Всего наука об элитах, важнейший инструмент выработки ими научной политики

которая поможет им удержаться у влас­ти. Опасность для элит — их

стремление превра­титься в наследственную, закрытую группу, что неминуемо ведет

к ее вырождению, замене контр­элитой. По мнению Моски, оптимальна такая

политическая система, которая, с одной стороны, не полностью закрыта для

мобильности в элиту, а с другой — обеспечивает преемственность эли­ты — главной

гарантии устойчивости полити­ческой системы. Идеалом является формирование

элиты не на основе богатства и родовитости, а на основе способностей,

образования, заслуг. Впоследствии эти идеи вылились в теории мерито-кратии.

В 1896 г. в "Основах политической науки" Г.Моска сформулировал закон

социально-политической дихотомии общества. Он состоит в том, что во всех

об­ществах, начиная с самых среднеразвитых и едва достиг­ших зачатков

цивилизации и кончая просвещенными и мощными, существует два класса: класс

управляющих и класс управляемых. Первый, всегда более малочис­ленный,

осуществляет все политические функции, моно­полизирует власть и пользуется

присущими ему преиму­ществами. Второй, более многочисленный, управляется и

регулируется первым и поставляет ему материальные средства поддержки,

необходимые для жизнеспособности политического организма. (8)

Моска проанализировал проблему формирования (рекрутирования) политической

элиты и ее специфиче­ских качеств. Он считал, что важнейшим критерием

фор­мирования политического класса является способность к управлению другими

людьми, то есть организаторские способности, а также материальное, моральное

и интел­лектуальное превосходство. Хотя в целом этот класс наи­более способен

к управлению, однако, не всем его пред­ставителям присущи передовые, более

высокие по отно­шению к остальной части населения качества.

В ходе своей эволюции политический класс посте­пенно меняется. Существуют две

тенденции в его разви­тии: аристократическая и демократическая. Первая из них -

аристократическая - проявляется в стремлении полити­ческого класса

стать наследственным если не юридически, то фактически. Вторая -

демократическая - состоит в обновлении политического класса за счет

наиболее способ­ных к управлению слоев, в том числе и низших.

Становление мировоззрения Гаэтано Моски. Влияние позитивизма. Отношение к

Другим направлениям социально-политической мысли. Понимание предмета и метода

Политической науки

Распространение позитивизма среди итальянских ин­теллектуалов, для которых

этот термин стал синонимом научного знания, началось с середины 60-х годов

про­шлого века. Популярность, какую имело это направление в Италии, была

связана с особенностями итальянской философской мысли, которая еще с конца

XVIII в. про­явила повышенный интерес к французскому Просве­щению. Вовсе не

случайно у ряда итальянских филосо­фов — еще до проникновения в Италию учений

О. Конта и Г. Спенсера — наметился, под влиянием французских историков П.

Кабаниса и Дестют де Траси, определенный психолого-физиологический уклон в

рассмотрении соци­альных явлений. Наиболее сильное и устойчивое воздей­ствие

позитивизм оказал на представителей естествен­ных наук и социальных

исследователей, близких к кон­кретной политико-правовой сфере.

Ко времени появления «Элементов» Моска (1895) вли­яние позитивизма все еще

ощущалось, хотя усиливали свои позиции итальянские геогегельянцы, приобрели

по­пулярность идеи неокантианцев, Ф. Ницше и А. Бергсона. Моска проявил

двойственное отношение к позити­визму, так как наряду с критикой некоторых

представи­телей этой школы он сохранил верность ее общей пара­дигме. При

рассмотрении учения Конта итальянский социо­лог не выдвигал возражений против

используемых им понятий теологической, метафизической и позитивной стадий. Но

он возражал именно против закона последо­вательной смены этих стадий, считая,

что все три стадии сосуществуют на каждом этапе развития человечества.

Итальянский социолог замечал, что у человека «пози­тивной стадии» его научные

знания вовсе не исключают потребности в религии, «а там, где она ослабевает,

раз­виваются еще более гнусные суеверия и метафизические абсурды социал-

демократии» [1, стр. 219]. Он не нашел в истории подтвержденных фактами

параллелей Конта между тремя интеллектуальными стадиями и сменяю­щими друг

друга формами политической организации, из которых первая означала бы

детство, вторая — отро­чество, а третья — зрелость человечества.

В учении Герберта Спенсера Моска обратил внимание на различение двух типов

обществ: военного (основанно­го на принуждении) и индустриального

(основанного на свободном договоре). Подобную классификацию Моска считал

принятой «априорно» и потому — неприемлемой. «Всякая политическая организация

одновременно и до­бровольная, и принудительная. Она добровольная, по­скольку

исходит из природы человека, что было замече­но, начиная с Аристотеля, и в то

же время она принуди­тельная, так как... человек не смог бы жить иначе. Это

естественно и спонтанно, и в то же время неизбежно, что там, где есть люди,

будет и общество, а там, где есть общество, будет также и государство, т. е.

правящее меньшинство и управляемое им большинство» [1, стр. 230]. Общая черта

всех общественных систем, которую не увидел Спенсер,— наличие определенного

слоя людей, осуществляющих господство над большинством.

Оспаривается не только подход к различению госу­дарств, но и критерии,

используемые Спенсером: «К примеру, Спенсер пишет, что с убылью милитаризма и

с относительным приростом индустриа­лизма идет переход от социального строя,

при котором индивиды существуют во благо государства, к иному строю, при

котором государство существует во благо индивидов. Это разделение им тонко

подмечено, и нам оно напоминает тот случай, как если бы заспорили о том,

существует ли мозг для блага всего тела, или все же тело существует во благо

мозга» [1, стр. 233]. Отдавая должное остроумию социолога, отметим, что

аналогии общества с биологическими организмами, у которых разные органы

выполняют разные функции, были типичны для позити­визма.

Для Спенсера переход от военного общества к инду­стриальному означал

появление качественно нового метода общественной регуляции. От

«положительной» ре­гуляции (т. е. от «принуждения к действиям») в

центра­лизованном военном государстве общество переходит к «отрицательной»

регуляции (т. е. к индивидуальной сво­боде при запрете лишь на определенного

рода действия) в промышленном государстве. Моска в полемике со Спен­сером

настаивал на том, что любое государство одновре­менно осуществляет и

«положительные» и «отрицатель­ные», т.е. как принуждающие, так и

ограничивающие действия. Как видим, он не только прошел мимо главного в

учении Спенсера о государстве — его эволюционной теории, но и не заметил

эвристической ценности идеи о преимуществе рыночных отношений в обществе по

срав­нению с системой жесткого централизованного регули­рования.

Социальная дифференциация с позиций географиче­ского детерминизма исследуется

Моска от истоков: Геродота, Гиппократа и Ш. Монтескье. Он показывал, что с

развитием цивилизации в жизни обществ ослабевает влияние географического

фактора и усиливается дейст­вие культурного. Для подтверждения этого

аргумента Моска использовал множество источников, включая ра­боты Г. Тарда и

итальянского социолога и криминолога Н. Колаянни. Так, опровергая

распространенную среди итальянских криминалистов XIX в. точку зрения о

де­терминации преступности природными условиями, опре­деляющими темперамент

личности, он объяснял регио­нальные различия в криминальной статистике

социаль­но-экономическими факторами.