Поучение» владимира мономаха 4 страница
На Руси с принятием христианства стали распространяться жития в двух формах: в краткой — так называемые проложные жития, входившие в состав Прологов (Синаксариев) и использовавшиеся во время богослужения, и в пространной — минейные жития. Последние входили в состав Четьих-Миней, т. е. месячных чтений, и предназначались для чтения вслух за монастырскими трапезами, а также для индивидуального чтения.
Особой разновидностью агиографической литературы являлись Патерики (Отечники), в которых давалось не все жизнеописание того или иного монаха, а лишь наиболее важные, с точки зрения их святости, подвиги или события. Уже, по-видимому, в XI в. на Руси был известен «Египетский патерик», созданный на основе «Лавсаика», составленного Палладием Еленопольским в 420 г. Этот Патерик включал рассказы о египетских монахах, которые вели успешную борьбу с демонами. Пользовался популярностью также «Иерусалимский», или «Синайский патерик» («Луг духовный»), составленный Иоанном Мосхом в VII в. Позже стал известен «Римский патерик». Присущая целому ряду патериковых рассказов занимательность, сюжетность повествования, сочетание наивной фантастики с бытовыми эпизодами привлекали внимание читателей. Эти рассказы затем входили в состав Прологов.
Характерными образцами патериковой новеллы могут служить рассказы о старце Герасиме, о его льве, о Таисе. Первый рассказ повествует о трогательной привязанности и любви льва к старцу, второй — о красоте подвига девушки.
Патериковый рассказ недаром привлекал многих писателей
XIX в.: Толстого, Лескова, Флобера, Франса.
Переводная агиографическая литература служила важным источником при создании оригинальных древнерусских житий. Однако древнерусские писатели внесли в разработку этого жанра много своего — оригинального и самобытного.
Апокрифы.Усвоение нового христианского мировоззрения Древней Русью шло не только путем перевода произведений канонической церковной литературы, но и путем широкого использования апокрифов. Слово «апокриф» — греческое, в переводе на русский язык означает «тайный», «сокровенный». Апокрифами назывались первоначально произведения, рассчитанные на узкий круг образованных читателей. В дальнейшем, когда появились различного рода ереси, апокриф стал использоваться еретиками для критики положений ортодоксальной догматики. В связи с этим официальная церковь после установления канона «священного писания» в IV в. причисляет апокрифы, получившие распространение у еретиков, к разряду книг «ложных», «отреченных». Те же апокрифы, которые, по мнению христианских ортодоксов, не противоречили каноническому «писанию», допускались к обращению. При этом точных критериев, к какому разряду отнести тот или иной апокриф — к «ложным» или «допускаемым»,— не было. Первый индекс «ложных» книг появился в VI в., его составление приписывают Анастасию Синаиту. Затем этот индекс объединили с указателем книг «допускаемых». К XI в. относится дошедший до нас в списке XIV в. в составе Номоканона индекс южнославянский. Он затем был использован Киприаном в его Молитвеннике. Русский митрополит дополнил южнославянский список указанием «богоотметных» и «неправедных» гадательных книг. На протяжении XVI в. список Киприана расширялся и получил окончательную редакцию в «Кирилловой книге» 1664 г., где дан подробный перечень книг «истинных» и «ложных». При этом в разряд «истинных» попадает ряд апокрифических произведений. Таким образом, апокрифами называются такие легендарно-религиозные повествования, которые тематически близки к каноническим ветхозаветным и новозаветным книгам, но резко расходятся с ними в трактовке событий и характера персонажей. Апокрифы широко вбирают в себя народные представления, художественные приемы устной поэзии.
Апокрифические произведения проникают на Русь также в устной передаче. Их приносят паломники, побывавшие в «святых местах».
Тематически апокрифы делятся на ветхозаветные, новозаветные и эсхатологические. Ветхозаветные апокрифы развивают сюжеты ветхозаветных книг. Их героями являются Адам, Ева, праотцы Енох, Мельхиседек, Авраам, цари Давид и Соломон. Новозаветные посвящены рассказам о Христе, апостольским «обходам» и «деяниям». Эсхатологические апокрифы связаны с фантастическим повествованием о загробной жизни, конечных судьбах мира.
