В то же время, несмотря на все заслуги Н.С. Хрущева, в его деятельности был допущен ряд серьезных ошибок.

- непоследовательность, частое метание из стороны в сторону;

- "волюнтаризм" — самовольность в принятии решений, в том числе ошибочных;

- некритическое отношение к самому себе и ситуации в стране, прожектерство;

- постоянные перетряски кадров, что вызывало у партаппарата внутренний дискомфорт и чувство нестабильности;

- ломка управленческой вертикали — ослабление и ликвидация отраслевых министерств и создание в областях совнархозов (советов народного хозяйства), взявших на себя функции министерств;

- разделение аппарата КПСС на две части — промышленную и сельскохозяйственную (промышленные обкомы партии и сельскохозяйственные обкомы в каждой области, райкомы — в районах и т. д.).

Указанная чехарда, эксперименты с партией и управленческим аппаратом вызвали недовольство у верхушки партийного аппарата, неприятие Н.С. Хрущева и его политики. В 1964 г. Н.С. Хрущев был освобожден от всех занимаемых постов самой партией (впервые в истории СССР). В СССР началась новая, брежневская эра.

7. Экономические и политические преобразования периода Перестройки. «Новое политическое мышление». Распад СССР.

На рубеже 80—90-х годов СССР и Россия вошли в совершенно особый, исключительно насыщенный тревожными событиями период. Куда идешь, Россия? По этому вопросу высказаны многочисленные суж­дения аналитиков, которые широко освещались в литературе и публицистике. При всем многообразии мнений можно выделить три основные точки зрения.
Приверженцы первой с большими или меньшими оговорками признают и обосновывают социалистический характер нашего общества периода 30—80-х годов. Типичной можно назвать точку зрения Б.Ф. Славина, который полагает, что социализм в нашей стране был построен в своих, по Ленину, «первоначальных формах», но с большими трудностями, деформациями, в духе «грубого казарменного коммунизма», с глубокими и серьезными извраще­ниями социалистических критериев. Правда, существует весьма значительный разброс позиций относительно степени социалистичности прежней модели, а также сути и причин ее деформации. В целом эти позиции отличает заметная идеологическая ангажированность. Сторонники этой точки зрения склонны считать, что централизованное, плановое хозяйство имеет перспективу и нуж­дается не в замене, а в совершенствовании, оздоровлении. Про­цесс экономических реформ приверженцы данной позиции рас­сматривают как «капитализацию» общества.
Второе направление общественной мысли отражает позиции, заключающиеся в убеждении: социализма у нас не было и нет, но он возможен и необходим на более высоких стадиях общественно­го развития. Впервые о таком подходе заговорили несколько лет назад в связи с интересом к так называемой «скандинавской моде­ли» общественного устройства со свойственным для нее набором элементов: смешанная экономика со значительными государственным и кооперативным сектором и высокая степень социальной защищенности трудящихся. Эта мысль прозвучала камертоном на I Съезде народных депутатов СССР, который проходил с 25 мая по 9 июня 1989 г. На нем отмечалось, что в Швеции, Австрии и неко­торых других странах в принципе тоже построен социализм. Сле­довательно, наше движение к социализму шло не тем путем и по­сему не могло быть успешным. Но возможность естественного, эволюционного перехода к социализму наше общество не утрати­ло, хотя на построение социализма в СССР потребуется длитель­ный период, для того чтобы преодолеть экономическое и техноло­гическое отставание от передовых стран. В рамках данной теоретической концепции вызревала и начиналась перестройка в СССР.
