Раздел 4. Институциональное измерение политики 4 страница
Именно поэтому, политические партии берут на себя и формулирование коллективных целей для социума, предлагая различные цели и стратегии общественного развития. Расширяя пространство публичного политического процесса, партии стремятся преодолеть отчуждение маргинальных групп общества от политики, то есть выполняют функцию политической мобилизации. Еще М.Вебер видел, “что соперничество за голоса масс подразумевает опору на организованные массовые партии и что такие партии обычно организованы иерархически и бюрократически. Партии приобретают голоса избирателей, поощряя последних идентифицировать себя с политическим имиджем партии и с ее руководством. Они упрощают стоящий перед избирателями выбор”.
Отсюда следующая констатация, политические партии и регулярные выборы это тесно взаимосвязанные и взаимозависимые институты демократической системы, а “демократия - это система, при которой партии проигрывают выборы”. Чаще всего политические партии и определяются как организации, стремящиеся к выдвижению и избранию своих признанных представителей на государственные посты. Не случайно в законодательстве ФРГ, Швеции и некоторых других стран записано, что политическое объединение утрачивает правовое положение партии, если оно в течение определенного количества лет (в ФРГ - 6 лет) не участвует в выборах, т.е. это не только право, но и обязанность партий. Однако, участие в выборах - это лишь способ, посредством которого партии могут содействовать формированию политической воли народа и его волеизъявлению, поскольку выборы это аналог непрямого принятия политических решений.* Так, согласно ст.21 Основного закона ФРГ, партиями являются организации, содействующие формированию политической воли народа.
Современные правительства, как правило, партийные правительства, а партийные фракции определяют “лицо” современных парламентов, поскольку через партии реализуются еще две важнейшие политические функции - политического представительства и рекрутирования политической элиты.
Выступая универсальным посредником между обществом и государством, партии становятся инструментом легитимации власти и одновременно решают одну из важнейших проблем - проблему защиты прав и свобод граждан от вмешательства государства. Поддерживая непрерывность политического процесса, партии объективно обеспечивают устойчивость обратных связей между обществом и политической системой. Работая над преодолением отчуждения “периферийных” групп общества, партии увеличивают гибкость и маневренность политической системы.
Политические партии выступают в качестве субъекта политической социализации. Социализирующая функция партий реализуется как в ходе избирательных кампаний, в повседневной партийной деятельности (освоение техники голосования и избирательной технологии в широком смысле массовыми слоями населения, до того не принимавшими активного участия в политике), так и в процессе регулярного общения политиков с потенциальными сторонниками. Через СМИ политические партии дают доминирующим культурным ценностям ту или иную интерпретацию, и формируют, таким образом, позицию общественности по различным вопросам.
Наконец, партии являются наиболее эффективным и легитимным инструментом борьбы за власть и участие в принятии значимых политических решений.
Политические партии один из немногих политических институтов, рождение которых неразрывно связано с генезисом либеральной демократии. “Демократия мыслима не иначе, чем выраженная через партии”, - пишет, например, Г.Шатшнайдер. Хотя политическая история знает не только демократические, системные, но и антисистемные, революционные и реакционные партии.
Процесс становления демократии происходил через два параллельных потока изменений европейских политических систем после 1789 года:
1. Институализация демократии - становление системы свободной конкуренции политических сил, постепенное снижение и отмена избирательных цензов, обеспечение тайного и равного голосования, установления контроля законодательных органов над исполнительными и др.
2. Развитие и утверждение каналов политической мобилизации избирателей - формирование и укрепление политических партий.
Отмечая особую роль и значение партий в функционировании представительной демократии, многие исследователи (причем и те, кто позитивно, и те, кто негативно оценивают данный институт) называют современное государство - “партийным государством”. Согласно определению К.фон Бейме: “Партийное государство понимается как тип современной демократии, в которой парламент утратил свое значение в качестве института выражения суверенной воли народа: парламенты в основном лишь ратифицируют те решения, которые, в другом месте, уже приняли партии, входящие в коалицию большинства”.
