Ленин. Крах II Интернационала // Коммунист. 1915, № 1-2.

Политический портрет В.И. Ульянова-Ленина

Выполнила: Леженко М.

Решающее значение в почитании Ленина имеет взятие его партией власти в России, но пришла эта партия к власти не вследствие тех теоретических взглядов, которые имел Ленин, а вопреки ним, причем самым очевидным образом. Партия его взяла власть легко, но далее выяснилось, что делать новым властителям просто нечего, ведь действительные их взгляды касались только разрушения социальных связей и захвата власти над миром. Поэтому старые порядки естественным образом сохранились —под названием «новая экономическая политика»,— но уровень жизни закономерно упал.

Привела ленинская революция только к гражданской войне, грабежу национального достояния и продаже его за границу, а также оплёвыванию русской культуры будущими господами мира. Слишком уж незначительный это итог и печальный, чтобы считать Ленина великим политиком.

Ленин верил в победу мировой революции:

Пусть буржуазия всего мира продолжает неистовствовать, пусть она изгоняет, сажает в тюрьмы, даже убивает спартаковцев и большевиков,— все это ей больше не поможет. Это послужит лишь к просвещению масс, к освобождению их от старых буржуазно-демократических предрассудков и к закаленности их в борьбе. Победа пролетарской революции во всем мире обеспечена. Грядёт основание международной Советской республики (Бурные аплодисменты).

Заключительная речь при закрытии I (учредительного) конгресса Коминтерна 6 марта 1919 г. // Ленин В.И. ПСС. Изд. 5-е. Т.37. М.: Издательство политической литературы, 1969, стр. 511.

В основе бредовой идеи о мировой революции лежит не доказанное и никак не обоснованное социальное единство мира. На деле же мировой революции препятствует этническое дробление человечества. Все народы находятся на разных ступенях социального развития и культурного, а потому никаких единых социальных и культурных процессов в мире быть не может.

Бредовый характер также носит лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», принадлежащий кумиру Ленина. Имеется в виду буквальное соединение пролетариев в «мировую республику». Увы, люди в мире соединяются, как уже сказано, на основе популяций, на основе этнической, а не профессиональных качеств. Образование же единой мировой человеческой популяции приведет, скорее всего, к гибели вида homo sapiens через вырождение. Это, доказать невозможно, но нетрудно предположить, что популяционное деление служит сохранению вида…

Почти всякая революция очевидным образом является этническим распадом, первым шагом к гибели народа. Разумеется, в том случае, если у общества еще существуют жизненные силы, это приводит к диктатуре, к значительному усилению государства, поскольку иное состояние естественным образом кажется противоречивым и вредным очень многим людям. И диктатура эта возникает на костях революционеров, уничтоженных во имя дальнейшего существования,— в том, разумеется, случае, если революционеры представляли собой силу распада, дегенеративную. Если же революционеры боролись с дегенеративной силой, стоявшей у власти, то после взятия ими власти диктатура устанавливается и существует без особых жестокостей, так как уничтожать просто некого.

Можно также утверждать, что с точки зрения выживания народа революция прогрессивна всегда — даже в том случае, когда власть берут дегенераты, так как это приводит к частичному уничтожению дегенератов их более здоровыми духовно соратниками и укреплению власти, укреплению государства, невозможному иным путем.

Объединяет революционных борцов вовсе не классовое состояние и не имущественное, а исключительно психическое — ряд усваиваемых бредовых идей в духе лежащего в истоке параноидного синдрома, «моей борьбы» с несправедливостью, действительной или мнимой, все равно. Так бывает всегда и везде: революция является либо борьбой дегенератов за власть, либо борьбой с дегенератами во власти.

Представления же Ленина о революции были, мягко говоря, абсурдны. Вот, например, знаменитая «революционная ситуация» в его определении:

1) Невозможность для господствующих классов сохранить в неизмененном виде свое господство; тот или иной кризис «верхов», кризис политики господствующего класса, создающий трещину, в которую прорывается недовольство и возмущение угнетенных классов. Для наступления революции обычно бывает недостаточно, чтобы «низы не хотели», а требуется еще, чтобы «верхи не могли» жить по-старому.

2) Обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов.

3) Значительное повышение, в силу указанных причин, активности масс, в «мирную» эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привлекаемых, как всей обстановкой кризиса, так и самими «верхами», к самостоятельному историческому выступлению.

Ленин. Крах II Интернационала // Коммунист. 1915, № 1-2.

Нетрудно заметить, что «революционная ситуация» в России возникла, словно в насмешку над Лениным, только после захвата власти ленинской партией. Ни к какой революции это не привело: все выступления против большевиков были просто утоплены ими в крови.

После захвата большевиками власти наступил «кризис верхов»: патологическая теория не сработала, мировая революция не произошла, и делать большевикам было просто нечего, требовалось что-то менять. Это легло на обнищание населения, и даже голод; многие люди оказались под угрозой голодной смерти, прежде всего в городах, и «активность масс» была, конечно, предельно высокой. Произошел даже раскол в «верхах», большевицкой партии,— выделение правых оппортунистов (уклонистов), желавших продолжения ленинской политики, т.е. решительных действий по захвату власти над миром. Все они были уничтожены сторонниками Сталина.

Одной из основных идей Маркса является «отмирание государства» после установления «диктатуры пролетариата». Но государство — это способ существования популяции людей, самоорганизация народа на основе социальной иерархии, без которой популяция рано или поздно прекращает свое существование. Да, в обществе родовом государство может почти отсутствовать, собственно — самоуправление общества, но тогда и народ является неорганизованной первобытной толпой. Безусловно, социальные проблемы в первобытном обществе отсутствуют совсем или почти, но отсутствует и культура, и развитие, и цивилизация, и все прочее, свойственное культурным народам. Общество с неразвитыми социальными связями, в первую очередь — государственными, является первобытным, диким.

Увы, идеи о замене государства на первобытную общину разумными не назовешь. Вот они у Ленина, с предварительной цитатой из его кумира, Маркса:

…«Полиция, до сих пор бывшая орудием государственного правительства, была немедленно лишена всех своих политических функций и превращена в ответственный орган Коммуны, сменяемый в любое время... То же самое — чиновники всех остальных отраслей управления… Начиная с членов Коммуны, сверху донизу, общественная служба должна была исполняться за заработную плату рабочего. Всякие привилегии и выдачи денег на представительство высшим государственным чинам исчезли вместе с этими чинами… По устранении постоянного войска и полиции, этих орудий материальной власти старого правительства, Коммуна немедленно взялась за то, чтобы сломать орудие духовного угнетения, силу попов… Судейские чины потеряли свою кажущуюся независимость… они должны были впредь избираться открыто, быть ответственными и сменяемыми»…

Итак, разбитую государственную машину Коммуна заменила как будто бы «только» более полной демократией: уничтожение постоянной армии, полная выборность и сменяемость всех должностных лиц. Но на самом деле это «только» означает гигантскую замену одних учреждений учреждениями принципиально иного рода. Здесь наблюдается как раз один из случаев «превращения количества в качество»: демократия, проведенная с такой наибольшей полнотой и последовательностью, с какой это вообще мыслимо, превращается из буржуазной демократии в пролетарскую, из государства (= особая сила для подавления определенного класса) в нечто такое, что уже не есть собственно государство.

Подавлять буржуазию и ее сопротивление все еще необходимо. Для Коммуны это было особенно необходимо, и одна из причин ее поражения состоит в том, что она недостаточно решительно это делала. Но подавляющим органом является здесь уже большинство населения, а не меньшинство, как бывало всегда и при рабстве, и при крепостничестве, и при наемном рабстве. А раз большинство народа само подавляет своих угнетателей, то «особой силы» для подавления уже не нужно! В этом смысле государство начинает отмирать. Вместо особых учреждений привилегированного меньшинства (привилегированное чиновничество, начальство постоянной армии), само большинство может непосредственно выполнять это, а чем более всенародным становится самое выполнение функций государственной власти, тем меньше становится надобности в этой власти.