Великие магистры и подземная река 13 страница
Эти документы, проданные племянницей священника в 1961 г. капитану Рональду Стэнсмору и сэру Томасу Фрэзеру, были положены в Ллойдс Банк Юроп Лимитед" в Лондоне".
Незадолго до появления этой статьи мы связались с Филиппом де Шеризе, имя которого встречалось в наших исследованиях так же часто, как и имя Пьера Плантара, и Шеризе категорически заявил нам, что аббат Дюко-Бурже не набрал достаточного количества голосов, чтобы стать великим магистром, и что он, впрочем, опроверг слухи о своей принадлежности к ордену. Шеризе прислал нам также "настоящий" устав - переведенный с латинского - Сионской Общины, исходящий из префектуры Сен-Жюльена, который у нас уже имелся, и опубликованный в 1973 г. одним французским журналом, признанный Жан-Люком Шомеем абсолютной фальшивкой.
Этот "подлинный" устав, наконец, должен был прояснить для нас неясную до сих пор позицию аббата Дюко-Бурже по отношению к Сионской Общине.
Датированный 5 июня 1956 г., этот текст был подписан Жаном Кокто. Если он и был делом рук замечательного фальсификатора, то .нам он показался вполне достоверным и заставил нас считать таковым весь документ в целом, который мы считаем нужным воспроизвести здесь целиком, все двадцать две статьи:
"Ст. I - Между подписавшими настоящий Устав и теми, кто впоследствии будут приняты и дополнят нижеследующие условия, учрежден рыцарский орден, нравы и обычаи которого восходят к ордену, основанному Годфруа VI, призванным Набожным, герцогом Бульонским в Иерусалиме в 1099 г. и признанному в 1100 г.
Ст. II - Наименование ордена: "Sionis Prioratus" или "Сионская община".
Ст. III - Сионская Община имеет своей целью упрочение традиционалистского рыцарского ордена, просветительской деятельности и создание среди ее членов взаимопомощи, как моральной, так и материальной во всех обстоятельствах.
Ст. IV - Продолжительность деятельности Сионской Общины бесконечна.
Ст. V - Генеральный Секретарь, назначаемый Конвентом, выбирает представительные бюро. Сионская Община не является тайным обществом, все ее декреты, так же как и акты и назначения обнародуются на латинском языке.
Ст. VI - Сионская Община включает 121 члена; в этих пределах она открыта для всех совершеннолетних, признающих цели и принимающих обязанности, предусмотренные настоящим Уставом.
Ст. VII - Если один из членов ордена захочет выйти из него и он укажет с предоставлением документа одного из своих потомков, который станет его преемником, Конвент должен рассмотреть эту просьбу и, если это необходимо, позаботиться о воспитании, указанном ниже, для несовершеннолетнего члена.
Ст. VIII - Будущий член должен купить на свои собственные средства для прохождения первой степени белое одеяние со шнурком. Начиная с принятия его на первую ступень, член имеет право голоса. После принятия новый член должен принести клятву служения ордену при любых обстоятельствах, какие сложатся в его жизни, а также работать во имя МИРА и уважения к человеческой жизни.
Ст. IX - После принятия новый член должен сделать взнос в любом размере. Каждый год он должен сообщать в Генеральный Секретариат о добровольном взносе в пользу ордена, ценность которого будет установлена им самим.
Ст. X - Со времени своего принятия член должен предоставить метрику и образец своей подписи.
Ст. XI - Член Сионской Общины, против которого трибунал вынес приговор по общему праву, может быть временно лишен своих титулов и функций, а также членства в ордене.
Ст. XII - Генеральная ассамблея членов ордена называется Конвент. Никакое решение Конвента не может иметь силы, если число присутствовавших было меньше 81 человека. Голосование тайное и производится посредством использования белых и черных шаров. Любое предложение, набравшее менее 61 белого шара во время одного голосования, не может быть представлено вновь.
