Функционализм в географическом государствоведении
В зарубежной политической географии сформировались два крупных направления исследований государства. Одно из них рассматривает эволюцию государства и его территории в пространстве, другое - территориальное единство государства, понимая государство как интегрированное сообщество земель. Первое направление называется эволюционизмом (в англоязычной литературе - developmentalism), второе - функционализмом.
Функционализм рассматривает государство как консолидированную территориальную систему (Колосов, 1994). Основная исследовательская задача видится в поиске факторов этой консолидации и способов поддержания территоральной стабильности и целостности. Считается, что государство - интегрированная система - существует как результат взаимодействия противоположных сил. Один из основателей этого научного направления Ж.Готтман рассматривал политическое дробление мира как результат взаимодействия двух факторов, один из них он назвал “движением“ (movement), другой - иконографией (Gottmann, 1952). Фактор “движения” означает происходящее в мире взаимодействие любого рода, обмен идеями, людьми, товарами. Это фактор провоцирует нестабильность государств и их границ и делает границы подвижными. Иконография, в свою очередь, выступает как консервативный фактор. Она связана с системой символов, государственной идеологией, которые устанавливают стабильный порядок, делают государственную территорию устойчивой, границы государства - общепризнанными. В результате взаимодействия “подвижных” и консервативных факторов в каждый момент времени в мире складывается определенная система государств с их территориями и границами.
Основным автором функционалистской теории стал американский географ Р.Хартшорн. Он рассматривал государство как комплексную интегрированную систему, обеспечивающую собственное единство через вертикальную интеграцию социальных групп и горизонтальную интеграцию территориальных сообществ. Поэтому его воззрения на географическую природу государства часто называют теорией территориальной интеграции. Как и Ж.Готтман, он анализировал территориальную интеграцию в контексте взаимодействия двух противоположных сил - центробежных и центростремительных (Hartshorne, 1950).
Главной центробежной силой в теории территориальной интеграции считается фактор разнообразия. При этом разнообразие понимается в самом широком смысле этого слова, как и “движение” Ж.Готтмана. Дезинтеграцию подпитывают любые внутригосударственные различия от этнической пестроты до природного разнообразия и различий в уровне жизни. Наиболее значимыми являются этноконфессиональное разнообразие, социально-экономические контрасты, фрагментированное распределение территории. Все это подпитывает сепаратизм, по крайней мере - гипотетически.
В границах государств время от времени возникают центробежные процессы. Основными такими процессами являются сепаратизм (требование отделения, или сецессии, определенной территории от данного государства с целью присоединения к другому государству или образования нового независимого государства) и регионализм (требование предоставить определенной территории автономию, тенденция к ее политическому обособлению в рамках единого государства). Сепаратизм обычно объясняется внутригосударственными этническими противоречиями, как например, в Стране Басков, Каталонии, Корсике, Уэльсе, Шотландии, франкоязычных кантонах Швейцарии. Распространен сепаратизм, подпитываемый конфессиональными различиями (идея создания сикхского государства Халистан на месте индийского штата Пенджаб). Существует и экономическая концепция сепаратизма, когда более богатые, экономически развитые территории или районы, обладающие природными ресурсами, стремятся отделиться, полагая, что тем самым обеспечат собственное процветание (пример Северной Италии, где есть силы, выступающие за создание Республики Падании, кроме того экономические аргументы использовались Словенией и Хорватией во время распада Югославии). Сепаратизм может объясняться историческими причинами, даже идеологическими противоречиями внутри государства. Местами сепаратистское движение подпитывается территориальной обособленностью, т.е. морфологическим фактором (например, в эксклавах).
В целом сепаратизм - это многофакторное явление, обычно он имеет сразу несколько причин. Самый распространенный вариант сепаратизма - этноконфесиональный, который вызывается одновременным действием этнического и конфессионального факторов (Тибет, Синьцзян, Северный Кипр, Кашмир, Тамил Илам, Южный Судан). Есть необычные случаи, когда действуют факторы территориального обособления и экономического богатства территории (остров Бугенвиль, на котором сосредоточены основные запасы медной руды в Папуа Новой Гвинее). Этнический фактор легко может входить в резонанс с экономическим (попытка отделения нефтедобывающей Биафры от Нигерии).