Партии имеют длительную предысторию, поскольку политические группы интересов, в большей или меньшей степени организованные, всегда были неотъемлемым атрибутом политики. В связи с этим можно вспомнить “партии” пополяров и оптиматов времен кризиса Римской республики, гвельфов и гибеллинов средневековой Европы, политические объединения, возникавшие в ходе английской революции XVII века (диггеры, левеллеры, индепенденты) и Великой французской революции конца XVIII века (фельяны, жирондисты, якобинцы, “бешенные”) и др. Однако партии в современном смысле слова относительно недавнее “изобретение”. Они появились лишь во второй половине XIX века.
Непосредственные их предшественники “внутренние партии” или “партии - политические клубы” возникли примерно столетием раньше на “родине классического парламентаризма” в Великобритании. Это знаменитые “тори” и “виги”, представлявшие в английском парламенте интересы двух фракций господствующего класса: земельных собственников и двора (тори) и промышленников (виги). Оформление в парламенте политических протопартий во второй половине XVII века постепенно вовлекло в парламентские дебаты и общественность вне парламента. Возникает еще один уровень политических отношений - между членами парламентских группировок и поддерживающими их представителями общества вне парламента. Демократические практики вначале институализировавшиеся на элитном уровне, затем постепенно разрастаются вширь, превращая все общество в сложную систему институализированных отношений. В XVII -XVIII вв. в Великобритании складываются привычные сегодня правила взаимоотношений парламента и правительства, а в 1725 году этот порядок закрепляется законом, установившим ответственность правительства перед парламентом. В последующие годы утвердилось и правило формирование партийного правительства, опирающегося на парламентское большинство.
Индустриализация страны, связанные с ней социальные потрясения (массовое рабочее чартистское движение) и расширение избирательного права окончательно делают британскую политику партийной, а избирательная система (мажоритарная в один тур) стимулирует оформление двух доминирующих на политической арене партий, находящих во многом легендарные корни в торизме и вигизме “героической эпохи”. Таким образом, уже полтора столетия назад главные английские партии превращаются в нечто, отдаленно напоминающее современные партии, одна из которых обеспечивает необходимый политический, социальный и экономический прогресс, а другая - столь же необходимые сдержанность, преемственность, осторожность. При этом роли могут и меняться. Во многом схожую эволюцию прошли и две основные партии США.*
В свое время С.М.Липсет и С.Роккан дали убедительное политологическое обоснование функции европейских партий как политических выразителей глобальных социальных расколов. Они назвали четыре “критические точки”- решающие исторические события, ставшие водоразделами в политической истории Европы (1. Реформация (16-17 вв.); 2. Национальная революция (период, начиная с 1789 г.); 3. Промышленная революция (19-20 вв.); 4. Революция в России (1917г.) и четыре линии основных расколов, обозначающих серьезные конфликты интересов внутри каждой политической системы и возникающих как результат появления критических точек в европейской истории : 1 - между центром и периферией; 2 - государством и церковью; 3 - городом и деревней; 4 - работодателями и рабочими. Именно они и дали толчок к появлению в Европе политических партий с различными социальными базами (региональными, конфессиональными, этническими, классовыми). Таким образом, роккановская модель формирования политических партий в Западной Европе укладывается в следующую схему: критическая точка истории - раскол по какому-либо важному основанию - артикуляция основных проблем - возникновение политических альтернатив. Из концепции следует, что в Европе к двадцатым годам ХХ века возникло несколько наиболее значительных партийных альтернатив: консервативная - представляющая первоначально центральные элиты, а затем и весь класс крупных собственников; либеральная - выражающая первоначально интересы периферии, а затем радикалов в городах; аграрная - защищающая интересы землевладельцев и крестьян; социал-демократическая - ориентированная на работу в рабочем движении и представительство интересов этого класса; коммунистическая - представляющая радикальные силы, не принимающие сложившиеся политические системы и стремящиеся к мировой революции. Нагляднее всего эта теоретическая схема работала в Скандинавии. Во всех странах этого региона сложилась двублоковая партийная система: рабочему движению, представленному социал-демократами и коммунистами, противостояли “буржуазные” партии - консервативные, либеральные, аграрные, что и позволяло до определенного времени говорить о пятипартийной системе скандинавских стран, что полностью соответствовало концепции С.Роккана.
