Российской государственности 6 страница
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2004. N 27. Ст. 2803.
Публичное предназначение средств бюджета обусловливает требования к их целевому использованию, что может быть осуществлено путем установления федеральным законодателем специальных, имеющих императивный характер правил, относящихся к выбору соответствующим субъектом конкретной правовой формы обслуживания счетов бюджетов. Наличие таких правил призвано гарантировать наиболее благоприятные условия, в том числе с точки зрения сохранности бюджетных средств, открытости, прозрачности их расходования, эффективного осуществления субъектами РФ своих государственных функций, а муниципальными образованиями - решения вопросов местного значения. Извлечение же дополнительной экономической выгоды в результате операций со средствами бюджетов не может являться целью финансовой деятельности государства и местного самоуправления: действующее законодательство предусматривает иные способы и формы участия публично-правовых образований в основанной на свободе договора и связанной с предпринимательским риском деятельности.
В связи с этим в рамках данного конкретного дела Конституционный Суд РФ постановил, что установление федеральным законодателем такого порядка обслуживания счетов бюджетов субъектов РФ и муниципальных образований, при котором бюджетные средства размещаются на счетах Центрального банка РФ (а не любой кредитной организации по выбору публично-правового образования), не нарушает финансовой самостоятельности субъектов РФ и муниципальных образований, поскольку в своем конституционно-правовом истолковании не исключает возможности размещения бюджетных средств в иных кредитных организациях, кроме Центрального банка, в тех случаях, когда подразделения Центрального банка на соответствующей территории отсутствуют.
Этот и иные, связанные с ним, вопросы, касающиеся обеспечения целевого использования, сохранности и возврата бюджетных средств, используемых для бюджетного кредитования, были подняты в Конституционном Суде РФ при рассмотрении им жалоб ЗАО "Любинский молочно-консервный комбинат" <1> и ОАО "Акционерный банк "Содействие общественным инициативам" <2> на нарушение их конституционных прав отдельными положениями бюджетного законодательства.
--------------------------------
<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 5 марта 2009 г. N 253-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы ЗАО "Любинский молочно-консервный комбинат" на нарушение конституционных прав и свобод п. 72 ст. 1 Федерального закона "О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации в части регулирования бюджетного процесса и приведении в соответствие с бюджетным законодательством Российской Федерации отдельных законодательных актов Российской Федерации" // ВКС РФ. 2009. N 5.
<2> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 19 мая 2009 г. N 596-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы ОАО "Акционерный банк "Содействие общественным инициативам" ("Собинбанк") на нарушение его конституционных прав п. 4 ст. 93.4 БК РФ, абз. 9 - 13 п. 72 ст. 1 и абз. 2 п. 6 ст. 5 Федерального закона "О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации в части регулирования бюджетного процесса и приведении в соответствие с бюджетным законодательством Российской Федерации отдельных законодательных актов Российской Федерации", а также п. 3 ст. 8 Федерального закона "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с Федеральным законом "О федеральном бюджете на 2009 год и на плановый период 2010 и 2011 годов" // ВКС РФ. 2009. N 6.
Проблема состояла в том, что оспариваемыми законоположениями в бюджетное законодательство в части регулирования отношений бюджетного кредитования с 1 января 2008 г. было введено правило, согласно которому исковая давность, установленная гражданским законодательством РФ, не распространяется на требования Российской Федерации, возникшие в связи с предоставлением на возвратной и (или) возмездной основе бюджетных денежных средств, в том числе бюджетных кредитов. При этом, хотя первоначально законодатель не оговорил какого-либо специального порядка действия этого правила во времени, в правоприменительной практике оно было интерпретировано как имеющее обратную силу и, соответственно, подлежащее применению в том числе к правоотношениям, возникшим до его вступления в силу. Впоследствии же этот подход получил прямое законодательное оформление.
Такое регулирование и сложившаяся на его основе правоприменительная практика в конкретных делах обратившихся в Конституционный Суд РФ организаций привели ко взысканию с них сумм бюджетных кредитов, которые были получены ими задолго до принятия названных законоположений и срок давности по которым истек на момент их вступления в силу.