Особую группу составляют апокрифические жития, к которым относятся жития Федора Тирона, Никиты, Георгия Победоносца.
Основной поток апокрифической литературы шел на Русь из Болгарии и был связан с ересью богомилов. Эта ересь, название которой связано с именем ее идеолога Богомила, подвергала пересмотру ортодоксальное монотеистическое учение. Являясь своеобразной религиозной формой социального протеста народных масс, богомильская ересь развивала дуалистическое учение о господстве в мире двух равновеликих сил —добра-Бога и зла-дьявола. Порождением этих двух сил является человек, имеющий божественное—духовное — начало и дьявольское — материальное. В связи с этим, утверждали богомилы, каждый человек должен вести непрестанную борьбу с материальными началами жизни — источниками зла — во имя торжества духа. Они проповедовали воздержание, нравственное самоусовершенствование.
Дуалистические воззрения богомилов отразились в целом ряде апокрифов, которые благодаря своей конкретности, яркой образности приобрели большую популярность на Руси. Одно из таких апокрифических сказаний зафиксировано «Повестью временных лет» под 1071 г., где в уста языческого волхва вложен рассказ о сотворении человека.
С дуалистическими богомильскими представлениями связан апокриф «Како бог сотвори Адама». Конкретизируя библейскую легенду, апокриф изображает Бога и дьявола как силы равновеликие, хотя основным творцом человека выступает Бог. Если, согласно рассказу книги «Бытие», Бог создает человека из персти земной по своему образу и подобию и сам процесс творения происходит мгновенно, то в апокрифе творение человека длится определенное время, поскольку бог создает его из 8 частей: он берет от земли тело, от камня — кости,
от моря — кровь, от солнца — очи, от облака —мысли, от света — свет, от ветра —дыхание, от огня — тепло. В данном перечне отражается поэтическая образность народного мышления. Здесь каждая «часть» содержит метафору, правда, еще не развернутую.
В процессе творения дьявол стремится всячески напакостить Богу. Воспользовавшись отсутствием последнего, дьявол измазал тело Адама своими нечистотами. Когда Бог из этих нечистот создал собаку и оставил ее охранять свое творение, дьявол, не решаясь подойти близко (он боится собаки!), истыкал тело Адама деревом. Этот поступок он оправдывает вящей пользой самого Бога. Наделив человека 70 недугами, дьявол позаботился о том, чтобы человек никогда не забывал о своем творце. Какое верное жизненное наблюдение! Ведь человек, как правило, «поминает» Бога тогда, когда впадает в недуг, когда ему приходится тяжко.
Так в апокрифе библейская легенда приобрела конкретное звучание и, конечно, была более доходчива для вчерашнего язычника, чем сухой, лаконичный рассказ канонического писания.
Большинство ветхозаветных апокрифов входило в состав «Палеи» (в переводе с греческого значит «старая») — сборника ветхозаветных рассказов. Здесь был помещен ряд апокрифических сказаний, посвященных Аврааму, Мельхиседеку, Иосифу, а также царю Соломону.
Имя Соломона пользовалось большой популярностью у народов Ближнего Востока, где, очевидно, и сложились основные апокрифические легенды. На Руси рано были известны «Сказание о Соломоне и Китоврасе», «Суды царя Соломона», «Соломон и царица Южская» (Савская).
«Сказание о Соломоне и Китоврасе» повествует о том, как Соломон заставил служить себе демоническое существо: получеловека-полуконя Китовраса (в такой транскрипции было передано на Руси греческое слово «кентавр»). При строительстве Иерусалимского храма Соломон не может обойтись без помощи Китовраса: только он может научить его, как обрабатывать камень без применения железа. И Китоврас, хитро пойманный боярами Соломона, помогает добыть «шамир» — алмаз, которым и обтесывают камни, возводя «святая святых».
В апокрифе сопоставляются два героя: Соломон и Китоврас. И хотя Китоврас — существо демоническое, наделенное необыкновенной силой, он не уступает в мудрости Соломону, ему не чужды человеческие качества — доброта, сострадание. Именно Китоврас является главным действующим лицом апокрифа, тогда как Соломону принадлежит довольно пассивная роль. В «Сказании» дается ряд афористических нравоучительных сентенций, близких к народным пословицам: «Всяк пъяй вино не умудряеть...», «мягко слово кость ломит, а жестоко слово гнев вздвизает».