Заметим, что в любом центробежном движении присутствует центростремительная составляющая. Ведь сепаратизм предполагает не только сецессию, но и создание нового государствообразующего центра. Просто на определенной территории появляется движение, которое тяготеет к иному центру, нежели политический центр государства, в которое входит эта территория. В мире распространен ирредентизм - разновидность сепаратизма, предполагающая присоединение территории к другому государству. Это понятие возникло в Италии в 19 в., когда итальянские исторические области одна за другой присоединялись к Пьемонту в процессе создания единого итальянского государства (этот процесс носил название Irredenta). Движения такого типа существовали и существуют в Нагорном Карабахе, Косово, Северной Ирландии, Крыму и др. Создание независимого государства часто видится лишь как шаг к воссоединению с другой страной. Особой разновидностью центробежного государствообразующего процесса является деколонизация - обретение независимости заморской колонией, благодаря чему появились на свет государства Африки, Азии, Латинской Америки.
Главной центростремительной силой теоретиками функционализма признается государственная идея. Эта мысль перекликается с предложением Ж.Готтмана считать консервативным фактором иконографию, т.е. систему символов государственного единства. В любом государстве существует проблема национальной идентичности, солидарности различных этнических, конфессиональных, территориальных и социальных групп, признающих легитимность данного государства в данных границах. Наиболее популярной идеей, сплотившей многие современные государства, в прошлом был национализм. С другой стороны, были распространены попытки создать наднациональные государственные образования с помощью более сложных государственных идей - монархической (Австро-Венгрия, Российская империя), конфессиональной (собирание русских земель в 14-16 вв.), коммунистической (СССР) и др. Евразийское движение в русской эмиграции обосновывало необходимость государственного объединения территорий Евразии не только историческими, но и физико-географическими причинами. Государственное единство может поддерживаться в наиболее сложных случаях с помощью военной силы, экономических проектов, выгодных “зонам риска”, где возможен сепаратизм, автономизации территорий, повышения их представительства в “центральной” элите. Все это тоже относится к разряду центростремительных сил и факторов.
Основными центростремительными процессами являются инкорпорация и интеграция. В первом случае происходит присоединение новой территории к определенному государству. Во втором государственные образования добровольно объединяются (можно вспомнить объединение Германии, формирование Европейского Союза, попытки создания Объединенной Арабской Республики на основе Египта и Сирии, Вест-Индской федерации и др.). Расширение государственной территории может происходить в ходе т.н. “национального самоопределения”, когда население добровольно высказывается за вхождение в состав некоторого государства, которое оно готово признать “своим” в силу этнического родства. Можно вспомнить серию плебисцитов, проведенных в первой половине 20 в. в Европе. В результате Северный Шлезвиг отошел к Дании, районы Эйпен и Мальмеди - к Бельгии, Каринтия - к Австрии. В 1920 г. в Австрии были инициированы плебисциты за присоединение к Германии (т.н. “аншлюс”), которые успели провести в Тироле и Зальцбурге.
Процесс национального самоопределения может быть искусственно стимулирован идеологами строительства национальных государств, которые доказывают свое этническое родство с населением спорных территорий. Таким образом обосновывается политическая программа присоединения к государству новых территорий. Например, македонские националисты считают, что этнические македонцы составляют большинство населения северных районов Греции (Эгейская Македония) и юго-восточных районов Болгарии (Пиринская Македония) и выступают за “пробуждение” их национального самосознания. Аналогичным образом и с аналогичными политическими последствиями в Румынии молдаван считают этническими румынами, а в Грузии у турок-месхетинцев пытались найти грузинские корни.
Нетрудно заметить, что центробежные и центростремительные силы действуют в любом государстве одновременно. В каждый момент времени наличная государственная территория отражает баланс центробежных и центростремительных сил в пользу последних. Все центробежные и центростремительные процессы являются процессами государствообразования, меняющими политическую карту мира. Это - сепаратизм, ирредентизм, регионализм, деколонизация, инкорпорация и интеграция.
Одной из разработанных отраслей политической географии является географическая конфликтология. Предмет ее исследований - этноконфессиональные и социальные конфликты, их локализация и распространение. Любой конфликт имеет свою географию - центры, ареалы, направления распространения. Географические исследования конфликтов стали одним из первых направлений отечественной политической географии во время ее становления в годы перестройки. Тогда появились работы, в которых выделялось множество конфликтных районов, в т.ч. потенциальных на территории Советского Союза (Глезер и др., 1991). От простого выделения зон политического риска исследователи перешли к типологии районов по особенностям конфликтности и ее интенсивности (регионализм, сепаратизм и ирредентизм, межнациональные столкновения, пограничные споры и пр.).
В рамках географической конфликтологии возможны два типа исследований. В одном случае определяются центры конфликтности, которые характеризуются наибольшей напряженностью ситуации, ареалы распространения конфликтов и их границы. Далее проводятся типология этих ареалов по особенностям конфликтности и сравнительная оценка интенсивности конфликтов. Возможно также исследование проблемных территорий, которые обладают конфликтным потенциалом. Например, в Европе проводится сравнительный анализ территорий проживания национальных меньшинств.
