ПРИЛИВНОЕ ТРЕНИЕ. КАНТ И ТОМСОН— ТЕЙТ 2 страница

Это могут, несомненно, сказать и другие точно так же, как когда они читают у Гегеля, что в электрической искре «особенная материальность напряженного тела еще не входит в про­цесс, а только определена в нем элементарно и как проявление души» и что электричество — это «собственный гнев, собственное бушевание тела», его «гневная самость», которая «про­является в каждом теле, когда его раздражают» («Философия природы», § 324, Добавле­ние)341 . И все же основная мысль у Гегеля и Фарадея тождественна. Оба восстают против то­го представления, будто электричество есть не состояние материи, а некоторая особая, от­дельная материя. А так как в искре электричество выступает, по-видимому, как нечто само­стоятельное, свободное, обособленное от всякого чуждого материального субстрата и тем не менее чувственно воспринимаемое, то при тогдашнем состоянии науки они неизбежно должны были прийти к мысли о том, что искра есть мимолетная форма проявления некото­рой «силы», освобождающейся на мгновение от всякой материи. Для нас загадка, конечно, решена с тех

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 436

пор, как мы знаем, что при искровом разряде между металлическими электродами действи­тельно перескакивают «металлические частицы» и что, следовательно, «особенная матери­альность напряженного тела» действительно «входит в процесс».

Как известно, электричество и магнетизм принимались первоначально, подобно теплоте и свету, за особые невесомые материи. В отношении электричества, как известно, вскоре при­шли к представлению о двух противоположных материях, двух «жидкостях» — положитель­ной и отрицательной, которые в нормальном состоянии нейтрализуют друг друга, пока они не отделены друг от друга так называемой «электрической разъединительной силой». В по­следнем случае можно из двух тел одно зарядить положительным электричеством, другое — отрицательным. Если соединить оба эти тела при помощи третьего, проводящего тела, то происходит выравнивание напряжений, совершающееся в зависимости от обстоятельств или внезапно или же посредством длительного тока. Явление внезапного выравнивания казалось очень простым и понятным, но зато объяснение тока представляло трудности. В противопо­ложность наипростейшей гипотезе, что в токе движется каждый раз либо одно лишь поло­жительное, либо одно лишь отрицательное электричество, Фехнер и, в более развитом виде, Вебер выдвинули тот взгляд, что в замкнутой цепи всегда движутся рядом друг с другом два равных, текущих в противоположных направлениях тока положительного и отрицательного электричеств по каналам, расположенным между весомыми молекулами тел. При подробной математической разработке этой теории Вебер приходит под конец к тому, чтобы помножить некоторую — здесь неважно, какую — функцию на величину /_г, где это /_г означает «отно­шение единицы электричества к миллиграмму»* (Видеман, «Учение о гальванизме» и т. д., 2-е изд., кн. III, стр. 569). Но отношение к мере веса может, разумеется, быть только весовым отношением. Таким образом, односторонняя эмпирия, увлекшись математическими выклад­ками, настолько отучилась от мышления, что невесомое электричество становится у нее здесь уже весомым и вес его вводится в математические выкладки.

Выведенные Вебером формулы имели значение только в известных границах; и вот Гельмгольц еще несколько лет тому назад, исходя из этих формул, пришел путем вычисле­ний

Подчеркнуто Энгельсом. Ред.

ЭЛЕКТРИЧЕСТВО________________________________ 437

к результатам, противоречащим закону сохранения энергии. Веберовской гипотезе о двой­ном, противоположно направленном токе К. Нейман противопоставил в 1871 г. другую ги­потезу, а именно: что в токе движется только одно из электричеств, например положитель­ное, а другое — отрицательное — прочно связано с массой тела. В связи с этим мы встреча­ем у Видемана следующее замечание:

«Эту гипотезу можно было бы соединить с гипотезой Вебера, если к предполагаемому Вебером двойному току текущих в противоположных направлениях электрических масс ±¹/2e присоединить еще некоторый, внеш­не не проявляющийся ток нейтрального электричества* , увлекающий с собой в направлении положительного тока электрические массы ±¹/₂e» (кн. III, стр. 577).

