Спасители отечества и путь к абсолютной монархии
В этот критический момент свое слово сказали широкие слои народа. Но не та крестьянская и холопья беднота, которая стремилась сломать сложившуюся феодальную систему, не дав взамен ничего, разрушить страну, разграбить её, нажиться на её горе, используя лозунг многочисленных самозванцев. Поднялись к активной патриотической деятельности средние слои России: в первую очередь зажиточное посадское население городов, купечество, ремесленники, дворянство, государственные крестьяне, казачество, оставшееся не у дел после гибели Лжедмитрия II, значительная часть бояр и князей, кто не был связан ни с одним самозванцем, ни с поляками, ни с Шуйским, ни с «семибоярщиной».
Во главе этого патриотического движения встал несгибаемый старик патриарх Гермоген. Он проклял всех пособников поляков, призвал русское население не подчиняться Владиславу, поскольку поляки не выполнили ни одного из условий договора. Он ратовал за царя из числа русских боярских православных родов. Обращения патриарха стали распространяться по всем русским городам. И сами города вновь ссылаются между собой грамотами. Из осажденного Смоленска писали в Москву, из Ярославля – в Казань, из Нижнего Новгорода – в Рязань. В этих грамотах жители городов призывали друг друга: «Стоять за православную веру и за Московское государство, королю польскому креста не целовать, не служить ему... Московское государство от польских и литовских людей очищать. И кто с ними против Московского государства станет, против всех биться неослабно».
Первой поднялась Рязань во главе с Прокопием Ляпуновым, следом встали другие города. С начала 1611 г. из городов отряды шли к Москве со всех сторон. Туда же двигались и казацкие отряды во главе с атаманом Иваном Заруцким и князем Дмитрием Трубецким, служившим некоторое время назад тушинскому самозванцу. Вместе эти силы сформировали первое народное ополчение, целью которого стало освобождение Москвы от поляков. Во главе ополчения встал Совет всей земли, который напоминал прежние земские соборы. Возглавляли его вожди ополчения.
Но казаки имели в этом движении собственный интерес. Они призывали под свои знамена крепостных людей и обещали им свободу. Это не совпадало с интересами дворян, и чуть позже эти разногласия проявились.
Вскоре отряды ополчения подошли к Москве. Народ столицы с радостью ждал освободителей. Люди вооружались, кто чем мог, готовились к схватке. Но и поляки вместе с боярами готовились к обороне. Патриарха Гермогена схватили и заточили в темницу, на хлеб и воду; у населения изымали оружие, отнимали даже топоры у плотников и ножи, чтобы люди не использовали их в бою, установили на крепостных стенах пушки. И все же окончательно запугать москвичей полякам и поддерживающим их боярам не удалось: 19 марта в столице вспыхнуло восстание. Его возглавили воеводы, тайно пробравшиеся в Москву из ополченского лагеря. Среди них был и князь Д. М. Пожарский, организовавший сопротивление на Сретенке. Повстанцы перегородили улицы столами, скамьями, бревнами, стреляли из-за них в поляков и немецких наемников. Пожарский отбил все атаки врагов, построил острожек невдалеке от второй черты укрепления Москвы Китай-города и оборонял его вместе с русскими пушкарями.
Тогда поляки решили задушить восстание огнем. Москву запалили с разных концов. Москвичи пытались сбить пламя, уничтожать поджигателей, но это не удавалось. Сильный ветер разметал огонь по всей Москве. Пылал центр, загорелось Замоскворечье. В дыму и огне поляки продолжали избивать москвичей, окружили и подожгли острожек Пожарского. Израненного князя соратники вынесли из боя и отправили в Троице-Сергиев монастырь. Оттуда смелого воеводу увезли в его вотчину – село Мугреево, что находилось в лесах под Нижним Новгородом.
Первое ополчение подошло к уже покоренному, задавленному, выжженному городу. Ополченцы начали сражение за овладение им.
