Последние годы жизни Петра I
Превращение России в великую державу, провозглашение её империей повлекло за собой ряд новых внешнеполитических шагов России. У великой державы проснулся великий аппетит. Так, у России все больше разгорается интерес к юго-восточному направлению, Каспийскому побережью, овладению путями в богатые восточные страны, в Индию, Китай, а также к важному ключу на этих путях – Кавказскому перешейку.
Этот район привлекал внимание не только России, но и Персии и Турции. Именно соперничество с этими державами развернулось здесь вскоре после заключения Ништадского мира.
Положение осложнялось ещё и тем, что в это время Персия переживала тяжелый политический кризис. Центральная власть здесь ослабела. Распад Персии мог привести к её захвату Турцией, что грозило созданием на юге России мощного мусульманского пояса.
Все это привело Россию к необходимости начать войну с Персией, чтобы оторвать от нее жизненно важные в торговом и стратегическом отношении районы, не дожидаясь, пока они будут захвачены турецким султаном.
Летом 1722 г. на юг двинулись гвардейские полки и конница во главе с 50-летним царем. По Волге в Каспийское море направилась волжская флотилия во главе с генерал-адмиралом Ф. М. Апраксиным. Всего в поход выступило около 50 тысяч человек, не считая татарской и калмыцкой конницы.
Отплыв из Астрахани в изматывающую июльскую жару, русские высадились на берег Каспия недалеко от Дербента. Петр вступил на берег первым: его на доске перенесли туда четыре дюжих гребца, так как из-за мелководья шлюпка не могла подойти вплотную к берегу.
Первые же стычки с окрестными князьями закончились их поражением. Дербент открыл ворота царю.
После этого Петр возвратился в Астрахань, а русские полки продолжали свое победное шествие. Они овладели городами по реке Куре. На южном берегу Каспия десант захватил крупный город Решт. Потом настала очередь Баку. Одновременно турки овладели всей Грузией и стали угрожать персидским границам. Наконец Персия запросила мира.
В сентябре 1723 г. в Петербурге был заключен мирный договор, по которому между Россией и Персией восстанавливались дружеские отношения, а Россия обязывалась защищать целостность и безопасность Персии. Выполняя его условия, русские войска участвовали в отражении наступления афганцев. Персия уступала России свои провинции Дагестан, Ширван, Гилян, Мазендаран, Астрабад с городами Баку и Дербент. Россия начала овладевать юго-западным и южным побережьем Каспийского моря. Турция согласилась признать эти завоевания в ответ на согласие России признать её завоевания в Закавказье.
Так на своих юго-восточных рубежах Россия включилась в большую имперскую политику.
Персидский поход стал последним крупным военным мероприятием Петра. Вернувшись в Петербург, царь с каждым днем чувствовал себя все хуже.
К концу первой четверти XVIII в. это был уже глубоко больной человек. Во многом его здоровье было надломлено личными невзгодами – заговором царевича Алексея, смертью маленького наследника Петра.
Петр давно уже страдал от урологического заболевания, лечился, ездил на минеральные воды. Но болезнь с каждым месяцем обострялась. Все большее время Петр проводил в постели, но когда ему становилось легче, он вновь становился все таким же деятельным, активным, требовательным – ехал в Сенат, посещал верфи и стройки, работал над новыми указами, грозил ленивым и непослушным.
В начале 1724 г. Петр провел грандиозную церемонию коронации своей супруги Екатерины Алексеевны. Этим царь как бы определял свой выбор преемницы на основании только что принятого закона о престолонаследии, хотя нигде об этом официально не заявлял, так как не помышлял о близкой кончине. Екатерина была в течение долгих лет его надежным другом, разделяла все его радости и тревоги, была постоянно в курсе всех его дел и начинаний.
Тем более неожиданной для Петра оказалась связь Екатерины с придворным – красавцем Вильямом Монсом, братом его прежней возлюбленной Анны. Об этом царь узнал через полгода после коронационных торжеств. Монс был допрошен и казнен. Петр не преминул провезти жену в карете мимо того места, где торчала на колу голова Монса. Ни один мускул не дрогнул на лице императрицы.