По-видимому, «Сказание о Соломоне и Китоврасе» было известно на Руси уже в XI — начале XII в.
Как установил А. Н. Веселовский, славянские сказания о Соломоне и Китоврасе близки к талмудическому апокрифу о Соломоне и Асмодее, который восходит к иранской, а далее к индийской легенде. Но, очевидно, в основу славянских сказаний был положен не сохранившийся до наших дней византийский текст, где Асмодея заменил Кентавр.
На Руси пользовались популярностью также апокрифические сказания о судах Соломона, где русского читателя привлекал образ мудрого судьи, справедливо разрешавшего преимущественно гражданские тяжбы. Апокриф «Соломон и царица Южская» был посвящен рассказам об испытании Семирамидой мудрости Соломона.
К новозаветным апокрифам относятся Евангелия Никодима, Иакова и Фомы. Они как бы дополняли канонические Евангелия, сообщая ряд подробностей, связанных с родителями Богоматери Иоакимом и Анной, рождением Христа и его детскими годами, его «страстями».
К новозаветным апокрифам относится «Сказание Афродитиана о чуде в Персидской земле». Оно подчеркивало закономерность и неизбежность смены язычества новой христианской религией, в результате чего наступило «окончание чести идолам». Эта идея была весьма актуальной для Руси XI — начала XII в., где пережитки язычества все еще были значительны.
Большой интерес для древнерусского читателя представляли апокрифы эсхатологические, развертывавшие фантастические картины потусторонней жизни, конечных судеб мира. Эти апокрифы являлись действенным средством воспитания и пропаганды новой христианской морали, конкретизировали христианскую идею воздаяния в «веке будущем» за соответствующие поступки в земной жизни.
К эсхатологическим апокрифам относятся «Павлове видение», «Сказание о Макарии Римском», «Откровение» Мефодия Патарского и особенно популярное «Хождение Богородицы по мукам».
Сюжет «Хождения» довольно прост: Богородица в сопровождении архангела Михаила посещает ад и в своем «путешествии» по аду является свидетельницей разнообразных мучений грешников. Адские мучения изображаются весьма конкретно, при этом последовательно проводится мысль о воздаянии на том свете за грехи. Не веровавшие в Троицу погружены в страшную тьму. Так реализуется метафорический образ «языческой тьмы». Характерно, что древнерусский текст апокрифа помещает сюда и тех, кто при жизни своей боготворил солнце, месяц, землю и воду, зверей и гадов, кто верил в Трояна, Хорса, Белеса и Перуна.
К раскаленным железным крючьям подвешены за зуб сплетники, за язык — клеветники, за ноги — развратники, из их уст исходят змеи, терзающие их же тела. Ленивцы, любители поспать, пригвождены в аду к раскаленным кроватям. Нарушители клятв, дети, проклятые своими родителями, людоеды погружены в зависимости от тяжести совершенного греха в огненную реку: одни по пазуху, другие по шею, а третьих огненные волны скрывают с головой. При этом ад, расположенный глубоко под землею, имеет, как утверждает апокриф, свою географию: север, юг и запад.
Картины адских мучений, которые рисует «Хождение», ярки и конкретны. Они отличаются от абстрактных обобщенных представлений канонического «писания», говорившего только, что грешников на том свете ожидает «мраз», «скрежет зубов», «червь неусыпный».
Форма «Хождения», т. е. путешествия, давала возможность свободно варьировать адские мучения в зависимости от той социальной среды, в которую попадал апокриф. Так, в народной демократической среде апокриф пополнялся новыми картинами адских мучений жестоких и немилостивых бояр и боярынь, злых князей, царей и патриархов, приказчиков и сенных ключниц.
Конкретными человеческими качествами наделена в «Хождении» Богородица: это женщина-мать, глубоко сочувствующая мукам и страданиям людским, ее сердце преисполнено любви и жалости к мучающимся грешникам, она сама готова разделить их муки и спешит прийти им на помощь. Только тех, кто предал и распял ее сына, не в состоянии простить ее материнское сердце.