Действительно, революции в США и во Франции стали историческим рубежом в эволюции западных политических систем, а последовавший за ними промышленный переворот дал мощный толчок развитию политических партий. Постепенно они обретают основы организации, вырабатывают программы, осваивают специфические методы политической работы. Несомненно, и то, что решающее влияние на процесс становления современного типа партий оказало организованное рабочее движение. Как пишет К.Г.Холодковский: «Партия как форма политической организации приобрела особое значение для тех социальных слоев, которые не чувствовали себя представленными в существовавших государственных институтах». Поэтому именно западноевропейские рабочие (социал-демократические) партии стали первыми массовыми партиями с фиксированным членством, сетью местных организаций и руководящими органами, регулярными связями между ними, членскими взносами, партийными уставами и программами. Возникновение во второй половине XIX века классовых партий, стало следствием включения широких масс в политику. Именно партии становятся выразителями интересов общественных классов. Наряду с рабочими создаются буржуазные, крестьянские, мелкобуржуазные партии «социальной интеграции», которые перенимают у них формы организации и политические методы работы в массах. Правда и в этот период образовавшаяся партийная структура общества целиком не совпадала с классовой. В дальнейшем это несовпадение все более увеличивалось.
Сравнительно-исторический анализ процессов формирования партий и партийных систем в различных странах, позволяет говорить о трех основных способах их возникновения:
- партии образованные “сверху”, представляют собой организации, сформированные на базе различных парламентских групп, сегментов политических элит, групп давления, создания новых партий в результате партийного раскола по идейным и иным причинам;
- партии, сформированные “снизу”, на основе общественных движений, реализующих потребность в артикуляции и агрегации интересов социальных групп, конфессиональных, этнических, региональных общностей или же возникающие в результате объединения приверженцев той или иной идеологии либо харизматического лидера;
- “комбинированный” способ характерен для возникновения партий в результате соединения встречных усилий элитарных групп и масс рядовых граждан (например, объединение парламентской группы с гражданскими комитетами по поддержке того или иного политического лидера).
Следует отметить, что первоначально демократия и не связывалась с существованием партий*, а на всем протяжении ХХ века, выдвигались проекты преодоления негативных последствий партийной политики. С одной стороны, в противовес “величайшему злу либерально-демократического государства - партийности” (Луи Блан) выдвигалась идея функционального, ответственного корпоративного представительства, предполагающая, что представительные учреждения должны состоять не из депутатов, избранных населением, а из делегатов отдельных деловых организаций, не теряющих с ними связи и перед ними ответственных, с другой - идея “беспартийных выборов”.
Однако реально и полно воплотить в жизнь доктрину корпоративизма в первой половине ХХ века сумел лишь итальянский фашизм ряд других авторитарных режимов (см. главу 11).
Наиболее последовательной попыткой ликвидации партийной политики в условиях либеральной демократии было введение в начале ХХ века “беспартийного” голосования в США. Практически это вылилось в исключение наименований партий из избирательных бюллетеней. В период 1900-1920 гг. “беспартийные” избирательные бюллетени применялись более чем 60% городов страны с населением свыше 5000 человек, а также на выборах в законодательные собрания двух штатов (Небраска и Миннесота). Хотя данную практику нельзя рассматривать как пример полной отмены партий, вряд ли можно предполагать, что партии полностью исчезнут даже в случае из действительной законодательной отмены. Ибо, как пишет американский политолог А.Уэйр “идеал XIX века, связанный с независимым народным представителем, тщательно взвешивающим все доводы “за” и “против” и выносящим обоснованное решение в интересах своих избирателей, не более чем химера”.
При отсутствии политических партий, как показал опыт США, избирательный механизм не выполнял в достаточной степени функций по установлению ограничений на деятельность избранных политиков. В ходе “беспартийных” выборов осведомленность избирателей относительно “независимых” кандидатов (тем более, что их, как правило, много в мажоритарном округе ) была весьма невысока, поэтому выборы, как свидетельствует практика, выигрывали кандидаты либо лучше известные населению. либо занимающие в данный момент эту выборную должность, либо затратившие на избирательную кампанию больше средств, чем другие.
Отсюда, массовое участие “независимых” кандидатов в избирательной кампании означает, что они должны финансировать свою кампанию из собственных средств, искать фонды или прибегать к помощи заинтересованных групп, с которыми после избрания надо было расплачиваться предоставлением определенных льгот и услуг. Таким образом “независимые” кандидаты на самом деле связаны невидимыми для избирателя узами зависимости. Непартийные выборы не препятствуют попаданию во власть людей с темным, даже криминальным прошлым, из-за которого любая демократическая партия не приняла бы его в свои ряды и тем более не выставила бы его в качестве своего кандидата на выборах.