Третья точка зрения вбирает в себя мысли и устремления тех, кто доказывает, что представление о коренных, принципиальных различиях между странами социалистически и капиталистически ориентированной экономики было явным преувеличением. Много лет пропаганда целенаправленно создавала химеру, которая заме­щала капитализм в описаниях и анализе; в последние годы стало возможным отображение не только пороков, но и прогрессивных начал, обеспечивающих успехи лидеров мирового прогресса. Со­временный капитализм имеет немало пороков, в числе которых эксплуатация, безработица и т.д. Сторонники этой концепции счи­тают, что не столь важно, как называть общество — постиндустри­альным, технотронным или капиталистическим, социалистичес­ким, важно, чтобы оно было способно дать человеку свободу и достойные условия жизни, всегда подразумевавшиеся социалисти­ческой идеей. Одним словом, Россия, вступив на путь реформ, должна была определить и цель и направление движения, отвеча­ющие интересам большинства людей. В любом случае с реформа­ми были связаны ожидания улучшения условий жизни, высокой степени социальной защищенности и стабильности.
Основная причина кризиса, в который все глубже погружалось советское общество, носила преимущественно социальный харак­тер. Она заключалась в массовом отчуждении людей от обществен­ных целей и ценностей. Исходя из этого, реформаторы полагали, что выйти из кризиса можно за счет вовлечения населения в пере­стройку. Нужно было преодолеть:
1) отягощенность общественного сознания идеологическими догмами;
2) преобладание уравнительных ценностей и тенденций;
3) социальный инфантилизм и иждивенческие ожидания светлого будущего;
4) ярко выраженный национальный (республиканский), ведом­ственный и групповой эгоизм.
Осознанию населением глубины переживаемого кризиса долж­на была послужить гласность. Перестройка страны начиналась с гласности. Информация о прошлых и настоящих событиях обще­ственной жизни буквально переполняла эфир и прессу. Общественное сознание не поспевало за начинавшимися переменами. Да и сами организаторы перестройки не осознавали поначалу, в какую сторону направлен вектор процесса. В ноябре 1987 г. М. Горбачев утверждал: «Цель перестройки — теоретически и практически полностью восстановить ленинскую концепцию социализма, в кото­рой непререкаемый приоритет — за человеком труда с его идеала­ми, интересами, за гуманистическими ценностями в экономике, социальных и политических отношениях, культуре»'. Тогда казалось, что главная проблема кроется в «деформаций социализма», освобождении общества от «сталинско-брежневской модели социализма», развитии демократии и социальной активности населения.
Так, начатая в 1985 г. перестройка казалась решительной попыт­кой возвращения советского общества на путь развития социализ­ма. Эта цель получила выражение в формуле «Больше социализ­ма», или построение «социализма с человеческим лицом». Придать динамизм экономике социализма предполагалось с помощью стра­тегии ускорения. Снижение темпов роста национального дохода, производительности общественного труда, медленное освоение достижений научно-технического прогресса вынуждали к приня­тию быстрых и решительных действий. Стратегия ускорения пре­дусматривала быстрое преодоление негативных тенденций. Курс на ускорение социально-экономического развития страны получил конкретное воплощение в долгосрочной программе, рассчитанной на 15 лет. К 2000 г. планировалось удвоить рост национального дохода по сравнению с 1985 г., поднять производительность труда в 2,5 раза, увеличить выпуск промышленной продукции не менее чем в 2 раза и т.д. Достичь этих высот намеревались за счет реали­зации возможностей социализма.
Уже на данном этапе перестройки наметились основные вари­анты будущего страны. Первый из них
предполагал «наведение порядка в стране», проповедовал идеологию казарменного социа­лизма, тяготея к реставрации сталинизма и жестких мер. Люди начинали идеализировать прошлое. Они полагали, что достаточно навести порядок, поднять трудовую дисциплину — и можно будет искоренить дефицит товаров, покончить с коррупцией. Этот вариант перестройки вел к восстановлению прежнего политического режима, жестко централизованного управления экономикой.