Конституционный Суд РФ пришел к выводу о необоснованности жалоб. Прежде всего Суд напомнил ранее неоднократно выраженную им правовую позицию, согласно которой сроки исковой давности не являются пресекательными. Соответственно, их истечение не влечет прекращения материально-правовых отношений сторон и не является препятствием для обращения в суд за защитой нарушенного права. Между тем, как следовало из материалов, приложенных к жалобам заявителей, арбитражными судами при рассмотрении их конкретных дел было установлено, что обязательства заявителей по возврату кредита, предоставленного из федерального бюджета, исполнены не были. Проверка же законности и обоснованности вынесенных судебных решений, в том числе с точки зрения правильности выбора нормы, подлежащей применению с учетом фактических обстоятельств дела, не входит в компетенцию Конституционного Суда РФ, как она определена ст. 125 Конституции РФ и ст. 3 Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ, разрешение этих вопросов относится к полномочиям соответствующих судов.
Вместе с тем Суд указал, что само по себе установление особенностей исполнения денежных требований по обязательствам перед Российской Федерацией относится к дискреционным полномочиям федерального законодателя в области регулирования сроков для обращения в суд, которые могут быть не только изменены им, но и отменены. Исходя из предназначения федерального бюджета как материальной основы реализации конституционных функций публичной власти, в том числе функций социального правового государства (ст. ст. 1, 2, 7 и 18 Конституции РФ), он вправе определить не только порядок правомерного использования бюджетных средств, но и меры их повышенной охраны и защиты. Введение дополнительных мер защиты средств федерального бюджета, поскольку такие меры обусловлены объективной спецификой соответствующего объекта публичной собственности, направлены на поддержание экономического суверенитета государства и надлежащих финансовых условий для эффективного обеспечения органами государственной власти прав и свобод человека и гражданина на всей территории РФ и при этом не посягают на основное содержание конституционных прав субъектов экономической деятельности, не может рассматриваться как несовместимое с требованиями ч. 2 ст. 8 Конституции РФ.
Организация же, вступая на добровольной основе в отношения бюджетного кредитования, исходит из того, что при этом предполагается не только приобретение ею тех или иных прав и преимуществ (в частности, в виде уплаты пониженной процентной кредитной ставки по сравнению с рыночной, которая формируется на свободном рынке и доступна для всех хозяйствующих субъектов), но и возложение на нее как заемщика определенных обязанностей перед Российской Федерацией, которая в лице федеральных органов государственной власти действует - в силу Конституции РФ и независимо от характера правоотношений, в которые вступает, - как представитель интересов всего народа. При этом оспариваемые законоположения, закрепляющие одно из императивных правил бюджетного кредитования - нераспространение исковой давности на требования Российской Федерации, - касаются всех участников отношений по получению кредитов из федерального бюджета, а потому их нельзя признать нарушающими конституционный принцип равенства всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19 Конституции РФ).
Таким образом, Конституционный Суд РФ пришел к выводу о том, что оспариваемые законоположения не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права и свободы организаций, включая заявителей, а потому их жалобы были признаны недопустимыми.
Проблемы, связанные с правовой регламентацией финансово-бюджетных отношений, на сегодняшний день представляются наиболее острыми, что обусловливается предельной концентрацией в бюджетных вопросах противоречивости интересов публичных участников бюджетных правоотношений - Российской Федерации, субъектов РФ и муниципальных образований, - каждый из которых рассматривает их в качестве способа и средства получения максимально возможной экономической пользы. Их разрешение может быть результатом лишь долгого, кропотливого процесса согласования и поиска компромиссов. На решение этих задач направлена и деятельность Конституционного Суда РФ.
На сегодняшний день в целях реализации принятого Конституционным Судом РФ решения федеральный законодатель внес ряд важных изменений в БК РФ, например в части регулирования оснований применения мер принуждения за нарушение бюджетного законодательства Российской Федерации, а именно: положение абз. 22 ст. 283 БК РФ, определявшее в качестве основания применения указанных мер открытие счетов бюджета в кредитных организациях при наличии на соответствующей территории отделений Банка России, было конкретизировано указанием на то, что такие отделения Банка России не просто должны находиться на соответствующей территории, а иметь возможность обслуживать счета бюджетов бюджетной системы Российской Федерации <1>. В то же время при общей положительной оценке усилий федерального законодателя по усовершенствованию бюджетного регулирования нельзя не заметить и то, что даже внешне формальные характеристики изменений, вносимых в бюджетное законодательство, дают основания для постановки вопроса о последовательности и плановости проводимых преобразований. Достаточно сказать о том, что за период с 1 января 2007 г. по 1 мая 2010 г. БК РФ был изменен 34 федеральными законами, что, конечно, не может не вызывать опасения и с позиции стабильности правового регулирования.
