Часть вторая. Внутренняя история 10 страница
Проект был одобрен имп. Александром и, по словам барона Корфа, биографа Сперанского, долгое время находился в кабинете у государя*(332). Однако вследствие падения Сперанского, а затем и изменения в воззрениях государя, наступившего после Отечественной войны, он не получил законодательной санкции. Из всего проекта была осуществлена на практике только одна часть, касающаяся Государственного Совета, да и то с изменениями, так как еще при Сперанском государь решил приступить к введению реформ в духе проекта не вдруг, а постепенно*(333).
В 1818 г. Александр I поручил Новосильцеву составить другой проект государственного устройства. И действительно, Новосильцев, в сотрудничестве французского юриста Дэшана, выработал такой проект, получивший название Государственной уставной грамоты*(334). Последняя состояла из шести глав и 191 статьи. Согласно с ней Россия делилась на особые наместничества из определенного числа губерний каждое. Во главе наместничества был поставлен особый наместник, а при нем учрежден совет из лиц, отчасти назначенных государем, отчасти избранных губерниями. Управление наместничеством лежит на наместнике, совет же имеет только совещательное значение. Кроме того, в каждом наместничестве учреждается сейм или частная дума, состоящая из двух палат. Первую образует один департамент Сената, находящийся в главном городе наместничества; вторая, под названием "земской посольской палаты", состоит из избранных наместничеством депутатов или послов, утвержденных в этом звании государем. Сейм рассматривает проекты местных законов, вотирует местные налоги, составляет бюджет наместничества и избирает послов в государственный сейм или думу. Последний также состоит из двух палат. Первую образует департамент Сената, присутствующий в одной из двух столиц, причем в состав ее входят сенаторы и других департаментов по назначению от государя. Вторая состоит из послов, избранных наместническими сеймами и утвержденных в этом звании государем. Сейму принадлежит законодательная власть, причем закон, вотированный сеймом, может стать таковым только по утверждении его государем. Затем сейм пользуется и финансовой властью, так он рассматривает бюджет и вотирует налоги. Наконец, он "рассуждает по сообщениям, которые государю благоугодно было бы повелеть сделать по предметам, заключающим в государственном отчете", составляемом Государственным Советом. Сейм созывается государем каждые пять лет, причем сессия его продолжается 30 дней. Впрочем, от усмотрения государя зависит продлить ее или же распустить сейм раньше. Заседания сейма происходят гласно, и дела на нем решаются по большинству голосов.
За Государственным Советом грамота сохранила его совещательное значение, разделив его на "правительственный совет" или комитет министров и на "общее собрание". Всех министров было 10. Сенат, по грамоте, состоял из нескольких департаментов, причем двое находились в обеих столицах, а остальные в наместничествах, по одному департаменту в каждом. Для сенаторов был создан особый ценз, а именно: 35-летний возраст, ежегодный доход с недвижимого имения в размере не менее 1000 р. и "отправление с похвалой должности военной или гражданской".
Новосильцев, по мере составления грамоты, посылал отдельные ее части на рассмотрение государя, но он ее не утвердил. Впоследствии во время польского восстания временное польское правительство нашло в бумагах Новосильцева проект грамоты и напечатало его. Николай I после взятия Варшавы велел скупить все оставшиеся экземпляры и сжечь их.