Ст. XIII - Конвент Сионской Общины единолично и большинством в 81 голос из 121 члена выносит решения о всяких изменениях в Уставе и правилах внутреннего распорядка.
Ст. XIV - Любое принятие в члены ордена решается "Советом тринадцати розенкрейцеров". Титулы и посты жалуются великим магистром Сионской Общины, Члены ордена принимаются на эти посты пожизненно. Их права полностью переходят к одному из его им самим указанных детей. Указанный ребенок может отказаться от своих прав, но он не может сделать это в пользу брата, сестры, родственника или другого лица. Он не может быть впоследствии восстановлен в правах в Сионской Общине.
Ст. XV - В двадцатисемидневный срок двое братьев должны будут войти в контакт с будущим членом и принять его согласие либо отказ. Если после восьмидесятиоднодневного срока, данного на раздумье, не последует согласия, то полноправным признается отказ, и место считается вакантным.
Ст. XVI - В силу права наследования, подтвержденного предыдущими статьями, пост и титул великого магистра Сионской Общины могут передаваться, следуя тем же прерогативам, его последователю. Если место вакантно, отсутствует прямой наследник, Конвент в восьмидесятиоднодневный срок приступает к выборам.
Ст. XVII - По всем декретам Конвент должен голосовать, и они становятся действительными, если на них стоит печать великого магистра. Генеральный секретарь назначается Конвентом на 3 года, и он может продолжать занимать этот пост и после истечения срока полномочий. Генеральный секретарь должен иметь степень командора, чтобы выполнять свои функции. Функции и посты исполняются добровольно.
Ст. XVIII - Иерархия Сионской Общины включает пять степеней:
1. Навигатор число: 1
2. Крестоносец число: 3
3. Командор число: 9
(Ковчег тринадцати розенкрейцеров)
4. Рьщарь число: 27
5. Всадник число: 81
(Девять командорств Храма)
Итого: 121 член.
Ст. XIX - Существуют 243 Свободных Братьев, прозванных Набожными или, начиная с 1681 г., названных Детьми Святого Винсента, которые не участвуют в голосовании, ни в Конвенте, но которым Сионская Община предоставляет определенные права и привилегии, в соответствии с декретом от 17 января 1681 г.
Ст. XX - Ресурсы Сионской Общины складываются из даров и взносов ее членов. Резерв, названный "достоянием Ордена", составляется Советом тринадцати розенкрейцеров; это сокровище может быть использовано только в случае абсолютной необходимости и серьезной опасности для Общины и ее членов.
Ст. XXI - Генеральный секретарь созывает Конвент в том случае, если Совет розенкрейцеров считает это полезным.
Ст. XXII - Отрицание принадлежности к Сионской Общине, объявленное публично или письменно, без причины и опасности для личности, влечет за собой исключение из членов, которое будет объявлено Конвентом.
Текст Устава в XXII-х статьях, соответствующий оригиналу, сообразован с изменениями Конвента 5 июня 1956 г.
Подпись великого магистра Жан Кокто".
Этот экземпляр Устава Сионской Общины во многих пунктах отличается, как мы видим, от того, который был послан нам супрефектурой Сен-Жюльена, с одной стороны, и с информацией, появившейся в "документах Общины", с другой. Первый, действительно, давал общее число членов 9 841 человек, а второй - 1 093 человека. Тот, который мы сейчас держим в руках, дает цифру 364, среди которых имеются 243 "Дитя Св. Винсента". Кроме того, если "документы Общины" упоминают иерархию в семь ступеней, а устав Сен-Жюльена - в девять, то этот дает только пять, с названиями, отличными от названий в предыдущих документах.
