Принципы правового государства 3 страница
И.А. Ильин называл позитивную и негативную ответственность соответственно «предварительной» и «последующей». Предварительная ответственность, писал он, «есть живое чувство прсдостояния и при-званности, стремление к совершенствованию. Еще не совершив поступка, человек уже знает о своей ответственности. И это дисциплинирует его и вдохновляет. Последующая ответственность есть результат
Хачатуров РЛ., Ягутян Р.Г. Юридическая ответственность. Толья п и, 1995 С. 11.
искаженного правосознания, негативного поведения индивида. Она – антипод предварительной ответственности, т.е. безответственность»*.
Позитивная ответственность в отличие от негативной не временная и не принудительная, а постоянная, добровольная и глубоко осознанная ответственность личности за свое надлежащее поведение. Она предполагает не только контроль субъекта за собственными действиями, но и положительную реакцию на контроль общества, государства. Для правовой системы это принципиально важный стабилизирующий и цементирующий фактор. Еще Цицерон заметил; «Нет ни одного момента в жизни человека; свободного от долга»2.
Позитивная ответственность личности предшествует негативной;
последняя наступает лишь тогда, когда не срабатывает первая, т.е. когда совершается правонарушение. Негативная ответственность существует как потенциальная угроза, превенция, она может и не наступить, если личность ведет себя правомерно. Негативная ответственность обращена в прошлое, почему и называется ретроспективной, а позитивная – в настоящее и будущее, что дает основание именовать ее перспективной, активной, положительной. «Позитивная ответственность – это мера социально-правовой активности субъекта»-.
Оба аспекта юридической ответственности тесно взаимосвязаны, так как выступают разновидностями единой социальной ответственности личности и играют важную роль в становлении правовой государственности, упрочении законности и правопорядка в обществе. Они ни в коем случае не должны противопоставляться, а взаимодейство-ват), подкрепляя друг друга. Но общее развитие идет от негативной к позитивной ответственности, а не наоборот. «В переходе ответственности ретроспективной в проспективную как раз и заключается прогрессивная тенденция ее эволюции»4.
Если основанием негативной ответственности является правонарушение, то основанием позитивной – взаимосвязь личности с государством и обществом, ее обязанности и юридический долг перед ними, а также необходимость уважать права и свободы других граждан. Иными словами, позитивная ответственность вытекает из конституционно-правового статуса индивида, его принадлежности к данному государственному образованию, института гражданства.
Субъектами позитивной ответственности выступают не только все дееспособные граждане, но и само государство. В Конституции РФ
Ильин И Путь к очевидности М , 1993. С. 305. 2 Чицероп Диалоги М , 1966 С 95
I. 3 Ноброва II А, Зрамсевская ТЛ Ответственностьвсистемегарантийконституцион-ныхнорм Воронеж, 1985 С 12
4 Муздыбаев К. Психология ответственности. Л., 1983. С. 14.
записано: «Признание, соблюдение и защита прав человека – обязанность государства» (ст. 2). Это означает, что российские граждане как носители этих прав выступают по отношению к государству в качестве управомоченных, а государство по отношению к ним является право-обязанной стороной. На этой основе возникают так называемые общерегулятивные правоотношения, в рамках которых граждане могут предъявлять и уже предъявляют к государству судебные иски.
Причем иски адресуются непосредственно к государству как таковому, а не к отдельным его органам и учреждениям. Сегодня сама власть стала подведомственной суду. Нередко исковые заявления направляются лично Президенту как высшему должностному лицу, олицетворяющему государство и осуществляющему его властные функции2. Президент – гарант Конституции и в связи с этим несет общую позитивную морально-правовую ответственность перед своими гражданами, которые в свою очередь обязаны блюсти Основной Закон и поддерживать порядок в обществе.
В современных условиях проблема ответственности (особенно позитивной) стоит как никогда остро, поскольку неизмеримо возросла роль отдельного человека в окружающем мире, расширилась его свобода и в то же время зависимость от внешний социальной и естественной среды. Увеличилось число ситуаций, при которых над человеком, кроме собственной совести, нет другого контроля. Принятие субъектом любого решения, выбор того или иного варианта поведения связаны с повышенной ответственностью за возможные неблагоприятные последствия.