Однако конституционные стремления Александра I не остались безрезультатны и встретили большое сочувствие в интеллигентных кружках русского общества 20-х годов прошлого века. Известно декабристское движение, имевшее целью введение конституции в России. Из конституционных проектов декабристов наиболее разработанным является проект Никиты Муравьева*(335). Он разделен на 13 глав, вмещающих в себе 134 статьи. Проект составлен под влиянием современных ему конституций, главным же образом под влиянием Северо-Американской, и начинается с изложения основных прав граждан, причем упраздняет крепостное право и сословные привилегии, провозглашая начало равенства всех перед законом. Влияние американских идей сказалось на федеративном принципе, проводимом в проекте. Так, Россия делится на 13 держав и две области, в свою очередь разделяющиеся на 568 уездов или поветов. Во главе каждой державы находится особый наместник, избранный центральным органом народного представительства, так называемым народным вечем. Наместник - представитель "исполнительной" власти. Законодательная же власть державы сосредоточена в руках палаты выборных и державной думы. Первая является нижней палатой и состоит из членов, избранных гражданами, обладающими известным имущественным цензом (в недвижимости не ниже 5 тысяч или в движимости не ниже 10 тысяч рублей). Вторая фигурирует в роли верхней палаты, хотя избирается так же, как и первая. Органом центрального представительства является народное вече; оно состоит из двух палат: нижней - палаты народных представителей и верхней - верховной думы. И та, и другая избираются гражданами, обладающими вышеуказанным цензом, причем число членов первой определено в 450 (один на 50 тыс. избирателей), а второй - в 42 (по 3 от каждой державы и 3 от двух областей). Права народного представительства весьма обширны и относятся к законодательству, финансам, административно-исполнительной власти и пр. Единственное ограничение их, известное проекту, касается отмены или видоизменения конституции, для чего созывается Народный Державный Собор, об организации которого, однако, в проекте не говорится ни слова.
Другой проект декабристов, известный нам, принадлежит Пестелю и назван им "Русской Правдой", но он не дошел до нас в целом виде, и в нем отсутствует отдел об организации верховной власти*(336). В противоположность Муравьеву Пестель - горячий сторонник единства и неделимости России. "Россия есть государство единое и нераздельное, - гласит "Русская Правда", - дабы в полной мере удостовериться, до какой степени федеративное образование государства было бы для нее пагубно, стоит только вспомнить, из каких разнородных частей сие огромное государство составлено. Ежели сию разнородность еще более усилить через федеративное образование государства, то легко предвидеть можно, что сии разнородные области скоро от коренной России отложатся, и она потеряет тогда не только свое могущество, величие и силу, но даже может быть и бытие свое". Вывод, к которому приходит Пестель, весьма категоричен, а именно: "постановляется коренным законом Российского государства, что всякая мысль о федеративном для него устройстве отвергается совершенно, яко пагубнейший вред и величайшее зло". Но этого мало, по мнению знаменитого декабриста, "избегать надлежит всего того, что посредственно или непосредственно, прямо или косвенно, открыто или потаенно к такому устройству государства вести бы могло"*(337). Этой точкой зрения объясняется тот факт, что такой выдающийся деятель декабризма, притом не без основания подозреваемый в склонности к республиканским идеям*(338), высказывался весьма резко против автономии Финляндии и только в отношении Польши делал исключение, предлагая даровать ей полную независимость, но без Западного края и с обязательством вступить в тесный союз с Россией.
Царствование Николая I не было благоприятно для конституционных стремлений. Убежденный сторонник самодержавия, император правил железной рукой, и только катастрофа Крымской кампании показала, к чему привел этот режим. В его царствование самодержавная власть государя еще раз получила свою законодательную формулировку, а именно, в Своде Законов, первая статья первой части первого тома которого гласила: "Император Всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный, повиноваться которому не только за страх, но и за совесть сам Бог повелевает". Напротив, со вступлением на престол Царя-Освободителя и с развитием его реформаторской деятельности можно было ожидать "увенчания здания" великих реформ. И действительно, в 60-х годах XIX ст. возникают снова конституционные проекты. Один принадлежит перу гр. Валуева, другой великому князю Константину Николаевичу*(339). Первый написан по поручению самого государя и представлен ему в 1863 г. В основу его Валуев положил следующие начала: 1) участие народных представителей в государственном управлении "должно быть только совещательное", 2) собрание их должно быть "приурочено" к Государственному Совету, 3) участие их обнимает вопросы законодательные и распространяется на главные вопросы государственного хозяйства и 4) число представителей должно быть по возможности ограничено. На этих началах и был построен валуевский проект. А именно, при Государственном Совете предполагалось учредить съезд государственных гласных. В состав его должны войти гласные, избираемые губернскими земскими собраниями на 3 года (всего 101), гласные, избираемые 14 городами (всего 18), где введено городское самоуправление - городскими думами, где же его нет - собраниями городских обществ, и гласные от тех местностей империи, на которые не распространено действие Положения о земских учреждениях (всего 32). Кроме того, в состав съезда еще должны войти гласные по назначению Высочайшей власти, число которых определено не свыше одной пятой числа выборных гласных (т.е. всего 30, итого - всех 181). Съезд государственных гласных созывается ежегодно Высочайшим указом под председательством одного из членов Государственного Совета по назначению государя. Компетенция съезда распространяется на все законодательные дела, на целый ряд административных дел, на финансовые дела (напр., бюджет и др.) и пр. Заключения съезда вносятся на рассмотрение Государственного Совета (сперва в соответствующий департамент, а затем в общее собрание) и представляются на утверждение государя. Однако, несмотря на совещательный характер съезда гласных, проект Валуева не был утвержден.