Что же означали эти противоречия? Быть может, внутри Сиона имело место что-то вроде раскола, начиная, приблизительно с 1956 г., когда в Национальной библиотеке начали появляться "документы Общины" ? Это как раз то, что утверждал Филипп де Шеризе в недавней статье: на самом деле, между 1956 и 1957 гг. произошел раскол, угрожавший принять размеры полного разрыва, отмеченного рубкой вяза в 1188 г., происшедший между Сионом и орденом Храма. Раскола удалось избежать, продолжает Ф. де Шеризе, благодаря дипломатии П. Плантара, который воззвал к лучшим чувствам бунтарей. Потом был Конвент 17 января 1981 г., и орден, кажется, вновь обрел свою сплоченность.
Итак, если аббат Дюко-Бурже и был великим магистром Сионской Общины, то, во всяком случае, было ясно, что теперь он им уже не являлся. Впрочем, Ф. де Шеризе сообщил нам, что он никогда им и не был, так как не набрал необходимого количества голосов. Не был ли он избран теми, кто вступил на путь раскола? И, если эта гипотеза верна, подходила к нему или нет XXII статья Устава? Это неизвестно, но зато можно утверждать, что сегодня он не имеет никакой связи с Сионской Общиной, даже если она и была в прошлом.
Эти выводы, проясняющие необычную ситуацию с аббатом Дюко-Бурже, объясняют также принцип отбора великих магистров Общины. Действительно, теперь мы знаем, почему некоторым из них было всего пять или восемь лет, и как этот титул присуждался в пределах и за пределами одного точно определенного рода и его генеалогической сетки. В принципе, титул являлся наследуемым, передаваемым из века в век членам различных семей меровингской крови. Но если никто его не требует или отказывается от него, его предлагают, согласно уставу, человеку со стороны. Так, Леонардо да Винчи и Ньютон, Виктор Гюго и Кокто без особых возражений могли фигурировать в списке великих магистров Сиона.
Среди имен более всех регулярно появляющихся в различных "документах Общины", имеется, как мы уже говорили, имя семьи Плантар, а особенно имя Пьера Плантара, явно связанного с тайной Соньера и Ренн-ле-Шато. Если верить генеалогиям "документов", Пьер Плантар де Сен-Клер является прямым потомком Дагоберта II и династии Меровингов; из тех же источников известно, что он также является бывшим владельцем замка Барбария.
Однако, не только это имя постоянно появляется по ходу наших расследований, но и разные обрывки сведений, датирующиеся последними двадцатью пятью годами, в конце концов приводят к нему. Так, в 1960 г. П.Плантар при Жераре де Седе упоминает о некоем "международном секрете", спрятанном в Жизоре, и в последующее десятилетие доставляет ему большую часть основных документов для двух его работ о Жизоре и Ренн-ле-Шато. Согласно недавним открытиям, дед П. Плантара был другом Беранже Соньера, а сам он в настоящее время владеет земельными участками поблизости от Ренн-ле-Шато и Ренн-ле-Бэн, к которым относится холм Бланшфор, также как и в Стенэ, в Арденнах, где располагается старинная церковь Св.Дагоберта. Наконец, Пьер Плантар, как мы видели на первой странице Устава Сионской Общины, имеет титул генерального секретаря ордена.
Интервью, взятое у П.Плантара в 1973 г., не сообщило нам, как и ожидалось, ничего нового. Добавим, что оно показалось нам очень туманным, полным намеков, и больше ставило вопросы, чем давало ответы, особенно по поводу Меровингов: "Отыщите корни знаменитых французских фамилий, - заявляет он, - и вы поймете, каким образом такая личность, как Анри де Монпеза, может в один прекрасный день стать королем". И еще: "Общество, к которому я принадлежу, очень древнее, я наследую другим, вот и все. Мы свято охраняем некоторые вещи от рекламы".