При этом особую злободневность приобретает сегодня вопрос об ответственности политических лидеров, государственных деятелей, особенно тех, кто волею судьбы оказывается у кормила власти, рычагов управления. Своими непродуманными, ошибочными или волюнтаристскими действиями и решениями они могут причинить (и причиняют) огромный и непоправимый вред обществу, государству, гражданам. Но, как правило, никакой ответственности за это не несут – ни моральной, ни политической, ни тем более юридической. «Порулив» страной, они уходят в тень и начинают спокойно, «тихо-мирно» писать мемуары о днях своего властвования. Впрочем, некоторые пишут и находясь «при должности».
Безответственность и безнаказанность плодят новые злоупотребления и преступления, подрывают правопорядок, дестабилизируют об-
См.: Судебный процесс казака против России // Известия. 1992. 12 авг; Гражданин и государство – равные партнеры // Известия 1993 30 июня.
2 См : Иск пенсионеров к Президенту//Известия 1995 22 нояб; 13 Верховном Суде слушается дело против Президента России // Известия. 1996. 21 февр.
щество, разлагают людей. Еще Ш. Монтескье заметил: «Вникните в , причины всякой распущенности и вы увидите, что она проистекает из безнаказанности». Звучит весьма современно. Подтверждается истина о том, что есть два верных способа разложить нацию – не наказывать виновных и наказывать невиновных. К сожалению, сегодня в России встречается и первое, и второе.
3. О ПРАВЕ В ОБЪЕКТИВНОМ И СУБЪЕКТИВНОМ СМЫСЛЕ. ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ (Н.И. Матузов)
Ни один грамотный юрист никогда не спутает понятия права в объективном и субъективном смысле. Профессионал без труда объяснит, что конкретно имеется в виду под словом «право» в той или иной ситуации в том или ином контексте. Да и рядовые граждане, не вдаваясь в теорию и не употребляя «мудреных» терминов, интуитивно различают указанные понятия в своей практической жизни.
В одних случаях субъект говорит: «Право мне позволяет, разрешает, гарантирует, оно меня охраняет, защищает, стоит на страже моих интересов» (право в объективном смысле); в других утверждает:
«Я имею право, я вправе, я правомочен, могу совершать определенные действия, что-то требовать, предъявлять иск» и т.д. (право в субъективном смысле). На такой утилитарно-прикладной ход рассуждений не раз указывалось в отечественной и зарубежной специальной литературе.
Трудность, однако, состоит в том, что два разных понятия обозначаются одним словом – «право». Этот дуализм и сбивает нередко с толку, усложняет восприятие реальности. Перед нами слово-омоним (омонимы – это термины, имеющие одинаковое звучание, но разное значение). Только в английском и грузинском языках объективное и субъективное право выражаются по-разному, в остальных – одинаково. Поэтому, чтобы отграничить одно право от другого, приходится прибегать к уточняющим прилагательным.
Суть двух значений права заключается в следующем. Совокупность юридических норм, сформулированных и внешне выраженных в различных официальных актах государства (конституциях, кодексах, законах, указах, постановлениях и т.д.) представляет собой право в объективном смысле. Система прав, свобод и обязанностей граждан, закрепленных в действующем законодательстве или вытекающих из многочисленных конкретных правоотношений, а также присущих индивиду от рожденя, составляет право в субъективном смысле.
Монтескье Ш. Избр. произв. М., 1955. С. 233.
Если же иметь в виду единичную норму объективного (позитивного) права, то это – исходящее от государства безличное, но общеобязательное правило поведения, а единичное субъективное право – это вид и мера возможного поведения конкретного субъекта.
Различие между правом в объективном и субъективном смысле сложилось в науке давно, оно проводилось еще в римской юриспруденции, а затем в последующих правовых системах как на Европейском континенте, так и в США. Наибольшее развитие и обоснование эта концепция получила, в частности, в немецкой юриспруденции прошлого века, а также в трудах русских дореволюционных правоведов.
Однако существование понятий права в объективном и субъективном смысле всегда порождало и до сих пор вызывает у юристов полемику, являясь зачастую причиной различного понимания и решения многих других правовых проблем. Г.Ф. Шсршсневич писал, что «уже на пороге исследования понятия о субъективном праве мы сталкиваемся с решительным его отрицанием», хотя сам он считал это отрицание «не более, как протестом против слона, а не означаемой им сущности».
Отдельные попытки отвергнуть категорию субъективного права предпринимались одно время и в нашей литературе. Эта категория была объявлена «не соответствующей социалистическим отношениям», а в сохранении ее усматривалось «влияние буржуазной юриспруденции»2. В некоторых учебниках по теории государства и права 50-х годов термин «субъективное право» даже не фигурировал, он обычно заменялся на «правомочие».