Богородица противопоставлена в апокрифе жестокому, равнодушному к человеческим скорбям Богу. Он суров и безучастен к страданиям грешников. Трижды приходится Богородице совместно со всем небесным воинством умолять непреклонного, жестокого Бога. И только на третий раз соглашается он послать своего сына — Христа «явить свое лицо грешникам», и Христос дает грешникам покой от великого четверга до пятидесятницы (восемь недель).
Апокриф резко расходился с канонической церковной литературой в трактовке божеской справедливости, любви и милосердия.
Таким образом, занимательность рассказов, яркость, конкретность и образность изложения, близость фольклору способствовали популярности апокрифической литературы. Постепенно вбирая в себя черты русской действительности, некоторые апокрифические сказания становились достоянием фольклора, бытовали в виде устных легенд, духовных стихов.
Историческая и «естественнонаучная» литература.Выработке новых христианских воззрений на природу, историческую жизнь народов способствовал перевод византийских хроник, «естественнонаучных» сочинений.
Особой популярностью на Руси пользовалась хроника Георгия Амартола, созданная в IX в. и дополненная Симеоном Логофетом в X в. Изложение событий «мировой» истории здесь начиналось от сотворения мира и включало историю древнееврейскую и, как ее продолжение, византийскую. Излагая события византийской истории, доведенной до 948 г., Георгий Амартол и Симеон Логофет большое внимание уделяли церковной жизни. Трактовка исторических событий давалась с религиозно-дидактической, провиденциалистской точки зрения. Хроника знакомила русского читателя с событиями мировой истории, служила и назидательным чтением. Ее материалы использовались русскими летописцами для уяснения места и судеб Русской земли в «мировой» истории.
Меньшей популярностью пользовались на Руси хроника Иоанна Малалы (VI в.) и хроника Георгия Синкелла (VIII в.); изложение событий в последней было доведено до императора Диоклетиана (III в.). В обеих хрониках преобладал мирской элемент. Георгий Синкелл включил в свою хронику много языческих мифологических рассказов и почти не касался событий церковной жизни.
В XI—XII вв. путем обработки хроник Георгия Амартола и Иоанна Малалы на Руси была создана первая редакция «Еллинского и Римского летописца», вторая редакция которого (XIII в.) явилась основой древнерусских хронографов.
Своеобразной средневековой «естественнонаучной» энциклопедией были «Шестоднев» и «Физиолог». Сообщая сведения о растительном мире и животном царстве, эти произведения включали много баснословного, фантастического и вместе с тем поэтического.
Так, например, «Физиолог» сообщал о чудесной птице феникс, превосходящей своей красотой павлина и всех пернатых. Она носит на своей главе венец и «сапогы на ногу, якоже царь». Живет эта прекраснейшая птица в Индии близ Солнечного града. В течение пятисот лет лежит она на кедрах ливанских без всякой пищи. Тогда звонит в колокол иерей Солнечного града, и при его звоне слетает феникс на землю и входит к священнику в церковь, садится на ступени алтаря и превращается в пепел. Наутро же священник, придя в церковь, находит там вновь возродившуюся из пепла птицу. Описывает «Физиолог» и фантастического зверя единорога, который подобен «козляти» и очень кроток, но охотник не может приблизиться к нему, потому что единорог очень силен, имея один рог посередине головы. А вот птица «сирин» — «до чресл» образ человеческий, а хвост гусиный. Своим «благоглаголанием и благословесием возжигает сердца беззлобных».
«Физиолог» не ограничивается простым описанием животных, он дает символическое толкование их свойств. Так, феникс — это образ праведника, свидетельство воскресения Христа.
Описываемые свойства животных «Физиолог» объясняет как определенные состояния человеческой души.
Образ единомужней горлицы — идеал супружеской верности и любви: потеряв любимого или любимую, горлица удаляется в пустынное место, где на сухом древе оплакивает невозвратимую утрату. Трухлявое дерево, которое долбит дятел, устраивая внутри себе гнездо,— символ душевной слабости человека, этой слабостью и пользуется дьявол, который овладевает душой и там возгнездится.
