Природа и сущность религиозных конфликтов

«Религия» – термин западноевропейский. В латинском языке уже к раннему средневековью слово «religio» стало указывать на «Божий страх, монашеский образ жизни». Образование этого нового значения в латинском языке выводится обычно от латинского глагола «religare» – «связывать». Уже в самом словообразовании просматривается специфика того, что стали считать религией в Европе. Так, например, в голландском языке слово, обозначающее религию, звучит как “Godsdienst”, что означает буквально «богослужение». Если же обратиться к другим культурам, то можно увидеть различия в семиотическом осмыслении этого феномена. То, что здесь мы называем «религией», там имеет совсем другие связи. Китайское «дао» указывает на «путь», а индийская «дхарма» больше обращает внимание на «долг», «неотъемлемое свойство человека».

Религия есть символическая система для восприятия целостности мира и обеспечения контакта индивида с миром как единым целым, в котором жизнь и действия имеют определенные конечные значения. Это одна из сфер духовной жизни, способов практически– духовного освоения мира обществом, группой, индивидом и личностью. Религия возникает в ходе объективного процесса становления человека, общества, человечества и превращается в определенный аспект их сущности и существования.

В связи с этим на протяжении многих веков мир напряженно пытается найти должный ответ на вызов конфликтов и напряженности, причины которых подчас связываются с религиозными чувствами. Об этом свидетельствует значительный рост религиозности населения во всех без исключения регионах. Учеными подсчитано, что в 1900 г. приверженцы только мировых религий составляли 814 млн. чел., в 1988 г. их уже насчитывалось более 2.645 млн. чел., в 2000 г. свыше 4– х млрд. чел. И, несмотря на то, что практически все наиболее распространенные, в том числе и мировые религии, призывают к веротерпимости по отношению к представителям других религиозных взглядов, в течение многих веков мы наблюдаем периоды резкого обострения межконфессиональных противоречий, вплоть до крупномасштабных и длительных столкновений.

Исторический опыт развития наиболее известных религий свидетельствует о том, что между некоторыми из них сложилось своеобразное "поле напряженности" или повышенной конфликтности. Это относится к взаимоотношениям христиан и мусульман с иудеями, мусульман с христианами, индуистов с мусульманами, мусульман с буддистами.

В то же время с точки зрения своей предрасположенности к участию в конфликте буддизм не идет в сравнение ни с исламом, ни с пра­вославием. В отличие от ислама буддизм не предлагает ана­лога таким понятиям как джихад, исламское или православное государство. Тем не менее, подобно мусульманам и христиа­нам, буддийские народы ассоциируют свое национальное воз­рождение с религиозным.[4]

Зарубежные аналитики отмечают также и известную враждебность между различными течениями одного и того же вероучения. Таковы, например, острые взаимные противоречия между православными, католиками и протестантами в христианстве, шиитами и суннитами в исламе. Анализ показывает, что разделение мира по религиозному признаку в ближайшие десятилетия не только сохранится, но и значительно усилится, что равносильно усилению угрозы возникновения новых широкомасштабных конфликтов на религиозной почве.

Политики, ученые, журналисты склонны намекать, что виной всему является недостаточная "цивилизованность" верующих людей, не "просвещенных" достижениями рационалистической мысли. В свою очередь, религиозные лидеры убеждают окружающих, что вера сама по себе не является причиной конфликта, а скорее становится предметом злоупотреблений со стороны светских сил. И в той, и в другой позиции есть своя правда. Действительно, верующие люди подчас не научены терпимости, склонны смешивать религию с национализмом и другими идеологическими обоснованиями вражды. Политические силы постоянно пытаются использовать религиозные чувства для оправдания чисто земных целей, что особенно ярко проявляется в ходе этнических, межгосударственных и гражданских противостояний.

