Глава десятая: Сила под ногами

Мей

Новый лагерь Борганов был в той части леса Ваэрг, где я еще не была. Он был защищен лучше, они возвели высокие стены.

- Как вы успели? – спросила я Сашу.

- О, у нас несколько лагерей в лесу. Так мы умудряемся скрываться. Но такие стены мы можем построить за несколько дней. На весь лагерь ушла неделя.

- А где вы спите, пока строите?

- В основном, в палатках. И у нас есть шкуры животных. Они неплохо защищают от дождя.

Я поежилась, вспомнив о попытках охоты на Анту. Яд тек в его венах. Если мы его не спасем…

Остальную часть лагеря я уже смотрела сквозь слезы, пока мы вытаскивали Анту из повозки. Его положили под навес на лежанку из соломы и сена. Кто-то принес ведро воды, он отказался пить, я задрожала. Я погладила его лоб, нежно потирая костяшками пальцев, как он любил.

Внезапно меня окружили женщины в длинных накидках с деревянными чашами в руках. Они поклонились мне и прошептали успокаивающие слова, называя меня рожденной с мастерством, а не Мей. Это отличалось от Белого оленя, но я хотела оставаться Мей, потому что это звучало по-человечески. Я не хотела уже быть сильной. Я смотрела, как женщины делают лекарства для моего оленя. Я смотрела, а нижняя губа дрожала. Кто-то накинул мне на плечи платок и засуетился над моими царапинами.

- Не меня, его, - настаивала я, указывая на Анту. Но они игнорировали меня, пытались согреть, обернув шкурами.

Наконец, они увели меня от Анты, убедив, что без меня им будет проще. Конечно, они были правы, и я ушла, сев с Сашей у костра, не спуская взгляда с оленя.

* * *

Казимир

Лагерь Борганов был пустым. Не останавливаясь, я принялся искать следы. Нужно было найти следы колес повозок, на которых они уехали. Я видел, как они старались прикрыть свои следы. Неопытный страж и не заметит, что одни листья на земле свежее, чем остальные, что некоторые не выглядят опавшими, а ветви сломаны. Здесь деревья были реже, чем до этого в лесу, и это им немного помогло, но они все равно постарались замести следы.

Было странно, что двое следовали за мной безмолвно. Хоть я и был принцем, такое происходило редко. Отец, мама и даже брат имели больше власти во дворце, чем я. Но Эллен и Треов внимали каждому моему слову, когда я объяснял, почему мы идем именно туда. Они кивали. Они молчали, пока я говорил. Какая-то часть меня хотела, чтобы Мей была здесь, чтобы она увидела, как я изменился. Я не избалованный мальчик, которым был.

После спасения его лошади Треов смотрел на меня с тихим восторгом. Его щеки краснели от благодарности. Я понимал, как сложно ему это сказать. Мы больше об этом не заговаривали.

- Следы прекратились, - сказал я. Мы зашли глубоко в лес. А Борганы словно исчезли.

- Как такое возможно? – спросил Треов.

Я вздохнул.

- Думаю, я их недооценил. Я думаю, что они дважды повернули и пошли в другую сторону. Они специально уловками завели нас сюда, - я нахмурился. – Это будет не так просто.

- Ты справишься, - сказала Эллен. – Ты найдешь ее. Не думаю, что все вот так закончится, - она смотрела на меня серьезным взглядом.

- Мы вернемся по следам, и я поищу, куда они направились на самом деле.

* * *

Мей

Рев Анты разбудил посреди ночи весь лагерь. Он кричал от боли, мое тело кричало вместе с ним. Я сжалась в комок и дрожала, пока Саша заставляла меня поесть. Как? Все съеденное я выплюнула бы обратно. Как это вынести? Эйвери предупреждала, что потерь будет много, но Анта не должен был становиться частью этого. Он защищал меня всю жизнь. Он был светом во тьме.

Нет, я не могла за несколько месяцев потерять отца, друга и стража. Невозможно. Не сегодня.