Слова, как мы видим; весьма туманные и не дающие почти никаких уточнений по поводу Сионской Общины и ее генерального секретаря. Другая статья, опубликованная вскоре, немного дополняет портрет Пьера Плантара, а написала ее его первая жена, Анна-Леа Илер, умершая в 1971 г.:
"Не надо забывать, - говорилось в ней, - что этот психолог был другом таких разных людей, как Израиль Монти, Габриэль Тарье д'Эгмон, один из тринадцати розенкрейцеров, Поль Лекур, философ Атлантиса, г-н Леконт-Моншарвиль, делегат Агарты, аббат Оффе, служащий отдела документации Ватикана, Т. Море, директор консерватории в Бурже, и т.д. Вспомним также, что во время оккупации он был арестован, подвергнут пыткам в гестапо, что он был интернирован по политическим мотивам на долгие месяцы. Так как он был доктором наук, то он оценил достоинства тайных учений, в результате чего он был избран членом "honoris causa" многочисленных тайных герметических обществ. Жизненный опыт и перенесенные испытания выковали личность этого мирного мистика, этого апостола свободы, этого аскета, идеалом которого было служение человечеству. Что же удивительного в том, что в подобных обстоятельствах он стал одним из негласных правителей, с которыми часто советуются сильные мира сего? Вспомним, наконец, что в 1947 г. его пригласило швейцарское правительство, и много лет он жил в Швейцарии, на озере Леман, где встречаются многие делегаты и миссионеры, съезжающиеся со всего мира".
Конечно, Анна Илер хотела нарисовать очень облагороженный портрет своего мужа. Однако, она не представляет его совершенно необыкновенным человеком, хотя его связи могут иногда показаться странными. Его неприятности с гестапо, во всяком случае, свидетельствуют в его пользу, так как он действительно с октября 1943 г. до конца 1944 г. был арестован за то, что в 1941 г. в Париже выпустил газету Сопротивления под названием "Победить!".
Впрочем, Пьер Плантар имел и других знакомых, кроме тех, кто назван мадам Илер, и некоторые из них были высокопоставленными личностями, например, Андре Мальро и генерал де Голль. В 1958 г. во время восстания в Алжире генерал, желая вернуться к власти, обращается к нему, который с помощью Андре Мальро тут же организует Комитеты Общественного Спасения, призванные сыграть главную роль в возвращении де Голля в Елисейский дворец. В письме от 29 июля 1958 г. этот последний поблагодарил Плантара за сотрудничество, а во втором, написанном пять дней спустя, попросил его распустить выполнившие свою миссию Комитеты, что Пьер Плантар тут же сделал через официальное коммюнике, переданное по радио и напечатанное в прессе.
Итак, наше расследование продвигалось, и нам не терпелось - нужно ли об этом говорить? - познакомиться с Пьером Плантаром. Но априори это было непросто, тем более, что мы действовали не от имени какой-либо официальной организации. К тому же, его невозможно было найти. И только весной 1979 г., когда мы начинали снимать второй фильм о Ренн-ле-Шато, нам предоставился счастливый случай - под прикрытием Би-Би-Си - войти с ним в контакт как раз в тот момент, когда одна английская журналистка, проживающая во Франции, предложила нам свою помощь в поисках Сионской Общины через масонские ложи и оккультные парижские круги.
Нужно ли было ожидать, что она сразу же наткнулась на стену противоречий и мистификации? Тут ей предрекали более или менее быструю смерть, как и всем, кто слишком интересовался Сионом, там ей сообщали, что Община существовала в средние века, но теперь ее больше нет, в третьем же месте утверждали обратное.
Обескураженная наша знакомая обратилась к Жан-Люку Шомею, который уже брал интервью у Пьера Плантара и хорошо знал нашу тему, так как уже глубоко затронул ее. Он не был членом Общины, но ему легко было попасть на свидание с Плантаром, и раньше он соглашался дать нам кое-какие дополнительные сведения.
По его мнению, Сионская Община, несмотря на характерную для нее таинственность, не была в чистом виде тайным обществом; анонс, появившийся в "Журналь оффисьель", был фальшивкой, исходящей от членов-"диссидентов", каковым, впрочем, был и предполагаемый устав, присланный из Сен-Жюльена - произведение тех самых авторов.