--------------------------------
<1> См.: п. 23 ст. 1 Федерального закона от 28 декабря 2004 г. N 182-ФЗ "О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации в связи с образованием Федерального казначейства" // СЗ РФ. 2005. N 1. Ч. I. Ст. 8).
Вместе с тем проведенный Конституционным Судом РФ конституционно-правовой анализ проблем, возникающих в рамках финансово-бюджетных правоотношений, не ограничивается названными решениями. Так, например, в Определениях от 8 января 1998 г. N 4-О <1> и от 6 ноября 1998 г. N 149-О <2> Конституционный Суд РФ коснулся вопросов бюджетной самостоятельности, установив, что субъекты РФ, так же как и федеральные органы государственной власти и органы местного самоуправления, самостоятельно решают вопросы формирования своего бюджета и определяют направления использования бюджетных средств. В Определении от 13 апреля 2000 г. N 43-О Суд констатировал, что низкая собираемость средств в доходы бюджетов субъектов РФ, ввиду которой субъекты РФ не могут полностью профинансировать выплаты по заработной плате, а Российская Федерация - в необходимой мере оказать финансовую поддержку бюджетам субъектов РФ для осуществления этих расходов, не влияет на конституционно-правовую оценку законоположений, касающихся финансовых обязательств субъектов РФ <3>. В Определении от 12 мая 2005 г. N 234-О Конституционный Суд РФ подробно исследовал вопрос, связанный с финансово-бюджетными отношениями, складывающимися в сложносоставных субъектах РФ <4>. В Определениях от 1 декабря 2005 г. N 521-О <5> и от 18 апреля 2006 г. N 85-О <6> была сформулирована правовая позиция, согласно которой отнесение к полномочиям субъектов РФ в сфере совместного ведения обеспечения мерами социальной поддержки отдельных категорий граждан не освобождает Российскую Федерацию от обязанности гарантировать надлежащее осуществление субъектами РФ указанных полномочий, в том числе предусмотреть их необходимое финансовое обеспечение при регулировании межбюджетных отношений, исходя из того что достигнутый уровень защиты прав соответствующих лиц, гарантии их социальной защищенности не должны снижаться.
--------------------------------
<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 8 января 1998 г. N 4-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса группы депутатов Государственной Думы о проверке конституционности ст. 12 Закона Ставропольского края от 22 марта 1997 г. "О краевом бюджете на 1997 год" // Архив Конституционного Суда РФ. 1998.
<2> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 6 ноября 1998 г. N 149-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса администрации Челябинской области о проверке конституционности ст. 4 Федерального закона "О государственных пособиях гражданам, имеющим детей" // Архив Конституционного Суда РФ. 1998.
<3> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 13 апреля 2000 г. N 43-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса администрации Красноярского края о проверке конституционности п. 3 Постановления Правительства РФ от 18 марта 1999 г. N 309 "О повышении тарифных ставок (окладов) Единой тарифной сетки по оплате труда работников организаций бюджетной сферы" // Архив Конституционного Суда РФ. 2000.
<4> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 12 мая 2005 г. N 234-О "По запросу Собрания депутатов Ненецкого автономного округа о проверке конституционности п. п. 2 и 3 ст. 26.6, п. 2 ст. 26.16, абз. 2 п. 1 ст. 26.17 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", абз. 3 ст. 3 Федерального закона "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", абз. 2 п. 4 ст. 56, п. 9 ст. 131, абз. 3 ст. 135 БК РФ" // СЗ РФ. 2005. N 30. Ч. II. Ст. 3201.
<5> Определение Конституционного Суда РФ от 1 декабря 2005 г. N 521-О "По запросу Конституционного суда Республики Коми о проверке конституционности абз. 2 п. 4 ст. 6, п. п. 17 и 18 ст. 44 Федерального закона от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ" // Архив Конституционного Суда РФ. 2005.
<6> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 18 апреля 2006 г. N 85-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина В.П. Устинова на нарушение его конституционных прав положениями Федерального закона от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ" // Архив Конституционного Суда РФ. 2006.
