Поиски и проблемы политической социологии в советское время

Сегодня трудно предположить, как сложилась бы судьба социоло­гии в России, если бы не революция 1917 г. Она породила новую соци­альную и политическую реальность, новые социальные и политические практики, в которых уже не было место социологии как науке. Новые правящие элиты, в принципе, не нуждались ни в достоверном описании общества, ни в достоверном описании политики, и тем более сложив­шихся властных отношений. Вместо научного изучения конкретного общества и его общественных отношений, социального поведения лю­дей, политической деятельности, их интересовали вопросы идеологи­ческой и политической борьбы классов, проблемы мировой революции и мирового революционного процесса. На длительный исторический период развитие социологии в России было прервано.

В первые годы советской власти социологи П.Сорокин, Н.Кареев, В.Хвостов издали ряд монографий и учебных пособий. Однако осенью 1922 г. многие ведущие профессора-обществоведы были высланы из страны. В конце 1922 г. закрылись кафедры общей социологии во всех центральных университетах, журналы «Мысль» и «Экономист», а к концу 1924 г. прекратили существование все оппозиционные журналы. В конце 1920-х гг. завершилась деятельность Философского общества, Большой академии духовной культуры, Социологического общества и других независимых объединений обществоведов.

Тольков 1960-е гг. в условиях возрождения социологии в нашей стране стал постепенно складываться имидж политической социо­логии, хотя по ряду объективных и субъективных причин становление этой отрасли социологического знания прохо­дило очень трудно.

Анализируя практику, следует отметить, что социо­логические исследования в сфере политики развивались по нескольким направлениям.

Одним из направлений стало иссле­дование состояния и некоторых тенденций развития соци­ально-политической активности. В трудах Ю.Е. Волкова, В.Г. Мордковича, Е.А. Якубы, В.X. Беленького, А.С. Капто шло определение эмпирических показателей, по которым можно было судить о степени приобщенности людей к управлению общественными процессами, несмотря на всю условность такого понятия, отражавшую советскую специфику.

Так, Ю.Е. Волков характеризовал социально-политическую активность как:

а) участие в формировании представительных органов государственной власти, всех общественно-политических организаций и одновременно в коллективной выработке программ деятельности этих органов;

б) контроль над деятельностью государственных и общественных органов;

в) участие массовых общественно-политических организаций в регулярной практической работе по выполнению намеченных мероприятий.

Конечно, подходы к трактовке политического поведения в западной социологии серьезно отличались от интерпрета­ции в советской социологии. Если в западной социологии участие в политической жизни измерялось степенью при­общенности к таким акциям, как забастовки, демонстра­ции, участие в выборных кампаниях, отношение к рели­гии и членство в общественных и политических клубах, то общим в подходе (у советских и западных социологов) было, пожалуй, только одно: принадлежность к полити­ческим партиям и частично потребление политической информации, что в нашей стране понималось своеобразно — не только как чтение средств массовой информации, но и как обучение в системе политического и экономиче­ского образования, причастность к агитационной и пропа­гандистской работе КПСС.

Второе направление было связано с осуществлением поли­тики государства и КПСС по широкому кругу руководимых ими процессов. В результате появились работы, имеющие самостоятельное значение, в которых анализировалась ситуация на предприятиях, общественные ориентации людей, в том числе и молодежи, состояние сельской жизни и т.д. (работы Н.А. Аитова, Л.Н. Когана, Г.В. Осипова, М.Н. Руткевича, 3.И. Файнбурга, С.Ф. Фролова, А.Г. Харчева, В.А. Ядова и др.).

Третье направление представляли исследования, анали­зировавшие собственно партийную работу КПСС, механизм ее реализации, организационные и идеологические основы и пропагандистскую работу (В.Г. Байкова, Н.Н. Бокарев, В.П. Васильев, Д.М. Гилязитдинов, Г.Г. Силласте, Р.Г. Яновский). Основной недостаток этих исследований состоял в том, что не ставилась под сомнение деятельность партийных организаций КПСС. В этой ситуации лишь делались попытки найти резервы для улучшения их дея­тельности, не подвергая сомнению ее правомочность.

Однако, несмотря на все издержки этого типа иссле­дований, в публикациях по рассматриваемым проблемам отражались стремления, предпочтения и потребности насе­ления (или молодежи), их стиль и образ жизни. При всей в целом апологетической интерпретации полученных результатов во многих исследованиях содержалась нели­цеприятная и необычная для того времени критика дея­тельности многих политических институтов (в том числе и КПСС, но только ее низовых органов), показывались ограниченность и слабость их деятельности, неадекват­ность их действий проблемам реальной жизни, на самом деле заботившим население. Ограниченность и заданность многих исследований, как ни прискорбно отмечать, в целом соответствовала известному анекдоту, что в своей работе социологи «колебались совместно с линией партии».

К концу 1970-х - началу 1980-х гг. начала созревать мысль, что необходимо не просто исследовать отдель­ные проблемы политической жизни, а охватить их неким обобщающим понятием, объединяющим разнообразные вопросы политики и подчиняющим многообразие и многоаспектность исследуемых явлений единой идее. К этому времени в исследованиях В.Г. Афанасьева, Г.А. Белова, Ф.М. Бурлацкого, Д.А. Керимова, Ю.А. Тихомирова и других был дан анализ различных аспектов власти, пред­принята попытка осмыслить сущность властных отноше­ний, высказаны предположения и сделаны выводы о специ­фике их проявления под влиянием происходящих в мире и стране изменений.