Но, утверждал Жан-Люк Шомей, Сион на самом деле строил честолюбивые планы на ближайшее будущее. Через несколько лет во французском правительстве произойдут крайне серьезные события, которые подготовят дорогу для народной монархии, управляемой человеком из рода Меровингов. Сион будет царствовать в тени, как он делал это в течение многих веков, но не с материалистической целью, а чтобы восстановить "истинные ценности", то есть ценности духовные и, может быть даже, эзотерические; во всяком случае, уточняет наш собеседник, дохристианские, несмотря на подчеркнуто католические тенденции Устава- Но это еще не все, по его мнению, Франсуа Дюко Бурже дсйствительно был великим магистром Сиона, и если мы удивлялись тому, что этот католик-традиционалист смог приспособиться к дохристианским ценностям, то не лучше ли было бы пойти к нему самому и прямо спросить об этом?
Ж.-Л. Шомей настойчиво говорит о древности Сионской Общины и о различии ее членов, цели которых состояли не только в том, чтобы восстановить династию Мероаингов. Именно поэтому, настаивает он (и это очень любопытно), не все члены Сионской Общины являются евреями. Не естественно ли в этом случае предположить, что таковых было много, если не большинство? И не есть ли это новое противоречие? Потому что, если устав не выдвигает никаких точных требований по этому поводу, то как примирить внутри ордена его членов-евреев и великого магистра-католика, например, аббата Дюко-Бурже, крайнего традиционалиста, и его друга монсеньера Лефевра, известного своей почти антисемитской позицией?
Но это не единственный парадокс, открытый Ж.-Л. Шомеем, который говорил также и о неком "Лотарингском принце" из рода Меровингов, облеченном священной миссией. Просто поразительное заявление, ибо в настоящее время никакого лотарингского принца, ни даже личности, обладающей этим именем, не существует... Может, он будет жить инкогнито? Или же Ж.-Л. Шомей использовал слово "принц" в более широком смысле, означающем "потомок"? В таком случае, этим принцем мог бы быть Отто Габсбург, герцог Лотарингский.
Ответы Жан-Люка Шомея нашей знакомой журналистке поднимали опять множество вопросов, и она, обескураженная, закончила беседу. Теперь под эгидой Би-Би-Си должно было состояться свидание с Пьером Плантаром.
С первого же взгляда Пьер Плантар показался нам человеком учтивым и полным достоинства, непринужденным, скромным, любезным. Нас удивили его безграничная эрудиция и гибкость ума. Его реплики были очень остроумными, хлесткими, иногда колкими, но никогда - злыми. Глаза его светились снисходительностью и иронией, что не уменьшало его власти, которую он, казалось, испытывает на окружающих его людях. Однако, в нем угадывалось что-то аскетическое, суровое, происходившее, возможно, от простоты его поведения и от отсутствия показной роскоши. Он был одет элегантно, но в классическом стиле, и все в его облике дышало хорошим вкусом и умеренностью.
Во время этой беседы и в течение двух последующих Пьер Плантар дал нам ясно понять, что он ничего не расскажет ни о нынешней деятельности, ни о целях Сионской Общины, зато он с готовностью ответил бы на вопросы; относящиеся к прошлому этого ордена. Он также отказался от всякого публичного заявления о будущем, хотя допустил, что будет трудно избежать какого-либо намека на него в ходе бесед. Кроме того, он объявил нам, что Сионская Община действительно владела исчезнувшим сокровищем иерусалимского Храма, похищенным римскими легионами Тита в 70 г. н.э., и что это достояние в нужный момент будет возвращено в Израиль. Но каким бы оно ни было - историческим, археологическим или политическим, - это сокровище являлось второстепенным. Настоящим же было сокровище "духовного порядка", и часть его заключалась в том, чтобы облегчить важные изменения, которые должны были произойти в общественном порядке.