К началу лета из-под Смоленска пришло известие о его падении. Штурмы не давали результата, и тогда пушечными ядрами поляки пробили брешь в слабой части стены, которая была указана одним предателем. Через пролом они пошли на приступ. Защитников в городе оставалось мало. Голод, жесточайшая цинга, потери убитыми и ранеными сократили их число, и все же весь день гарнизон мужественно отстаивал каждую улицу, каждый дом. Раненый воевода Шеин был захвачен в плен. Оставшиеся защитники и жители Смоленска, не желая сдаваться неприятелю, заперлись в соборе Святой Богородицы и взорвали себя. Это было 3 июля 1611 г.
Пользуясь отвлечением всех русских сил на освобождение Москвы, шведы захватили Новгород и новгородские земли. Они заставили новгородскую верхушку во главе с митрополитом заключить с ними договор о поддержке в качестве будущего русского царя шведского принца.
Для руководства освободительным движением первое ополчение выбрало правительство в составе князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого, предводителя казаков Ивана Мартыновича Заруцкого и воеводы Прокопия Петровича Ляпунова. Совет всей земли принял «Приговор», который определил ближайшие задачи движения. В первую очередь в «Приговоре» шла речь об интересах бояр-вотчинников и дворян-помещиков, о жалованье дворянству. В то же время «Приговор» предлагал убрать казацкие отряды из городов России, запретить казакам грабить и убивать людей, а в случае продолжения их разбоев и грабежей «казнить смертью». Уже это, а также то, что «Приговор» запрещал казакам занимать различные должности в земском управлении, взбудоражило их. Особенную же злобу вызвал пункт о сыске и возвращении к вотчинникам и помещикам беглых крестьян – ведь многие из них были в казацком лагере.
Кроме того, обострились и личные отношения между вождями первого ополчения. Ляпунов стремился играть в нем ведущую роль. Казаки несколько раз приглашали Ляпунова для объяснений по всем спорным вопросам, но он пришёл лишь после третьего приглашения. Горячий разговор закончился трагически. Казаки бросились на Ляпунова и зарубили его саблями.
Теперь дворяне остались без предводителя, их стан начал распадаться.
Но у первого ополчения ещё хватило сил осенью и зимой предпринять две попытки овладения Москвой. В сентябре, узнав о наступлении корпуса Ходкевича, ополченцы начали артиллерийский обстрел города, ворвались в Китай-город, но пушечный огонь с крепостных стен остановил их. Однако теперь кольцо осады вплотную пододвинулось к Кремлю. И лишь подход польских войск к Москве спас засевших там поляков. Ополченцы вынуждены были отвлечь силы на борьбу с Ходкевичем, и кремлевский гарнизон был спасен.
Сражение между ополченцами, в первую очередь казаками Заруцкого и корпусом Ходкевича, не дало перевес ни одной из сторон. Поляки отступили. Положение осажденных становилось тяжелым. Не хватало продовольствия, боеприпасов. Но их защищали мощные кремлевские стены. К зиме 1611 г. первое ополчение окончательно распалось.
И все-таки идея народного сопротивления не умерла. Она поднималась из глубин народа, её представляли люди разного общественного положения и достатка, те, кому судьба Родины была дороже личных привилегий, чинов, земель и золота.
Ведущая роль в мобилизации сил народа на борьбу с иноземными захватчиками, за возрождение российской государственности в это время принадлежала Русской православной церкви, в первую очередь патриарху Гермогену и монахам Троице-Сергиева монастыря. Из кремлевской темницы, тайком, через верных людей Гермоген посылал грамоты, которые распространялись по всей Русской земле. «Везде говорите именем моим», – писал он, призывая восстать против польских захватчиков за воссоздание государства под скипетром русского православного царя.
Новое движение за возрождение российского государства зародилось в Нижнем Новгороде, большом торговом и ремесленном городе, занимавшем ключевые стратегические позиции в Среднем Поволжье. Здесь после получения призывов патриарха и троицких монахов осенью 1611 г. горожане стали собираться на сходки, где все чаще раздавались призывы к спасению русского государства и православной веры. Безусловным лидером зарождавшегося движения стал уже немолодой нижегородский посадский житель, земский староста, торговец мясом Кузьма Минич Минин.