Это утверждение опять-таки характерно для односторонней эмпирии. Для того чтобы электричество могло вообще течь, его разлагают на положительное и отрицательное. Но все попытки объяснить ток, исходя из этих двух материй, наталкиваются на трудности. И это относится одинаково как к гипотезе, что в токе имеется каждый раз лишь одна из этих мате­рий, так и к гипотезе, что обе материи текут одновременно в противоположных направлени­ях, и, наконец, также и к той третьей гипотезе, что одна материя течет, а другая остается в покое. Если мы станем придерживаться этой последней гипотезы, то как мы объясним себе то необъяснимое представление, что отрицательное электричество, которое ведь достаточно подвижно в электрической машине и в лейденской банке, оказывается в токе прочно связан­ным с массой тела? Очень просто. Наряду с положительным током +e, который течет по проволоке направо, и отрицательным током —e, который течет налево, мы принимаем еще третий ток нейтрального электричества ± /ге, текущий направо. Таким образом, мы сперва допускаем, что оба электричества могут вообще течь лишь в том случае, если они отделены друг от друга; а для объяснения явлений, наблюдающихся при течении раздельных электри­честв, мы допускаем, что они могут течь и не отделенными друг от друга. Сперва мы делаем некоторое предположение, чтобы объяснить данное явление, а при первой трудности, на ко­торую мы наталкиваемся, делаем другое предположение, которое прямо отменяет первое. Какова должна быть та философия, на которую имели бы хоть какое-нибудь право жаловать­ся эти господа?

Подчеркнуто Энгельсом. Ред.

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 438

Но, наряду с этим взглядом на электричество как на особого рода материю, вскоре появи­лась и другая точка зрения, согласно которой оно является простым состоянием тел, «си­лой», или, как мы сказали бы теперь, особой формой движения. Мы выше видели, что Ге­гель, а впоследствии Фарадей разделяли эту точку зрения. После того как открытие механи­ческого эквивалента теплоты окончательно устранило представление о каком-то особом «те­плороде» и доказало, что теплота есть некое молекулярное движение, следующим шагом было применение нового метода также и к изучению электричества и попытка определить его механический эквивалент. Это удалось вполне. В особенности опыты Джоуля, Фавра и Рауля не только установили механический и термический эквиваленты так называемой «электродвижущей силы» гальванического тока, но и доказали ее полную эквивалентность энергии, высвобождаемой химическими процессами в гальваническом элементе или потреб­ляемой ими в электролитической ванне. Благодаря этому делалась все более несостоятель­ной гипотеза о том, будто электричество есть какая-то особая материальная жидкость.

Однако аналогия между теплотой и электричеством была все же неполной. Гальваниче­ский ток все еще отличался в очень существенных пунктах от теплопроводности. Все еще нельзя было указать, что собственно движется в электрически заряженных телах. Допуще­ние простых молекулярных колебаний, как в случае теплоты, оказалось здесь недостаточ­ным. При колоссальной скорости электричества, превосходящей даже скорость света342 , все еще трудно было отказаться от представления, что между молекулами тела здесь движется нечто вещественное. Здесь-то и выступают новейшие теории Клерка Максвелла (1864 г.), Ханкеля (1865 г.), Ренара (1870 г.) и Эдлунда (1872 г.) в согласии с высказанной уже в 1846 г. впервые Фарадеем гипотезой, что электричество — это движение некоей, заполняю­щей все пространство, а следовательно, и пронизывающей все тела упругой среды, дискрет­ные частицы которой отталкиваются обратно пропорционально квадрату расстояния; иными словами, что электричество — это движение частиц эфира и что молекулы тел принимают участие в этом движении. Различные теории по-разному изображают характер этого движе­ния; теории Максвелла, Ханкеля и Ренара, опираясь на новейшие исследования о вихревых движениях, видят в нем— каждая по-своему — тоже вихревое движение. И, таким образом, вихри старого Декарта снова находят почетное место во все новых областях знания. Мы здесь не будем вдаваться в рассмотрение подробностей этих теорий. Они сильно отличаются друг