Однако в дальнейшем эти тенденции поддержки не получили. Уже в 1995 г. журнал «Советское государство и право» в одной из своих редакционных статей писал: «Следует признать глубокую ошибочность попыток «ликвидировать» даже категорию субъективного права под флагом якобы борьбы с влиянием буржуазной юриспруденции»3. С.Ф. Кечекьян в противовес негативной позиции своих оппонентов также подчеркивал: «Субъективное право, т.е. право отдельных лиц, составляет совершенно необходимое понятие правовой системы и правовой науки»4.
При этом надо оговориться, что понятия объективного и субъективного права не следует путать с проблемой объективного и субъективного в праве. Это разные вопросы, хотя и взаимосвязанные. В последнем случае имеется в виду соотношение объективных и субъективных
Шершеиевич Г.Ф. Общая теория права М , 1912. С 600.
2 См : О состоянии юридических наук // Вопросы философии. 1953. № 1. С. 105.
3 См • Советское государство и право 1995. №3. С 11.
4 Кечекъян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1959. С. 48.
факторов, причин, условий, оказывающих свое влияние на процессы формирования и действия права как социального явления. Иными словами, это чисто философская, «истматовская» проблема. Она широко обсуждалась у нас (в порядке дискуссии) в начале 70-х годов на страницах журнала «Правоведение».
Рассматриваемый же аспект – главным образом логико-понятийный, гносеологический, касающийся происхождения указанных выше понятий, их содержания, природы и онтологического статуса. Это – иной угол зрения, другой ракурс проблемы.
На чем же основано деление права на объективное и субъективное? Правомерно ли оно с научно-методологической точки зрения, каковы его истоки, необходимость и связь с философскими категориями объективного и субъективного?
Исследователи не раз обращали внимание на то, что термин «право» многозначен. Он не всегда и не всеми употребляется в одном и том же смысле, а принимает различные значения в зависимости от того, какое юридическое явление хотят выразить. Причем такая неопределенность существует не только в повседневной жизни, где за слоном «право» подчас вообще не стоит ничего юридического, но и в теории, которая также не избежала многоликости этой основной
своей категории.
Однако, несмотря на эту семантическую трудность, юристы с давних времен стали употреблять слово «право» в двух главных значениях – объективном и субъективном. Правовая действительность рассматривалась как бы и двух разрезах: в одной плоскости этого разреза видели устанавливаемые государством общеобязательные нормы, а в другой – все связанное с их реализацией, те конкретные возможности, полномочия, действия, которые люди могли предпринимать и фактически предпринимали на основе и в пределах этих норм.
Право как норма, закон, государственное установление и право как возможность или управомочснность субъектов вести себя известным образом в рамках этих установлений – вот суть разграничения права на объективное и субъективное. Право в объективном смысле – это законодательство данного периода в данной стране; право же в субъективном смысле – это те конкретные возможности, права, требования, притязания, которые возникают на основе и в пределах этого законодательства на стороне участников юридических отношений.
Появилась потребность разграничить два разных явления путем образования двух самостоятельных понятий. Это можно было сделать двумя путями: либо ввести новые термины, либо найти к уже имевшемуся наиболее подходящие прилагательные, способные отразить указанное различие. Произошло последнее.
Слово «право» стало употребляться с определениями «объективное» и «субъективное». Возникли выражения: «объективное право» и «субъективное право», которые и призваны были обозначить и закрепить отпочковавшиеся друг от друга реальности. К этой лексической конструкции толкала не только теория, логика познания права (метод расчленения, изучения по частям), но и практика применения правовых норм, накопленный опыт.
Тут следует заметить, что если понятие «право» употреблялось без всяких оговорок, то под ним всегда подразумевалось право в объективном смысле, т.е. юридические нормы. 11еобходимость в уточнении как рази возникает тогда, когда требуется обратить внимание и указать не на норму закона, а именно па право отдельного субъекта – субъективное право. Без такого уточнения, т.е. без определения «субъективное», право обычно мыслится как объективное (совокупность норм), хотя бы слово «объективное» при этом и отсутствовало. Здесь важен момент противополагаемости.
«От объективного права, – писал М.В. Вишняк, – теоретическая юриспруденция стала отличать субъективное право, которое определялось как совокупность правомочий и притязаний, принадлежащих личности на основе норм объективного права, как то, что признается и интересах индивида и снабжено возможностью правовой защиты».