В этих словах мы увидели отзвук высказываний Ж.-Л. Шомея: радикальное потрясение во Франции, но не революция, а изменения в установлениях, предшествующих возвращению монархии. И это не было насмешливым пророчеством, настаивал Пьер Плантар, но глубоким и окончательным убеждением, в которое он искренне верил.
Нам были известны основные темы этих заявлений, среди которых, однако, то тут, то там появлялись противоречия. Так, Пьер Плантар иногда употреблял местоимение "мы", явно говоря от имени Сионской Общины, но в иные моменты, казалось, он отъединялся от нее и говорил только сам за себя, ибо он был претендентом-Меровингом, потенциальным королем, а Сион был лишь поддержкой и союзником. Это были два разных голоса: один принадлежал Генеральному секретарю Сиона, другой - непризнанному королю, "царствующему, но не правящему", видящему в ордене нечто вроде консультанта по личным вопросам, и было трудно определить, где кончается один голос и начинается другой. Короче говоря, в этом наш собеседник явно желал остаться в тени.
Таким образом, после этих трех бесед мы не слишком продвинулись вперед, и, кроме Комитетов Общественного Спасения и писем генерала де Голля, мы больше ничего не знали ни о политическом могуществе Сиона, ни о случайной возможности или же наследственном праве его членов изменить правительство и общественный строй во Франции.
Мы не продвинулись и в поисках причин того, что меровингская династия более, чем другая королевская династия, должна быть признана всем миром. Например, требования
Стюартов, которые существуют и сегодня и все еще претендуют на английский трон, стоят на более прочной основе, чем требования меровингских потомков. И другие вакантные европейские короны имеют своих претендентов: еще живы члены династий Бурбонов, Габсбургов, Гогенцоллернов и Романовых; почему же им надо верить меньше, чем Меровингам, и в силу какого такого "абсолютного права наследования" эти последние будут иметь первенство?
Эти раздумья снова привели нас к мысли о том, что Сионская Община является сектой оригиналов, если не мистификаторов. Однако, необходимо было признать, что все наши поиски приводили к тому, что в прошлом орден обладал бесспорной властью и большим влиянием на политику других государств. Не было ли это достаточно серьезной гарантией? Конечно, еще и сегодня многие аспекты его деятельности оставались туманными и таинственными, как, например, полное бескорыстие в финансовом плане. Действительно, стоило Пьеру Плантару только захотеть, и, по примеру многочисленных сект и культов, он смог бы сделать себе из Сионской Общины весьма доходное предприятие, но это был абсолютно не тот случай. Большинство "документов Общины" не были предназначены для продажи, и сама Община не производила нового набора членов, как это обычно делала любая масонская ложа, - число ее членов было строго ограничено, и новички принимались только на вакантные места.
Такое отношение подчеркивало большое доверие ордена к самому себе и малую необходимость - финансового или другого порядка - для того, чтобы увеличиваться. Обладал ли он внутри себя специфическим качеством, достаточно значительным, чтобы повлечь за собой принятие в члены ордена таких людей, как Мальро, Жюэн или де Голль? И надо ли заключать из этого, что Мальро, Жюэн или де Голль тоже заботились о восстановлении меровингской династии на французском троне? Много раз мы задавали себе этот вопрос, и он всегда оставался без ответа...
Вернемся теперь назад, в 1973 г., когда появилась работа, подписанная швейцарским журналистом Матье Паоли, названная "Изнанка политической амбиции", в которой содержится набросок расследования, проведенного автором по поводу Сионской Общины.
Как и мы, Матье Паоли вошел в контакт с представителем ордена, имя которого он не сообщает; но у него не было рекомендации от Би-Би-Си, а его собеседник, не имевший стати Пьера Плантара, оказался менее общительным. Но, с другой стороны, живущий на континенте М. Паоли имел больше возможностей, чем мы, для того, чтобы предпринять свои поиски и быстро отправляться туда, куда было нужно. Его работа содержала много новых и интересных сведений, и мы пожалели, что он не смог продолжить свои исследования во втором томе, ибо, не успев обнаружить его следов, мы узнали, что он только что был расстрелян израильским правительством за то, как нам сказали, что он продал арабам его секреты.
