СМИ не должны “давать трибуну” террористам ни при каких условиях.

Свидетельством пособничества терроризму явилось то, что британский телеканал "Channel 4" показал 3 февраля 2005 года интервью террориста Шамиля Басаева. Данный материал был выпущен в эфир одного из крупнейших телеканалов Британии, несмотря на жесткий протест МИД России. Затем последовало очередное интервью террориста на общенациональном американском телеканале – вызов всему мировому сообществу. Это был шаг по пропаганде терроризма и самого Басаева, находящегося в розыске по линии Интерпола и состоящего в списке Контртеррористического комитета Совета Безопасности ООН.

5.СМИ не должны содействовать террористам в получении оперативной информации.

Российский пример такого рода - освобождение заложников в Театральном центре на Дубровке (г. Москва, 2002 год), когда террористы имели возможность следить за размещением и перемещениями спецподразделений на телеканалах “ТВ-6” и “НТВ”. Руководители специальных служб потом признали, что оперативному штабу тогда не удалось достичь необходимого уровня взаимопонимания и координации действий с представителями СМИ. Некоторые корреспонденты откровенно тенденциозно освещали события, связанные с освобождением заложников, использовали ситуацию в конъюнктурных целях.

6. Договор между властью и СМИ по проблемам антитеррора.

Он может быть заключен и на предмет установления определенных рамок, в которых будет осуществлять свою деятельность пресса, освещая террористические акты (примерный кодекса поведения, который добровольно обязуются соблюдать редакторы и журналисты).

Среди основных положений такого “кодекса” должны присутствовать:

- ограничение информации, которая может повредить заложникам (их число, национальность, вероисповедание, занимаемая должность, состояние здоровья, наличие у них родственников, занимающих видное положение в обществе или имеющих значительные финансовые состояния и т.д.);

- краткость информации об операциях антитеррора и по освобождению заложников;

- соглашение о недопустимости передачи в эфир прямых неотредактированных интервью с террористами;

- тщательная проверка получаемой журналистами информации о террористах, выдвигаемых ими требованиях, ходе и результатах контртерористической операции;

- сдержанность в передаче информации, которая могла бы привести к панике в обществе.

- совместный контроль вербальных обозначений;

- совместный контроль визуальной картинки (в соответствии, с которым на телеэкране отсутствуют изображения убитых и раненых);

-совместный контроль единства интерпретации событий.

Обязательным условием организации информационного противодействия террору является создание специального государственного органа, функционально призванного решать стратегическую задачу организации информационного противодействия террору и координации информационных действий всех задействованных в антитерроре государственных структур. С учетом прогрессирования угрозы терроризма в общемировом масштабе, российское государство на международном уровне должно предпринимать шаги, направленные на наращивание правоустанавливающей нормативной базы по совершенствованию борьбы с террором на “информационном поле”.

Высказанная профессором Панариным проблематика в вопросе взаимодействия СМИ и властных структур по профилактике и противодействию терроризма достаточно взвешена и учитывает интересы той и другой из взаимодействующих структур. Однако, нередки и расхождения, высказываемые представителями властей, силовых структур и СМИ. Иногда речь идет о прямых обвинениях друг друга в некомпетентности. Например, директор Информационного центра по правам человека М.С. Савин в ходе пятой экспертной встречи «Терроризм и СМИ», прошедшей в феврале 2006 года в Федерации мира и согласия заявил,что «деструктивная деятельность СМИ является одним из факторов терроризма в России»[429].

Эксперт Ассоциации международного сотрудничества негосударственных структур безопасности (Ассоциация НСБ) А.В. Евдокимов на той же встрече отметил, что «профессионализм журналистов даже в мирное время в обычной ситуации зачастую вызывает много вопросов»[430]. Он подчеркнул, ссылаясь, в том числе и на собственный опыт, что нередко фразы из первоначального текста интервью или комментариев произвольно вырываются журналистами из контекста, что существенно искажает изначальный смысл. Во время чрезвычайных ситуаций эта проблема еще более очевидна. Так, во время боевых действий журналисты часто стремятся «выхватить наиболее горячие факты» и побыстрее передать их в эфир, при этом не заботясь о возможных последствиях, которые может повлечь за собой передаваемая информация.

С другой стороны, действующие журналисты также не всегда довольны профессионализмом и четкостью работы сотрудников государственных пресс-служб. Такое мнение выразили сегодня на одном из тематических "круглых столов" участники проходящей в Айя Напе второй Международной конференции "Терроризм и электронные СМИ". Так, обозреватель телеканала "ТВ-Центр" Леонид Млечин считает, что "задача государственных пресс-служб состоит в том, чтобы представить как можно больше информации о своем ведомстве". Однако при терактах, отметил он, создается впечатление, что российские пресс-службы пытаются "сообщить как можно меньше информации о собственном ведомстве, чтобы не выплыли какие-то огрехи и неудачи, чтобы тень не упала на руководителя ведомства[431]".