Разумеется, явление, обозначаемое как «субъективное право», можно было бы выразить и с помощью другой грамматической формы, например, право субъекта, право лица, право гражданина и т.д., или использовать прилагательные – личное право, индивидуальное право. Для широкой публики, массового читателя это было бы понятнее. В свое время предлагались и другие языковые символы. Р. Иеринг называл субъективное право конкретным, противополагая его абстрактной юридической норме.
В русской дореволюционной литературе было много образных, афористичных определений субъективного права – как «защищенного законом интереса», «размера личной мощи», «индивидуальной вольности», «объема дозволенной самодеятельности лица», «с4)сры влияния и власти человека в обществе», «открытой для гражданина возможности совершать известного рода поступки», «хотеть и действовать», «предъявлять требования к государству и согражданам»; как «меры свободы субъекта, осуществляемой в определенных границах» и т.д. Все эти дефиниции отражали различные грани и стороны одного сложного феномена. На этой почве шли споры и поиски наиболее общей (универсальной) формулы, которая бы устраивала всех. Считалось, что такая формула еще не найдена.
1 Вишняк М.В. Личность в праве. Пг., 1917. С. 28.
Р. Бабун писал: «Нечего и говорить, что названия «объективное» и «субъективное» являются неподходящими, их можно было бы заменить, например, терминами «общее» и «конкретное» право». Р. Иеринг, как сказано выше, называл объективное и субъективное право абстрактным и конкретным. В советской литературе не раз указывалось на термин «правомочие» как на синоним субъективного права.
Эти тенденции объяснялись стремлением избежать несколько нечеткого, имеющего философский оттенок, не всем понятного эпитета – «субъективное». Такое название наводило на мысль о каком-то необычном и загадочном праве, а не о том, которым обладают и пользуются все люди в повседневной жизни. В массовом обиходе, в широкой практике оно вызывало недоумение, отрицание, протест. Однако протест этот, как уже отмечалось, был протестом против слова, а не выражаемой им
сущности.
Правовая наука воспользовалась терминами «объективное» и «субъективное» не случайно и не для того только, чтобы разграничить два тесно соприкасающихся, но не совпадающих явления, а для того, чтобы полнее отразить их общественно-юридическую природу, функциональную роль и социальное назначение.
И если уж говорить о более или менее удачной и точной терминологии, то в научном отношении,теоретически, когда право в смысле правомочия конкретного лица сопоставляется с правом в объективном смысле (норма), предпочтительнее как раз термин «субъективное право», так как он более верно и адекватно выражает суть и специфические особенности обозначаемого явления.
Любопытно, что даже Леон Дюги, последовательно отрицавший значение субъективных прав личности и подменявший их теорией «социальных функций», тем не менее писал, что выражения объективное право и право субъективное удобны, ясны и точны, и поэтому пользование ими «вполне законно». Он сожалел, что французские правоведы не проводят здесь необходимого различия2. Особенно это касается «законности» термина «субъективное право», правомерность которого чаще всего и берется под сомнение. Но это не так.
Во-первых, он оказывается на месте с чисто формальной точки зрения, а именно в силу того, что в правовой науке все носители (обладатели) предусмотренных законом прав и обязанностей называются «субъектами нрава». Отсюда принадлежащее им то или иное право – «субъективное». -Уже в этом заключена известная целесообразность применения данного термина. Во-вторых, и это главное, словами «лич-
КабунГ. Общее учение о праве и государстис Киев, 1925 С 115. 2 См .ДюгиЛ. Конституционное право Общая теория права. М., 1908. С. 1.
ное», «индивидуальное» право мы выражали бы по существу лишь момент принадлежности права субъекту, но не отражали бы гораздо более значительного, а именно философского аспекта понятия. А он здесь, несомненно, присутствует.
Дело в том, что «субъективное право» не только указывает на принадлежность права субъекту, но и отражает тот факт, что принадлежащее субъекту право (как мера его возможного поведения) зависит в известных пределах рт его личного желания и усмотрения, особенно в смысле использования. Норма же права объективна, она не зависит от воли и желания отдельного лица, ею нельзя распоряжаться как чем-то личным, индивидуальным. Будучи общим, безличным, отвлеченным правилом, норма не принадлежит и не может кому-либо принадлежать.
Как известно, в философии под объективностью и субъективностью понимается соответственно независимость или зависимость данного явления в данное время от человека. С этой точки зрения рассматриваемый контекст содержит в себе и определенный философский смысл, специфическим образом преломляемый в юридической материи. В правовой науке таких контекстов много.