Я встала и обошла его. Магия покалывала на пальцах. Что я могу сделать? Как ему помочь? Темными глазами Анта следил за мной, умоляя, его белая шерсть была мокрой. Он был не только моим, но и общим. Он был нашим символом надежды. Ветки зашевелились вокруг нас, во мне клокотало мастерство. В таком состоянии я могла легко призвать самый большой в истории ураган.

Я упала на колени перед своим оленем. Лекари разошлись, освободив мне место. Закрыв глаза, я прижала ладонь к шее Анты, думая о ранах. Когда я была ранена, то представляла землю под ногами. Мой дар позволял мне исцеляться лучше, чем другие люди. Может, я смогу поделиться этой особенностью с другими. Отцу помочь я уже не могла, но Анте помочь еще был шанс.

Должно сработать.

Я сняла обувь. Я должна чувствовать землю. Чувствовать все. Грязь под ногами, как вздымается и опадает живот Анты, запах травы, шепот деревьев, вкус леса. Я должна все это впитать. Я должна быть частью этого, чтобы все совпало. Я должна стать мостом между Антой и миром. Исцеление должно течь сквозь меня рекой. Подо мной были корни деревьев, еще ниже – кости предков. Закрыв глаза, я думала о них, верила в низ и верила в Анту.

Я воззвала к магии, и меня заполнила сила, помогая заживить плоть, избавить от лихорадки, выздороветь.

Его дыхание было тяжелым, вырывалось паром. Дыхание. Еще один рев, он боролся.

«Давай, Анта. Старайся. Останься со мной».

Все вокруг исчезло. Сила наполняла меня, мир вокруг растворился. Была только я и олень, которого я исцеляла. Мой защитник. Наша надежда.

Кто-то меня звал.

* * *

Казимир

Несколько дней мы слышали рев в лесу. Треов и Эллен вздрагивали от него, я мне казалось, что я уже его слышал. Мне приснилось, как я впервые пошел с Мей в лес Ваэрг. Она искала Анту, я не поверил, что олень принадлежит ей. Раздался трубный рев, и Мей сорвалась с места. Я пошел за ней. И тогда я увидел в лунном свете огромные рога.

Я испугался. Я думал, что должен защититься. Я и не представлял, что такое создание может быть мирным, а когда Мей оттащила меня, помешав его тронуть, я устыдился своей реакции. Когда я начал видеть мир сплошной угрозой? А правда была в том, что олень напомнил мне о моем отце и всем, что было с ним связано. О желании охотиться, быть сильнейшим и опаснейшим, а тут стоял зверь, что был лучше меня. Я словно должен был его уничтожить. Я должен был показать отцу, что он зря меня обзывал. В тот миг олень был моим отцом.

А потом я проснулся и понял, что должен идти на этот рев. Мы были близко, мы могли найти Мей.

Нас уже не пугали проделки леса. Когда ветви попытались поймать ноги наших лошадей, мы холодно отбились. Когда наше пристанище атаковали летучие мыши, мы убежали, не думая о порезах и царапинах. Когда оползень заставил нас спускаться по крутому склону, мы сжали зубы и шли. Мы стали опасной силой. Мы уцелели. А теперь, увидев стены лагеря Борганов, я понял, что готов к встрече с ней. Готов ее увидеть. Ложь не имела значения. Горе изменило меня.

Стражи взглянули на меня и открыли врата. Может, Саша или Аллертон попросили их пустить меня. Но откуда они знали, что я приду? Я не остановился, проехав на Гвен дальше. Она слегка прихрамывала от долгой дороги, и я спешился.

Воздух дрожал. Гудел энергией. Я медленно шагнул вперед, тело дрожало от усталости и волнения. Лагерь был простым, сделанным лишь из палаток и костров. Борганы, как я помнил, были строгими на вид людьми в накидках и с детьми. Пока я шел по лагерю, я снова услышал рев. Я развернулся в его сторону. Сердце застыло на миг. Девушка, что врала мне, она раз за разом спасала мне жизнь, что стала мне другом, которой я доверял, но которая не доверилась мне. Я увидел ее, и все остальное было неважным. Это была та Мей, которую я знал, простая девушка в грязном белом платье, что склонилась над раненым белым оленем.