ЭЛЕКТРИЧЕСТВО________________________________ 439

от друга и наверное испытают еще много переворотов. Но в лежащей в основе всех их кон­цепции заметен решительный прогресс: представление о том, что электричество есть воздей­ствующее на молекулы тел движение частиц пронизывающего всю весомую материю свето­вого эфира. Это представление примиряет между собой обе прежние концепции. Согласно этому представлению, при электрических явлениях действительно движется нечто вещест­венное, отличное от весомой материи. Но это вещественное не есть само электричество. Скорее наоборот, электричество оказывается в самом деле некоторой формой движения — хотя и не непосредственного, прямого движения — весомой материи. Эфирная теория ука­зывает, с одной стороны, путь, как преодолеть грубое первоначальное представление о двух противоположных электрических жидкостях; с другой же стороны, она дает надежду выяс­нить, что является собственно вещественным субстратом электрического движения, что собственно за вещь вызывает своим движением электрические явления.

У эфирной теории можно уже отметить один бесспорный успех. Как известно, существует по крайней мере один пункт, в котором электричество прямо изменяет движение света: оно вращает плоскость поляризации его. Клерк Максвелл, опираясь на свою вышеуказанную теорию, вычислил, что удельная диэлектрическая постоянная какого-нибудь тела равна квадрату его показателя преломления света. Больцман исследовал различные непроводники в отношении их диэлектрической постоянной и нашел, что для серы, канифоли и парафина квадратный корень из этой постоянной равен их показателю преломления света. Наибольшее наблюдавшееся при этом отклонение — для серы — равнялось только 4%. Таким образом, специально максвелловская эфирная теория была подтверждена экспериментально.

Но потребуется еще немало времени и труда, пока с помощью новых опытов удастся вы­лущить твердое ядро из этих противоречащих друг другу гипотез. А до тех пор или же пока и эфирная теория не будет вытеснена какой-нибудь совершенно новой теорией, учение об электричестве находится в том неприятном положении, что оно вынуждено пользоваться терминологией, которую само оно признаёт неверной. Вся его терминология еще основыва­ется на представлении о двух электрических жидкостях. Оно еще говорит совершенно без стеснения об «электрических массах, текущих в телах», о «разделении электричеств в каж­дой молекуле» и т. д. В значительной мере это зло, как сказано, с неизбежностью вытекает из современного

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 440

переходного состояния науки; но оно же, при господстве односторонней эмпирии как раз в этой отрасли знания, со своей стороны, немало содействует сохранению той идейной пута­ницы, которая имела место до сих пор.

Что касается противоположности между так называемым статическим электричеством (или электричеством трения) и динамическим электричеством (или гальванизмом), то ее можно считать опосредствованной с тех пор, как научились получать при помощи электри­ческой машины длительные токи и, наоборот, производить при помощи гальванического то­ка так называемое статическое электричество, заряжать лейденские банки и т. д. Мы оставим здесь в стороне статическое электричество и точно так же магнетизм, рассматриваемый те­перь тоже как некоторая разновидность электричества. Теоретического объяснения относя­щихся сюда явлений придется во всяком случае искать в теории гальванического тока; по­этому мы остановимся преимущественно на последней.