Он давно уже завоевал в городе репутацию честного, неподкупного, справедливого человека, радетеля за общее дело. Именно такие качества требовались для сплочения народа в обстановке полного разложения правящей верхушки, анархии, самозванчества, казацких грабежей.
В главном соборе Нижнего Новгорода Кузьма Минин обратился к своим землякам с призывом приступить к организации нового ополчения и начать для этого сбор средств.
Призывал Минин пожертвовать на общее дело и имущество. Он первым отдал на спасение Родины свои сбережения, а также драгоценности жены. За ним последовали тысячи людей. Несли все, что могли – деньги, украшения, драгоценности.
Позднее этот патриотический порыв получил и организационное закрепление. Горожане постановили, чтобы каждый хозяин дал на снаряжение войска одну пятую часть своего имущества и доходов.
Этот взнос стал называться «пятой деньгой». Решение выплачивать его вслед за мирянами приняло и духовенство.
Патриотическое движение нижегородцев подхватило и население других русских городов. Крупные взносы делали богатые купцы. Со всех сторон в Нижний Новгород двигались служилые люди. Подошли отряды смоленских дворян, вновь поднялись на борьбу южные города во главе с Рязанью. Своих людей слали Вязьма, Коломна, Дорогобуж и другие города. Повсюду шел сбор средств, которые доставлялись в Нижний Новгород. Эти средства Минин предназначал для оплаты формирующегося войска.
Теперь начался поиск воеводы. Свой выбор нижегородцы остановили на 33-летнем князе Дмитрии Михайловиче Пожарском, снискавшем себе славу смелого и опытного военачальника, патриота, не связанного ни с «тушинским вором», ни с казаками, ни с самозванцами.
Узнав об организации ополчения, поляки, сидевшие в Москве, и их московские приспешники во главе с боярином Салтыковым обратились к арестованному патриарху Гермогену с требованием осудить начавшееся движение. Но тот ответил отказом. Более того, Гермоген проклял бояр как «окаянных изменников». Тогда гордого и несгибаемого патриота начали морить голодом. 17 февраля на 82-м году жизни Гермоген умер. Позднее православная церковь объявила его святым.
Усилия Минина и Пожарского, их помощников давали свои плоды. К зиме в Нижнем Новгороде собралась организованная сильная рать. Воины были хорошо обеспечены, обмундированы, вооружены, снабжены конями.
В марте 1612 г. ополчение выступило в поход, но не прямиком на Москву, а вверх по Волге к Ярославлю. Дело в том, что находившиеся под Москвой казаки атамана Заруцкого и боярина Трубецкого не желали уступать инициативу в борьбе с поляками новому ополчению, продолжали грабежи и насилия на контролируемой территории, стремились расширить сферу своего влияния. Заруцкий послал казацкий отряд для овладения Ярославлем. Это грозило захватом казаками всего севера России. Ярославцы обратились к Пожарскому за помощью, и его передовой отряд очистил Ярославль от казаков. Следом на север двинулась вся ополченческая рать. Один за другим признавали второе ополчение города Поволжья, Севера России, Поморья. В начале апреля рать вступила в Ярославль. Жители города преподнесли руководителям ополчения богатые дары, но Минин и Пожарский отдали их в общую казну.
Начинается четырехмесячное «Ярославское стояние».
Почему же так надолго задержалось ополчение в Ярославле?
Минин и Пожарский не имели права рисковать: судьба страны висела на волоске. Нужна была только победа. Кроме того, речь шла о воссоздании всей системы Российского государства. А для этого необходима всесторонняя и тщательная подготовка – военная, хозяйственная, политическая.