Данные решения Конституционного Суда РФ и сформулированные в них правовые позиции оказывали и оказывают существенное воздействие на совершенствование бюджетного законодательства. В частности, во многом именно правовые позиции Конституционного Суда РФ в конечном счете определили основные принципы изменения федеральным законодателем порядка организации межбюджетных отношений <1> по следующим главным направлениям: 1) уточнение разграничения бюджетных полномочий между органами власти разных уровней; 2) уточнение бюджетного устройства и общих принципов организации бюджетной системы Российской Федерации; 3) разграничение налоговых доходов между бюджетами разных уровней бюджетной системы Российской Федерации; 4) установление порядка разграничения расходных обязательств между уровнями бюджетной системы Российской Федерации; 5) регулирование предоставления межбюджетных трансфертов; 6) установление порядка осуществления бюджетных полномочий органов государственной власти субъектов РФ (органов местного самоуправления) при введении временной финансовой администрации; 7) уточнение порядка кассового обслуживания исполнения бюджетов бюджетной системы Российской Федерации.
--------------------------------
<1> См.: Федеральный закон от 20 августа 2004 г. N 120-ФЗ "О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации в части регулирования межбюджетных отношений" (в ред. от 27 декабря 2005 г.) // СЗ РФ. 2004. N 34. Ст. 3535.
Заложенный в решениях Конституционного Суда потенциал и нормативная энергетика, имеющие в своей основе идею баланса конституционных ценностей, должны быть востребованными законодателем и в дальнейшем.
5.3.5. Экономические возможности государства в их
конституционной оценке как объективный предел
социальной защиты граждан
Одним из наиболее сложных в социально-экономической конституционной проблематике является вопрос о возможностях государственных средств гарантирования социальной защиты граждан и, соответственно, о пределах судебной защиты их социальных прав.
Речь идет, например, о том, в какой мере и каким образом Конституционный Суд РФ должен учитывать при разрешении конкретных дел о конституционности норм социального законодательства материально-финансовые возможности государства. Допустима ли квалификация материально-финансовых возможностей государства в качестве некой меры обязанностей государства перед своими гражданами по обеспечению социальных прав? Немаловажным является и аспект исполнения решений Конституционного Суда по социальным вопросам, так как в основе реализации имеющих общеобязательное значение соответствующих судебных актов лежат не только правовые, но прежде всего финансово-экономические факторы.
Все это тем более важно учитывать потому, что Конституция РФ, закрепляя институты социальной защиты и социальные права граждан, содержит лишь общие, принципиальные установки в данной сфере, не предусматривая конкретных размеров заработной платы, пособий и других выплат, обусловленных конституционным правом на социальное обеспечение, порядка их исчисления и индексации. Решение этих вопросов, как это вытекает из взаимосвязанных положений ч. 2 ст. 39, п. п. "в", "е" ст. 71, п. п. "б", "ж" ч. 1 ст. 72 и ч. ч. 1 и 2 ст. 76 Конституции и правовых позиций Конституционного Суда РФ <1>, относится к прерогативам федерального законодателя, обладающего при этом весьма широкой степенью усмотрения. Оно и понятно. Ведь в противном случае следовало бы признать, что государство раз и навсегда независимо от конкретных объективных социально-экономических условий и факторов связано необходимостью направления строго определенного объема финансово-бюджетных ресурсов на цели социальной защиты. Очевидно, однако, что в условиях экономической конъюнктуры наличие столь жестких финансовых обязательств государства могло бы поставить под сомнение возможность осуществления публичной властью иных возложенных на нее функций. Вместе с тем, поскольку развитие экономических отношений, особенно в рамках современной структуры мирового и национального рынков, не является достаточно определенным с точки зрения возможности прогнозирования некоего константного объема доходов государства в течение длительного периода времени, конституционная привязка размеров социального вспомоществования к абсолютным значениям означала бы не что иное, как принятие государством на себя декларативных и необоснованных обязательств перед населением, создавала бы угрозу выхолащивания реального нормативного содержания институтов социальной защиты и социальных прав граждан.