Длительный ток можно получить различными способами. Механическое движение масс производит прямо, путем трения, ближайшим образом лишь статическое электричество; для получения таким путем длительного тока нужна огромная непроизводительная затрата энер­гии; чтобы движение это по крайней мере в большей своей части превратилось в электриче­ское движение, оно нуждается в посредстве магнетизма, как в известных магнитоэлектриче­ских машинах Грамма, Сименса и т. д. Теплота может превращаться прямо в электрический ток, как, например, в месте спайки двух различных металлов. Высвобождаемая химическим действием энергия, проявляющаяся при обычных обстоятельствах в форме теплоты, превра­щается при определенных условиях в электрическое движение. Наоборот, последнее пре­вращается при наличии соответствующих условий во всякую другую форму движения: в движение масс (в незначительной мере непосредственно в электродинамическом притяже­нии и отталкивании; в крупных же размерах, опять-таки посредством магнетизма, в электро­магнитных двигателях); в теплоту — повсюду в замкнутой цепи тока, если только не проис­ходит других превращений; в химическую энергию — во включенных в цепь электролитиче­ских ваннах и вольтаметрах, где ток разлагает такие соединения, с которыми иным путем ничего нельзя поделать.

Во всех этих превращениях имеет силу основной закон о количественной эквивалентно­сти движения при всех его видоизменениях. Или, как выражается Видеман, «согласно закону сохранения силы, механическая работа, употребленная каким-

ЭЛЕКТРИЧЕСТВО________________________________ 441

нибудь образом для получения тока, должна быть эквивалентна той работе, которая необхо­дима для порождения всех действий тока» [кн. III, стр. 472]. При переходе движения масс

* или теплоты в электричество* здесь не представляется никаких трудностей: доказано, что так

называемая «электродвижущая сила» равна в первом случае потраченной для указанного движения работе, а во втором случае «в каждом спае термоцепи прямо пропорциональна его абсолютной температуре» (Видеман, кн. III, стр. 482), т. е. опять-таки пропорциональна имеющемуся в каждом спае измеренному в абсолютных единицах количеству теплоты. За­кон этот, как доказано, применим и к электричеству, получающемуся из химической энер­гии. Но здесь дело не так просто, — по крайней мере с точки зрения ходячей в наше время теории. Поэтому присмотримся несколько внимательнее к этому случаю.

Фавру принадлежит одна из прекраснейших серий опытов касательно тех превращений форм движения, которые могут быть осуществлены при помощи гальванической батареи (1857— 1858 гг.)243 . Он ввел в один калориметр батарею Сми из пяти элементов; в другой калориметр он ввел маленькую электромагнитную двигательную машину, главная ось и шкив которой выступали наружу для любого механического использования. Всякий раз при получении в батарее одного грамма водорода, resp. при растворении 32,6 грамма цинка (выраженного в граммах прежнего химического эквивалента цинка, равного половине при­нятого теперь атомного веса 65,2) имели место следующие результаты:

A. Батарея в калориметре замкнута на себя, с выключением двигательной машины: тепло­
ты получено 18682, resp. 18674 единицы.

B. Батарея и машина сомкнуты в цепь, но машина заторможена: теплоты в батарее —
16448, в машине — 2219, вместе — 18667 единиц.

C. Как В, но машина находится в движении, не поднимая, однако, груза: теплоты в бата­
рее — 13888, в машине — 4769, вместе — 18657 единиц.

D. Как С, но машина поднимает груз и производит при этом механическую работу, рав­
ную 131,24 килограммометра:

Я употребляю слово «электричество» в смысле электрического движения с тем самым правом, с каким употребляется слово «теплота» при обозначении той формы движения, которая обнаруживается для наших чувств в качестве теплоты. Это не должно вызвать никаких возражений, тем более что здесь заранее опреде­ленно исключена возможность какого бы то ни было смешения с состоянием напряжения электричества. * — respective—соответственно. Ред.

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 442

теплоты в батарее — 15427, в машине — 2947, вместе — 18374 единицы; потеря по сравне­нию с вышеприведенной величиной в 18682 единицы составляет 308 единиц теплоты. Но произведенная механическая работа в 131,24 килограммометра, помноженная на 1000 (чтобы перевести граммы химического результата в килограммы) и разделенная на механический эквивалент теплоты, равный 423,5 килограммометра344 , дает 309 единиц теплоты, т. е. в точ­ности вышеприведенную разницу, как тепловой эквивалент произведенной механической работы.

