Меры по обеспечению безопасности в ходе судебного следствия 11 страница
4. Особенности судебного производства по выделенному уголовному делу. В случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве закон связывает все особенности судебного производства только с выделенным уголовным делом. Основное уголовное дело рассматривается по общим правилам, и досудебное соглашение может повлиять на его рассмотрение только в плане появления новых доказательств, ради чего досудебное соглашение и заключается.
Что касается выделенного уголовного дела, то оно поступает в суд совместно с представленными прокурором дополнительными материалами. В стадии подготовки к судебному заседанию судья действует по общим правилам, выясняя наличие оснований для проведения предварительного слушания, изучая вопросы, перечисленные в ст. 228 УПК РФ, и т.д. <1>. Соответственно, даже в интересующем нас случае стадия подготовки может здесь пройти как в общем порядке (без проведения специального судебного заседания), так и в форме предварительного слушания, на что обращено внимание в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. N 16 (п. 9) <2>.
--------------------------------
<1> О стадии подготовки к судебному заседанию см. гл. 21 настоящего курса.
<2> В частности, предварительное слушание должно быть проведено, если судья не обнаружит в материалах дела ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, принятые на его основании постановления следователя и прокурора, само подписанное соглашение и т.п. В такой ситуации возникает вопрос о возвращении уголовного дела прокурору, для чего необходимо предварительное слушание. Впрочем, если в его ходе государственный обвинитель недостающие документы представит, то дело прокурору не возвращается.
В то же время при поступлении в суд уголовного дела в отношении обвиняемого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, имеет место одна существенная особенность. Помимо ординарных для стадии подготовки к судебному разбирательству вопросов, судья обязан также выяснить: а) подтверждено ли государственным обвинителем выполнение требований соглашения о сотрудничестве и б) было ли соглашение заключено добровольно и при участии защитника (ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ). Поскольку выяснить эти вопросы без проведения предварительного слушания, в котором можно было бы заслушать государственного обвинителя, обвиняемого и защитника, фактически нельзя, а специального основания для предварительного слушания закон в данном случае не предусматривает, то Верховный Суд РФ в Постановлении Пленума от 28 июня 2012 г. N 16 справедливо разграничил две ситуации:
1) если по делу проводится предварительное слушание (по какому-либо основанию), то судья выясняет в его ходе также указанные вопросы, после чего принимает решение либо о назначении судебного разбирательства в особом порядке (когда подтверждено выполнение обвиняемым всех условий, а также добровольность самого соглашения, участие защитника и т.п.), либо о его назначении в общем порядке (если названные условия не подтверждены или вызывают сомнения суда) в соответствии с ч. 3 ст. 317.6 УПК РФ <1>;
--------------------------------
<1> Выделенное дело в такой ситуации опять-таки будет рассматриваться автономно от основного, причем оба - в общем порядке, что мало соответствует процессуальной логике. Впрочем, здесь закон однозначен, поэтому Верховный Суд РФ и занял единственно возможную позицию, хотя возвращение уголовного дела прокурору для его соединения с основным делом с теоретической точки зрения представляется в данном случае более предпочтительным вариантом.
2) если оснований для проведения предварительного слушания нет, то судья в любом случае назначает судебное разбирательство в особом порядке, в ходе которого и выясняет вопросы, указанные в ч. 2 ст. 317.6 УПК РФ. Если будет установлено, что соответствующие условия не соблюдены, то особый порядок судебного разбирательства прекращается и дело назначается к слушанию в общем порядке <1>.
--------------------------------
<1> В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. N 16 указано, что если суд не находит возможным признать подлежащей применению гл. 40.1 УПК РФ, но обвиняемый при этом признает свою вину, а совершенное им преступление не предусматривает наказание свыше 10 лет лишения свободы, то суд с согласия государственного обвинителя и потерпевшего вправе рассмотреть уголовное дело в особом порядке, установленном гл. 40 УПК РФ.
Само судебное разбирательство уголовного дела в отношении обвиняемого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, проводится в основном по правилам гл. 40 УПК РФ <1>, т.е. с точки зрения процессуальной формы судебного разбирательства между двумя особыми порядками никакой принципиальной разницы нет, тем более что в обоих случаях требуется обязательное согласие обвиняемого с предъявленным обвинением. Можно отметить лишь три существенных отличия, определяющие порядок проведения судебного разбирательства при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве.
