ГЛАВА III. Роевое состояние общества, новые цели и технологии информационной войны

Среди механизмов коллективной самозащиты наиболее традиционным механизмом является установка, которую Л.В. Скворцов называет «роевым состоянием». Этот механизм относится к бессознательным элементам духовного мира. Анализируя духовную идентичность в России, он пишет: «В российской формуле духа цивилизации закрепилась бессознательная установка, в соответствии с которой сохранность жизни в истории народ обеспечивает своим «роевым состоянием». «Роевое состояние» – это нерасчлененное целое, в котором каждый отдельный элемент получает свое определение и свое значение именно от этого целого. Вырванный из него, взятый отдельно, он превращается в некое ничтожество. Рой, как целое обретает огромную силу и характеризуется особым поведением, особым бесстрашием... «Роевое состояние» стало ключевым признаком российской идентичности. Соответственно доминирование государственного над личным стало очевидной цивилизационной истиной» (1).

Однако «роевое состояние», как показывает практика, может быть инициировано искусственно и носить деструктивный по целям, а не оборонительный характер.

Это проявляется в том, что, во-первых, усовершенствованы способы фабрикации «согласия масс» при помощи социально-психологических методов создания «роевого состояния» сознания.

Во-вторых, на пике развития ситуации, может создаваться видимость международной юридической и информационной поддержки при помощи разнообразных фальсификаций (как в случае с Резолюцией ООН №1973 по Ливии) (2).

В-третьих, апробирован новый способ вооруженного вмешательства при помощи поставок вооружений и военной техники и при поддержке «роевого поведения» части населения.

Практико-психологические и политологические исследования феномена «роевого состояния» сознания начались во второй половине XX века. Изучение такого способа воздействия на сознание, как фабрикация «молодежного роя» начато на Западе. Об этом подробно писала И. Лебедева в 2008 году (3).

Как перспективный объект для апробации новых коммуникационных технологий, потенциал «сердитой молодежи» вовсю используется, по меньшей мере, последние четыре десятка лет. В 1967 году Фред Эмери, тогдашний директор Тавистокского института, экспертом по использованию информационных технологий и телекоммуникаций, как инструмента их реализации, определял как новый феномен «синергетику подросткового роя» на рок-концертах и считал, что это явление может быть эффективно использовано для разрушения государства-нации к концу девяностых годов ХХ века (4).

Тавистокский институт был создан британским военным ведомством как инструмент психологической войны еще после Первой мировой войны, однако наибольшее значение институт приобрел в период войны холодной, когда теории Ф. Эмери стали широко применяться в информационно-психологических операциях НАТО для дестабилизации обстановки в некоторых государствах Западной Европы, например, в Италии, и Азии, например – в Иране времен нахождения у власти Мухаммеда Моссадыка в 1951-53 гг., так как правящие круги вышеуказанных государств проводили национально-ориентированную политику (4).

Только в 2000-х годах ряд британских исследователей склонен рассматривать именно как пример такой дестабилизации «подростковым роем» принуждение к уходу в отставку президента Французской Республики Ш. де Голля, хотя история молодежных бунтов конца 1960-х, в мае 68-го в Париже, синхронизированные студенческие волнения в ряде университетских центров Италии, последовавшие за ними события в Чехословакии должны были бы и раньше навести наблюдателей на напрашивающиеся аналогии. По прошествии многих лет можно смело утверждать, что многие методы нынешних «цветных революций» пилотно запускались и в СССР, как раз в конце 1960-х (5).

А.П. Назаретян видит психофизиологические истоки «роевого состояния» сознания в «циркулярной реакции»: «Циркулярная реакция – это взаимное заражение, т. е. передача эмоционального состояния на психофизиологическом уровне контакта между организмами. Разумеется, циркулировать может не только веселье, но и, например, скука (если кто-то начинает зевать, такое же желание испытывают окружающие), а также изначально более зловещие эмоции: страх, ярость и т.д. [...] Эмоциональное кружение стирает индивидуальные различия. Ситуативно снижается роль личностного опыта, индивидуальной и ролевой идентификации, здравого смысла. Индивид чувствует и поведенчески реагирует «как все». Происходит эволюционная регрессия: актуализуются низшие, исторически более примитивные пласты психики» (6).