Таким образом, и для электрического движения убедительно доказана — в пределах неиз­бежных погрешностей опыта — эквивалентность движения при всех его превращениях. И точно так же доказано, что «электродвижущая сила» гальванической цепи есть не что иное, как превращенная в электричество химическая энергия, и что сама цепь есть не что иное, как приспособление, аппарат, превращающий освобождающуюся химическую энергию в элек­тричество, подобно тому как паровая машина превращает доставляемую ей теплоту в меха­ническое движение, причем в обоих случаях совершающий превращение аппарат не прибав­ляет еще от самого себя какой-либо добавочной энергии.

Но здесь перед традиционными воззрениями возникает некоторая трудность. Эти воззре­ния приписывают цепи, на основании имеющихся в ней отношений контакта между жидко­стями и металлами, некоторую «электрическую разъединительную силу», которая пропор­циональна электродвижущей силе и которая, следовательно, представляет для некоторой данной цепи определенное количество энергии. Как же относится этот источник энергии, присущий, согласно традиционным взглядам, цепи как таковой, помимо всякого химическо­го действия, как относится эта электрическая разъединительная сила к энергии, освобождае­мой химическим действием? И если она является независимым от химического действия ис­точником энергии, то откуда получается доставляемая ею энергия?

Вопрос этот, поставленный в более или менее неясной форме, образует пункт раздора ме­жду основанной Вольтой контактной теорией и вскоре вслед за этим возникшей химической теорией гальванического тока.

Контактная теория объясняла ток из электрических напряжений, возникающих в цепи при контакте металлов с одной или несколькими жидкостями или же жидкостей между собой, и из их выравнивания, resp. из выравнивания в замкнутой цепи напряжений разделенных та­ким образом противоположных электричеств. Возникающие при этом химические изменения рассматривались чистой контактной теорией как нечто совер-

ЭЛЕКТРИЧЕСТВО________________________________ 443

шенно второстепенное. В противоположность этому Риттер утверждал уже в 1805 г., что ток может возникнуть лишь в том случае, если возбудители его действуют химически друг на друга уже до замыкания цепи. В общем виде Видеман (кн. I, стр. 784) резюмирует эту старую химическую теорию таким образом, что, согласно ей, так называемое контактное электриче­ство

«может появиться лишь в том случае, если одновременно с этим имеет место действительное химическое воздействие друг на друга соприкасающихся тел или же некоторое, хотя бы и не непосредственно связанное с химическими процессами, нарушение химического равновесия, некоторая «тенденция к химическому дейст­вию»».

Мы видим, что вопрос об источнике энергии гальванического тока ставится обеими сто­ронами совершенно косвенным образом, что, впрочем, едва ли могло быть в те времена ина­че. Вольта и его преемники находили вполне естественным, что простое соприкосновение разнородных тел может порождать длительный ток, следовательно, совершать определенную работу без возмещения. Риттер же и его приверженцы столь же мало разбирались в вопросе о том, как химическое действие способно вызвать в цепи ток и его работу. Но если для хи­мической теории пункт этот давно выяснен трудами Джоуля, Фавра, Рауля и других, то кон­тактная теория, наоборот, все еще находится в прежнем положении. Поскольку она сохрани­лась, она в существенном все еще не покинула своего исходного пункта. Таким образом, в современном учении об электричестве все еще продолжают существовать представления, принадлежащие давно превзойденной эпохе, когда приходилось довольствоваться тем, что­бы указывать для любого действия первую попавшуюся кажущуюся причину, выступающую на поверхности, хотя бы при этом получалось, что движение возникает из ничего, т. е. про­должают существовать представления, прямо противоречащие закону сохранения энергии. Дело нисколько не улучшается оттого, что у этих представлений отнимают их наиболее пре­досудительные стороны, что их ослабляют, разжижают, оскопляют, прикрашивают, — пута­ница от этого должна становиться только хуже.