В Ярославле было организовано правительство – «Совет всей земли» во главе с руководителями ополчения. Появилась своя Боярская дума, приказы, которые начали повседневную работу по устроению страны. Отсюда шли грамоты по всей России с просьбой о помощи людьми и деньгами. Грамоты, наряду с руководителями ополчения, подписывали видные русские князья и бояре, не запятнавшие себя служением самозванцам и иноземцам.
Совет обращался за поддержкой не только к русским людям, но и к татарам, мордовцам, удмуртам, черемисам (марийцам), чувашам, башкирам, народам Севера и Сибири. Все они – и православные, и мусульмане, и язычники рассматривались новым правительством как опора общероссийского патриотического движения. Порядок, закон, стабильность нужны были всем.
Одновременно ярославское правительство укрепляло дворянское войско, наделяло служилых людей поместьями, казакам, вступившим в ополчение, устанавливались хлебное и денежное жалованье.
Подтверждались старые порядки владения крестьянами и землей. «Совет всей земли» прочно стоял на прежних крепостнических позициях, понимая, что только за счет помещичьих земель и подневольного труда крестьян можно обеспечить боеспособность создаваемой заново российской дворянской армии.
Новое правительство предприняло и ряд дипломатических шагов. Оно попыталось урегулировать отношения со Швецией, так как нельзя было двигаться на Москву, оставляя в тылу враждебное шведское войско и отделившуюся новгородскую землю.
Руководители ополчения направили в Новгород послов и согласились поддержать кандидатуру шведского принца на русский престол, как это уже сделали новгородцы, при условии, что он примет православие. Таким образом, и Новгород, и Швеция превращались из врагов в союзников. Но Минин и Пожарский понимали, что вопрос о выборе нового царя будет решаться в будущем выборными людьми всей земли, Боярской думой и Освященным собором.
Почувствовав, что его положение стало шатким, Заруцкий вместе с верными казаками, Мариной Мнишек и «воренком» бежал на юг, грабя и разоряя по пути кого попало. Вскоре он очутился в Астрахани, пытаясь поднять народ в новый поход на Москву под знаменем царевича Ивана.
Второе ополчение выступило из Ярославля на Москву 27 июля 1612 г. Через три дня рать, пройдя Ростов и Переяславль-Залесский, остановилась близ Троице-Сергиева монастыря, где полки отдохнули и получили благословение церковных деятелей. Здесь же Пожарскому донесли, что под Москву спешит войско гетмана Ходкевича, который стремился овладеть Москвой раньше, чем Пожарский подойдет к городу, затем прорваться в Кремль и спасти осажденный польский гарнизон.
Однако первыми к столице подоспели передовые отряды Пожарского. Следом подошла и остальная рать. Это было 20 августа, а 21 августа с запада подошел Ходкевич и расположился лагерем на Поклонной горе. Пожарский опередил поляков всего на несколько часов. Он расставил свои полки полукружьем на левом берегу Москвы-реки. Пожарский, таким образом, перекрывал с Запада все дороги к Кремлю, где у него за спиной сидел польский гарнизон. Встав на пути движения врага, руководитель второго ополчения дал ясно понять: борьба пойдет не на жизнь, а на смерть. На правом берегу, там, где нынче находится Крымский мост, неподалеку от Кремля находились остатки первого ополчения – казацкие таборы князя Трубецкого. Они прикрывали движение на Кремль с юго-запада и продолжали блокировать польский гарнизон.
Утром 22 августа польское войско переправилось через Москву-реку и двинулось на Кремль. Пожарский встретил его около Новодевичьего монастыря. Силы сторон были примерно равны: по 10–12 тысяч человек, но поляки имели превосходство в коннице. Их тяжеловооруженные гусары слыли лучшей кавалерией в Европе. Они-то и нанесли первыми удар по левому флангу русских и потеснили ратников, отбросив их к берегу реки. Одновременно польский гарнизон в Кремле организовал вылазку и попытался ударить в спину русским. Но Пожарский заблаговременно приказал построить здесь укрепления, и прибывшие сюда вовремя отряды отбили неприятеля. Поляки понесли большой урон и снова укрылись за кремлевскими стенами.