Второй вариант перестройки предусматривал демократические преобразования в обществе без коренной экономической реформы. Больше демократии — больше социализма! Сторонников этого пути оказалось особенно много. К ним принадлежали рабочие, колхозники, служащие. Эта часть населения страны подсознатель­но отвергала возможность перехода к рынку. Страх перед рынком был понятен. Ведь для многих это означало снижение уровня жизни, потерю твердых социальных гарантий, таких, как право на труд, обеспеченную старость. Рынок сулил усиление социальной диф­ференциации, конкуренцию, напряженную работу. Сторонники второго варианта были намерены, используя демократические механизмы, более справедливо распределять доходы.
Третий вариант обновления общества сводился к экономичес­кой реформе без существенных политических преобразований. Сторонники такого пути начинали испытывать боязнь потерять монополию на власть. Это силы, представлявшие многослойную административную систему. Было в подобных опасениях и рацио­нальное зерно. Умудренные опытом управленцы видели в демо­кратизации общественной жизни мину замедленного действия под фундаментом партийно-государственного аппарата, выход населения из повиновения. По существу, третий вариант был ориентиро­ван на косметические меры. Власть имущие знали, что власть и собственность — сиамские близнецы и существовать раздельно не могут, что без кардинальных политических преобразований глубо­ких экономических реформ осуществить не удастся. Этот вариант вел страну к повторению неудавшихся реформ 60-х годов.
К чести М. Горбачева, нужно сказать и о четвертом варианте перестройки, который направлял страну на путь полного демонта­жа сталинского режима и его позднейших модификаций. Достичь качественно нового состояния общества намечалось осуществле­нием демократизации, экономической реформы, преобразованием политической системы. Все другие варианты обнаруживали свою утопичность и иллюзорность. Вместе с тем сама идея перестройки не представляла научно выверенного варианта развития страны и на своем начальном этапе удовлетворяла все слои населения. Сторонники жесткой линии надеялись на наведение порядка, демо­кратически настроенная интеллигенция уповала на построение гражданского общества, номенклатура полагала, что при любых обстоятельствах сохранит за собой господствующее положение в экономике и политике. Казалось, что больше всех и сразу от пере­стройки должна была выиграть номенклатура, так как реформы осуществлялись сверху, по сценарию аппарата. Наиболее дально­видные и практичные аппаратчики стремились изначально подме­нить демократизацию общественной жизни ее либерализацией. Если демократизация предполагала выборность и перераспределе­ние власти, то либерализация консервировала все основы административной системы в смягченном варианте. Только внешне либе­рализация напоминала демократизацию, представляя собой недопустимую подмену.
Чем четче проявлялись очертания перестройки, тем сильнее происходила поляризация социальных сил в стране. Становилось очевидным, что без радикальных изменений в политической сфере невозможно решение технико-экономических и социальных задач. Перед страной встала задача глобального масштаба: осуществить переход от демократии декларируемой к демократии реальной.
1 декабря 1988 г. были приняты законы об изменениях и дополнениях к Конституции СССР и выборах народных депутатов. Ме­нялись порядки формирования органов государственной власти. В практику вводилась выборность депутатов по многомандатному принципу. Создавалась новая система власти, а вместе с ней и ча­стичное ограничение монопольной власти, которая до сих пор фактически была сосредоточена в руках партийных органов. Начи­налось реальное перераспределение власти. На I Съезде народных депутатов СССР развернулась острая дискуссия по вопросу руко­водящей роли КПСС. Статья 6 Конституции СССР изменена не была. Принципиальные поправки, вынесенные депутатами на об­суждение, были проиграны демократическим крылом. Партийная элита не желала поделиться властью с выборными органами.