Расследование его имело много общего с нашим: он тоже познакомился с дочерью Шидлофа в Лондоне и узнал, что тот не имел никаких связей с тайными обществами, франкмасонством и генеалогиями Меровингов; как и мы, он связался с Великой Альпийской Ложей и получил лишь двусмысленные ответы, а канцлер ее дошел даже до того, что стал отрицать существование Лобино. и даже Шидлофа, равно как и некоторых работ, имеющих на титульном листе аббревиатуру названия их ложи, тогда как некоторые считали, что видели их на своем месте в его собственной библиотеке!
"Одно из двух, - заключает Матье Паоли, - зная об особенном характере работ Анри Лобино, Великая Альпийская Ложа, которая запрещает себе всякую политическую деятельность как за пределами Швейцарии, так и внутри страны, не хочет, чтобы все узнали о том, что она косвенно замешана в это дело; или же некоторое движение пользуется именем Великой Ложи, чтобы замаскировать свою деятельность".
Но самое потрясающее открытие Матье Паоли сделал в библиотеке Версаля - четыре номера "Сиркюи". Если название это было таким же, что и название журнала Сионской Общины ("C.I.P.C.U.I.T." - произносится "сиркюи", что означает "окружность, кольцо"), с именем Пьера Плантара на первой странице, то этот "Сиркюи" объявлял себя "Периодическим изданием по вопросам культуры Федерации Французских Сил, 116, улица Пьер-Жуэ, Онэ-су-Буа (Сена-и-Уаза), телефон: 929-72-49". Какое отношение он имел к "Сиркюи", упомянутому в уставе Сионской Общины?
Никто и никогда этого не узнает, потому что, как стало известно М. Паоли, по указанному адресу никогда не существовало никакого издательства, а номер телефона оказался фальшивым. И эта "Федерация Французских Сил", по всей вероятности, тоже была выдумкой. Единственный позитивный и удивительный момент этого напрасного поиска: местопребывание Комитетов Общественного Спасения тоже было в Онэ... Существовала ли связь между Федерацией и Комитетами? М. Паоли думал, что да, так как № 2 "Сиркюи" упоминал о письме генерала де Голля, благодарившего Пьера Плантара за его услуги; а эти услуги, как мы видели, состояли в создании Комитетов Общественного Спасения, которыми он и управлял по просьбе генерала.
Все четыре номера "Сиркюи" были посвящены эзотеризму, и статьи в них были подписаны Пьером Плантаром или его псевдонимом "Chyren", его женой и другими, хорошо известными нашему расследованию именами. Кроме того, сюжеты некоторых статей казались совершенно несовместимыми с сюжетами остальных, например, статья о тайнах виноградарства, а именно: о прививках. Но, может быть, надо было видеть в этом аллегорию, в которой виноград и виноградарство символизируют генеалогические древа и династические браки?
В своей работе Паоли упоминает также о яростном национализме авторов журнала. "Существуют ли еще люди, способные думать о ФРАНЦИИ, как во время оккупации, когда патриоты и члены Сопротивления абсолютно не волновались о политической принадлежности их товарищей по борьбе?" - спрашивает себя некий Адриан Севретт. И далее: "Прежде всего мы - французы, мы являемся той силой, которая борется на всех фронтах, чтобы построить новую и здоровую Францию...".
Следуя подробному плану правительства, предназначенному вернуть Франции ее блеск, возродить понятие провинции как "живого кусочка Франции, следа нашего прошлого, самой основы, которая сформировала нашу нацию... У нее есть свой фольклор, свои обычаи, свои памятники, часто свой местный диалект, который нам хотелось бы восстановить и слушать".