Таким образом, существует несколько проблем, которые важны при взаимодействии СМИ, властных и силовых структур в рамках противодействия терроризму. На некоторых из них стоит остановиться подробнее.

Правовые аспекты работы журналистов в чрезвычайных ситуациях и вопросы саморегулирования

Вопрос о правовом статусе журналистов, работающих в зоне проведения контртеррористической операции, заслуживает рассмотрения. Согласно пункту 7 части 1 статьи 47 Закона РФ «О средствах массовой информации» (далее – Закон о СМИ) журналист имеет право посещать специально охраняемые места стихийных бедствий, аварий и катастроф, массовых беспорядков и массовых скоплений граждан, а также местности, в которых объявлено чрезвычайное положение. Кроме того, он может присутствовать на митингах и демонстрациях. Как пишет профессор М.А. Федотов, имеющиеся правовые положения создают «условия, с одной стороны, для открытости ситуации в зонах конфликта, а с другой - для героизации экстремального поведения, и в частности, международного терроризма, сепаратизма и т.д. Эту взаимосвязь, по словам М.А.Федотова, можно выразить формулой: «До приезда съемочной группы массовые беспорядки не начинаются». Вот почему в последнее время все чаще раздаются голоса, призывающие международное сообщество озаботиться выработкой рекомендаций для журналистов, освещающих угоны самолетов, захваты заложников и другие проявления международного терроризма».[432]

Согласно Федерального закона «О чрезвычайном положении», Федерального закона «О безопасности», а также конкретных президентских указов о введении чрезвычайного положения в отдельных местностях ограничение свободы СМИ выражается в предварительной цензуре информации, освещающей события в зоне чрезвычайного положения, с правом временного ареста печатной продукции. Кроме того, на практике эти меры дополняются системой специальной аккредитации.

Александр Князев в книге «Журналистика конфликта» дает подробный анализ норм международного гуманитарного права, связанного с деятельностью журналистов в условиях конфликтных ситуаций.[433]

Журналисты нормами международного гуманитарного права (МГП) рассматриваются как гражданское население и лица, которые оказались на территории вооруженного конфликта. Нормы МГП говорят о том, что гражданские лица могут потерять право на защиту, предоставляемую МГП, если они вступают в вооруженные формирования, если они берут в руки оружие и даже если они находятся рядом с различными военными объектами, поскольку в этом случае никто не сможет гарантировать им жизнь, так как военные объекты будут подвергаться нападению в первую очередь.

Главной международной гуманитарной организацией, к чьим функциям относится контроль над соблюдением норм МГП, является Международный Комитет Красного Креста (Полумесяца). Наряду с МККК в зонах вооруженных конфликтов часто работают и другие международные организации, с которыми приходится сталкиваться журналистам. Это миротворческие силы ООН, это Организация безопасности и сотрудничества в Европе – ОБСЕ, это такие неправительственные международные гуманитарные организации как “Врачи без границ”, “Международная амнистия”, “Репортеры без границ”, миссии Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев и ряд других неправительственных организаций, цель которых – оказать содействие в первую очередь гражданскому населению, которое вовлекается в вооруженный конфликт.

Существует несколько видов защиты, предоставляемой МГП журналистам. Статья 79 Дополнительного протокола № 1 регламентирует защиту, предоставляемую журналистам. Следует обратить внимание на первый и второй параграфы данной статьи, которая говорит о предоставлении защиты журналистам как гражданским лицам. Дело в том, что после второй мировой войны ООН со своей стороны предлагала установить определенные положения о защите журналистов. В частности, ООН предлагала сделать специальные опознавательные знаки для журналистов, ввести определенный учет журналистов, создать базу данных, создать международную организацию, которая могла бы регулировать направление журналистов в различные “горячие точки”.

Однако сами журналисты, многие международные журналистские организации выступили против инициатив ООН. Одной из причин, почему журналисты были против такой защиты, являлось опасение, что подобная защита на самом деле будет определенным инструментом давления на журналистов, будет препятствовать их профессиональной работе в зоне вооруженных конфликтов. Надо сказать, что эти опасения были небезосновательны, поскольку огромное количество примеров на международном уровне подтверждали, что осуществлялись попытки не допускать журналистов к освещению тех или иных проблем, связанных с вооруженным конфликтом. Журналисты также посчитали, что специальные опознавательные знаки, предлагавшиеся ООН, станут наоборот, привлекать внимание снайперов, внимание определенных сил, которые будут стремиться уничтожить в первую очередь именно журналистов. И в этом был определенный резон.