Уже полдня шел бой, и перевес поляков становился все ощутимее. А на другом берегу реки стояли казацкие сотни Трубецкого и наблюдали, как истекающая кровью ополченческая рать Пожарского, многие воины которого впервые участвовали в большом сражении, пытается остановить натиск закаленных в боях регулярных полков Ходкевича.
В самый тяжелый момент боя, когда казалось, что поляки уже могут праздновать победу, в бой без приказа Трубецкого рванулись конные сотни. Они переправились на другой берег Москвы-реки и ударили во фланг войска Ходкевича. Идя на выручку русским полкам, казаки кричали Трубецкому: «В вашей нелюбви Московскому государству и ратным людям пагуба чинится, чево ради не помогаешь погибающим».
Эта неожиданная атака внесла перелом в ход сражения. Полки Пожарского воспрянули духом. Пехота вышла из-за укрытий и двинулась вперед. Ходкевич отступил.
Ходкевич решил изменить тактику и предпринял обход позиций и Пожарского, и Трубецкого. Он передвинулся южнее к Донскому монастырю и 24 августа повел атаку на Замоскворечье, откуда был прямой выход на Кремль. Но Пожарский тоже перегруппировал свои силы, приблизив их к наступающему противнику. Казаки Трубецкого также прошли в Замоскворечье и встали на пути неприятеля. Ранним утром польская конница вновь ринулась на прорыв. Одновременно другая часть войска Ходкевича обрушилась на казаков. Поляки стали теснить ополченцев, но полк, которым руководил сам Пожарский, выдержал натиск и спас положение.
Считая, что Замоскворечье уже в руках, Ходкевич подтянул сюда новый огромный обоз, чтобы переправить его в Кремль. Видимо, это было ошибкой гетмана: обоз занял большое пространство, мешал маневрам польского войска.
Дело шло к вечеру. В этот момент боевую инициативу проявил Кузьма Минин. Он попросил у Пожарского несколько сотен дворянской кавалерии и, неожиданно переправившись через реку, ударил по левому флангу армии Ходкевича. Поляки смешались. Тут же пехота ополчения вышла из-за укрытия и двинулась вперед. Вдохновленные примером Минина, на врага устремились и казаки, не дожидаясь приказа своего воеводы Трубецкого. Польские полки были смяты, стан гетмана и весь обоз захвачены. Остатки своего войска Ходкевич отвел на Воробьевы горы, а через несколько дней отступил к Можайску. Теперь все свои силы и ополченцы, и казаки сосредоточили на осаде Кремля. В конце сентября обе рати и оба «Совета», наконец, объединились.
Кольцо блокады вокруг Кремля сомкнулось ещё теснее, за его стенами начался жесточайший голод. Польские солдаты поели всех собак и кошек, варили кожаные переплеты книг, возникли случаи людоедства. Один шляхтич убил и съел своего слугу.
Пожарский не спешил со штурмом, оберегая ратников. Лишь русские пушки регулярно обстреливали польский гарнизон, нанося ему ощутимые потери. На исходе второго месяца осады Пожарский предложил полякам сдаться, но те ответили дерзким отказом.
Наконец 22 октября поляки, согласились на переговоры и капитуляцию, в это же время казаки по собственной инициативе начали штурм стены Китай-города, ближней к Кремлю укрепленной линии, и захватили этот район Москвы.
Через четыре дня, 26 октября, польский гарнизон капитулировал. Вначале поляки выпустили московских бояр, которые в свое время предложили на русский трон кандидатуру Владислава. В течение нескольких месяцев многие из них были польскими заложниками. Следом, бросив оружие, вышли оставшиеся польские солдаты.
На следующий день, соединившись на Красной площади, полки Пожарского и казаки Трубецкого под ликующие возгласы народа вошли в Кремль. Навстречу им вынесли хранившуюся в Кремле священную для России икону Владимирской Божьей Матери, которая была с русским войском ещё на Куликовском поле.