Главные изменения во всей политической реформе проявились в создании постоянно работающего Верховного Совета страны. Была пересмотрена доктрина, согласно которой прежние депутаты выполняли свои обязанности без отрыва от производства. Теперь депутаты Верховного Совета СССР становились на период их пол­номочий профессиональными политиками. Вслед за Верховным Советом СССР подобные органы верховной власти были образо­ваны в республиках. Так создавались органы власти, постепенно превращавшиеся в конкурента партийному аппарату. По мере усиления центробежных тенденций, роста авторитета Советов нарастало беспокойство и недовольство деятельностью М. Горбачева партийной элиты. Партия осуществляла власть через руководящий слой, который не составлял и 2% общего числа коммунистов. В ию­ле 1989 г., несмотря на давление партийного аппарата, М. Горбачеву удалось убедить партактив в том, что прежняя практика диктата партии над Советами на всех уровнях полностью изжила себя. Дальнейшее развитие реформ требовало разграничении функций политического авангарда и Советов. По существу, это означало социальную революцию и перераспределение власти. Противостояние реформаторов и консерваторов нарастало.
Внедрение элементов нового хозяйственного механизма усили­ло инфляцию издержек и спроса. Годовой прирост денежных сбе­режений составлял в одиннадцатой пятилетке в среднем 13 млрд. руб. В 1986 г. эта сумма возросла на 22 млрд. руб., в 1987 г. — на 24 млрд., а в 1988 г. — на 30 млрд. руб. Впервые за всю историю советской власти, исключая войну, перестройка ознаменовалась со­кращением товарных запасов.
Начиналось то, что должно было рано или поздно начаться как закономерный итог отсутствия выверенной экономической поли­тики. В 1988 г. был достигнут рекордный прирост товарооборота розничной торговли. Начиналось паническое избавление людей от денег. Были раскуплены запасы ювелирных изделий, электробыто­вых товаров. Ажиотаж привел в движение сбережения. Денежная система пришла в полное расстройство. Экономическая реформа внедрялась без необходимой и важнейшей ее составной части — финансового оздоровления.

Для того чтобы навести хоть какой-то порядок в сфере денежного обращения, стали применяться крайне непопулярные среди населения меры. Правительство Н. Рыжкова выпустило облигации целевого внутреннего займа, которые предоставляли право их вла­дельцам в течение 2—3 лет получить от государства, например, автомобиль, мотоцикл, телевизор, холодильник и другие товары, но все эти намерения не были реализованы. Правительство В. Пав­лова провело беспрецедентную акцию единовременного изъятия из обращения денежных купюр достоинством 50 руб. По сути это была конфискационная реформа. Сберегательный банк страны прекратил выдачу денег своим вкладчикам. Если деньги выдава­лись, то в паспорте делалась особая отметка о сроках и сумме. Эти меры окончательно подорвали доверие населения к руководству страны. Негативные явления приводили к росту скрытого, а нередко и открытого сопротивления перестройке. В 1988 г. Институт социо­логических исследовании опросил более 11 тыс. человек. Почти половина отвечавших заявили, что за прошедший год в области экономики «практически ничего не изменилось» или «положение дел даже ухудшилось». Почти 40% опрошенных не усматривали сдвигов к лучшему и в сфере социальной политики.
Результаты работы предприятий, перешедших на самофинанси­рование, оказались не лучше, а хуже, чем у прочих. Заводы лихо­радило, снизилась заработная плата, увеличились простои обору­дования, в печати послышались голоса о необходимости возврата к «твердой руке».
Надвигавшийся экономический хаос пробуждал недовольство провинций политикой центра. Вызревали и все чаще проявлялись сепаратистские настроения. С осени 1990 г. на различных уровнях, в разных кругах муссируется вопрос о необходимости введения чрезвычайного положения, укрепления исполнительной власти, наведения порядка и в конечном итоге сохранения Союза как еди­ного государства.
На IV Съезде народных депутатов СССР 17 декабря 1990 г. М. Горбачев призвал в чрезвычайных условиях действовать реши­тельно. Он убеждал депутатов в том, что для преодоления кризиса необходимо восстановить в стране порядок, твердую власть.