--------------------------------
<1> См. предыдущий параграф настоящей главы.
Во-первых, согласие потерпевшего не является здесь обязательным условием постановления приговора в особом порядке. Как отметил Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 28 июня 2012 г. N 16 (п. 13), доводы потерпевшего, а также гражданского истца (их представителей) должны быть рассмотрены и учтены судом, но никакого "блокирующего" характера они в данном случае не имеют. Поэтому и неявка этих участников уголовного процесса не препятствует рассмотрению в их отсутствие уголовного дела и не требует непременного выяснения позиции потерпевшего.
Во-вторых, с учетом сотрудничества обвиняемого со следствием, а также характера преступлений, по которым такая мера применяется (как правило, наиболее опасные), здесь возникает особая необходимость обеспечения безопасности обвиняемого и близких ему лиц. Это может выразиться в проведении судебного разбирательства в закрытом режиме или в применении, в том числе по инициативе самого суда, иных мер, предусмотренных действующим законодательством РФ <1>.
--------------------------------
<1> Об этих мерах см. подробнее § 6 гл. 8 настоящего курса.
В-третьих, хотя исследование доказательств здесь также не проводится в полном объеме, так как дело рассматривается в особом порядке, в данном случае судебное следствие (пусть и усеченное) является много более важным элементом судебного разбирательства, чем в рамках гл. 40 УПК РФ. С одной стороны, суд по-прежнему вынужден исследовать доказательства, связанные с личностью обвиняемого, смягчающими и отягчающими наказание обстоятельствами, поскольку без их исследования нельзя назначить справедливое наказание. При этом он вправе с этой целью, как подчеркивает Верховный Суд РФ, не только допускать представление сторонами дополнительных материалов, но и непосредственно допрашивать свидетелей <1>. С другой стороны, в отличие от традиционного особого порядка суду в рамках гл. 40.1 УПК РФ требуется исследовать еще и дополнительные обстоятельства, связанные с характером и пределами содействия обвиняемого следствию, данными о сотрудничестве с ним для раскрытия и расследования преступлений, об уголовном преследовании других соучастников преступления и т.п. (ч. 4 ст. 317.7 УПК РФ). Иными словами, здесь возникает специальный дополнительный предмет доказывания, что повышает значение и продолжительность судебного следствия по сравнению с гл. 40 УПК РФ. Другое дело - доказывание осуществляется в данном случае главным образом путем собирания и исследования письменных материалов: документов, протоколов следственных действий и т.п. По крайней мере такова позиция Верховного Суда РФ <2>, хотя формально нельзя исключать и допросы самого обвиняемого (например, с целью выяснения его роли в раскрытии преступления) или, допустим, свидетелей. Никаких ограничений по видам подлежащих исследованию доказательств закон не содержит.
--------------------------------
<1> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. N 16 (п. 16).
<2> Там же.
По итогам рассмотрения по существу уголовного дела в отношении обвиняемого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, судья принимает одно из следующих решений:
1) обвинительный приговор, если суд установит, что обвиняемый выполнил все требования досудебного соглашения о сотрудничестве и имеются все иные условия для разрешения уголовного дела в особом порядке <1>;
--------------------------------
<1> Как уже отмечалось, по мнению Верховного Суда РФ, даже при невыполнении требований досудебного соглашения о сотрудничестве обвинительный приговор может быть постановлен в порядке гл. 40 УПК РФ, если обвиняемый согласен с обвинением и имеются все остальные условия, предусмотренные данной главой (п. 21 Постановления Пленума от 28 июня 2012 г. N 16). Однако представляется, что такой вариант может иметь место только в том случае, когда требования соглашения не выполнены по независящим от обвиняемого обстоятельствам.
2) постановление о назначении судебного разбирательства в отношении обвиняемого в общем порядке, если суд установит, что требования досудебного соглашения о сотрудничестве надлежащим образом не выполнены по зависящим или независящим от обвиняемого обстоятельствам, но препятствий для рассмотрения уголовного дела по существу нет;
3) постановление о возвращении уголовного дела прокурору, если имеют место препятствия для рассмотрения уголовного дела по существу в особом или общем порядке и эти препятствия не могут быть устранены судом;
4) постановление о прекращении уголовного дела по основаниям, не связанным с существом обвинения и исключающим дальнейшее производство (истечение сроков давности, издание акта об амнистии, смерть обвиняемого и т.п.).
