Формула реального суверенитета

Реальным суверенитетом ( автор ввел в оборот понятие реальный суверенитет в 1999 г.в серии выступлений и публика­ций. В последующем это понятие напол­нялось все более конкретным содержа­нием) обладает сравнительно небольшое число стран, и это не только современный феномен. Так было практически на про­тяжении всей мировой истории. Реаль­ный суверенитет означает способность государства на деле (а не декларативно) самостоятельно проводить свою внутрен­нюю, внешнюю и оборонную политику, заключать и расторгать договоры, всту­пать или не вступать в отношения стра­тегического партнерства и т. п. Реальный суверенитет предполагает национальный контроль над аэродромной сетью и управлением воздушным движением, над нефте- и газопроводами и соответствую­щими терминалами, железнодорожной сетью, федеральными автотрассами, над рядом отраслей гражданской наукоемкой промышленности, тесно связанных с обо­ронно-промышленным сектором, неза­висимость важнейших каналов эфирного телевидения от иностранного капитала. Одним из важных факторов обеспечения реального суверенитета является раз­витие в стране фундаментальной науки, финансирование которой должно взять на себя прежде всего государство. Серь­езное значение имеет способность «поли­тического класса», бизнес-элиты и интел­лектуальной элиты к самостоятельному стратегическому мышлению в области безопасности, в том числе в области обо­ронной политики, экономики и социаль­ного развития, к мышлению, опирающе­муся на обширную общественно-научную базу как теоретического, так и приклад­ного характера, на чувство просвещенно­го патриотизма.

Нация и индивидуумы подлинно суве­ренного демократического государства имеют особое мироощущение, испыты­вают особую гордость за свою страну.

В современных условиях конкурентос­пособность нации и ее реальный сувере­нитет обеспечивают стратегические от­расли, поэтому крайне важной является их прямая государственная поддержка. Одним из примеров подобной политики может быть политика деголлевской Фран­ции, которая в условиях активного сопро­тивления англосаксонских государств позволила этой стране отстоять свое пра­во иметь широкий спектр национальной наукоемкой промышленности - атомной, авиационной, ракетно-космической, электронной и др.

Отсутствие собственной возможности разрабатывать ряд видов вооружений, которую Германия и Япония утратили в результате поражения во Второй миро­вой войне, является одной из характе­ристик де-факто неполной суверенности этих государств в мирополитической сис­теме. По окончании войны они потеряли не только свой суверенитет, но и субъектность, затем де-юре их суверенитет был восстановлен, однако достижение реаль­ного суверенитета этими государствами остается проблемой. [Известный фран­цузский политолог Р. Арон в ряде сво­их работ справедливо писал о том, что после Второй мировой войны некоторые европейские государства, числившиеся даже и среди победителей, также утра­тили свою субъектность в мирополити­ческой системе, хотя де-юре и сохранили суверенитет)

Обретение способности производить вооружения - дело длительное, много­трудное, чреватое многими неудачами. Так, Индия, несмотря на многолетние уси­лия и огромные затраченные средства (и большие достижения во многих областях науки и техники), не смогла освоить про­изводство не только современного истре­бителя собственной разработки, но и тан­ка «Арджун». В результате в 2003-2005 гг. были приняты решения о продолжении закупок у России истребителей и танков.

Российская Федерация к середине первого десятилетия XXI в. оказалась на грани утраты многих важных компонен­тов производства современных систем вооружений, имевшихся у Советского Союза, поэтому крайне острой является задача воссоздания такого производства на новой научно-технической основе. Однако, несмотря на все положительные тенденции нескольких последних лет, в России до сих пор отсутствует нацио­нальная научно-промышленная поли­тика. Без такой политики стране грозит утрата реального суверенитета, транс­формация де-факто из активного субъ­екта мировой политики во все большей мере в ее объект. Реальный суверенитет предполагает и наличие собственной, устойчивой к внешним воздействиям банковской системы, контролируемой государством и национальным капита­лом. Огромное значение в современных условиях имеет наличие у государства сильной финансовой системы с невысо­кой степенью зависимости от внешних заимствований.

Реальный суверенитет России сущест­венно уменьшился к концу 90-х гг. в силу значительного, как уже говорилось, воз­растания внешней задолженности как в абсолютном выражении, так и по отно­шению к ВВП. Запад демонстрировал яв­ную «сдержанность» в решении вопроса о реструктуризации долгов на выгодных для России условиях, а тем более в вопро­се о «прощении» России долгов Советского Союза (как это Запад сделал, например, в отношении Полыни). [По оценкам ряда экспертов, в результате проведенных по «лучшим западным рекомендациям» ре­форм польского банковского сектора пос­ледний к середине первого десятилетия оказался практически полностью в ру­ках иностранного капитала. Вооружен­ные силы Польши (полностью интегриро­ванные в НАТО) незначительны даже по сравнению с периодом ее членства в ОВД; ее оборонная промышленность практи­чески перестала быть экономическим и политическим фактором. Это не могло не сказаться на положении в мирополитической системе этого сравнитель­но крупного европейского государства с точки зрения обеспечения реального су­веренитета).

Сокращение этой задолженности за последние два-три года можно считать немаловажным достижением админист­рации В.В. Путина, мерой, способствую­щей укреплению реального суверенитета России.

Разумное обеспечение реального суве­ренитета отнюдь не означает автаркии в экономике (например, отказа от вступле­ния в ВТО), изоляции в культурном и ду­ховном отношении от остального мира, которые всегда были контрпродуктив­ны, [Экстремальным вариантом обес­печения суверенитета в автаркическом обществе можно считать политику Корейской Народно-Демократической Республики, руководство которой стре­милось в максимальной мере обеспечить свою независимость от внешнего мира в ущерб практически всем сегментам своего внутреннего экономического и социального развития. При этом КНДР остается зависимой от внешней продо­вольственной помощи, от закупок цело­го ряда жизненно важных товаров, от поставок энергоресурсов и т. п.) а в сов­ременных условиях - тем более. Наоборот, политика разумного обеспечения сувере­нитета способствует наиболее оптималь­ной интеграции страны в мировую эконо­мику.

«Наша главная задача остается пре­жней: она заключается в том, чтобы обеспечить высокие темпы роста рос­сийской экономики», - заявил Президент России В.В. Путин, подводя итоги раз­вернувшейся на 9-м Петербургском эко­номическом форуме 14 июня 2005 г. дис­куссии о преимуществах либерального или, наоборот, государственного пути развития экономики. Отметив, что «это (достижение высоких темпов роста. -А. К.) невозможно сделать без интегра­ции России в мировое хозяйство и миро­вую экономику в условиях глобализации», Президент подчеркнул, что «это возможно при соблюдении одного непременного условия: при сохранении и обеспечении суверенитета нашего государства» (выделено мной. - А. К.).

В то же время вопрос о вступлении России в ВТО не должен быть вопросом идеологическим, его нужно решать на сугубо прагматической основе, с учетом интересов долгосрочного развития страны, обеспечения национальной конкурентоспособности России. При вступлении России в ВТО должны быть тщательно просчитаны все последствия членства в этой организации с точки зрения возможности сохранения и развития отечественного машиностроения, приборостроения, особенно их наукоемкой части. Наличие реального суверенитета позволяет добиваться более выгодных условий для внешней торговли, для привлечения иностранных инвести­ций, для обеспечения в необходимых пре­делах на наиболее приемлемых условиях внешних заимствований на мировых фи­нансовых рынках и пр.

Документ 6