На этом же Съезде Э. Шеварднадзе заявил о наступлении дик­татуры и в знак протеста ушел в отставку. Потребность в твердой власти возникла тогда, когда одна за другой союзные республики стали заявлять о своем суверенитете, когда подобную декларацию приняла и Российская Федерация, где к руководству пришел Б. Ельцин, наконец, когда выяснилось, что свою независимость по отношению к центру республики понимают серьезно и уже начи­нают использовать. IV Съезд утвердил предложения М. Горбачева о введении формы президентского правления, реорганизации испол­нительных органов власти. Но эти меры не укрепили позиций М. Горбачева.
Оставаясь Генеральным секретарем ЦК КПСС, М. Горбачев подвергался мощному давлению на Пленуме, который проходил в апреле 1991 г. Секретарь Московского горкома партии Ю. Прокофьев, секретарь ЦК компартии Белоруссии А. Малофеев и другие требовали от Горбачева введения чрезвычайного положения и на­ведения порядка в стране.
Драматизм ситуации усиливался разногласиями между прези­дентом и силовыми министрами. На закрытом заседании Верховного Совета СССР 17 июня 1991 г. министр обороны Д. Язов заявил: «Вооруженных сил у нас скоро не будет». Министра обороны сму­щало, что страна должна сократить стратегические наступательные вооружения на 50%. Предстояло уничтожить около 6 тыс. единиц ядерных боеприпасов, 800 ракетоносителей, на что требовалось около 5 млрд. руб. Заканчивался вывод войск из Чехословакии, Германии. Был закончен вывод войск из Венгрии. Планировалось сократить личный состав на 500 тыс. человек. Уволили 100 тыс., а некомплект в войсках превышал 350 тыс. человек.
На том же закрытом заседании Верховного Совета СССР ми­нистр внутренних дел Б. Пуго доложил о зреющих межнациональ­ных конфликтах. На территории Азербайджана и Армении за год было изъято 5 бронемашин, 1770 единиц огнестрельного оружия, в том числе 264 автомата и 4 пулемета. В Южной Осетии за полгода было обнаружено 10 пулеметов, 115 автоматов, 78 пистолетов и т.д. Председатель КГБ утверждал, что Отечество на грани катастрофы, а премьер-министр В. Павлов затребовал особых полномочий для главы правительства.
То, о чем неоднократно предупреждали, свершилось. Утром 19 августа 1991 г. по радио было передано заявление, в котором сообщалось о невозможности по состоянию здоровья исполнения М. Горбачевым обязанностей Президента СССР и переходе в связи с этим его полномочий вице-президенту Г. Янаеву. Последовали обращение к народу, серия указов ГКЧП. В борьбу за власть ввяза­лась еще одна сила — Президент России и российское правитель­ство.
ГКЧП ввел чрезвычайное положение сроком на 6 месяцев, как утверждалось в заявлении, в целях преодоления глубокого кризи­са, политической, межнациональной и гражданской конфронта­ции. В состав ГКЧП вошли все силовые министры. По существу, подобные органы в других странах именуют военной хунтой. ГКЧП объявил о приостановке деятельности всех политических партий, общественных организаций и массовых движений, роспуске всех структур власти и управления, действующих вопреки Конституции СССР и законам СССР.
В 9 часов утра 19 августа 1991 г. Президент Б. Ельцин, Предсе­датель Совмина России И. Силаев, и. о. Председателя Верховного Совета Р. Хасбулатов выступили с обращением к гражданам Рос­сии, где говорилось, что в ночь с 18 на 19 августа был отстранен от власти законно избранный президент, в стране совершен перево­рот. Своим указом Б. Ельцин объявил ГКЧП антиконституцион­ным и квалифицировал его действия как государственное пре­ступление. К середине дня 19 августа главные события в Москве перемес­тились к Дому Советов РСФСР, или, как его стали называть, Белому дому. Армия и КГБ выполняли распоряжения ГКЧП без рвения, и он потерпел поражение.