При постановлении обвинительного приговора в связи с выполнением досудебного соглашения о сотрудничестве размер наказания по общему правилу не может превышать 1/2 от самого строгого наказания, предусмотренного уголовным законом (ч. 2 ст. 62 УК РФ). Исключение составляют преступления, предусматривающие наказания в виде пожизненного лишения свободы или смертной казни: верхняя планка наказания здесь установлена в виде 2/3 самого строгого наказания в виде лишения свободы за соответствующие преступления (ч. 4 ст. 62 УК РФ). Более того, суд в данном случае может назначить более мягкое наказание, чем предусмотрено уголовным законом, приговорить обвиняемого к условному осуждению или вовсе освободить его от наказания. Такого рода послабления в части наказания и составляют тот стимул, который создает заинтересованность обвиняемого в заключении досудебного соглашения о сотрудничестве.
До недавнего времени достаточно сложным оставался вопрос о преюдициальной силе приговоров, постановленных на основании досудебных соглашений о сотрудничестве <1>. Обладают ли они свойствами, предусмотренными ст. 90 УПК РФ, т.е. должны ли установленные ими фактические обстоятельства признаваться без дополнительной проверки по другим уголовным делам, с учетом того, что приговор в данном случае выносится без полноценного судебного следствия и исследования подавляющего большинства доказательств? Не стоит также забывать, что в особом порядке постанавливается приговор по выделенному делу, тогда как основное дело, где и осуществляется полноценное доказывание, рассматривается отдельно от него. При положительном ответе на вопрос о преюдициальной силе таких приговоров рассмотрение основного дела становилось бы бессмысленным и фактически предрешенным: отрицающие свою вину соучастники не имели бы ни малейшей возможности отстоять свою позицию и добиться оправдательного приговора, поскольку суд был бы связан преюдициальной силой обвинительного приговора в отношении заключившего соглашение соучастника, ведь речь идет о тех же самых фактах. Поэтому с теоретической точки зрения ответ сомнений не вызывал - приговор, постановленный в порядке гл. 40.1 УПК РФ, преюдициальной силой обладать не должен. Однако в силу отсутствия прямого указания об этом в самой гл. 40.1 практика нередко шла в другом направлении, позволяя обвинению путем применения преюдиции, по сути, освободиться от бремени доказывания, добиваясь положительного для себя решения через выделенные уголовные дела, рассматриваемые в особом порядке. Поэтому Федеральный закон от 29 июня 2015 г. N 191-ФЗ внес дополнения в ст. 90 УПК РФ, однозначно установив, что приговор, постановленный на основании досудебного соглашения о сотрудничестве, преюдициальной силы не имеет. Впрочем, еще до того Верховный Суд РФ в Постановлении Пленума от 28 июня 2012 г. N 16 справедливо указывал, что "вступивший в законную силу приговор, постановленный в отношении лица, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, не может предрешать вопрос о виновности соучастников, совершивших преступление совместно с таким лицом". С внесением изменений в ст. 90 УПК РФ ситуация стала еще более определенной <2>.
--------------------------------
<1> О понятии преюдиции см. § 12 гл. 10 настоящего курса.
<2> После принятия Федерального закона от 29 июня 2015 г. N 191-ФЗ не обладают преюдициальной силой и приговоры, постановленные в порядке гл. 40 УПК РФ, так как там также не производится полноценное доказывание и нет судебного следствия. См. также об этом § 12 гл. 10 курса.
Остается добавить, что постановленный на основании досудебного соглашения о сотрудничестве обвинительный приговор не подлежит обжалованию в вышестоящий суд любой инстанции в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела, т.е. по фактическим основаниям, так как обвиняемый факты признал и с ними согласился, иначе дело не могло быть рассмотрено в особом порядке. Впрочем, здесь нет никакой специфики по сравнению с гл. 40 УПК РФ. Однако в части обжалования и пересмотра таких приговоров одна особенность имеется: если впоследствии выяснится, что обвиняемый умышленно ввел следствие в заблуждение или намеренно скрыл от него какие-либо сведения, то "льготный" приговор подлежит пересмотру в кассационном или надзорном порядке, а при их исчерпанности - по новым или вновь открывшимся обстоятельствам. Иначе говоря, выбор того или иного способа пересмотра приговора по данному основанию зависит от процессуальной ситуации, в которой находится уголовное дело.