--------------------------------
<1> См., например, Определения Конституционного Суда РФ: от 10 января 2002 г. N 12-О "По запросу Тюменской областной Думы о проверке конституционности абз. 1 п. 2.6 Положения об исчислении выслуги лет, назначении и выплате пенсий и пособий прокурорам и следователям, научным и педагогическим работникам органов и учреждений прокуратуры Российской Федерации, имеющим классные чины, и их семьям" // Архив Конституционного Суда РФ. 2002; от 18 декабря 2002 г. N 368-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Б.Л. Дрибинского на нарушение его конституционных прав положениями ст. ст. 15 и 24 Федерального закона "О бюджете Фонда социального страхования Российской Федерации на 2002 год" // Архив Конституционного Суда РФ. 2002; от 17 апреля 2003 г. N 149-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Г.С. Шкира на нарушение его конституционных прав ч. 3 п. 2 ст. 30 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" // Архив Конституционного Суда РФ. 2003; от 29 мая 2003 г. N 197-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Е.И. Циглера и Э.Н. Федосова на нарушение их конституционных прав положениями абз. 1 и 2 п. 6 ст. 17 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" // Архив Конституционного Суда РФ. 2003; от 2 октября 2003 г. N 382-О "По запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке конституционности положений ст. ст. 8, 15 и 17 Федерального закона "О государственных пособиях гражданам, имеющим детей" // ВКС РФ. 2004. N 1; от 18 ноября 2004 г. N 405-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Н.Н. Милякова на нарушение его конституционных прав положениями ст. 1 Федерального закона "О порядке исчисления и увеличения государственных пенсий" и п. 2 ст. 30 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" // Архив Конституционного Суда РФ. 2004; от 12 июля 2005 г. N 332-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина С.П. Сухих на нарушение его конституционных прав положением п. 2 ст. 30 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" // Архив Конституционного Суда РФ. 2005.
В то же время сказанное ни в коей мере не предполагает самоустранения государства от признания необходимости обеспечения социальной защиты граждан, а, напротив, обусловливает выработку оптимальных механизмов урегулирования отношений по предоставлению гражданам возможности пользоваться необходимыми социальными благами, основанной на балансе между экономическими потребностями населения и экономическими возможностями государства на конкретном этапе его развития.
В связи с этим принципиально важной является позиция Европейского суда по правам человека, которую в полной мере воспринял Конституционный Суд РФ, о том, что "не является допустимым для власти какого-либо государства ссылаться на недостаток денежных средств как причину невыплаты долга по судебному решению" <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Европейского суда по правам человека от 7 мая 2002 г. по делу "Бурдов против России" // Российская газета. 2002. 4 июля.
Для конституционной оценки экономических возможностей государства важно также понимание недопустимости отмены или "замораживания" бюджетного финансирования социальных обязательств государства. Ситуация, когда существовала многолетняя практика бюджетного блокирования социальных прав с помощью законов о государственном бюджете на очередной год, подрывала сами основы социальной государственности. Как отмечалось, ей была дана принципиальная оценка в Постановлении Конституционного Суда РФ от 23 апреля 2004 г. по делу о проверке конституционности отдельных положений федеральных законов о федеральном бюджете в связи с запросами группы членов Совета Федерации и жалобой гражданина А.В. Жмаковского <1>.
--------------------------------
<1> ВКС РФ. 2004. N. 4.
В то же время, осуществляя социальную функцию, государство, во всяком случае, не только вправе, но и обязано предусмотреть некие минимальные стандарты социальной защиты, соотнесенные с объективными показателями, характеризующими потребности гражданина в пользовании минимальным набором социальных благ. Соответствующие стандарты, обладая комплексной социально-экономической и правовой природой, выполняют двойственную функцию. Они представляют собой, с одной стороны, юридическую форму опосредования экономических возможностей государства в обеспечении социальных прав граждан, а с другой - меру признаваемых государством социально-экономических потребностей гражданина, неудовлетворение которых ставит под сомнение человеческое достоинство, возможность реализации всех иных конституционных прав и свобод, что ведет, по существу, к отрицанию конституционного статуса личности.
В связи с этим роль Конституционного Суда РФ как одного из институтов социальной защиты граждан состоит в том, чтобы гарантировать правовое согласование социально-политических интересов, формировать разумный правовой баланс между социальной защищенностью и личной свободой, поддержкой нуждающихся и экономической эффективностью, обеспечением социального мира и созданием условий для динамичного развития. Конституционный Суд РФ ограничен в своих возможностях по решению соответствующих задач: он интерпретирует Конституцию РФ, наполняет конституционным смыслом проверяемые нормативные акты, но не может устанавливать конкретные размеры пенсий, пособий, виды льгот и т.д., поскольку это означало бы оценку целесообразности и экономической обоснованности решений законодателя, что не относится к полномочиям Конституционного Суда.