Другая характерная особенность “беспартийной политики” состоит в том, что отсутствие партий в законодательных органах может привести к потере внутренней связи в процессе формирования политики. Законодатели не связанные ни партийными обязательствами, ни дисциплиной быстрее всего будут лоббировать либо свои собственные интересы, либо интересы своих “спонсоров”. Правительство, стремящееся опереться на коалицию большинства в беспартийном парламенте вынуждено будет покупать поддержку у “независимых” кандидатов, а для принятия решений заинтересованные лица будут вынуждены сколачивать кратковременные коалиции, которые неизбежно развалятся сразу же после итогового голосования, если не раньше. Таким образом, уничтожение партийных связей между законодателями из предполагаемого достоинства может обернуться не только недостаточной целостностью правительственной политики, но и чрезвычайно обостряет проблему коррумпированности и безответственности власти. Здесь будет уместно вспомнить слова известного французского социолога М.Дюверже о том, что “режим без партий обеспечивает увековечивание руководящих элит, сформированных по праву рождения, богатства или должности”..., “человеку из народа чрезвычайно сложно пробиться в эту закрытую касту без поддержки партий, стремящихся растить собственные элиты”.
2.Определение политической партии.Сегодня существует огромное количество дефиниций политической партии. Как заметил однажды немецкий политолог Х.Д.Клингеманн “природа партий, как и природа красоты, зависит от взгляда наблюдателя”. Однако практически все определения носят функциональный характер. Поэтому достаточно условно все их множество можно разделить на две большие группы:
а) их авторы считают важнейшими для партий функции артикуляции и агрегации социальных интересов и формулирования общенациональных целей, такого рода определения близки по содержанию к классическому определению “политической партии”, принадлежащее одному из “отцов-основателей” европейского консерватизма, английскому мыслителю и политическому деятелю Э.Берку: “Партия - группа людей, придерживающаяся общих принципов и объединившаяся для обеспечения общими усилиями национальных интересов”;
б) исследователи, принадлежащие к этой группе, акцентируют в качестве ключевой для партий функцию борьбы за власть и участия во власти. Такова дефиниция Й.Шумпетера: “Партия это не группа людей, способствующая осуществлению общенационального интереса, скорее это группа людей, которая, исходя из общих принципов, стремится к политической власти”. Или более современное и в большей степени соответствующее природе нынешних массовых партий определение К. фон Бейме: “Партии - это общественные организации, конкурирующие между собой на выборах во имя достижения власти”.
Более широкое “зонтичное” определение, которое охватывает партии, использующие не только состязательные и сдерживающие, но и подрывные стратегии в борьбе за власть, предложил К.Джанда: “ партия - это организация, преследующая цель замещения правительственных должностей своими признанными представителями”.
Пытаясь сформулировать универсальное определение “ политической партии” американский политолог Д. Ла Паломбара указал на четыре образующих партию признака:
1. Любая партия есть носитель идеологии или особого видения мира и человека (мировоззрения);
2. Партия - это организация то есть достаточно длительное институализированное объединение людей на разных уровнях политики (от местного - до международного);
3. Цель партии завоевание и осуществление власти;
4. Каждая партия старается обеспечить себе поддержку народа - от голосования за нее до активного членства.
Причем, первый и третий признаки это то, что отличает политические партии от заинтересованных групп, а второй и третий это то, что отличает их от общественных движений.
Проблема идентификации различных видов групповых объединений является предметом пристального внимания исследователей. Так английский политолог Г.Джордан считает, что партии и группы интересов с точки зрения их функциональных и организационных особенностей нередко перетекают друг в друга. На этом основании он делает предположение, что “дефиниции партии и группы интересов должны частично совпадать, пересекаться, накладываться друг на друга: ведь перед нами не дискретные явления. Использование только одного критерия, такого, например, как “не стремящиеся к власти”, не дает удовлетворительного результата”.