Глава 27. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СПОСОБОВ ПЕРЕСМОТРА
ПРИГОВОРОВ И ИНЫХ СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЙ
Литература
Гродзинский М.М. Кассационное и надзорное производство в советском уголовном процессе. М., 1949; Куцова Э.Ф. Советская кассация как гарантия законности в правосудии. М., 1957; Темушкин О.П. Организационно-правовые формы проверки законности и обоснованности приговоров. М., 1978; Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. 2-е изд. М., 2002; Апелляция, кассация, надзор: новеллы ГПК РФ и УПК РФ. Первый опыт критического осмысления / Под ред. Н.А. Колоколова. М., 2011.
§ 1. Механизм пересмотра приговоров и
право на обжалование судебного решения
Любое судебное решение, в том числе приговор, представляет собой мнение и выводы человека, пусть и обладающего особым судейским авторитетом, специальным статусом, специальной компетенцией и т.п. Поэтому, с одной стороны, уголовно-процессуальная система не может не учитывать на институциональном уровне, что в силу самой его природы "человеку свойственно ошибаться" (errare humanum est) <1>. С другой стороны, такого рода допущение, каким бы естественным в гносеологическом смысле оно ни выглядело, не должно подвергать опасности авторитет судебной власти и основанную на нем фундаментальную обязанность беспрекословно исполнять судебные решения. Поэтому споры о заложенных в них ошибках не могут длиться бесконечно. Наконец, ясно, что исправлять гипотетические и в чем-то даже естественные ошибки одного человека, наделенного статусом судьи, может только другой человек, наделенный тем же статусом, и никто другой. В противном случае ни о какой независимости судебной власти не могло бы быть и речи, а правосудие из системообразующей государственной функции превратилось бы в фикцию.
--------------------------------
<1> Слова великого римского мыслителя Сенеки-старшего.
Из этого следуют три важнейших постулата:
1) каждая уголовно-процессуальная система должна предусматривать механизм пересмотра приговоров, когда один суд (судья) проверяет решения, вынесенные другим судом (судьей);
2) этот механизм должен быть единственным способом исправления судебных ошибок, т.е. любая судебная ошибка может быть исправлена исключительно в уголовно-процессуальном порядке в рамках судебных проверочных производств;
3) механизм пересмотра приговоров должен быть строго и точно ограниченным как в количественном, так и во временном смысле, т.е. базироваться на заранее известном количестве судебных инстанций (проверочных производств) и не допускать бесконечных споров о качестве того или иного судебного решения; иначе говоря, он должен основываться на институционально логичной инстанционной системе, представленной в виде пирамиды, на вершине которой находится высший судебный орган соответствующей страны <1>.
--------------------------------
<1> При этом в идеале каждая последующая инстанция должна функционально отличаться от предыдущей - они не должны дублировать друг друга с точки зрения возложенных на них функций (задач). Впрочем, как мы увидим далее, отечественная уголовно-процессуальная система этому идеалу пока еще соответствует не в полной мере.
Современный уголовный процесс исходит также из того, что процессуально допустимая критика судебных решений по общему правилу должна происходить по инициативе сторон, т.е. основываться на их жалобах <1>, под которыми в широком смысле понимаются также соответствующие акты государственных обвинителей (протесты, представления и т.п.). Поэтому система пересмотра судебных решений одновременно рассматривается в виде системы способов их обжалования, поскольку пересмотр судебного решения производится другим судом не по собственной инициативе (ex officio), а по жалобе заинтересованной стороны уголовного судопроизводства <2>.
--------------------------------
<1> Из этого правила могут быть только локальные исключения, как правило, связанные с исправлением особо общественно значимых судебных ошибок в интересах незаконно осужденных лиц.
<2> В истории уголовного процесса имелись и другие подходы. Скажем, в средневековом процессе "приговор суда не являлся окончательным и вступал в силу лишь после того, как дело, в силу требования закона, независимо от жалоб сторон, поступало на проверку в высшую (ревизионную) инстанцию, и последняя утверждала приговор" (Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1946. С. 458 - 459).