За это время со своей дачи в Форосе М. Горбачев был доставлен в Москву. На глазах у Горбачева, в присутствии депутатов российского парламента Б. Ельцин подписал Указ о приостановке дея­тельности Российской Коммунистической партии. Кабинеты пар­тийных органов по всей России были опечатаны. Некогда могущественная и влиятельная организация пала. 24 августа М. Горбачев сделал заявление о сложении обязанностей Генераль­ного секретаря ЦК КПСС. Затяжное политическое ненастье, каза­лось, миновало, страна ожидала ясной погоды и предвкушала де­мократическое потепление.
Мощное противоборство на рубеже 80—90-х годов между демо­кратами-реформаторами и консерваторами, стоявшими за сохра­нение прежних порядков в обществе, завершилось победой пер­вых. Попытки М. Горбачева создать политический центр путем лавирования между этими политическими течениями привели в конечном итоге к параличу власти и распаду многонационального государства.
2.РаспадСССР.
17 марта 1991 г. в стране был проведен референдум, суть кото­рого сводилась к вопросу: быть или не быть прежнему государству? Подавляющее большинство населения на этот вопрос ответило утвердительно: государству единому быть! Такова была воля наро­да. Новый Союзный договор намечалось подписать 20 августа. Путч сорвал подписание документа или Союзный договор послужил мощным толчком к событиям 19—21 августа 1991 г.?
Успокаивая себя и советское общество, партийно-государствен­ная элита утверждала, что для национальных отношений в стране характерны дальнейший расцвет наций и народностей, их сближе­ние на основе добровольности, равенства, братского сотрудниче­ства. Это развитие несет с собой в отдаленной исторической пер­спективе, полное единство наций, говорилось на XXVII съезде КПСС, который проходил в феврале 1986 г. Как далеко разошлись теоретические представления о национальном вопросе в СССР и реальность, свидетельствуют дезинтеграционные процессы.
Первые симптомы кризиса проявились в событиях 1986 г. 17 декабря в Алма-Ате группы молодежи, подстрекаемые националистами, вышли на улицы, учинив беспорядки, унижая и преследуя всех, кто не являлся казахом. Это произошло в республике, где проживали 38,6% казахов, 40,8% русских, 20,6% украинцев, нем­цев, белорусов. Этот урок свидетельствовал о стремлении национальных элитарных кругов к независимости от Москвы. Сепаратистские и националистические настроения все чаще стали проявляться и в других республиках, перерастая в межнациональ­ные конфликты.
Мощный взрыв национальных страстей произошел в начале
1988 г. в Нагорном Карабахе, населенном армянами. Территори­ально эта область входила в состав Азербайджана. В феврале 1988 г. областной Совет народных депутатов Нагорного Карабаха поста­вил вопрос о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР. В Ереване и других городах Армении про­катилась волна поддержки. Одновременно в Азербайджане начались массовые выступления против территориальных притязаний армян. 27—29 февраля в городе Сумгаите фанатики организовали резню армянского населения. Между двумя соседними народами началась настоящая война, грозившая перекинуться на сопредель­ные территории. Началась массовая миграция населения из Арме­нии в Азербайджан, а из Азербайджана в Армению. Конфликт раз­горался, центробежные силы нарастали.

В марте 1989 г. на митинге жителей Тбилиси было объявлено о создании «партии национальной независимости Грузии», основной целью которой становилась борьба за полную политическую неза­висимость Грузии, выход республики из состава СССР. 1 апреля
1989 г. Абхазская АССР заявила о выходе из состава Грузии и обра­зовании Абхазской союзной республики. Обстановка в Грузии на­калялась. Для прекращения конфликта на Кавказе было решено принять быстрые и решительные меры. В ходе «пресечения» бес­порядков погибли 19 человек. Участие военных в разгоне демонстрантов не добавило авторитета центральным властям, а лишь подогрело национальные страсти и сепаратистские устремления.
Национальные стычки не миновали и республики Средней Азии, где напряженность ощущалась давно. Межнациональные конфликты в Фергане, волнения в Ташкентской области, погромы в городе Ош...