3. Типологии партий и партийных систем. Простейшая и наиболее распространенная классификация политических партий - деление их на “левые” и “правые”, - обязана своим происхождением Великой французской революции. Так уж случилось, что 1789 году, когда созванные королем Генеральные штаты провозгласили себя Учредительным собранием противники короля, сторонники радикальных мер и приверженцы принципа “народного суверенитета” сидели слева от председательствующего, а сторонники монархии, сохранения “статус-кво” и завершения революции - справа. Современное употребление этих терминов связано с появлением социал-демократических и коммунистических партий. К левым стали относить тех, кто признает высшей ценностью социальную справедливость и борьбу за нее провозглашает своей целью, смещение вправо, в этом случае, означает постепенный отказ от этой ценности. Сравнительные исследования партийных выявили общую тенденцию, в соответствии с которой “партии всегда остаются более развитыми слева, чем справа, поскольку они всегда более необходимы на левом фланге, чем на правом”, поскольку у правых сил, как правило, гораздо больше политических ресурсов и каналов влияния на политический процесс.
Принцип ранжирования политических сил по оси “правые-левые” служит сегодня наиболее доступным ориентиром самоопределения в политическом пространстве и получения информации в ходе выборов для западного деполитизированного обывателя. Д.Фукс и Х.Д.Клингеманн рассматривают “схему левые-правые, как механизм упрощения, который служит в первую очередь для обеспечения функций ориентации индивидов и функции коммуникации в политической системе”. Так, они обнаружили, что более 90% западногерманских и голландских избирателей имеют хотя бы минимальное представление об ярлыках «левый» – «правый», в то время как в США эта цифра оказалась меньшей в силу того, что эта схема тесно связана с европейской политической традицией, с расхождениями, характерными для партийных систем Европы.
По данным западноевропейского социологического исследования, правые политические позиции выражаются в приоритете национально-патриотических ценностей, склонности к милитаризму и поддержке в рамках существующих демократических институтов порядка в обществе, в уважении к сложившимся традициям, нормам и авторитетам.
Левые выступают за справедливость, мир, свободу самовыражения и развития индивида, терпимость, ослабление различных нормативных “запретов”, интернационализм. Выступая за равенство и перераспределение доходов в пользу менее имущих слоев, они не противопоставляют его свободе: большее экономическое и социальное равенство является для них предпосылкой более свободной жизни для всех, а не только привилегированных слоев общества. Развитием данной типологии, стала классификация партий в зависимости от идеологических предпочтений, в соответствии с ней партийно-политический спектр включает (слева на право): левых радикалов (коммунисты, троцкисты, анархисты и др.), левых реформистов (социал-демократы), либералов, консерваторов, правых радикалов (фашисты, национал-экстремисты).
Как отмечает Ф.У.Паппи: “начиная с Даунса, идеология обсуждалась, как один из возможных способов получения информации с наименьшими затратами. Такое использование идеологии нельзя путать с идеологическим мышлением в смысле “политической искушенности”... Изначально ожидалось, что доля граждан имеющих “идеологию” в этом смысле, среди американского электората составляет 2,5%, еще 9% тех, кто близок к этому. Несмотря на то, что эти цифры для американского электората выросли по сравнению с нижними значениями в конце 50-х годов, идеологическое мышление осталось исключением из правила и не превратилось в мощный инструмент сбережения интеллектуальных усилий для тех, кто пытается ориентироваться в мире политики. Кроме того, линейный характер спектра и содержательные критерии типологии затрудняют определение места тех или иных реально существующих, а значит динамично развивающихся, партий в этой классификации. Особенно трудно это сделать в условиях радикальных изменений политической системы.
Поэтому классификацию политических партий чаще всего осуществляют по признакам внутрипартийных структур. Наиболее распространенной является типология М.Дюверже, который предложил разделять партии на массовые икадровые. Различие кадровых и массовых партий не строится на их численности, поскольку речь идет не о внешних различиях, а об особенностях организационных структур, основных направлениях деятельности, организационной стабильности, принципах руководства.
Примероммассовой партии для Дюверже являются европейские социал-демократические партии, большинство из которых возникло во второй половине XIX века, в условиях введения всеобщего избирательного права, как политические организации рабочего класса и как антисистемные партии протеста, что и предопределило некоторые особенности их организации. “Привлечение новых членов представляет для нее (массовой партии) фундаментальную потребность с двух точек зрения - политической и финансовой. Она стремится, прежде всего, осуществить политическое воспитание рабочего класса, выделить в его среде элиту, способную взять в свои руки правительство и управление страной, члены партии, таким образом, составляют саму ее основу, субстанцию ее деятельности. Без членов партия представляла бы собой учителя без учеников. С финансовой точки зрения, она в основном опирается на членские взносы, уплачиваемыми ее членами”.