Как мы видели, даже старая химическая теория тока признаёт контакт в цепи совершенно необходимым для образования тока; она утверждает только, что этот контакт не способен никогда создать длительного тока без одновременного химического действия. И в наше вре­мя остается само собой разумеющимся, что контактные приспособления цепи образуют как раз тот аппарат, при помощи которого освобождаемая химическая энергия превращается в электричество, и что от этих контактных

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 444

приспособлений зависит существенным образом то, перейдет ли действительно химическая энергия в электрическое движение и какое именно количество ее перейдет.

В качестве одностороннего эмпирика Видеман старается спасти от старой контактной теории все, что только можно. Последуем за ним по этому пути.

«Хотя действие контакта химически индифферентных тел», — говорит Видеман (кн. I, стр. 799), — «напри­мер металлов, не необходимо* , как это раньше думали, для теории гальванического столба* и не доказывается тем, что Ом вывел из него свой закон, — который может быть выведен и без этого допущения, — и что Фехнер, который экспериментально подтвердил этот закон, также защищал контактную теорию, но все же нельзя отри­цать, по крайней мере при имеющихся теперь опытах, возбуждения электричества путем контакта металлов* , даже если бы получающиеся при этом результаты всегда страдали с количественной стороны неизбежной не­надежностью из-за невозможности сохранить в абсолютной чистоте поверхности соприкасающихся тел».

Мы видим, что контактная теория стала очень скромной. Она соглашается с тем, что она вовсе не необходима для объяснения тока, а также с тем, что она не была доказана ни теоре­тически Омом, ни экспериментально Фехнером. Она даже признаёт, что так называемые ос­новные опыты, на которые она только и может еще опереться, с количественной стороны могут давать всегда лишь ненадежные результаты, и требует в конце концов от нас лишь од­ного: чтобы мы признали, что вообще благодаря контакту — хотя бы только металлов! — получается движение электричества.

Если бы контактная теория ограничивалась только этим, то против нее нельзя было бы возразить ни слова. Действительно, приходится безусловно признать, что при контакте двух металлов имеют место электрические явления, при помощи которых можно заставить вздра­гивать препарированную ножку лягушки, зарядить электроскоп и вызвать другие движения. Вопрос прежде всего только в том, откуда получается потребная для этого энергия.

Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны, по Видеману (кн. I, стр. 14),

«прибегнуть примерло к следующим* соображениям. Если разнородные металлические пластинки А и В сблизить между собой до незначительного расстояния, то они начинают притягивать друг друга благодаря си­лам сцепления. При своем соприкосновении они теряют живую силу движения, сообщенную им этим притяже­нием. (При допущении того, что молекулы металлов находятся в непрерывном колебании, здесь могло бы иметь место также и изменение их колебаний с потерей живой силы, если

Подчеркнуто Энгельсом. Ред.

ЭЛЕКТРИЧЕСТВО________________________________ 445

при контакте разнородных металлов прикасаются друг к другу разновременно колеблющиеся молекулы.) Утра­чиваемая живая сила в значительной своей части* превращается в теплоту. Незначительная же часть* ее ухо­дит на то, чтобы перераспределить иным образом неразделенные до этого электричества. Как уже выше было упомянуто, сближенные между собой тела заряжаются равными количествами положительного и отрицатель­ного электричеств в силу, быть может* , неодинакового для обоих электричеств притяжения».