У человека, охваченного эмоциональным кружением, повышается восприимчивость к импульсам, источник которых находится внутри толпы и резонирует с доминирующим состоянием, и одновременно снижается восприимчивость к импульсам извне. Соответственно усиливаются барьеры против всякого рационального довода. Поэтому в такой момент попытка воздействовать на массу логическими аргументами может оказаться несвоевременной и просто опасной (6).

Опасным «роевое состояние» сознания может быть и для самих «возбудителей» его активности – в качестве непредвиденного «эффекта бумеранга». Подобные события имели место в середине октября 2011 года, когда массовые выступления против крупного капитала прокатились по территориям более 80 стран, включая Европу, Северную и Южную Америку. Среди лозунгов об увеличении ответственности транснациональных корпораций за кризисные явления в глобальной экономики, звучали и лозунги об использовании опыта североафриканских революций по свержению власти. Катализаторами «роевого состояния» могут выступать медиа-вирусы и информационные вбросы, нередко имеющие в основании сфабрикованные факты и события.

Современные социальные психологи и философы обращают внимание на то, что в современной России существует вероятность проявления синдрома «роевого состояния» и «роевого поведения» среди молодежи. Они отмечают, что «дикий» российский капитализм и индивидуализм породили защитную реакцию молодежи – «роевое состояние» и «роевое поведение».

Надо указать еще на один тревожный фактор.

Это качественное изменение подхода к информационным манипуляциям. Если классической формулой манипуляции информацией является тенденциозный подбор фактов, смещение акцентов, фактически – адекватность эмпирики при неадекватности вывода, то сегодня востребован совершенно иной подход. Его можно проиллюстрировать следующей фразой т.н. «оппозиционера» А.А. Навального – «вы не рефлексируйте, вы распространяйте, пусть отбиваются» (7).

Таким образом, мы видим реакцию (тиражирование саморазоблачения) на примитивную, но, скажем прямо – весьма наглую дезинформацию. Дезинформация – одна из основных функций подобных фиктивных организаций, структур и «активистов», выдающих себя за аналитические институты, «голос народа», конструктивную оппозицию и т.д., то есть своего рода – «информационной массовки». Их цель – создание «информационных помех» между властью и пользователями информации, которые теперь предпочитают получать необходимую им информацию от передающего коммутатора, а не от представителей самой власти. При помощи дезинформации они добиваются главного – подрыва доверия к власти, коррозии национально-государственного патриотизма, его мутирования в экстремизм, направленный против существующих властных структур и лидеров.

Вернемся к «роевому состоянию».

При длительном информационно-манипулятивном воздействии включаются механизмы не только психологической, личной, но и коллективной молодежной самозащиты, в том числе механизмы мутирования патриотизма в экстремизм, утверждения духовно-нравственного иммунитета от чуждой ментальности, императив информационного отбора – цивилизационного выбора и др.

Это порождает инициативы информационного ответа в медиапространстве, особенно – в социальных сетях, где в рамках своего рода волонтерской деятельности молодежи организовываются группы и сообщества контрпропаганды, информационного, в том числе – медиавирусного противодействия интервенции антироссийских смыслов. Выше мы уже приводили пример с мемом «вы не рефлексируйте...», который является продуктом информационной самозащиты общества, проявляющейся в высмеивании признанного трендсеттера оппозиционного движения.

Спрос на противодействие интервенции смыслов довольно высок. Практически все масштабные кампании последних лет, как и инициированные НПО, так и представителями правящих кругов, направленные на навязывание антироссийских установок, получали достаточно мощное противодействие. Это, в первую очередь, противодействие движениям, которые можно описать в формуле «за честные выборы», в которых значительная часть активной в Интернет-пространстве общественности увидела проявление «оранжевой угрозы», и ответила на «языке вероятного противника» – ответными информационными вбросами, генерацией медиавирусов, самоорганизацией в сетевые структуры.

Так, например, значительная часть общества крайне неодобрительно встретила попытки десакрализации Победы в Великой Отечественной войне, возрождение несколько забытых форм антисоветской риторики, попытки т.н. «десталинизации» и т.д. В качестве своеобразных «ответов» произошла массовая генерация мемов, как с позитивными установками, так и подвергающих глумлению навязываемые. Например, «Спасибо деду за Победу!», «Дотянулся проклятый Сталин» и т.д.

Потребность общества в самоорганизации и противодействии информационному давлению является важным позитивным обстоятельством, в связи с усиливающимся идеологическим давлением на Россию. Это давление, несмотря на провозглашение верности принципам деидеологизации и невмешательства во внутренние дела, последовательно осуществляется в глобальном информационном поле, которое в данном случае приобретает характер информативно-манипулятивного поля.