Безусловно, план выполнимый, если верить авторам "Сиркюи", и здесь, кажется, мало замешана политика, потому что он не хочет больше быть ни правым, ни левым, и не больше радикалом, чем реакционером; план, наполненный "прочным здравым смыслом", подчеркивал Матье Паоли. Однако нигде не было сделано определенного намека на основу его действия, на реставрацию народной монархии, управляемой Меровингом, - хорошо усвоенный и просматривающийся во многих номерах журнала принцип.
"С одной стороны, у нас есть скрытое потомство Меровингов, - комментирует М. Паоли, дойдя до этого пункта своего расследования, - а с другой стороны - тайное движение, Сионская Община, цель которой - позволить реставрировать народную монархию и меровингскую династию... Речь идет о том, чтобы узнать, удовольствуется ли это движение эзотерико-политическими спекуляциями (невысказанная цель которых - сделать много денег, используя чистосердечие и наивность мира) или же это движение будет действовать дальше". Поставив, как и мы уже много раз это делали, основной вопрос о действенности Сионской Общины, Матье Паоли поднимает другой вопрос, особенно серьезный:
"Конечно, Сионская Община располагает могущественными связями. Действительно, создание любой ассоциации подвергается предварительному исследованию этого вопроса министром внутренних дел; так же дело обстоит с созданием журнала или издательства. Эти же люди публикуют под псевдонимами и с фальшивыми адресами несуществующих издательств работы далеко не коммерческого характера, как в Швейцарии, так и во Франции. Одно из двух: либо чиновники не выполняют должным образом свою работу, либо...". Матье Паоли присоединился здесь к нашим собственным мыслям, а именно: к раздумьям о фантастическом адресе, фигурирующем на уставе Сен-Жюльена. Как мы видим, он не уточняет другого исхода альтернативы, но явно намекает на то, что официальные власти, как и многие высокопоставленные лица, все на разных уровнях связаны с Сионом. А Сион снова возвращает себе через них свое лицо - великой и могущественной организации.
В конце своего исследования об Общине Матье Паоли казался, наконец, удовлетворенным: он нашел "меровингскую" мотивацию, дающую полный смысл целям и самому существованию общества. Но такой перспективой он сам был потрясен. Какой интерес, спрашивал он себя, в действительности представляла сегодня реставрация этой династии, ведь прошла тысяча лет после ее свержения?! Будет ли отличаться современный меровингский режим от любого другого современного общественного строя? И если да, то почему? И в чем? Что такого отличительного предлагали потомки Дагоберта II? Если их требования законны, не являются ли они несвоевременными? Но с другой стороны, почему же тогда они возбуждали и сегодня еще возбуждают столько интереса и понимания среди тех, кому хватает и денег, и ума, и здравого смысла, и занятий?
Именно в этом и состояла наша проблема. Мы тоже готовы были признать права меровингского рода; но имели ли они значение теперь, в наше время? Была ли законность их прав достаточно аргументирована? И почему все же в конце XX в. монархия, будет ли она законной или нет, принесет то одобрение, которым, казалось, пользовались Меровинги?
Тем не менее, мы не должны обольщаться и слишком легко верить, что мы не были игрушками в руках химер. Нет! Каждый этап наших поисков показывал нам, что мы имеем дело с важной организацией, прекрасно построенной, составленной из величайших умов нашего века. И эти люди, повторим это, всерьез принимали реставрацию меровингской династии спустя тысячу лет, чтобы поставить ее над своими политическими, социальными и религиозными разногласиями.
С одной стороны - нонсенс, с другой - глубокая логика. Мы метались меж двух огней, не находя выхода. Может быть, мы где-нибудь свернули не на ту дорогу? Или же какой-то элемент проблемы от нас ускользнул? Законные наследственные права действительно были единственным аргументом, который предъявляют потомки Меровингов? Может быть и нет, и какая-то особая характеристика с важнейшими последствиями фундаментально отличала их от других династий. Значит, эта королевская кровь была отмечена печатью исключительности, о которой никто не подозревал?..