Скромность контактной теории становится все больше. Сперва она признаёт, что огром­ная электрическая разъединительная сила, которая призвана совершить впоследствии такую колоссальную работу, не обладает сама по себе никакой собственной энергией и что она не может функционировать, пока ей не будет сообщена энергия извне. А затем для нее указыва­ется какой-то карликовый источник энергии — живая сила сцепления, которая действует только на ничтожно малых, едва доступных измерению расстояниях и которая заставляет тела проходить столь же малый, едва измеримый путь. Но это неважно: она бесспорно суще­ствует и столь же бесспорно исчезает при контакте. Однако и этот минимальный источник дает еще слишком много энергии для нашей цели: значительная часть доставляемой им энергии превращается в теплоту и лишь незначительная доля ее служит для того, чтобы вы­звать к жизни электрическую разъединительную силу. Хотя, как известно, в природе немало примеров того, что крайне ничтожные импульсы вызывают колоссальнейшие действия, но, по-видимому, и сам Видеман чувствует, что его едва сочащийся капельками источник энер­гии здесь совершенно недостаточен, и вот он пытается отыскать второй возможный источ­ник ее в гипотетической интерференции молекулярных колебаний обоих металлов на по­верхностях их соприкосновения. Но, не говоря уже о прочих встречающихся нам здесь труд­ностях, Гров и Гассиот, как об этом страницей выше рассказывает нам сам Видеман, доказа­ли, что для возбуждения электричества вовсе не необходим реальный контакт. Словом, чем больше мы вглядываемся в источник энергии для электрической разъединительной силы, тем больше он иссякает.

И все же до сих пор мы почти не знаем другого источника для возбуждения электричества при контакте металлов. По Науману («Общая и физическая химия», Гейдельберг, 1877, стр. 675), «контактно-электродвижущие силы превращают теплоту в электричество»; он находит «естественным допущение, что способность этих сил вызывать электрическое движение

Подчеркнуто Энгельсом. Ред.

_________________________ «ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ». СТАТЬИ И ГЛАВЫ_____________________ 446

основывается на наличном количестве теплоты, или является, иными словами, функцией температуры», что доказано, дескать, также и экспериментально работами Леру. Также и здесь нашим уделом остается полная неопределенность. Закон вольтова ряда металлов за­прещает нам сводить вопрос к химическим процессам, в незначительной мере непрерывно происходящим на поверхностях соприкосновения, всегда покрытых тонким, почти неустра­нимым нашими средствами слоем воздуха и нечистой воды, т. е. он запрещает нам объяснять возбуждение электричества из наличия невидимого активного электролита между поверхно­стями соприкосновения. Электролит должен был бы породить в замкнутой цепи длительный ток; электричество же простого контакта металлов исчезает, лишь только цепь замкнута. Здесь именно мы приходим к самому существенному пункту: способна ли объяснить образо­вание длительного тока путем контакта химически индифферентных тел та «электрическая разъединительная сила», которую сам Видеман сперва ограничил металлами и признал нера­ботоспособной без притока энергии извне, а затем отнес исключительно только на счет со­вершенно микроскопического источника энергии, и если она способна объяснить это, то ка­ким образом?

В вольтовом ряде металлы расположены таким образом, что каждый из них электроотри­цателен по отношению к предыдущему и электроположителен по отношению к последую­щему. Поэтому, если мы расположим в этом порядке ряд прикасающихся друг к другу ме­таллических кусков — скажем, цинк, олово, железо, медь, платину, — то мы сможем под­держивать на обоих концах электрические напряжения. Но если мы соединим этот ряд ме­таллов в замкнутую цепь, так что в соприкосновение придут также и цинк с платиной, то на­пряжение немедленно выравняется и исчезнет. «Таким образом, в замкнутом круге тел, при­надлежащих к вольтову ряду, невозможно образование длительного тока электричества» [кн. I, стр. 45].

Видеман подкрепляет это положение еще следующим теоретическим соображением:

«Действительно, если бы в круге возник длительный ток электричества, то в самих металлических провод­никах он порождал бы теплоту, которая уничтожалась бы разве только охлаждением в местах соприкосновения металлов. Во всяком случае получилось бы неравномерное распределение теплоты; и точно так же ток мог бы, без притока энергии извне, непрерывно приводить в действие электромагнитный двигатель и производить та­ким образом работу, что невозможно, так как при неподвижном соединении металлов — например, путем спайки их — ив местах контакта не могло бы уже быть никаких таких изменений, которые компенсировали бы эту работу» [кн. I, стр. 44—45].