Но наиболее цивилизованно и последовательно шли по пути обособления Прибалтийские республики. Возглавила это движе­ние интеллигенция. Выступая за выход из СССР Литвы, Латвии, Эстонии, народы Прибалтики потребовали признания факта их оккупации в 1940 г. Советским Союзом и насильственного присо­единения к СССР. В основе движения за национальную независимость лежали требования приоритета для коренного населения, введения госу­дарственных языков, вытеснения русскоязычного населения. Интеллигенция прибалтов открыто стала заявлять о том, что импе­рия, которой являлся СССР, должна быть разрушена. Угроза распада союзного государства приобрела осязаемые черты. Становилось очевидным, что инициаторы перестройки не учли такой мощный энергетический фактор, которым являлся национальный вопрос.
Зревшие в обществе сепаратистские настроения не могли ми­новать и Россию. Русских начинали вытеснять из национальных республик, обвиняя их в имперских амбициях, неэквивалентном обмене. На самом деле ни одна республика не зависела так от цен­тральных органов СССР, как Российская. На ее территории распо­лагалось 72% предприятий союзного подчинения и 27% республиканского. Россия в обмене с другими республиками недополучала ежегодно национального дохода на 10 млрд. руб. Сумма доходов, направляемых Россией в союзный бюджет, намного превышала расходы на экономические и социальные нужды республики. 37 го­родов России из-за экологической обстановки были определены как критические для жизни населения. Ситуация осложнялась тем, что Россия сама являлась огромной многонациональной страной. Существовала реальная угроза, состоявшая в том, что цепная реак­ция национальных конфликтов может перекинуться на террито­рию России. Президент России Б. Ельцин, выступая на Съезде народных депутатов РСФСР в июле 1991 г., уверял в том, что стра­на идет по пути превращения в демократическое, правовое и суве­ренное государство. Россия выходила из подчинения центральных органов СССР.
Пытаясь спасти распадавшуюся державу, М. Горбачев призывал к подписанию нового Союзного договора между республиками. Но руководители новых государств опасались возрождения админист­ративного центра и не спешили с подписанием документа.
8 декабря 1991 г. в Беловежской Пуще руководители Белорус­сии, России и Украины (С. Шушкевич, Б. Ельцин, Л. Кравчук) заключили соглашение о создании Содружества Независимых Го­сударств (СНГ). Союзное унитарное государство с сильным цент­ром практически прекратило свое существование. После августов­ского путча 1991 г. распад СССР вступил в последнюю стадию. Отдельные союзные республики, официально вышедшие из Сою­за, были признаны суверенными государствами на международном уровне. Агонизировали и умирали органы союзного уровня. Верховные Советы Белоруссии и России приняли решение об отзыве своих представителей из Верховного Совета СССР. В декабре 1991 г. представители независимых государств собрались в Алма-Ате и приняли декларацию, в которой было заявлено, что с образованием Содружества Независимых Государств Союз Советских Социалистических Республик прекращает свое существование. М. Горбачев сложил полномочия президента СССР.
Мировое сообщество получило наглядный урок, заключающий­ся в том, что национальный вопрос не может быть решен раз и навсегда. Слишком разными по фактуре, форме и габаритам оказались национальные «кирпичики». Сложенный из них СССР оказался непрочным. Как только ослаб тоталитарный каркас, рухнуло все сооружение.
Вне всяких сомнений, распад СССР является одним из драматичных и важнейших событий всемирной истории второй полови­ны XX в. Это явление еще предстоит осмыслить и оценить.
Политика перестройки заняла по продолжительности более пяти лет. За эти годы утратила монополию, а затем распалась КПСС, прекратил свое существование Союз республик, оказались разо­рванными экономические связи, надвигался системный кризис. Перемены происходили колоссальные: от смены форм власти до смены названий городов и улиц.