Впрочем, если бы все было так просто, религиозный фактор вовлекался бы в конфликты лишь в качестве сопутствующего, возникая там и тогда, где и когда складываются предпосылки для "обычного" конфликта, не связанного с противостоянием мировоззрений. Мало того, если считать религиозное измерение конфликта относящимся исключительно к "непросвещенному" обществу, которому неведомы достижения современной цивилизации, то религиозно окрашенные конфликты уходили бы в прошлое. Сегодня же мы видим скорее обратный процесс, затрагивающий вполне "цивилизованную" Европу. Мало того, привычный "межрелигиозный" конфликт сменяется конфликтом нового типа, в котором сталкиваются сторонники секулярного миропорядка и приверженцы общественного устройства, основанного на требованиях религии.

Историей не раз доказано, что религией часто манипулировали различные силы, а обращение к ней в ходе того или иного конфликта, как правило, влекло за собой его ужесточение. В то же время во многих имеющих место или зреющих конфликтах конфессиональные противоречия нередко присутствуют как бы «за кадром» и могут в любую минуту проявиться в полной мере.

Конфликтологи, проведя анализ воздействия религии на отношения сторон в конфликтах, сделали ряд выводов:

во-первых, конфессиональное единство является устойчивым компонентом каждой из региональных цивилизаций (суперэтносов);

во-вторых, зачастую принадлежность к тому или иному этносу отождествляется с принадлежностью к конфессиональной общине (например, индо-пакистанский кризис носит ярко выраженный характер противостояния индуизма и ислама, а в осетино-ингушском и армяно-азербайджанском конфликтах проявляется скрытое противоборство христианства и ислама), это позволяет говорить о глубокой взаимосвязи этнического и конфессионального противостояния;

в-третьих, конфессиональные противоречия сами по себе никогда или почти никогда не были причиной локальных конфликтов (даже за религиозными войнами, в том числе крестовыми походами, стояли иные, более конкретные и земные причины, нежели религиозная нетерпимость, поэтому ее роль не следует преувеличивать).

Но, даже будучи изначально вторичным, конфессиональный фактор может в ходе развития конфликта превращаться в один из главных (например, во время конфессионального конфликта в Ливане между христианами, мусульманами и друзами (сектой мусульман– шиитов) религиозная рознь оказалась важнее принадлежности к единому ливанскому этносу).

Казалось бы, воздействие религиозного фактора на конфликты, прежде всего, зависит от принадлежности конфликтующих сторон к одной или разным конфессиям (противостоят ли мусульмане, например, христианам, или же своим единоверцам). Действительно, принадлежность к разным конфессиям может усиливать остроту межэтнических противоречий. В то же время практика показывает, что принадлежность к одной конфессии не только не предотвращает конфликты и не способствует снижению их ожесточенности, но в ряде случаев даже нагнетает их (например, пакистанский город Карачи продолжает оставаться ареной кровопролитной борьбы суннитской и шиитской общин страны, а в Таджикистане «тюрко-суннитское» большинство противостоит «ирано-шиитскому» меньшинству).

Объектом (предметом) религиозного конфликта являются, как правило, религиозные нормы.

Религиозные нормы – нравственный регулятор земного бытия людей. Люди (этносы) имеют разные идеалы, долгосрочные прогнозы, желанные цели, формирующие различные психологические доминанты (религии), порождающие межконфессиональные противоречия.

Субъектами религиозных конфликтов могут выступать нации (этносы) – приверженцы различных религий, религиозные организации и группы, личности, а также религиозные и государственные институты (государство и его органы власти, церкви, партии, движения, организации и др.).

Анализ религиозных конфликтов позволил конфликтологам выделить следующие их основные типы:

конфликт религии с традицией («материнским лоно»);

конфликт религии с иноверием (другой религией);

конфликт религии с ересью (внутриконфессиональным компонентом);

конфликт религии с неверием (атеизмом).