Субъективное в нашем случае – это не только принадлежащее субъекту, но и зависящее от него, а объективное – это не только не принадлежащее субъекту, но и не зависящее от пего. Субъективное право субъективно в том смысле, что, во-первых, связано с субъектом и, во-вторых, зависит от его воли и сознания. Объективное право объективно в том смысле, что, во-первых, не приурочено к конкретному субъекту и, во-вторых, не связано с его волеизъявлением и личным усмотрением.
Именно эти свойства данных явлений (зависимость – независимость, принадлежность – непринадлсжпость, связанность – несвязанность с субъектом) отражают слова «объективное» и «субъективное». Эти определения показывают разную степень самостоятельности обозначаемых объектов по отношению к субъекту.
В нашей литературе не раз предлагалось объединить два понятия права в одно, точнее, включить систему субъективных прав граждан, наряду с правовыми отношениями и правовыми взглядами, в содержание объективного права или просто права (С.Ф. Кечекьян, Я.Ф. Мико-ленко, А.А. Пионтковский, позже Л.С. Явич и др.). Речь идет о так называемой широкой трактовке права. И сейчас многие юристы понимают под правом не только нормы. Эти стремления усилились с признанием теории естественного права.
1 См.: Зуев И. Объективное и субъективное в познании и практической деятельности. М., 1989. С. 6-7.
Однако и такая позиция не мешает видеть в праве два среза, два ответвления – исходящие от государства обязательные предписания и юридические возможности отдельных лиц. Не случайно в ходе ведущейся уже много лет дискуссии по поводу сущности и определения права слияния двух его разновидностей все же не произошло – одно понятие не поглотило другое. Объективное право и субъективное право остаются пока что самостоятельными категориями, отражающими разные стороны правовой действительности.
Да и трудно объединить то, что объективно не поддается объединению. При этом никто из оппонентов не отрицает тесной взаимосвязи между указанными образованиями, особенно в процессе реализации. И тем не менее «не могут быть оправданы попытки объединить объективное и субъективное право единым понятием права, поскольку эти явления лежат в разных плоскостях правовой реальности». Для обозначения этой реальности есть более широкие категории – «правовая система», «правовая надстройка», «механизм правового регулирования».
Сегодня «параллельное» существование естественного и позитивного права (иначе говоря, субъективного и объективного) мало у кого вызывает сомнения – эти понятия на протяжении тысячелетий различались в мировом политико-правовом опыте. Именно поэтому нельзя естественное право вводить в общее определение права, ибо этим будет отождествлено право в объективном и субъективном смысле и тем-самым подорвана основная идея естественной доктрины. Ведь суть этого учения как раз в том и состоит, чтобы не смешивать два разных феномена – законы государства и «прирожденные» права личности.
Признание теории естественного права не колеблет в целом указанной концепции, а наоборот, придает ей новое звучание, ибо во всех современных цивилизованных обществах, где господствуют идеи естественно-правовой доктрины, деление права на объективное и субъек-I тивное тем не менее сохраняется. Это и понятно, так как речь, собст- венно, идет об одной и той же проблеме, только в разных ее аспектах, органично дополняющих друг друга. Недопустимо и вредно как отождествление, так и противопоставление естественного и позитивного
права.
Ведь даже и «прирожденные» права без закрепления и гарантирования их позитивным законодательством соответствующих государств могут оказаться голыми констатациями. Рабы, например, были людьми и как таковые обладали «естественными и неотчуждаемыми» правами,
1 Дупмер Й.В 11онятис субъективного права // Философские проблемы субъективного нрава: Тезисы докладов. Ярославль, 1990. С. 9.
но их права не только никем не признавались, но всячески попирались, а сами рабы рассматривались в качестве «говорящих орудий», т.е. они были бесправными.
И.А. Ильин писал: «Основная задача положительного права состоит в том, чтобы принять в себя содержание естественного права, развернуть его в виде ряда правил внешнего поведения, приспособленных к условиям данной жизни и к потребностям данного времени, придать этим правилам смысловую форму и словесное закрепление и, далее, проникнуть в сознание и к воле людей, в качестве авторитетного связующего веления... Положительное право есть целесообразная форма поддержания естественного права».
Итак, под правом в объективном смысле понимается система юридических норм, выраженных (объективированных) в соответствующих нормативных актах (законах, указах, кодексах, конституциях) и не зависящих от каждого отдельного индивида; а под правом в субъективном смысле – система наличных прав и свобод субъектов, их конкретные правомочия, вытекающие из указанных выше актов или принадлежащие им от рождения и зависящие в известных пределах от их воли и сознания, особенно в процессе использования.
