В этом плане представляется методологически сомнительным разделение "национальной" и "конституционной" культур, имея в виду, что конституционная культура - культура немногих и избранных; она формировалась "под влиянием протестантского христианства, вместе с развитием капитализма", а, например, "Россия относится к странам, которые взялись устраивать конституционный правопорядок, пользуясь обширными заимствованиями", и, соответственно, "наша страна не входит в число соавторов этого правового изобретения, а, напротив, выглядит его реципиентом" <2>.
--------------------------------
<1> Как отмечают ученые-культурологи, "в обыденном сознании культура предстает как нечто нормативное, как некий образец, на который должно равняться, своего рода стандарт поведения, внутренне присущий каждому отдельному человеку" и - добавим - обществу в целом (см.: Жданов Ю.А., Давидович В.Е. Сущность культуры. 2-е изд. Ростов н/Д, 2005. С. 219).
<2> Арановский К.В. Конституционная традиция в российской среде. СПб., 2003. С. 393.
Думается, отнюдь не "внимание к состояниям и движениям в личной и социальной психике позволяет видеть признаки усвоения либо отторжения конституции в российской среде" <1>. Вряд ли возможно проникновение в природу столь сложного не только (и не столько!) формально-юридического понятия, как конституция с позиций, например, психологической, феноменологической или какой-либо иной подзабытой в XXI в. теории права или на основе западных образцов и стандартов конституционализма двух-трехвековой давности, не учитывая прежде всего социокультурные, национально-специфические, исторические особенности конституции как порождения мирового правового прогресса, с одной стороны, и правового показателя суверенного развития каждого народа и государства в отдельности в соответствии с их представлениями о содержательных и формально-юридических характеристиках конституции как социально-правового явления - с другой.