Другое направление исследует распространение конфликта как процесс. Выделяются центры, в которых произошло зарождение конфликта. Далее рассматривается расширение конфликтной территории, его направления и причины. В одной из своих работ автор рассматривал конфликтную территорию как “поле коммуникации”, в границах которого распространяются конфликтные импульсы (Туровский, 1992).
Перейдем к рассмотрению факторов фрагментации и интеграции российской территории. С точки зрения функционализма, разнообразие государственной территории является фактором ее фрагментации и усиливает центробежные силы. Последние объективно существуют в любом государстве, обладающем значительной территорией, и, находясь в динамическом равновесии с центростремительными силами, создают национальную территорию на данный момент времени. Основными центробежными силами в современной России являются этническое, языковое и конфессиональное разнообразие, природная мозаичность, социально-экономические контрасты, распределение национальной территории (наличие эксклавов, островных групп), наличие труднодоступных районов. Те же факторы в их обратном измерении, т.е. этническое, языковое и конфессиональное единство, развитие бедных и слаборазвитых в экономическом плане районов, территориальная связность способствуют интеграции территорий в едином государстве. Особую роль играет объединяющая государственная идея.
Важным фактором интеграции российской территории является расселение русского этноса. В 75 из 89 субъектов федерации русские составляют большинство населения, в 64 - более 2/3, в 29 - более 90% (здесь и далее по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г.). Русское доминирование в России и развитие ассимиляционных процессов привели к тому, что значительная часть нерусского населения России (27.6%), сохраняя свою этническую идентификацию, считает русский язык родным (с другой стороны, небольшая часть русских - 0.05% считает родными другие языки). Русскоязычное население (те, кто считает русский язык родным) составляет большинство в 76 субъектах федерации, абсолютное большинство (более 2/3) - в 71 субъекте, подавляющее большинство (более 90%) - в 48 субъектах. Русское присутствие значительно и в прочих регионах (минимально в Дагестане - 9.2%).
Наиболее ярким показателем интеграции российских регионов является свободное владение русским языком. В качестве языка межнационального общения русский язык формирует единое информационное и культурное пространство, обеспечивая свободную коммуникацию. Порог двух третей свободно владеющих русским языком преодолен во всех российских регионах (наименьший показатель отмечается в Туве и Дагестане), в 78 субъектах федерации этот показатель превосходит 90%.
Для России характерно и относительное конфессиональное единство. По нашей оценке, православным (по происхождению) является около 89% российского населения. Принадлежность к православной церкви обеспечивает интеграцию многих российских народов (русские, украинцы, белорусы, карелы, коми, чуваши, мордва, удмурты, осетины). Достаточно однородна Россия и в расовом отношении (более 90% относятся к большой европеоидной расе и около 9% к группам переходным от этой расы к монголоидной). На языках индоевропейской семьи говорят 87.4% жителей России, 85.4% россиян - славяне.
Преобладание русского этноса, распространение русского языка, принадлежность к православию, славянству и большой европеоидной расе цементируют Россию, но существуют значительные территории с относительно высоким потенциалом обособления по этим признакам. Проблема фрагментации российской территории связана прежде всего с многообразием региональных ситуаций (Колосов, Трейвиш, 1996). Достаточно четко выделяются три ареала, Северо-Кавказский, Волго-Уральский и Южносибирский, которые отличаются наибольшим обособлением с точки зрения фрагментированности российской территории.
Северо-Кавказский ареал включает Адыгею, Карачаево-Черкесию, Кабардино-Балкарию, Северную Осетию, Ингушетию, Чечню и Дагестан. В нем проживает 3.6% россиян, здесь более 40% населения относится к нахско-дагестанской языковой группе, более 11% - к тюркской, около 10% - к абхазо-адыгской, около 7% - к иранской. Крупнейшие народы помимо русских - чеченцы, аварцы, кабардинцы, осетины. В северо-кавказских республиках достаточно высока доля титульного населения, лишь в Адыгее она составляет только 22%. Почти 2/3 населения ареала по происхождению относится к мусульманам.