Конфликт религии с традицией означает, что все мировые религии, зародившись в конкретно-исторических условиях, распространились по всему миру и теперь исповедуются в государствах и регионах, не схожих с «материнским лоно». В этих условиях, заимствовав религиозно-нравственную основу учений, нынешние приверженцы культа, являющиеся зачастую представителями других этнических и языковых групп, руководствуются адаптированными к местной среде религиозно-правовыми нормами, имея свой стереотип поведения, свое мировоззрение.

Однако три противостоящие друг другу религии (иудаизм, христианство, ислам) тесно связаны между собой генетически (имеют общих пророков) и географически (зародились на Ближнем Востоке), но они возникали и развивались, отторгая первооснову. Так, рассматривая историю религий с точки зрения закона отрицания отрицания, можно объяснить предпосылки принятия Римом христианства, зародившегося на окраине Римской империи, у извечных ее врагов – иудеев; размежевания православной Византии и католического Рима; возникновения «третьего Рима» (православного Московского государства) после падения Византии; а также возникновения ислама на территориях, где распространялось влияние иудаизма, и создание исламской империи с ее дальнейшим суннитско-шиитским дроблением.

Конфликт религии с «иноверием» присутствует всегда в межконфессиональных отношениях, так как любая религия рассматривает себя как религиозную истину, считая все другие религиозные течения и ответвления ложными. Сама природа религии не допускает существования других религий, что и приводит к межконфессиональной напряженности.

Мировой опыт показывает, что в ходе исторического развития конфликты с иноверием до сегодняшнего дня не только сохранились, но и расширили свою географию, например:

противостояние ислама и христианства выражается в карабахском, осетино-ингушском, югославском конфликтах, в ущемлении прав славян в центральноазиатских государствах СНГ и т.д.;

противостояние иудаизма и ислама вылилось в палестино-израильский конфликт;

начиная с 1983 г., правительство Судана насильственно обращает в мусульманство живущих в стране протестантов;

в Бирме ведутся военные действия против племени «карен», в большинстве своем протестантов, борющихся за независимость (они насильственно обращаются в буддизм, а в случае отказа подвергаются казни).

На сегодняшний день мировые религии в основном локализованы территориально. Это свидетельствует о существовании незримой связи между вероисповеданием и этносом (суперэтносом), хотя прямой зависимости здесь нет. В то же время есть культурная совместимость конкретных этносов и религий. В России, например, вопреки православной традиции, большинство татар и башкир довольно легко приняло ислам.

Конфессии служат индикатором принадлежности отдельного человека и этноса к «своему» суперэтносу. Религии как бы блокируют слияние суперэтносов. Существует много общего в теологии христианства, ислама и даже буддизма. Но все попытки создать на их основе межсуперэтническую систему терпели крах и приводили только к кровопролитиям.

Практика свидетельствует о том, что между некоторыми из религий сложилось своеобразное «поле напряженности» (повышенной конфликтности). Традиционные религии, являясь формирующей и связующей доминантой «своих» суперэтносов, претендуют на «вселенскую значимость», то есть на расширение ареала по всему миру. Религиозные ценности – общий суперэтнический знаменатель, определяющий геополитическую ориентацию. Религиозная карта мира имеет прямое отношение к политической карте мира, и поэтому на земле нет «конфессионального вакуума».

Исторический опыт межсуперэтнических религиозных войн укоренил в массовом сознании представителей традиционных религий стереотипы враждебности.

Кроме того, разный уровень социально-экономического развития этноконфессиональных государственных объединений, согласно закону неравномерности развития обществ, государств, порождает противоречивое мировоззрение и мироощущение, выраженное в религиозном противостоянии. Если уничтожить веру, то можно уничтожить и саму государственность. Поэтому государства имеют различные, освященные религией нормы государственного, семейного и уголовного права.

Религия создает эмоциональные мотивы внутри– и межгосударственного противостояния. Вероисповедание – индикатор этнической симпатии (антипатии). Поэтому этнос стал почти религиозным понятием.

Конфликт религии с ересью порожден тем, что все живое живет многообразием, поэтому даже внутри мировых религий мы наблюдаем деление (на суннитов и шиитов – в исламе, на православных и католиков – в христианстве, на хинаяна, махаяна и ламаизм – в буддизме).