Именно в эти годы обсуждались и исследовались про­блемы политической культуры как всего общества, так и отдельных социальных групп. В исследованиях А.И. Мар­шака, Ю.П. Ожегова, Э.Н. Ожиганова, Ф.И. Шереги, А.И. Шендрика активно разрабатывались проблемы вза­имодействия культуры и политики. Предметом изучения сталоприменение социокультурного подхода к рассмотре­нию политики, на что было затрачено достаточно усилий, что позволяло даже в это время говорить о буме интереса к политической культуре. Важным моментом этих иссле­дований стал анализ политического сознания как исходной точки отсчета в определении сущности политической дея­тельности.

Вместе с тем многие вопросы политической жизни оста­вались научной целиной, не затрагивались вообще. Невозможность социологического анализа механизма политической жизни вкупе с другими причинами не только обедняла представление о природе и структуре власти, но и отрицательно сказывалась на практике: политическая система была многоярусной и малоуправляемой, политики и население все больше говорили на разных языках, ибо их заботили разные проблемы. Политика осуществлялась монополизированным, ограниченным кругом лиц, прини­мающих решения.

Исследования таких новых сфер, как политическое сознание, политическое поведение, политическая культура, нередко были апологетичными, не выходили за пределы иллюстрации «политического единства советского народа», «господства социалистической идеологии», «возрастающей роли партии» и других подобных установок.

С середины 1980-х гг., с тех пор как страна вступила па путь перемен, вызванных объективной логикой обще­ственного развития, политическая социология стала стре­мительно расширять поле своих изысканий в попытке ответить на неотложные проблемы современности. И одной из таких сфер стали реальные и зримые политические про­тиворечия. Именно поворот к злободневным реалиям спо­собствовал изменению вектора исследований социологов и сфере политики.

В этот период на принципиально новом уровне возро­дились исследования общественного мнения, которые все больше и больше поворачивались в сторону оценки дея­тельности властных структур, государственных органов, роли и назначения общественных организаций. Наглядным показателем этого стало создание в 1989 г. Всесоюзного центра по изучению общественного мнения. Были созданы социологические подразделения в партийных учебных наведениях — в Академии общественных наук при ЦК КПСС и высших партийных школах, а также при многих крайкомах (обкомах) КПСС. Затем последовала организа­ция аналогичных центров (групп, лабораторий) при мно­гих министерствах и ведомствах, в различных регионах, при многих властных структурах. В них наряду с науч­ными поисками активно развивались и прикладные иссле­дования, ибо центры по изучению общественного мнения стремились ответить на вопросы:

Ø какой политический курс получает поддержку большинства населения;

Ø какие опера­тивные корректировки требуются в политике для обеспе­чения социальной стабильности в обществе;

Ø что следует предпринять с целью завоевания доверия людей.

Услу­гами этих центров стали пользоваться многие специальные учреждения и общественные организации. При их помощи составлялись прогнозы. На основе полученных результатов определялись вероятностные пути развертывания тех или иных политических процессов.

Огромный пласт новых исследовательских проблем по­явился в связи с исследованием электорального поведения избирателей. Сначала при подготовке и проведении выбо­ров в Верховный Совет СССР в 1989 г., затем в Верховный Совет РСФСР и в местные органы власти — активно изуча­лись ход предвыборных баталий, предпочтения избирателей, отношение к конкретным кандидатам. Хотя социологическую информацию в предвыборной борьбе использовали тогда немногие кандидаты в депутаты, но те, кто на нее опирался с учетом знания поведения массового избирателя, имели воз­можность убедиться в силе и значении этого знания.

Новые аспекты выявились и стали актуальными при изу­чении политических аспектов национальных отношений. Уже не только экономика, религия, культура, обычаи и тра­диции, но и сами собственно этнополитические проблемы становились объектами исследования. Появление нацио­нальных политических элит (клик), новых национальных политически окрашенных общественных движений потре­бовало еще одного поворота в действиях социологов, зани­мающихся этим вопросом.

Реальная жизнь все чаще врывалась в исследователь­скую практику социологов и нередко с такими пробле­мами, которые было трудно представить в 1960-1980-е гг. Речь идет о таких реалиях, как забастовки, трудовые конфликты и другие формы противостояния работников производства властным (экономическим, а затем и политическим) струк­турам.

Не меньший интерес социологов вызывал процесс ста­новления гласности — от первых его этапов, когда обсуж­дался вопрос о возможности плюрализма мнений, до фор­мирования его организационных основ — возникновения новых общественных и политических организаций. Были проанализированы неформальные молодежные объедине­ния и впервые дан анализ генезиса молодежных инициа­тив начиная с конца 1950-х — начала 1960-х гг. Ими был показан процесс роста и степени социальности устремле­ний юношей и девушек — от песенного творчества и при­страстия к музыке до экологического движения и истори­ческого самосознания.

С 1989 г. в практику социологических опросов вошло измерение рейтинга популярности политических и обще­ственных деятелей, всех без исключения политических институтов страны.

Все это, накопленное в теории и практике, обусловило необходимость более четко определиться с совокупностью новых или по-новому рассматриваемых проблем в рамках одного из направлений науки, осмыслить сложившуюся ситуацию и ответить на объективные потребности обще­ственного развития. В новых условиях отечественная социология начала говорить языком, адекватным языку и терминологии мировой социологии, отказавшись от наду­манных проблем и непродуманных экспериментов.

Таким образом, к началу 1990-х гг. политическая социо­логия приобрела четко очерченный профиль, который сде­лал ее достаточно самостоятельным направлением в соци­ологической науке. Появление политической социологии стало возможным потому, что главным объектом социоло­гии стало изучение гражданского общества и соответственно для политической социологии — его (общества) полити­ческие проблемы. Именно это подвело социологов к необ­ходимости в качестве предмета политической социологии рассматривать состояние, тенденции и направления функ­ционирования политического сознания и политического пове­дения в условиях конкретно сложившихся обстоятельств.