Более того, современные уголовно-процессуальные системы рассматривают право на обжалование судебного решения в качестве не только важнейшей процессуальной прерогативы сторон, но и одного из фундаментальных прав человека. При этом надо учитывать, что поскольку обвинение почти всегда представлено в уголовном процессе должностным представителем государства (прокурором), действующим на основе профессиональных обязанностей, то к категории "права человека" относится только право на обжалование, предоставленное защищающемуся от уголовного преследования частному лицу - обвиняемому <1>. Так, ч. 5 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. гласит, что "каждый, кто осужден за какое-либо преступление, имеет право на то, чтобы его осуждение и приговор были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией согласно закону". Примерно аналогичную по смыслу, но несколько более детальную формулу содержит ст. 2 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.: "1. Каждый человек, осужденный судом за совершение уголовного преступления, имеет право на то, чтобы его приговор или наказание были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией. Осуществление этого права, включая основания, на которых оно может быть осуществлено, регулируется законом. 2. Из этого права могут делаться исключения в отношении незначительных правонарушений в соответствии с законом <2> или когда соответствующее лицо было судимо уже в первой инстанции верховным судом или осуждено по рассмотрении апелляции против его оправдания". Оба этих международных акта, как мы знаем, ратифицированы Российской Федерацией.
--------------------------------
<1> Право на обжалование, предоставленное сегодня потерпевшему, как и в случае с прокурором, считается сугубо процессуальным и не входящим в число прав человека, что связано с публичным, а не частным характером уголовного преследования. Впрочем, нельзя исключать, что в отдаленной перспективе право потерпевшего на обжалование уголовно-процессуальных судебных решений (прежде всего приговора) также войдет в число прав человека.
<2> Эта оговорка имеет отношение к тем правонарушениям, которые в российской правовой системе относятся к категории административных, т.е. вовсе не охватываются в России уголовно-процессуальным правом (см. подробнее § 5 гл. 1 настоящего курса).
Из указанных положений сегодня на очень высоком международно-правовом уровне и выводится давно известное в уголовно-процессуальной плоскости правило о праве сторон на две инстанции рассмотрения уголовного дела или, иначе говоря, о праве на повторное рассмотрение уголовного дела по второй инстанции. Здесь важно иметь в виду следующее. Во-первых, речь идет о праве сторон, которое не может быть ущемлено или ограничено, причем российская правовая система отвергает даже гипотетически допустимые ограничения, которые предусмотрены ч. 2 ст. 2 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Во-вторых, у сторон существует право только на две инстанции полного рассмотрения уголовного дела или, другими словами, право на один пересмотр в вышестоящей инстанции постановленного приговора по любому основанию (не более того, иначе судебный спор превращается в бесконечное сутяжничество). В-третьих, право на повторное рассмотрение уголовного дела означает в уголовном процессе не только возможность обжалования постановленного приговора по любому основанию, но и право на повторное судебное следствие.
Именно в силу последнего обстоятельства в уголовном процессе никогда не проводилось и не должно проводиться деление апелляции на полную и неполную, которое давно и широко распространено в теории гражданского процессуального права. Как известно, под неполной апелляцией в гражданском процессе понимается проверка в вышестоящем суде "самого процесса в суде первой инстанции и его решения" без "права ссылаться на новые факты, представлять новые доказательства" <1>. Но такого рода ограничение в уголовном процессе немедленно вступало бы в противоречие с ценностями, закрепленными в Международном пакте о гражданских и политических правах и Конвенции о защите прав человека и основных свобод, не говоря уже об их теоретической несостоятельности. Как можно a priori запретить осужденному ссылаться в свое оправдание на новые доказательства или новые факты, особенно если они появились уже после рассмотрения уголовного дела по первой инстанции? Не стоит забывать, что право на обжалование "имеет для уголовного процесса наибольшую важность по сравнению с другими процессами" <2>, так как речь идет о жизни, свободе и репутации человека, чем и объясняется включение данного права в число фундаментальных прав человека и его отражение в основополагающих международно-правовых актах именно по уголовным делам. Поэтому уголовный процесс знает только так называемую полную апелляцию, что делает само по себе бессмысленными любые попытки теоретически внятного разграничения апелляции полной и неполной по аналогии с гражданским процессом <3>.
--------------------------------
<1> Борисова Е.А. Апелляция в гражданском (арбитражном) процессе. М., 2008. С. 61.
<2> Guinchard S., Buisson J. 
. Paris, 2000. P. 777.
<3> См. также об этом: Ивасенко К.В. Пределы прав вышестоящих инстанций при проверке судебных решений в апелляционном, кассационном и надзорном производствах: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014. С. 11.