Проведенный учеными анализ внутриконфессионального деления показал, что оно возникло, как необходимость идеологически обеспечить:

обособление социальных (этнических) общностей в борьбе за региональное лидерство;

процесс возникновения, формирования и функционирования зарождающихся новых центров силы (империй);

жизнеспособность новой модели государственного устройства или нового способа общественного производства;

создание устойчивого геополитического союза;

утверждение новых жизненных ценностей;

необходимость сохранения элементов анимизма.

Конфликт религии с неверием (атеизмом) порожден различными взглядами на существование высшего разума под названием «Бог». В частности, защитники религии говорят, что религия вечна и коренится в душе народа и что она дана людям посредством откровения, или внушения свыше, от самого господа. В то же время атеисты придерживаются взглядов, что религия не вечна, а исторически возникла и погибнет, а также что Бога нет.

2. Основные причины и особенности динамики развития
религиозных конфликтов современности

Предпосылки религиозных конфликтов имеются практически в любом регионе с полиэтническим составом населения, где в силу различных причин отношения между этносами и конфессиями отличаются достаточно высоким уровнем напряженности. Причем, там, где линии этнических «разломов» совпадают или пересекаются с конфессиональными, эта напряженность приобретает отчетливо этнорелигиозный характер.

Практика показывает, что возникновение религиозных конфликтов объясняется действием четырех факторов:

наличием "структурных" и "антиструктурных" тенденций в развитии любой системы общества;

мерой совпадения или несовпадения границ государства, этноса и вероисповедания;

влиянием процессов, происходящих в социуме, на религиозную подсистему;

спецификой самих религиозных отношений.

Общими особенностями религиозных конфликтов являются: «взрывной» характер их возникновения, тенденции к быстрой эскалации, тотальной мобилизации и использованию сторонами конфликта всех имеющихся средств и способов ведения борьбы, в том числе и запрещенных международным правом – геноцид, создание концлагерей, депортация, «этнические чистки», захват заложников, террористические акции, массовое мародерство, пытки и т.п.

Как правило, в ходе конфликта широко используются методы «психологической войны», форсируется создание этнократического государства, опирающегося на хорошо отлаженный репрессивно-карательный аппарат. Решительность и взаимоисключаемость выдвигаемых сторонами претензий обусловливают крайне жестокий характер противоборства. Особую опасность представляет использование противоборствующими сторонами наемников.

В ходе эскалации конфликта его участники активно стремятся привлечь на свою сторону этнически и конфессионально близкие им народы, финансовые и политические круги других государств, мировое общественное мнение, что ведет к интернационализации и «горизонтальной эскалации» конфликтов, придает им межрегиональный, а в некоторых случаях и глобальный характер. В результате этого межконфессиональные конфликты, независимо от присущей им региональной специфики, несут с собой крайне разрушительные последствия.

Вопрос о причинах религиозных конфликтов до сих пор остается дискуссионным – специалисты разного профиля по-разному отвечают на него. Так, по мнению С.Хантингтона, конфессиональные конфликты являются результатом «столкновения цивилизаций». Этого же мнения придерживаются и другие аналитики, которые в своих трудах делают вывод о том, что международные отношения грядущего века будет характеризовать и определять столкновение цивилизаций, "нарезка" которых производится на основе общности культуры и вероисповедания. Однако история не дает основания говорить о действии правила, согласно которому религия выступает главным, тем более единственным фактором расслоения человечества на соперничающие общности.

Во-первых, сами конфессии ни в социальном, ни тем более в политическом отношении не представляют собой монолитный орга­низм. Внутри них сосуществуют различные, нередко соперничаю­щие, а то и непримиримо враждебные течения (ереси, старообрядчество в православии, ваххабизм в исламе и т.д.). В силу этого религия может быть причиной внутриэтнического конфликта.