С устройством мироздания древнерусских людей знакомила «Христианская топография» Космы Индикоплова (плавателя в Индию). Сочинение этого монаха, в прошлом александрийского купца, совершившего путешествие на Восток (VI в. н. э.), было известно на Руси в XI—XII вв. Косма считает, что только «божественное писание» дает истинное представление об устройстве Вселенной. Центр Вселенной — земля. Это прямоугольная плоскость, длина которой вдвое больше ширины, ибо такой формы был устроен Моисеем престол в святая святых,— этот престол и являл собой образ земли. Земля утверждена на своем основании, и она неподвижна. Плоскость земли со всех сторон омывается океаном. За его пределами находится еще земля, где был рай. Край этой земли поднимается высокой стеной, которая, закругляясь, образует видимое небо, или небесную твердь. Здесь укреплены небесные светила, которыми управляют особые ангелы, следящие за сменой дня и ночи, собирающие в трубы воду морскую и низводящие ее на землю дождем. Видимое небо, или твердь небесная, скрывает за собой невидимые небеса, где на седьмом небе пребывает сам Господь Бог.
К концу XII в. был переведен сборник афоризмов, собранных из книг «священного писания», творений «отцов церкви», книг античных философов. Поскольку эти изречения собирались с большим старанием, как пчела собирает нектар, и таким нектаром была извлеченная из книг мудрость, то и сборник этот получил название «Пчелы». Основная цель его была дидактическая: в афористической форме дать нормы христианско-феодальной этики. Русскими книжниками «Пчела» использовалась в качестве источника афоризмов, которыми они подкрепляли свои мысли. В то же время они дополняли «Пчелу» новыми афоризмами, взятыми из произведений древнерусской литературы, а также их «мирских притч», т. е. народных пословиц.
Итак, возникновение древнерусской литературы было вызвано потребностями политической и духовной жизни древнерусского государства. Опираясь на устное народное творчество и усваивая художественные традиции христианской литературы, русские писатели середины IV — начала XII в. создают самобытные произведения.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1. Каковы исторические предпосылки возникновения древнерусской литературы?
2. Роль фольклора и византийской книжности в формировании древнерусской литературы.
3. Какой круг византийской литературы бытовал на Руси в XI—XII вв.?
4.Каковы философские основы древнерусской литературы?
5. Что такое апокрифы, какова их классификация?
6. Своеобразие идейно-художественного содержания апокрифов «Сказание о Соломоне и Китоврасе» и «Хождение Богородицы по мукам».
7. Какие произведения византийской естественнонаучной, исторической литературы были переведены на древнеславянский язык?
ЛИТЕРАТУРА КИЕВСКОЙ РУСИ
(СЕРЕДИНА XI - ПЕРВАЯ ТРЕТЬ XII вв.)
Первые произведения оригинальной древнерусской литературы, дошедшие до нас, относятся к середине XI столетия. Их создание обусловлено ростом политического, патриотического сознания раннефеодального общества, стремящегося упрочить новые формы государственности, утвердить суверенность Русской земли. Обосновывая идеи политической и религиозной самостоятельности Руси, литература стремится закрепить новые формы христианской этики, авторитет власти светской и духовной, показать незыблемость, «вечность» феодальных отношений, норм правопорядка.
Основные жанры литературы этого времени исторические: предание, сказание, повесть — и религиозно-дидактические: торжественные слова, поучения, жития, хождения. Исторические жанры, опираясь в своем развитии на соответствующие жанры фольклора, вырабатывают специфические книжные формы повествования «по былинам сего времени». Ведущим жанром становится историческая повесть, основывающаяся на достоверном изображении событий. В зависимости от характера отражаемых в повестях событий они могут быть «воинскими», повестями о княжеских преступлениях и т. д. Каждый вид исторических повестей приобретает свои специфические стилистические особенности.
Центральным героем исторических повестей и сказаний является князь-воин, защитник рубежей споен страны, строитель храмов, ревнитель просвещения, праведный судия своих подданных. Его антипод — князь-крамольник, нарушающий феодальный правопорядок подчинения пассата своему сюзерену, старшему в роде, ведущий кровопролитные междоусобные воины, стремящийся добыть себе власть силой.