Следующий вопрос, который тоже очень актуален и злободневен сегодня, – это свобода перемещения журналиста в зоне вооруженного конфликта. Может ли, например, журналист просто приехать в зону боевых действий, свободно перемещаться там, собирать информацию? Каждое командование пытается установить на этот счет какие-то ограничения: или вводит комендантский час, или специальные пропуска – делается все для того, чтобы посторонний не присутствовал там, где он может увидеть то, что ему не хотят показывать. Это тоже вносит определенные сложности в работу журналиста в зоне конфликта, в применение положений МГП о защите журналиста как гражданского лица. Многие вооруженные формирования, например, требуют от журналиста проходить процедуру аккредитации, то есть аккредитоваться при том или ином штабе, при той или иной политической группе или при той или иной армии.

Статья 79, «Меры по защите журналистов», гласит: «Журналист, находящийся в опасной командировке в районе вооруженного конфликта, будучи гражданским лицом, пользуется в полном объеме защитой, предоставляемой международным гуманитарным правом гражданским лицам»[434]. Существует так называемое удостоверение журналиста, находящегося в опасной командировке. Это удостоверение, считается общепризнанным международным документом и позволяет идентифицировать личность журналиста в зоне вооруженного конфликта. Международные гуманитарные организации рекомендуют журналистам перед тем, как отправляться в зону вооруженного конфликта, оформлять данное удостоверение. Его можно получить в различных журналистских организациях или в международных гуманитарных организациях для того, чтобы легче было понять, что это именно журналист, а не шпион, разведчик, который занимается не своими прямыми обязанностями.

В разных точках действуют разные правила. Поэтому большое значение имеет информация не только о международных нормах, но и о том, какие законодательные или административные решения об ограничении свободы передвижения, праве интервьюирования, фото- и видеосъемки действуют в данной местности в данное время. Необходима ли аккредитация для журналистской работы в зоне конфликта, какой орган уполномочен эту аккредитацию оформлять. Может случиться и так, что журналист доберется до отдаленной местности, в которой происходят события, а там выяснится, что аккредитацию необходимо было получить в столице.

Общие положения об условиях работы журналистов содержатся в законодательных актах. Выезжая в командировку, необходимо ознакомиться с теми статьями законов и подзаконных актов о СМИ, которые могут иметь прямое или косвенное значение в конкретной ситуации. Лучше даже иметь тексты этих актов с собою: иногда напечатанное слово больше, нежели слово сказанное, впечатляет представителей власти вообще и военных в частности.

В российской практике после каждого крупного теракта появляются законодательные инициативы по регулированию их освещения средствами массовой информации. Первые попытки внести радикальные изменения в антитеррористическое законодательство появились после теракта на Дубровке в ноябре 2002 года. Госдума внесла изменения в закон «О средствах массовой информации» и «О борьбе с терроризмом», хотя в дальнейшем они не были подписаны президентом Путиным. Вторая волна реформ антитеррористического законодательства началась после теракта в Беслане.

Кроме того, совершенно отдельная правоприменительная практика ограничений деятельности журналистов сложилась на территории Чечни. Правовой статус происходящих там событий постоянно меняется, однако общий тренд остается одним и тем же – на практике существуют серьезные ограничения для СМИ. Например, это введенная во время второй чеченской войны Росинформцентром практика аккредитаций. С точки зрения журналистов, это создает трудности для исполнения ими своего основного долга – давать достоверную информацию. С точки зрения властей и силовых структур, речь идет о безопасности журналистов и необходимости контролировать потоки информации с целью защиты национальной безопасности и усиления борьбы с терроризмом.

Тем не менее, стоит отметить, что российская практика регулирования работы СМИ в условиях террористической угрозы во многом сходна с практикой других стран. Приведем для примера законодательство США и России[435].

Закон о борьбе с терроризмом в США именуется "Акт 2001 года, сплачивающий и укрепляющий Америку обеспечением надлежащими орудиями, требуемыми для пресечения терроризма и воспрепятствования ему" или "Акт патриота США 2001 года". Закон был принят через шесть недель после трагических событий в Америке 11 сентября.

Федеральный Закон РФ N 35-ФЗ от 6 марта 2006 г. «О противодействии терроризму» фактически заменил Закон «О борьбе с терроризмом». И в том, и в другом документе даны определения терроризма, сформированы правила, связанные с освещением в СМИ террористических актов и поведения журналистов. Единственным существенным отличием можно считать, что в американском законе вопрос терроризма рассматривается на международном уровне, в российском же – на национальном.

СМИ, в свою очередь, понимая важность ситуации, в рамках саморегулирования также предпринимали попытки выработать со своей стороны некие правила поведения журналистов во время терактов. О наиболее известных документах мы скажем в следующем разделе данной лекции.