Важным аспектом конституционно-правового значения экономических возможностей государства является вопрос о допустимости использования их оценок при разрешении дел о конституционности положений законов, касающихся социального обеспечения. На этот счет Конституционный Суд РФ выработал предельно четкий подход, заключающийся в том, что оценка целесообразности и экономической обоснованности решений законодателя по смыслу Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ не относится к его полномочиям <1>.
--------------------------------
<1> См., например, Определения Конституционного Суда РФ от 7 февраля 2002 г. N 37-О "По жалобе гражданина С.В. Кривихина на нарушение его конституционных прав положениями абз. 3 ст. 143 и п. 2 ст. 145 НК РФ" // СЗ РФ. 2002. N 20. Ст. 1913; от 18 декабря 2002 г. N 368-О; от 5 ноября 2003 г. N 403-О "По запросу правительства Москвы о проверке конституционности п. п. 2 и 3 ст. 2 Федерального закона "О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации", п. 3 ст. 11 и п. 7 ст. 28 Федерального закона "О приватизации государственного и муниципального имущества" // ВКС РФ. 2004. N 1; от 22 января 2004 г. N 12-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан В.Н. Авдюшкина, Н.В. Андреевой и Н.Д. Чесалиной на нарушение их конституционных прав положениями ст. 1 Федерального закона "О прожиточном минимуме в Российской Федерации" и ст. 1 Федерального закона "О потребительской корзине в целом по Российской Федерации" // Архив Конституционного Суда РФ. 2004; от 8 июня 2004 г. N 224-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Арбитражного суда Тюменской области о проверке конституционности ч. 1 ст. 2 и ч. 1 ст. 5 Закона РФ "О налоге на операции с ценными бумагами" // Архив Конституционного Суда РФ. 2004.
Так, например, в своей жалобе в Конституционный Суд РФ гражданка В.С. Осадчая просила проверить конституционность применения в ее деле ч. 2 ст. 5 Федерального закона от 19 июня 2000 г. "О минимальном размере оплаты труда", которой для исчисления платежей по гражданско-правовым обязательствам, установленных в зависимости от минимального размера оплаты труда, была введена базовая сумма до 1 января 2001 г. - 83 руб. 49 коп., после 1 января 2001 г. - 100 руб. Кроме того, заявительница полагала, что введение базовой суммы, не увеличившейся после 1 января 2001 г. по сравнению с величиной минимального размера оплаты труда, применявшегося, в частности, для определения размеров выплат в возмещение вреда, причиненного увечьем, профессиональным заболеванием или иным повреждением здоровья, связанным с исполнением трудовых обязанностей, противоречит ч. 1 ст. 19, ч. ч. 2 и 3 ст. 55 Конституции РФ. В отношении требования заявительницы проверить соответствие названного Федерального закона ч. ч. 2 и 3 ст. 55 Конституции РФ Конституционный Суд РФ определил, что его разрешение в данном случае Конституционному Суду РФ неподведомственно, поскольку требует оценки экономической обоснованности и целесообразности принятого решения <1>.
--------------------------------
<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 24 мая 2005 г. N 179-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки В.С. Осадчей на нарушение ее конституционных прав ч. 2 ст. 5 Федерального закона от 19 июня 2000 г. "О минимальном размере оплаты труда" // Архив Конституционного Суда РФ. 2005.
Но как быть, если принцип экономической обоснованности получает правовое закрепление и приобретает, таким образом, не только экономическое, но и правовое содержание? Таким примером является закрепленный в ч. 3 ст. 3 НК РФ принцип экономической обоснованности налогов. Следует согласиться с Ю.А. Крохиной, что в данном случае следует различать, с одной стороны, вопрос об экономической целесообразности установления того или иного налога, что не входит в компетенцию Конституционного Суда. С другой стороны, оценка экономической обоснованности элементов налога должна быть предметом конституционного судебного контроля в силу нормативного закрепления принципа экономической обоснованности, его системных взаимосвязей с иными принципами налогового законодательства, например с принципами равенства и недискриминации, непосредственно развивающими на отраслевом уровне конституционные начала <1>. Характерно, что возможности осуществления судебной проверки экономической обоснованности налогов - в правовом измерении понятия "экономическая обоснованность" - признаются и в зарубежных правопорядках <2>.