Волго-Уральский ареал включает территории Татарстана, Башкирии, Чувашии, Удмуртии, Мордовии и Марий-Эл, в нем проживает более 8% российского населения. Более 40% населения ареала относится к тюркской языковой группе, более 10% - к финно-угорской. Татары и башкиры (около 1/3 населения ареала) традиционно исповедуют ислам, среди марийцев (луговых) сохраняются языческие культы. Наиболее высока доля титульного населения в Чувашии (67.8%), Татарстане (48.5%), Марий-Эл (43.3%). В то же время Мордовия и Удмуртия сильно русифицированы (соответственно 32.5% и 30.9%). Сложность ситуации в Башкирии заключается в том, что титульный народ оказывается лишь третьим по численности (21.9%), уступая не только русским (39.3%), но и татарам (28.4%).
Подобно Волго-Уральскому, Южносибирский ареал (Республика Алтай, Хакасия, Тува, Бурятия, Усть-Ордынский Бурятский и Агинский Бурятский автономные округа, 1.6% российского населения) неоднороден. Титульное население относится к тюркской (около 16% населения ареала) и монгольской (около 15%) языковым группам. Буряты (восточные) и тувинцы являются ламаистами (около 15-20% населения ареала), среди южных алтайцев в начале века возник бурханизм - особое религиозное течение. Ареал в значительной мере русифицирован (титульное население составляет 11.1% в Хакасии, 24% в Бурятии, 31% на Алтае, 36.3% в Усть-Ордынском АО, 54.9% в Агинском АО). Особое место в ареале занимает Тува - наиболее обособленная российская территория, где тувинцы составляют 64.3% населения и только 59.3% из них свободно владеет русским языком (территория обособлена также по социально-экономическому развитию и транспортной доступности).
В этнополитическом контексте можно говорить также о гигантском, но сильно фрагментированном Северном ареале в тундрово-таежной полосе (Карелия, Коми, Якутия, Коми-Пермяцкий, Ненецкий, Ямало-Ненецкий, Ханты-Мансийский, Таймырский (Долгано-Ненецкий), Эвенкийский, Чукотский и Корякский АО). Русская колонизация этих территорий привела к значительному преобладанию здесь русского населения. Более выраженную этническую специфику имеют Коми-Пермяцкий АО (60.2% титульного населения), Якутия (43.8%), Республика Коми (23.3%). Характерно дисперсное расселение представителей "малых народов Севера", которых в ареале насчитывается немногим более 100 тыс. чел. Крупнейшие этносы региона - русские, якуты и коми. При всей этнической мозаике большинство этносов обращено в православие, хотя бы формально, но распространены и традиционные анимистические культы.
Обозначенные этнополитические ареалы концентрируют важнейшие центробежные силы, действующие в России. Итак, несмотря на среднероссийское однообразие, существует множество территорий с доминированием других этносов и конфессий. Велики территории, на которых преобладает нерусское население (в особенности это касается сельских районов). Мусульманские районы представлены республиками Северного Кавказа, Татарстаном и Башкирией, отдельными районами Поволжья, Урала и Западной Сибири. Ламаизм распространен в Туве, Бурятии, Калмыкии. Существуют ареалы, где распространены языческие культы (Марий Эл, Сибирь, Дальний Восток) и др. Конфессиональная фрагментация России связана также с дроблением православия (старообрядческие ареалы в Забайкалье и на Алтае), распространением протестантизма и сектантства, наличием небольших лютеранских и католических районов.
Распределение национальной территории и наличие труднодоступных районов также повышают фрагментацию российской территории. Крупнейшим российским эксклавом является Калининградская область. Морем отделен от основной территории страны Сахалин. Территориальная обособленность может при определенных обстоятельствах подпитывать сепаратизм этих территорий и территориальные претензии соседей. Плохая доступность характерна для районов Крайнего Севера, отдельных горных территорий (Кавказ, Урал, Алтай, Саяны). Гиперцентрализация страны, эксцентриситет ее столицы, слабая освоенность и заброшенность огромных территорий на Востоке послужили основой для сибирского и дальневосточного автономизма.
Интеграция российской территории обеспечивалась с помощью государственной идеи. В годы Российской империи это была монархическая идея, гарантировавшая защиту всем подданным государя. На место монархизма в СССР пришла коммунистическая идея, объединявшая все регионы участием в строительстве общества нового типа. После распада СССР в России в качестве государственной идеи пытались использовать либеральную демократию западного типа, которая не смогла эффективно выполнять интегрирующую роль в многонациональном российском обществе, характерным стало новое нарушение идеологического единства российского пространства, т.е. нарастание политических различий между регионами по поводу выбора модели развития. Фактическое отсутствие государственной идеи в современной России отрицательно сказывается на ее территориальной интеграции, порождая сепаратизм и регионализм. Использование федерализма в его российских формах (развитие регионализма и местных этнократий) лишь высветило неспособность центра выработать интегрирующую идеологию.