Использование указанной тенденции на региональном уровне, на наш взгляд, не только возможно, но и необходимо. Важным инструментом противодействия является создание информационных ресурсов, сочетающих в себе средства телевизионного вещания, видеохостинга, диалогические формы (например – форумы, комментирование публикаций, высказывания ответных мнений в мини-заметках) с одной стороны, а также, с другой – традиционные обзоры, аналитические и просветительские материалы.

Интересно мнение И. Лебедевой, которая указывает на отсутствие в современном российском обществе осознания значимости этой проблемы, и отмечает, что в вакууме реальной молодежной политики в России могут возникнуть угрозы «цветных переворотов», и это «трудно разъяснить российским согражданам, упорно отказывающимся верить в реальность у грозы «цветных, переворотов» для их страны» (8).

Однако недооценивать рассматриваемые вызовы тем более нельзя, учитывая, что с развитием способов противодействия «мягкой силе» и «ненасильственным действиям», им на смену открыто приводят методики, которые сочетают информационно-манипулятивные технологии с насильственными действиями, материально-техническим обеспечением и «прикрытием» действий боевиков на территориях подвергающихся «демократизации» государств.

В этой связи возрастает роль механизмов самоорганизации общественного противодействия интервенции смыслов. Роль координаторов и финансовых доноров могли бы взять на себя создаваемые при поддержке государства фонды и те же НПО, но уже пророссийские. Этот механизм может срабатывать и на общероссийском и на региональном уровне, причем, для регионального уровня это более привлекательно, так как легче анализировать эффект от работы с гражданскими активистами и институциональными формами гражданского общества, выявлять требующие внимания направления.

Это могут быть и социально-сетевые механизмы. Можно привести в качестве примера опыт Республики Дагестан. С учетом огромной популярности в республике социальных сетей, в Интернет-пространстве была создана дагестанская социальная сеть «Односельчане». Организатор проекта, главный редактор «Дагестанской правды» Р. Идрисов заявил, что проект «Односельчане.ру» запускался как большой виртуальный годекан (это слово у народов Северного Кавказа означает центральную площадь, место общинного схода). Это удачнейший пример переноса традиционных форм общения в Интернет-среду.

Все перечисленные и другие способы создания «информационных помех» извне и внутри политической системы, подвергающейся разрушению, мы относим к информационно-коммуникативным или информационно-манипулятивным технологиям. Но существуют и информационные технологии, направленные на технологическое воздействие на информационные системы, базы данных, промышленное оборудование.

Это весьма перспективное, и крайне опасное для обеспечения жизнеспособности государства оружие, и, несмотря на то, что этот вопрос не входит в предмет данной работы, укажем на один из «побочных эффектов». Речь может идти о давлении, дезинформации властей и запугивании населения государства, на которое осуществляется атака, принуждению государства к повышению расходов на противодействие преувеличенной угрозе. Для иллюстрации приведем аналогию – американская программа так называемых «Звездных войн», – Стратегическая оборонная инициатива 80-х годов ХХ века. Отметим, также, что соучастниками давления «симулякрами информационных технологий» могут выступать частные и государственные компании, в чью сферу интересов входит разработка систем противостояния вышеуказанным технологиям, поиск «программных» и «аппаратных» закладок и многое другое.

1. Скворцов Л.В. Информационная культура и цельное знание. – М.: ИНИОН РАН, 2001. С. 185-189.

2. Цапко М.И. Ливия: причины и последствия // Вечерний Ставрополь. 2 апреля 2011 г., № 59 (4739).

3. Лебедева И. Брокеры «мусорных революций» // Оранжевые сети: от Белграда до Бишкека. – СПб.: Алетейя, 2008; Лебедева И. Переворот в стиле «пост-модерн» // Лидер. № 20, март-апрель 2008. // URL: http://www.russianleader.org/article.asp?aid=241

4. Лебедева И. Брокеры «мусорных революций» // Оранжевые сети: от Белграда до Бишкека. – СПб.: Алетейя, 2008. С.52-53.

5. Лебедева И. Переворот в стиле «пост-модерн» // Лидер. № 20, март-апрель 2008. // URL: http://www.russianleader.org/article.asp?aid=241

6. Назаретян А.П. Психология стихийногомассового победения. – М.: ПЕР СЭ, 2001. С. 18-19.