Кадровые партии - это, по словам М.Дюверже, “объединения нотаблей” (“лучших людей”) с целью подготовки и проведения выборов с последующим сохранением контактов с избранными. Он различает несколько категорий нотаблей: 1. - это нотабли, которые своим именем или престижем повышают авторитет кандидата в депутаты и завоевывают ему дополнительные голоса; 2. - это нотабли, умеющие организовывать избирательную кампанию; 3. - это нотабли - финансисты. “То, что массовые партии достигают числом, кадровые партии добиваются путем отбора... Если понимать под членством то, что имеет признаком обязательство перед партией и, далее, регулярную уплату членских взносов, то кадровые партии не имеют членов”, - писал М.Дюверже. Пик активности кадровых партий - это время выборов, в промежутках между ними они как бы “засыпают”. В США именно от «нотаблей» зависит выдвижение кандидатов на все выборные посты, в том числе избрание выборщиков на национальный съезд, определяющий кандидатов в президенты. Взаимодействие между кокусами (группами партийных боссов по округам и графствам) устанавливается лишь во время выборов.
Классическое исследование данного типа партий (прежде всего американских и английских) осуществил в начале XX века наш соотечественник М.Острогорский, пессимистически оценивший перспективы демократического развития, в условиях сосредоточения средств контроля и манипулирования политическим поведением масс в руках небольшого числа людей, входящих в так называемый партийный “кокус”.* Его выводы перекликаются с теми, которые получил Р.Михельс при анализе эволюции «классического» примера массовой партии (СДПГ). Именно он сформулировал, так называемый, “железный закон олигархии” - фиксирующий неизбежность олигархического перерождения демократических партий в условиях прихода масс в политику и преобладание хорошо организованных властных элит над априори слабо организованным большинством.
Первоначально кадровые партии, в отличие от массовых, ориентировались на политическую мобилизацию, прежде всего, среднего класса и были “системными партиями”. Ныне эти различия во многом нивелировались, кадровые партии были вынуждены заимствовать или имитировать многие структуры партий массовых, в значительной степени нивелировались идеологическая и классовая определенность, радикализм политических требований бывших партий протеста.
В связи с этим М.Дюверже выделяет категорию полумассовых партий. Это, например, партии, состоящие не только из индивидуальных, но и коллективных членов. Классический пример такого рода - возникшая в 1900 году, Лейбористская партия Великобритании. С финансовой точки зрения - это массовая партия, так как партийные расходы покрывались преимущественно за счет взносов членов тред-юнионов, которые и были коллективными членами партии. Однако, во-первых, она никогда не была марксистской, а значит и антисистемной партией, во-вторых, как отмечает М.Дюверже: “ Общее членство остается весьма отличным от индивидуального: оно не предполагает ни действенного включения в политическую жизнь, ни персональных обязательств перед партией. Это глубоко трансформирует ее природу”.
Позднее, классификация М.Дюверже неоднократно дополнялась. Так, французский политолог Ж.Шарло предложил дополнить ее категорией партий избирателей. Он обратил внимание на то, что созданная Ш. де Голлем партия Союз демократов за республику (ЮДР)* имела чрезвычайно неопределенные идейные установки и этим напоминала кадровую партию. В то же время ЮДР широко использовала методы вовлечения масс в политическую жизнь, практикуемую массовыми партиями, что и обеспечивало объединение вокруг партии и ее лидера избирателей даже с противоположными интересами.
Фиксируя изменения, происходящие в современных партийных системах Запада, политологи стали выделять еще несколько типов партий:
а) “партии хватай всех” (“catch-all party”-О.Киркхаймер), универсальные или “народные” партии - утратившие идеологическую определенность и ориентирующиеся на максимальную мобилизацию электората, вне зависимости от его социальной принадлежности и идейных предпочтений. Для таких партий уже не столько важно массовое членство, сколько массовость электоральной поддержки. В них неизбежно увеличивается разрыв между группой лидеров – профессиональных политиков и рядовыми членами партии, снижается роль партийных активистов. Однако многие западные политологи считают, что будущее именно за универсальными партиями, т.к. они ориентированы на общественный, а не групповой интерес, более гибки и способны получать массовую поддержку на выборах;