Я прошептал ее имя.

И снова крик.

Мей.

Мей.

- Мей!

* * *

Мей

Зов. Мое имя кричал знакомый голос, и мир перестал от меня ускользать. Тело заполняла пустота, я израсходовала силы. Но я еще чувствовала яд в теле Анты, а потому должна была продолжать.

Земля на мой зов не откликалась. Она ускользала от меня. Дыхание Анты замедлилось, а меня сковала паника. Я пыталась открыть глаза, но не могла. Словно земля ушла из-под ног, я была беспомощна, как огненный шар над бездной.

И тьма.

Свет. Ветерок и шепот. Мей. Этот голос я знала. Глубокий и мягкий, так могло звучать море. Мей.

Я не открыла глаза. Я лишь приоткрыла их, чтобы свет не ослепил меня, но голова все равно заболела. Я видела размытый силуэт перед собой.

«Мей. Мы с тобой два дурака. На миг я успел возненавидеть тебя за ложь. Мне было больно, но мне лишь казалось. Теперь я знаю, что такое настоящая боль, настоящие страдания. И я понял, что это важно. Мы важны. Наша любовь. Я восстановлю мир, Мей. Проснись, Мей. Анта живой. Ты спасла его. Но использовала слишком много сил».

- Казимир? Это невозможно, - пробормотала я. – Это все сон.

«Это не сон, Мей».

Мои веки затрепетали.

- Ты не спишь, - сказал он. Я видела, как двигаются его губы. Видела его яркие серебряные глаза и песочного цвета волосы. Он здесь.

- Но как? Почему? – я смотрела на него. Он был тем же Казом с открытым лицом. Но что-то изменилось. Улыбка была другой. Не такой широкой, как раньше, а лишь ее половиной, да еще и осторожной. Его глаза были темнее. Я видела принца в лесу, где он почти не ел, не пил и не спал, но они никогда не были такими темными. – Что случилось? Что наделал король?

Каз сглотнул, помрачнев. Улыбка тут же исчезла, взгляд стал тяжелым, мне было не по себе.

- Он убил мою маму. Убил королеву.

Наши взгляды пересеклись, мы понимали. Мы знали о боли друг друга. Я приподнялась вдруг и обхватила его руками, чего еще никогда ни с кем не делала. Он обнял меня. Его пальцы скользили по моим рукам. Мы обнимались не так, как это делали другие, мы прижались лбами и смотрели в глаза друг другу. Его взгляд пылал, но я не могла отвернуться. Мои пальцы коснулись его шеи, мы просидели так минуту, две, а, может, еще дольше. Мы просто сидели.

И вдруг Каз отклонился и кивнул.

- Твоя ложь уже не важна, Мей. Мы теперь одинаковые, это важнее.

- Я помогу тебе, - я обхватила его шею рукой. Другая рука – уродливый обрубок – свисала сбоку. Я и забыла о ней на миг. – Я помогу тебе пройти через это.

Он скривился, словно сдерживал эмоции, пытаясь перешагнуть через них. И кивнул. Он не мог говорить.

Хотела бы я не знать его боль, но знала ее слишком хорошо. Это горе могло проглотить заживо, сжечь все внутри.

- Я убью его за это, - сказал Каз.

Я содрогнулась. Он хотел мстить, как хотела и я за отца. Я должна была удержать Каза. Плечи напряглись. Хватит ли мне сил?

- Не отталкивай боль, - сказала я. – А король подождет.

Я чувствовала его нетерпение. Он встал и резко развернулся. Только тогда я поняла, что оказалась в палатке. Она была высокой даже для Каза, который, казалось, подрос. Он ходил туда и обратно, а я сидела и смотрела. Мне это не нравилось. Сердце болело из-за его страданий. Но больше всего я боялась того, кем он станет, если убьет отца.