7. Вы не рефлексируйте, вы распространяйте, пусть отбиваются // http://www.kontra20.ru/p/vynereflexiruyte/

8. Лебедева И. Лебедева И. Брокеры «мусорных революций» // Оранжевые сети: от Белграда до Бишкека. – СПб.: Алетейя, 2008.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, можно сделать следующие выводы

В настоящее время информационно-манипулятивное воздействие реализуется в рамках организационно-программного метода, с основным акцентом на навязывание смыслов и формирования своего рода «матрицы смыслов», которая существенно снижает критичность восприятия индивидом должным образом представленной информации и повышает, одновременно, его информационную активность, превращая в своего рода ретранслятора в коммуникативных сетях современности. Акцент делается не на содержании или достоверности, а на образе источника.

Формирование «матрицы смыслов» происходит в рамках информационного воздействия по формированию особой редуцированной картины мира, в рамках которой информация оценивается не объективно, а в рамках восприятия источника в бинарной оппозиции «свой – чужой». Информационное воздействие опирается на привлекательные образы общества, живущего в рамках «рекламируемой» парадигмы мировосприятия. В целом, это укладывается в концепцию Soft Power Дж. Ная.

Несмотря на очевидные успехи в крупных городах нашей страны, где вестернизированное мировосприятие имеет определенную социально-экономическую базу, в обществе нарастает неприятие, противодействие Soft Power, прежде всего в социальных сетях. Противодействие интервенции вестернизированных смыслов само приобретает черты Soft Power, а его «адепты» успешно самоорганизуются и проникают из пространства социальных сетей в т.н. RL – реальную жизнь. Повышается популярность смыслов «патриотичности» и «советскости», как противостоящих вестернизации мемплексов.

Тревожным фактором является отсутствие публично-правовых механизмов ограничения деятельности финансируемых из-за рубежа НПО, на которых лежит организующая и координирующая функция в рамках организационно-программых методик. В принятом в 2012 году Федеральном законе «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования деятельности некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента», эти механизмы практически отсутствуют.

По моему мнению, на региональном уровне противодействие информационно-манипулятивному воздействию может быть реализовано в рамках создания ресурсов, сочетающих в себе средства телевизионного вещания, видеохостинга, диалогические формы и просветительские материалы.

Кроме того, это могут быть и социально-сетевые механизмы.

Можно привести в качестве примера опыт Республики Дагестан, где с учетом огромной популярности в республике социальных сетей, в Интернет-пространстве была создана дагестанская социальная сеть «Односельчане», и опыт функционирования которой не только заслужил высокие оценки, но и может быть распространен на другие регионы СКФО, а наиболее перспективным является создание единой северокавказской социальной сети.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Переслегин С.Б. Самоучитель игры на мировой шахматной доске. – М.: АСТ, 2005. С. 88.

2. Зиновьев А.А. Распутье. – М.: Элефант, 2005. С. 274-278.

3. Шарп Дж. От диктатуры к демократии. Стратегия и тактика освобождения / Пер. с англ. Н. Козловской – М.: Новое издательство, 2005.

4. Лафлэнд Джон. Техника государственного переворота / Оранжевые сети: от Белграда до Бишкека (отв. ред. НА Нарочицкая). – СПб.: Аллетейя», 2008. С. 23-38

5. Ашманов И.С. Под властью ментального вируса, или как отличить вброс от новости // Фома. №10. 2012.

6. Nossel, S. Smart Power // Forein Affairs. 2004. April.

7. Nye Jr., Joseph S. Get Smart. Combining Hard and Soft Power // Forein Affairs. 2009. August.

8. Нарочницкая Н.А. Демократия ХХI века: перерождение смыслов и ценностей / Оранжевые сети: от Белграда до Бишкека. – СПб.: Алетейя, 2008. С.9.

9. Middle East Initiative Partnership // URL: http://www.medregion.mepi.state.gov/aboutmepi.html

10. Пономарева Е., Рудов Г. «Цветные революции»: природа, символы, технологии // Обозреватель – Observer. 2012. №3.

11. Американский фактор в арабских революциях // URL: http://www.meast.ru/article/amerikanskii-faktor-v-arabskikh-revolyutsiyakh-mobilizatsiya-protesta-cherezpublichnuyu-dip; http://usaid.gov.

12. Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования деятельности некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента», №121-ФЗ от 20 июля 2012 г. // СПС Консультант Плюс Проф. 2012.