Во-вторых, религиозная общность не размывает нации и го­сударства, не устраняет связанные с ними особенности и инте­ресы народов. Она не обеспечивает ни бесконфликтное развитие отношений между ними, ни мирное урегулирование возникающих конфликтов (подтверждением этому может служить ирано-иракская война). Кроме того, многочисленные гражданские войны, имевшие место в истории, свидетельствуют о том, что религия не гаран­тирует социальное согласие и мир внутри нации или государства, где она является господствующей.

В-третьих, нередки случаи, когда религиозные различия, связанные с ними общественные идеалы и настроения, отступают на второй план перед угрозой жизненно важным интересам людей. Народы и государства, относящиеся к разным конфессиям, способ­ны объединяться во имя общих, вне религии лежащих целей. Имен­но этим объясняется тот факт, что в современном мире наблюда­ются процессы не только соперничества и размежевания конфес­сий, но и их сотрудничества, сближения.

Однако как бы там ни было, конфликты между этническими общностями почти всегда несут на себе и конфессиональную ок­раску.

В свою очередь, целью борьбы, развертывающейся под ре­лигиозными знаменами, как правило, объявляется и национальное возрождение. В этой связи правомерно говорить об этноконфесси­ональных конфликтах как одной из форм социально-политических столкновений в современном мире.

Систематизация конфликтологами различных взглядов на происхождение религиозных конфликтов позволила выделить следующие группы причин их возникновения:

незавершенность процессов формирования «молодых этносов»;

существенные различия уровней так называемого «этнического статуса»;

особая роль интеллектуальных и политических элит в «мобилизации этнических чувств»;

внутривидовая агрессивность человека.

В то же время, проведенное Е.Г. Ним исследование межконфессиональных конфликтов показало, что:

наибольшим конфликтным потенциалом обладает модель религиозности со следующими параметрами:

мировоззренческий фактор представлен установками на "разделение" (формула "добра и зла"), "волюнтаризм" или "синергизм" (формула "судьбы"), "преобразование" мира или "изоляцию" от него (формула "отношения к миру”);

в организационном плане религиозная группа является сектой, культом или идеологической оппозицией внутри господствующей конфессии;

в религиозной группе велика доля людей в возрасте 40– 60 лет (самый конфликтный возраст);

большая часть верующих активно проповедует и осознает свое глубокое отличие от неверующих на уровне и сознания, и поведения;

наименьшим конфликтным потенциалом обладает модель религиозности со следующими параметрами:

мировоззренческий фактор представлен установками на "интеграцию" (формула "добра и зла"), "фатализм" или "синергизм" (формула "судьбы"), "адаптацию" к миру (формула "отношения к миру");

в организационном плане религиозная группа является церковью или деноминацией – т.е. "традиционной" для российской конфессиональной среды;

в религиозной группе велика доля людей в возрасте 20– 30 и старше 60 лет (самый бесконфликтный возраст);

большая часть верующих не занимается активной проповеднической деятельностью и указывает на отсутствие глубоких различий в сознании и поведении между собой и неверующими.

Необходимо отметить, что, в целом, для верующих характерен относительно высокий уровень конфликтогенности (проявляемой в религиозной нетерпимости по отношению к приверженцам других религий) и довольно низкий уровень реального конфликтирования с иноверцами и атеистами на религиозной почве.

Однако если в данном случае применить системный подход, то причины религиозных конфликтов можно представить как комплекс региональных противоречий исторического, этнотерриториального, политического, социального, этнокультурного и иного свойства, способного при определенных условиях реализоваться в форме конфессионального конфликта с массированным применением насилия.

Исторические противоречия обычно выступают в виде глубоко укорененных в религиозном сознании, пристрастных по форме и агрессивных по содержанию представлений об «исторических врагах».

Этнотерриториальные противоречия обычно выступают в виде устойчивых претензий на так называемые «этнические территории», как проблема «разделенных народов», или вопрос об «этнотерриториальной реабилитации» ранее депортированных этнических и религиозных групп.