После этого отношения между супругами резко обострились. Однако времени что-то изменить у Петра уже не было. Вскоре после этого царь слег окончательно, но даже в постели продолжал свою кипучую деятельность. В ночь на 8 января он скончался. До сих пор его последние мгновения покрыты тайной. Около постели умирающего Петра находились уже враждебная ему жена, многократно битый его дубинкой и попавший в опалу Меншиков. Что они могли предпринять – неизвестно. Существует версия и о том, что царь будто бы написал слабеющей рукой: «Отдайте все...» Кому? Это осталось неизвестно. А может быть, его последнее распоряжение было уничтожено?
Личность Петра. Петр I поражал современников личными качествами. Поражает он и нас, потомков. До сих пор приходится удивляться богатству и одаренности его натуры, противоречивости и в то же время цельности этого человека и правителя.
Это был двухметровый гигант со стройной фигурой, порывистыми движениями, правильными и резкими чертами лица, большими выразительными глазами и темными курчавыми волосами, не любящими парика.
Получив в детстве и юности плохое и несистематическое образование, он жадно учился всю жизнь. Учился всему, что считал для себя полезным и нужным как для человека и правителя огромной и отсталой страны. Образовывая и меняя Россию, Петр постепенно менялся и сам. В конце концов он стал одним из самых образованных и умелых людей своего времени.
Он стал поистине первым российским энциклопедистом, который овладел многими науками и ремеслами: законотворец, полководец и флотоводец, дипломат, писатель, историк, географ и картограф, плотник, токарь. Этот список можно было бы продолжить.
На первый план в своей жизни он выносил дело, конкретный результат, конкретные достижения. Поэтому чем больше он добивался как государь, тем меньше заботился о внешних, формальных сторонах жизни: не терпел пышных церемоний, сопровождающей свиты, официальных царских нарядов. Человеку, глубоко занятому делом, творчеством, не нужны внешние знаки отличия, славословия и лесть. Видавший виды кафтан, скромная шляпа, поношенные ботфорты, порой заштопанные императрицей чулки – в таком виде привыкли видеть Петра и представители знати, и матросы, солдаты, купцы, ремесленники. Равнодушен он был к изысканной пище. Ел быстро, всегда второпях.
Ценя полезное время, Петр не выносил, когда его отвлекали от дел по пустякам. Он говорил: «Доступ до меня свободен, лишь бы не отягощали меня только бездельством и не отнимали бы времени напрасно, которого всякий час мне дорог». Свой рабочий день он начинал в 3–4 часа утра, затем успевал присутствовать в Сенате и коллегиях, поработать в Адмиралтействе, постоять дома за токарным станком, объехать петербургские стройки, а вечером сходить в гости и встретиться с нужными людьми.
Но при этом Петр считал, что если Бог дал ему безграничную власть в стране (а он глубоко верил в Бога, хотя и равнодушно относился к церковным службам и церковникам), то именно он, царь, знает, что нужно народу и государству, а его указы содержат лишь безусловное добро и обязательны для исполнения подданными. Все же противники его воли, плохие исполнители его указов, как он говорил, – «злодеи мои и Отечества».
Человек "от природы незлой и даже склонный к добрым поступкам, очень простой в быту, довольствовавшийся самыми скромными покоями, во всем, что касалось долга и служения государству, был нетерпим и жесток к людям. Здесь для него не существовало таких понятий, как человеческие слабости, личные склонности. Человеческая индивидуальность для него как бы отсутствовала. На людей, включая ближайших помощников, он смотрел как на орудие достижения собственных целей, как на винтики огромной государственной машины. Поэтому простой в обращении, доступный для людей разных сословий, он мгновенно превращался в абсолютного монарха, деспота, жестокого тирана, едва речь заходила об интересах государства, об исполнении указов и предначертаний царя.
Не случайно к концу жизни Петр оказался в полном одиночестве. И даже те, кто собрался у его постели в ночь на 28 января 1725 г., уже не были ни его почитателями, ни его союзниками.
Глава 4. ЭПОХА ДВОРЦОВЫХ ПЕРЕВОРОТОВ