Отдельное же субъективное право – это, как уже говорилось, гарантированная законом мера возможного (дозволенного, разрешенного) поведения гражданина. Такое право очерчивает юридические рамки индивидуальной свободы личности. На основе объективного права приобретаются многие субъективные права (если они не даны от природы), возникают разнообразные правовые отношения. В этом и заключается диалектика взаимосвязи между рассматриваемыми явлениями.
В более широком же значении под правом в субъективном смысле «может подразумеваться в качестве коррелята также и любая юридическая обязанность, хотя терминологически идея обязанности не покрывается представлением о праве в субъективном смысле»2. В данном контексте И.А. Ильин подчеркивал, что полномочием здесь будет называться всякое разрешение, содержащееся в норме, а обязанностью – долженствование, которое может быть выражено словесно в самом тексте нормы или выводиться из нее в логическом порядке.
Из этого важного замечания следует, что право в субъективном смысле охватывает собой не только систему прав (дозволений, полномочий, притязаний), вытекающих из норм объективного права, но также и систему юридических обязанностей, т.е. совокупность конкрет-
1 Ильин И.А О сущности правосознания М, 1993. С. 58.
2 Ильин ИА. Указ. соч С. 33.
ных долженствовании, необходимостей, императивов, предусмотренных законами государства. Все это составляет единое целое.
Понятия права в объективном и субъективном смысле совершенно необходимы в юридической науке и практике, они призваны выполнять важные операционные, аналитические, познавательные, прикладные и социально-регулятивные функции. Объективное право не может быть реализовано без субъективного. В этом их неразрывная взаимосвязь и невозможность существования друг без друга.
Поэтому вопрос о том, сохраняет ли сегодня свое значение традиционное учение о делении права на объективное и субъективное (иначе говоря – на право в объективном и субъективном смысле) или оно исчерпало себя в свете современных реалий, может иметь только положительный ответ. Конечно, сохраняет. Важно лишь освободить его от прежней догматики, идсологиеских наслоений, формализма.
В частности, неприемлемо в нем положение, согласно которому субъективное право всегда и во всех случаях вытекает из объективного права и полностью им определяется. Это не так, особенно когда речь идет о естественных правах человека, источник которых – не закон.
В настоящее время в основном уже преодолена концепция открои-рованных (дарованных, пожалованных) прав, как и концепция приоритета государства над личностью. Не государство создает и предоставляет личное ги права, а она сама их имеет от рождения, и обязанность государства – признавать, уважать и защищать эти права.
4. ОСНОВНЫЕ ПРАВА ЛИЧНОСТИ (Н.И. Матузов)
В общей шкале гуманитарных ценностей права человека, как и сам человек, занимают центральное место и доминируют над всеми остальными. Их приоритет и значимость неоспоримы, роль, назначение очевидны. «Человеческое измерение» – оселок любых общественных преобразований, точка отсчета в решении глобальных и текущих задач, в проведении всевозможных ре4юрм, разработке государственных программ. Именно с этих позиций оцениваются сегодня все происходящие в стране и в мире события и процессы.
При любом демократическом устройстве права и свободы граждан, а также их обязанности, составляют важнейший социальный и политико-юридический институт, объективно выступающий мерилом достижений данного общества, показателем его зрелости, цивилизованности. Он средство доступа личности к духовным и материальным благам, механизмам власти, законным формам волеизъявления, реализации своих интересов. В то же время это непременное условие совершенствования самого индивида, упрочения его "статуса, достоинства.
Поиск оптимальных моделей взаимоотношений государства и личности всегда представлял собой сложнейшую проблему. Эти модели в решающей степени зависели от характера общества, типа собственности, демократии, развитости экономики, культуры и других объективных условий. Но во многом они определялись также властью, законами, правящими классами, т.е. субъективными факторами.
Главная трудность заключалась и заключается в установлении такой системы и такого порядка, при которых личность имела бы возможность беспрепятственно развивать свой потенциал (способности, талант, интеллект), а с другой стороны, признавались бы и почитались общегосударственные цели – то, что объединяет всех. Подобный баланс как раз и получает свое выражение в правах, свободах и обязанностях человека.
Именно поэтому высокоразвитые страны и пароды, мировое сообщество рассматривают права человека и их защиту в качестве универсального идеала, основы прогрессивного развития и процветания, фактора устойчивости и стабильности. Весь современный мир движется по этому магистральному пути. Т. Джефферсон в свое время говорил;