Политические противоречия обычно выступают как отсутствие суверенной государственности или политико-правовая неполноценность статуса национальных автономий и этнических меньшинств в государствах, основанных на принципах этнического национализма.

Экономические противоречия обычно выступают в форме борьбы этнических элит за «естественное право» на обладание ресурсами и собственностью.

Социальные и этнокультурные противоречия обычно выступают в виде противоречий, связанных с неравномерным социально-экономическим развитием этнических территорий, неравной степенью свободы доступа различных этнических групп к ресурсам и рынкам, с дискриминацией по расовому, этническому или религиозному признакам, с культурно-цивилизационными различиями и т.д.

При этом важно отметить и другое: даже критический уровень конфликтогенности не всегда и не везде предполагает перерастание данного состояния в фазу развернутого религиозного конфликта с массированным использованием насилия. В этом смысле, приведенные выше соображения об источниках и причинах конфликта в лучшем случае могут объяснить лишь наличие высокого уровня конфликтогенности, но не сам переход конфликта в стадию активной насильственной эскалации.

Показательно и то, что участвующие в конфликте стороны, даже при очень высокой интенсивности борьбы за власть и ресурсы, решаются открыто продекларировать религиозный характер конфликта и применить массированное насилие только при определенных условиях:

если в регионе по каким-то причинам дискредитирована стабилизирующая роль государства, резко нарушен общий режим устойчивого развития и возникла ситуация геополитического вакуума;

если хотя бы одному из субъектов конфликта (обычно с более низким этническим статусом) удается получить реальную помощь и заручиться «гарантиями» относительно реализации своих этнических амбиций со стороны достаточно влиятельных политических сил извне.

Соединение этих двух условий становится катализатором, побуждающим стороны конфликта к решительным агрессивным действиям: потенциал напряженности «взрывается» и основным средством «решения» проблемы становится насилие.

Наличием собственного поля напряженности или повышенной конфликтогенностью, несомненно, отличаются отношения между «мировыми религиями», их различными течениями, иными религиозными направлениями. Несмотря на формально провозглашаемую практически всеми религиями веротерпимость, периоды относительно мирного сосуществования нередко прерываются ожесточенными столкновениями, приобретающими вооруженный, крупномасштабный и длительный характер. В современных условиях эта конфликтогенность, как правило, реализуется не в чисто конфессиональной, а в этнорелигиозной форме. Причем, как отмечают многие исследователи, религия выступает здесь как компонент национализма – один из главных факторов этнической мобилизации.

Давно замечено, что эта черта особенно четко проявляется у этнических общностей, лишенных полноценной национальной государственности, а также у национальных и этнических меньшинств, подвергающихся притеснениям по этническому признаку. Особенно справедливо это положение по отношению к исламу, подверженность которого политизации, условно говоря, на порядок выше, чем у других конфессий.

Удельный вес конфессиональных факторов не является постоянной величиной не только в разных конфликтах, но и на разных этапах развития одного и того же конфликта. Од­нако главное состоит в том, что в любом случае конфликт явля­ется следствием и формой реакции людей на действительное или мнимое ущемление их национальных и/или религиозных прав и свобод. Это ущемление может действительно иметь место, когда этнические различия определяют (фактически или юридически) со­циальные и материальные возможности людей, но может быть и ре­зультатом неадекватной оценки действительности, завышенных ожиданий и т.п. ("конфликты недоразумений").

Мировой опыт показывает, что, выясняя, как и почему складывается такое положение, важно учитывать:

геополитические и исторические условия, определившие неравномерность развития различных народов, их перехода от традиционного к современному обществу;

государственную политику "внутреннего колониализма", которая направлена на обеспечение преимуществ преобладающей группы;

принципиальную невозможность в равной мере обеспечить условия самобытного развития титульной нации и национальных меньшинств;

естественное или искусственное смешение этнических и религиозных групп, имеющих различные взгляды и проявляющих верность различным идеалам.