Повествование о добрых и злых деяниях князей опирается на свидетельства очевидцев, участников событий, устные предания, бытовавшие в дружинной среде.
Исторические понести и сказания не допускают художественного вымысла н современном значении этого слова. Факты, изложенные и них, документированы, прикреплены к точным датам, соотнесены с другими событиями.
Исторические жанры древнерусской литературы, как правило, бытуют не отдельно, а в составе летописей, где принцип погодного изложения давил возможность включать в нее разнообразный материал: погодную запись, сказание, повесть. Эти исторические жанры были посвящены важнейшим событиям, связанным с военными походами, борьбой против внешних врагов Руси, строительной деятельностью князя, усобицами, необычными явлениями природы—небесными знамениями. В то же время летопись включала и церковную легенду, элементы жития и даже целые жития, юридические документы.
Одним из древнейших дошедших до нас величайших исторических и литературных памятников второй половины XI —начала XII столетия является «Повесть временных лет».
«ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ»
«Повесть временных лет» — выдающийся исторический и литературный памятник, отразивший становление древнерусского государства, его политический и культурный расцвет, а также начавшийся процесс феодального дробления. Созданная в первые десятилетия XII в., она дошла до нас в составе летописных сводов более позднего времени. Самые старшие из них —Лаврентьевская летопись — 1377 г., Ипатьевская, относящаяся к 20-м годам XV в., и Первая Новгородская летопись 30-х годов XIV в.
В Лаврентьевской летописи «Повесть временных лет» продолжена северорусской Суздальской летописью, доведенной до 1305 г., а Ийатьевская летопись помимо «Повести временных лет» содержит летопись Киевскую и Галицко-Волынскую, доведенную до 1292 г.
Все последующие летописные своды XV—XVI вв. непременно включали в свой состав «Повесть временных лет», подвергая ее редакционной и стилистической переработке.
Формирование летописи.Г и п о т е з а А. А. Ш а х м a m о в а. История возникновения русской летописи привлекала к себе внимание не одного поколения русских ученых, начиная с В. Н. Татищева. Однако только А. А. Шахматову, выдающемуся русскому филологу, в начале нынешнего столетия удалось создать наиболее ценную научную гипотезу о составе, источниках и редакциях «Повести временных лет». При разработке своей гипотезы А. А. Шахматов блестяще применил сравнительно-исторический метод филологического изучения текста. Результаты исследования изложены в его работах «Разыскания о древнейших русских летописных сводах» (СПб., 1908) и «Повесть временных лет», (Т. 1. Пг., 1916).
В 1039 г. в Киеве учредили митрополию —самостоятельную церковную организацию. При дворе митрополита был создан «Древнейший Киевский свод», доведенный до 1037 г. Этот свод, предполагал А. А. Шахматов, возник на основе греческих переводных хроник и местного фольклорного материала. В Новгороде в 1036 г. создается Новгородская летопись, на ее основе и на основе «Древнейшего Киевского свода» в 1050 г. возникает «Древний Новгородский свод». В 1073 г. монах Киево-Печерского монастыря Никон Великий, используя «Древнейший Киевский свод», составил «Первый Киево-Печерский свод», куда включил также записи исторических событий, происшедших после смерти Ярослава Мудрого (1054).
На основании «Первого Киево-Печерского свода» и «Древнего Новгородского свода» 1050 г. создается в 1095 г. «Второй Киево-Печерский свод», или, как его сначала назвал Шахматов, «Начальный свод». Автор «Второго Киево-Печерского свода» дополнил свои источники материалами греческого хронографа, Паремийника, устными рассказами Яна Вышатича и житием Антония Печерского.
«Второй Киево-Печерский свод» и послужил основой «Повести временных лет», первая редакция которой была создана в 1113 г. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором, вторая редакция — игуменом Выдубицкого монастыря Сильвестром в 1116 г. и третья — неизвестным автором — духовником князя Мстислава Владимировича.
