Мелкобуржуазная неразбериха

Итак:

Факт, что после года борьбы с “авантюризмом” большевиков меньшевистский ЦК вынужден признать “историческую необходимость” “большевистского переворота” в октябре 1917 года.

Факт, что после долгой борьбы за Учредительное собрание и “честную коалицию” меньшевистский ЦК, нехотя и упираясь, всё же вынужден признать негодность “общенациональной” коалиции и контрреволюционность борьбы за “восстановление демократического строя” и Учредительного собрания.

Правда, признание это произошло с опозданием на год, после того как истина о контрреволюционном характере лозунга Учредительного собрания и исторической необходимости Октябрьского переворота стала общим, избитым местом,—с опозданием, совершенно неприличествующим меньшевистскому ЦК, претендующему на руководящую роль в революции. Но такова уж участь меньшевиков: не первый раз они отстают от хода событий и, мы полагаем, не последний раз пытаются они щегольнуть в старых большевистских штанах...

Можно было бы подумать, что после такого признания со стороны ЦК меньшевиков разногласиям серьёзного характера не должно быть больше места. Да оно так и случилось бы, если бы мы имели дело не с меньшевистским ЦК, а с последовательными революционерами, умеющими мыслить до конца и способными связывать концы с концами. Но в том-то и беда, что мы имеем дело в данном случае с партией мелкобуржуазных интеллигентов, вечно колеблющихся между пролетариатом и буржуазией, революцией и контрреволюцией. Отсюда неминуемые противоречия между словом и делом, вечная неуверенность и шатание мысли.

Не угодно ли полюбоваться. Меньшевистский ЦК, видите ли:

“По-прежнему считает народовластие, ничем не ограниченную демократию той политической формой, в которой только и может как подготовляться, так и осуществляться социальное освобождение пролетариата. В демократической республике, организуемой свободно выбранным полновластным Учредительным собранием, во всеобщем и равном избирательном праве и т. д. он видит не только ничем не замененные орудия политического воспитания этих масс и классового сплочения пролетариата под знаменем своих собственных интересов, но и почву, на которой единственно социалистический пролетариат может развивать своё социальное творчество” (см. “Тезисы и резолюцию”).

Невероятно, но факт. С одной стороны, “борьба за восстановление демократического строя” “ведёт”, оказывается, “к прямой угрозе основным социалистическим завоеваниям революции”, ввиду чего и объявляется она контрреволюционной, с другой стороны, ЦК меньшевиков “по-прежнему” высказывается за похороненное уже “полновластное Учредительное собрание”! Или, может быть, меньшевистский ЦК думает добиться “Учредилки” без “вооружённой борьбы”? Как же быть в таком случае с “исторической необходимостью большевистского переворота”, отбросившегопрочь “полновластное Учредительное собрание”?

Или ещё. ЦК меньшевиков требует ни больше, ни меньше, как:

“Отмены чрезвычайных органов полицейских репрессий и чрезвычайных трибуналов” и “прекращения политического и экономического террора” (см. “Тезисы и резолюцию”).

С одной стороны, признаётся “историческая необходимость” диктатуры пролетариата, призванной подавить сопротивление буржуазии, с другой стороны, требуют отмены некоторых весьма важных орудий власти, без коих немыслимо это подавление! Как же быть в таком случае с завоеваниями Октябрьской революции, против которой воюет буржуазия всеми силами, вплоть до организации террористических выступлений и разбойничьих заговоров? Как можно признавать “историческую необходимость” Октябрьского переворота, не признавая вытекающих из него неизбежных результатов и последствий?!

Выберется ли когда-либо меньшевистский ЦК из этой запутанной мелкобуржуазной неразберихи?

IV

ЧТО ЖЕ ДАЛЬШЕ?

Впрочем, он пытается из неё выбраться. Слушайте:

“Отстаивая задачу восстановления единства и независимости России на основе завоеваний революции собственными силами демократии и отвергая тем самым всякое вмешательство иностранных капиталистов во внутренние дела России”, меньшевистская партия “является политически солидарной с Советским правительством, поскольку оно отстаивает освобождение территории России от иностранной, в частности, оккупации, и выступает против этих попыток непролетарской демократии расширить или сохранить ату оккупацию. Но эта политическая солидарность в отношении к империалистическому вмешательству могла бы вести к прямой поддержке военных действий Советского правительства, направленных к освобождению оккупированных территорий россии лишь в том случае, если бы это правительство проявило на деле готовность строить свои отношения к небольшевистской демократии на окраинах на основе взаимного соглашения, а не подавления и террора” (см. “Тезисы и резолюцию”).

Итак, от борьбы с Советской властью — к “соглашению” с ней.

“Политическая солидарность с Советским правительством”... Мы не внаем, какова степень полноты этой солидарности, но нужно ли говорить, что большевики не будут возражать против солидарности меньшевистского ЦК с Советской властью? Мы вполне понимаем разницу между солидарностью с Советским правительством и солидарностью, скажем, с членами “Учредилки” в Самаре.

“Прямая поддержка военных действий Советского правительства”... Мы не внаем, какое количество войск мог бы предоставить меньшевистский ЦК в распоряжение Советской власти, какими военными силами мог бы он обогатить Советскую армию, но нужно ли доказывать, что большевики могли бы лишь приветствовать военную поддержку Советской власти? Мы вполне понимаем всю глубину разницы между военной поддержкой Советского правительства и участием меньшевиков, скажем, в “совещании по обороне” во время империалистической войны при Керенском.

Всё это так. Но опыт научил нас не верить людям на слово, мы привыкли судить о партиях и группах не только по их резолюциям, но, прежде всего, по их делам.

Каковы же дела меньшевиков? Меньшевики на Украине до сего времени не порвали с контрреволюционным правительством Скоропадского, борясь всеми средствами с советскими элементами Украины и содействуя тем самым господству внутренних и внешних империалистов на юге.

Меньшевики на Кавказе давно вступили в союз с помещиками и капиталистами и, объявив священную войну сторонникам Октябрьского переворота, призвали на помощь германских империалистов.

Меньшевики на Урале и в Сибири, солидаризировавшись с англо-французскими империалистами, на деле содействовали и продолжают содействовать ликвидации завоеваний Октябрьской революции.

Меньшевики в Красноводске открыли английским империалистам двери Закаспийского края, облегчая им дело разгрома Советской власти в Туркестане.

Наконец, одна часть меньшевиков Европейской России провозглашает необходимость “активной” “борьбы” с Советской властью, организует контрреволюционные забастовки в тылу нашей армии, истекающей кровью в войне за освобождение России, и делает тем самым неосуществимой проповедуемую меньшевистским ЦК “поддержку военных действий Советского правительства”.

Все эти антисоциалистические и контрреволюционные элементы меньшевизма в центре и на окраинах России до сего времени продолжают считать себя членами партии меньшевиков, ЦК которой торжественно заявляет ныне о своей “политической солидарности” с Советской властью.

Мы спрашиваем:

1) Каково отношение ЦК партии меньшевиков к упомянутым выше контрреволюционным элементам меньшевизма?

2) Думает ли он порвать с ними решительно и бесповоротно?

3) Сделан ли им в этом направлении хотя бы первый шаг?

Всё это — вопросы, ответа на которые не находим ни в “резолюции” ЦК меньшевиков, ни в практике последних.

Между тем несомненно, что только решительный разрыв с контрреволюционными элементами меньшевизма мог бы подвинуть вперёд дело осуществления провозглашаемого ныне меньшевистским ЦК “взаимного соглашения”.

“Правда” № 234,

29 октября 1918 г.

Подпись:И. Сталин