Совместное существование многих конфессий в одном государстве создает между ними не только отношения солидарнос­ти, но и соревнования, борьбы. Борьба же порождает различия в этнодемографическом развитии народов, которое нарушает сложив­шиеся пропорции в расселении, что в свою очередь порождает тенденции в одном случае к экспансии, в другом – к самоизоля­ции. Соответственно этому, причиной конфликта и содержанием требований религиозных движений могут быть:

власть (суверенитет, государственная независимость или автономия территории или населения, правовой статус и полити­ческое участие конфессий);

территория (национально-государственная принадлежность земель, начертание границ);

социально-экономическое положение национальных и конфессиональных групп и правовой статус их представителей и созда­ваемых ими организаций;

образ жизни и культура (возможность сохранять, разви­вать национальные ценности и традиции, соблюдать религиозные нормы и правила);

положение соотечественников и соплеменников за рубежом и др.

Конфликтный характер конфессиональным процессам могут придать как центробежные, так и центростремительные силы – действия и тех, кто стремится изменить существующее ста­тус-кво, и тех, кто хочет сохранить или восстановить былое по­ложение.

Однако не всякий конфессиональный конфликт обретает конфрон­тационную форму. Его развитие и разрешение может иметь троякую форму – идти по правилам дискуссии, игры или борьбы. Но и в последнем случае борьба не обязательно развертывается по прин­ципу немедленной и полной победы "любой ценой". Тем не менее, в современных условиях религиозные конфликты ха­рактеризуют:

возросшая жестокость действий организаторов и участни­ков гражданских беспорядков;

использование политических лозунгов и требований с ярко выраженной религиозной направленностью;

профессионализация, высокая степень организации, такти­ки действий и технической оснащенности;

нарастающая милитаризация борьбы, в которой все больший размах приобретают террористические и военные действия.

Степень вероятности перерастания религиозных конфликтов в вооруженную борьбу и механизмы нарастания или ослабления воен­ной опасности определяют четыре условия:

накопление у населения оружия и его неконтролируемое распространение в "горячих точках";

создание неконституционных военных и военизированных структур, нередко ведущееся соперничающими политическими сила­ми, а то и криминальными группировками;

психологическая готовность людей к возможности военных столкновений, общественные настроения "ожидания" вооруженной борьбы;

политическая воля лидеров, организующих вооруженные ак­ции.

В зависимости от возможного характера и размаха исполь­зуемых средств и методов борьбы, религиозное противостоя­ние может приобрести разные формы, вылиться в разные виды воо­руженного насилия:

национальный бандитизм, то есть вооруженные нападения криминальных групп на государственные и общественные учрежде­ния, хозяйственные предприятия и т.д., осуществляемые под видом борьбы за восстановление религиозной справедливости;

религиозный экстремизм политических организаций право­го и левого толка, сторонники которого ориентируются на воору­женное насилие как способ утверждения желательного положения своей религиозной общности среди других религий страны или как средство "регулирования" межрелигиозных отношений;

межнациональные и межэтнические конфликты, развивающие­ся по сценариям гражданской войны;

межгосударственные войны различной интенсивности.

Особо следует сказать об интернационализации конфес­сиональных конфликтов. Внешние действующие силы вовлекаются во внутренний конфессиональный конфликт по ряду причин и условий. В их числе:

наличие религиозных сородичей за рубежом (их политичес­кая и материальная поддержка);

идеологическая общность, которая может связывать одну из сторон конфликта с внешними действующими лицами;

геополитические соображения государств традиционного и нового зарубежья;

включение во внутригосударственные конфликты мирового сообщества в лице ООН, ОБСЕ и других структур, а также единс­твенной оставшейся сверхдержавы (США), ратующей за утверждение "но­вого мирового порядка";

миграции и связанные с ними нарушения демографического равновесия в некоторых регионах, побуждающие родину мигрантов проявить на международном или двустороннем уровне заботу о своих соотечественниках.