Однако от так называемого права на две инстанции, означающего право на два полноценных рассмотрения уголовного дела с проведением судебного следствия, следует отличать более широкое право на пересмотр уголовного дела вышестоящим судом. Оно допускается и после прохождения делом двух инстанций судебного рассмотрения, но в ограниченных пределах: по более узкому кругу оснований (как правило, сугубо правовых) и без проведения нового судебного следствия. В конечном итоге уголовно-процессуальная система должна обеспечить сторонам уголовного процесса доступ в высший суд страны, т.е. на вершину инстанционной пирамиды, где и осуществляется финальная оценка применения нижестоящими судами уголовного и уголовно-процессуального законов. Это приводит к тому, что пересмотр приговоров не ограничивается "второй инстанцией" (пусть она и играет системообразующую роль), а представляет собой сложную систему дополняющих друг друга, функционально разнообразных, количественно ограниченных и пирамидально выстроенных способов и механизмов, каждый из которых отражает процессуальное право сторон на критику судебного решения (прежде всего приговора) с той или иной точки зрения.
В европейской уголовно-процессуальной теории способы пересмотра судебных решений (приговоров) <1> принято классифицировать по разным критериям. Во-первых, выделяются ординарные и экстраординарные способы пересмотра приговоров (их обжалования). К первым относятся такие способы, которые допускают обжалование приговора по любым основаниям, т.е. как по вопросам факта, так и по вопросам права, а также в связи с несправедливостью назначенного наказания. В свою очередь, в число вторых (экстраординарных) входят способы, предполагающие возможность оспаривать приговор лишь по ограниченному кругу оснований, предусмотренных законом, как правило, сугубо правовых. Хрестоматийным примером ординарного способа является классическая апелляция, столь же хрестоматийным примером экстраординарного - классическая европейская кассация <2>.
--------------------------------
<1> Для краткости изложения в данной главе часто говорится только о пересмотре приговоров, но надо иметь также в виду, что в соответствующих случаях пересматриваться могут и иные уголовно-процессуальные решения. В то же время в некоторых случаях разница между приговорами и иными судебными решениями становится принципиальной (см. об этом § 5 настоящей главы).
<2> О разграничении классической апелляции и классической кассации см. § 3 настоящей главы.
Во-вторых, принято отделять друг от друга ретрактационные <1> и реформационные <2> способы пересмотра приговоров. Первые предполагают повторное рассмотрение дела тем же судьей (iudex a quo), который и устраняет имеющиеся пороки процесса или вынесенного решения. Вторые приводят к переходу дела на новый уровень - в суд, являющийся вышестоящим по отношению к тому, который вынес оспариваемое решение (iudex ad quem). Ретрактационные способы пересмотра судебных решений хорошо известны в российском гражданском процессе, например, при пересмотре дела по вновь открывшимся или новым обстоятельствам (гл. 42 ГПК РФ) или при отмене заочно вынесенного судебного решения (гл. 22 ГПК РФ). Однако в отличие от зарубежного уголовного процесса, где они также встречаются, например, при постановлении тех же заочных приговоров, российский уголовный процесс ретрактационные способы принципиально отвергает, исходя из недопустимости повторного участия судьи в рассмотрении одного и того же дела <3>. Поэтому все без исключения российские способы пересмотра приговоров являются реформационными.
--------------------------------
<1> От лат. retractare - забирать назад, отзывать.
<2> От лат. reformare - изменять, улучшать, совершенствовать.
<3> Например, даже при постановлении заочного приговора в порядке ст. 247 УПК РФ его отмена производится не тем же судьей (как в большинстве правопорядков или в российском гражданском процессе), а вышестоящим судом в порядке кассационного производства (ч. 7 ст. 247 УПК РФ).
Реформационные способы пересмотра приговоров неразрывно связаны с важнейшим в теоретическом смысле понятием деволютивного эффекта (effectus devolutivus), т.е. перехода полномочий по рассмотрению дела от одного суда (нижестоящего) другому суду (вышестоящему) <1>. Иначе говоря, при наличии деволютивного эффекта подача жалобы приводит к движению уголовного дела вверх по инстанционной системе, когда нижестоящий суд утрачивает компетенцию и передает дело в производство вышестоящего суда. В России деволютивный эффект сопровождает фактически все способы обжалования приговоров, являясь их неотъемлемым свойством, кроме очень редких исключений <2>.