Первая редакция «Повести временных лет» Нестора основное внимание в повествовании об исторических событиях конца XI — начала XII в. уделяла великому киевскому князю Святополку Изяславичу, умершему в 1113 г. Владимир Мономах, став после смерти Святополка великим киевским князем, передал ведение летописи в свой вотчинный Выдубицкий монастырь. Здесь игумен Сильвестр и осуществил редакторскую переработку текста Нестора, выдвинув на первый план фигуру Владимира Мономаха. Несохранившийся текст первой Нестеровой редакции «Повести временных лет» А. А. Шахматов реконструирует в своей работе «Повесть временных лет» (Т. 1). Вторую редакцию, по мнению ученого, лучше всего сохранила Лаврентьевская летопись, а третью — Ипатьевская.
Гипотеза А. А. Шахматова, столь блестяще восстанавливающая историю возникновения и развития начальной русской летописи, однако, пока остается гипотезой. Ее основные положения вызвали возражения В. М. Истрина.
Он считал, что в 1039 г. при дворе митрополита-грека путем сокращения хроники Георгия Амартола возник «Хронограф по великому изложению», дополненный русскими известиями. Выделенные из «Хронографа» в 1054 г., они составили первую редакцию «Повести временных лет», а вторая редакция создана Нестором в начале второго десятилетия XII в.
Гипотеза Д. С. Лихачева. Интересные уточнения гипотезы А. А. Шахматова сделаны Д. С. Лихачевым. Он отверг возможность существования в 1039 г. «Древнейшего Киевского свода» и связал историю возникновения летописания с конкретной борьбой, которую пришлось вести Киевскому государству в 30—50-е годы XI столетия против политических и религиозных притязаний Византийской империи. Византия стремилась превратить русскую церковь в свою политическую агентуру, что угрожало самостоятельности древнерусского государства. Притязания империи встречали активный отпор великокняжеской власти, которую в борьбе за политическую и религиозную самостоятельность Руси поддерживали широкие массы населения. Особого напряжения борьба Руси с Византией достигает в середине XI в. Великому князю киевскому Ярославу Мудрому удается высоко поднять политический авторитет Киева и Русского государства. Он закладывает прочные основы политической и религиозной самостоятельности Руси. В 1039 г. Ярослав добился учреждения в Киеве митрополии. Тем самым Византия признала известную самостоятельность русской церкви, хотя во главе ее оставался митрополит-грек. Кроме того, Ярослав добивался канонизации Ольги, Владимира и своих братьев Бориса и Глеба, убитых Святополком в 1015 г. В конце концов в Византии вынуждены были признать Бориса и Глеба русскими святыми, что явилось торжеством национальной политики Ярослава. Почитание этих первых русских святых приобрело характер национального культа, оно было связано с осуждением братоубийственных распрей, с идеей сохранения единства Русской земли.
Политическая борьба Руси с Византией переходит в открытое вооруженное столкновение: в 1050 г. Ярослав посылает войска на Константинополь во главе со своим сыном Владимиром. Хотя поход Владимира Ярославича и закончился поражением, Ярослав в 1051 г. возводит на митрополичий престол русского священника Илариона.
В этот период борьба за самостоятельность охватывает все области культуры Киевской Руси, в том числе и литературу. Д. С. Лихачев указывает, что летопись складывалась постепенно, в результате возникшего интереса к историческому прошлому родной земли и стремления сохранить для будущих потомков значительные события своего времени.
Исследователь предполагает, что в 30—40-е годы XI в. по распоряжению Ярослава Мудрого была произведена запись устных народных исторических преданий, которые Д. С. Лихачев условно называет «Сказания о первоначальном распространении христианства на Руси». В состав «Сказания» входили предания о крещении Ольги в Царьграде, о смерти двух мучеников-варягов, об испытании вер Владимиром и его крещении. Эти предания носили антивизантийский характер. Так, в сказании о крещении Ольги подчеркивалось превосходство русской княгини над греческим императором. Ольга отвергла притязания императора на свою руку, ловко «переклюкав» (перехитрив) его. Сказание утверждало, что русская княгиня не видела особой чести в предлагаемом ей браке. В своих отношениях с греческим императором Ольга проявляет чисто русскую смекалку, ум и находчивость. Она сохраняет чувство собственного достоинства, отстаивая честь родной земли.