Однако война ещё не закончилась. С запада надвигалось войско Сигизмунда III, но его авангард был разбит под Москвой. Потеряв свой гарнизон в Кремле, король отчаялся в успехе похода и повернул назад.
Избрание Михаила Романова на царство. Но Смута ещё не была окончена. Новгород стоял за шведского принца. Заруцкий с казаками и «воренком» Иваном грозил с юга, продолжалась война с Польшей, страна была неуправляема. «Совет всей земли» Второго ополчения много сделал для организации армии, наведения порядка на освобожденных территориях. Но теперь необходимо было возрождать огромное хозяйство, управление, обороноспособность всей страны, восстанавливать международные связи. Для этого сил «Совета», талантов и патриотизма Минина и Пожарского было недостаточно. Масштабы и опыт требовались совсем другие, а это означало, что приходилось заново создавать всю систему власти, и в первую очередь сильную центральную власть.
В конце 1612 г. на Земский собор в Москву съехались выборные представители всех сословий России: бояре, дворяне, деятели церкви, посадские люди, казаки. Среди делегатов были даже черносошные и дворцовые – лично свободные крестьяне. Отсутствовали только крепостные крестьяне и холопы, принадлежавшие феодалам. Их интересы на Соборе представляли собственники земель, господа. Никогда ещё в стране не было представительного органа столь широкого состава.
Перед Собором стояла задача – выборы нового монарха России. Первое, с чем согласились члены Собора, стало решение не избирать на русский трон иноземного представителя – ни польского, ни шведского принцев. Началась борьба вокруг российских кандидатур. Претендентов оказалось немало, около десяти человек. Прежде всего назывались представители старых княжеских родов – Ф. И. Мстиславский и В. В. Голицын. Но первый дискредитировал себя связью с поляками, а второй был в польском плену. Дворяне и казаки продвигали кандидатуру князя Д. М. Трубецкого. Одним он был близок по участию в Тушинском лагере, другим по первому ополчению. Сам Трубецкой страстно стремился быть избранным, большие деньги потратил на подкуп членов Собора. Но боярство считало его недостаточно родовитым. Называлось и имя князя Д. М. Пожарского. Но наступили уже другие времена, и неродовитого героя второго ополчения не поддержали.
И тут был найден компромисс. Казаки назвали имя 16-летнего Михаила Романова, который после освобождения Кремля находился в своей вотчине в Костромском уезде. Сын тушинского патриарха Филарета, он был достаточно близок казакам. За ним стоял ореол отца-мученика, который находился в польском плену. Боярство также поддержало его, поскольку Романовы входили в элиту русской аристократии, а Михаил приходился внучатым племянником Анастасии Романовой, первой жене Ивана Грозного. Кроме того, боярская группировка не отказалась от старой идеи – поставить на русский трон зависимого от нее монарха и тем самым ограничить самодержавный деспотизм. Один из влиятельных бояр-выборщиков утверждал: «Миша Романов молод, разумом ещё не дошел, и нам будет повален».
21 февраля 1613 г. Михаил Федорович Романов был избран на царство.
Но все могло повернуться вспять. Оставшиеся на русской территории польские отряды, узнав об избрании М. Романова, попытались захватить его в родовых костромских владениях. Один из таких отрядов появился вблизи вотчины Романовых и заставил старосту ближайшей деревни Ивана Сусанина провести их в место обитания юного царя. Сусанин в зимнюю стужу завел поляков в непроходимые лесные дебри, где они и погибли." За этот подвиг он расплатился жизнью, его зарубили здесь же, в лесу. Подвиг Ивана Сусанина увенчал общий патриотический порыв страны, народа. Акт избрания царя, а потом венчания его на царство сначала в Костроме, а затем в Успенском соборе Кремля положил конец Смуте, возвестил о начале возрождения страны, утверждении её суверенитета, единства, о продолжении собственного исторического пути развития.
Глава 8. РОССИЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVII в.