Другой проект, составленный великим князем Константином Николаевичем, был представлен государю в 1866 г., а затем в переработанном виде вторично в 1880 г., но также не получил санкции. Проект напоминает записку Валуева. В нем также предполагается учреждение "совещательного собрания гласных", избранных губернскими земскими собраниями и городскими думами (от 11 городов). Собрание состоит при Государственном Совете и созывается Именным Высочайшим указом. Заседания его происходят под председательством члена Государственного Совета, назначаемого государем. Что же касается до компетенции собрания, то она гораздо уже, чем по проекту Валуева. Прежде всего, в собрание вносятся только законодательные дела, "требующие ближайшего соображения с местными потребностями". Затем, для внесения каждого такого дела необходимы "соглашение" министров и разрешение государя. Заключения собрания поступают или в Государственный Совет или в Комитет министров, смотря по роду дел.
В 1881 г., под влиянием событий того времени, Александру II был представлен известный доклад гр. Лорис-Меликовым, бывшим тогда главным начальником верховной распорядительной комиссии*(340). В нем автор доклада, исходя из мысли, что к России не применима организация народного представительства ни в формах, заимствованных с Запада, ни в форме земского собора, предлагает учредить две комиссии при Государственном Совете: административно-хозяйственную и финансовую из лиц по назначению правительства. Первая могла бы рассматривать законопроекты, касающиеся земского и городского самоуправления, крестьянского вопроса, местного губернского управления, продовольственного дела и др. Вторая - законопроекты финансового характера. Затем составленные комиссиями законопроекты должны поступать в общую комиссию, организованную на представительном начале, т.е. с приглашением в нее выборных от земств и некоторых значительных городов, по два от каждой губернии и города. Председателем общей комиссии должно быть лицо по назначению государя из членов обеих подготовительных комиссий. Заключения комиссии обязательно поступают в Государственный Совет, на заседания которого приглашаются с правом голоса от 10 до 15 выборных членов общей комиссии. Как известно, этот проект был утвержден Александром II, но наступившая кончина его помешала осуществлению проекта. Правда, Александр III не сразу отказался от осуществления его и созвал для решения этого вопроса особое совещание, но на нем, благодаря, главным образом, стараниям К.П. Победоносцева, проект провалили, результатом чего была отставка гр. Лорис-Меликова.
Однако и при Александре III, год спустя после описанных событий, всплыл новый проект о созыве народных представителей, автором которого явился граф Н.П. Игнатьев, занимавший в то время пост министра внутренних дел. Проект Игнатьева был построен на значительно более широких началах, чем все проекты времени царствования Александра II. Он предлагал возвратиться "к исторической форме общения Монарха с Землей - к земским соборам" и созвать первый собор, приурочив его к коронации Александра III. В своей пространной речи, произнесенной на совещании 27 мая 1882 г., созванном государем и в его присутствии, граф Игнатьев привел много доводов в пользу созыва собора. "Признавая, - говорил он, между прочим, - что самодержавие - единственная, свойственная России, форма правления, нельзя, однако, закрывать глаз на несовершенства того его вида, который довел нас до настоящего положения... Прежде всего нельзя знать правды, и в этом отношении Самодержец так же стеснен, как и его министры... Мощное самодержавие найдет новый источник благоденствия страны только в известном определении: власть Царю, совет Земле". Итак, определив земский собор, согласно славянофильской формуле, впервые высказанной К.С. Аксаковым, как учреждение исключительно совещательное, гр. Игнатьев переходит к его компетенции. "Не уступая ничего из своей власти, Самодержец, созывая собор, найдет верное средство узнать истинные нужды страны и действия своих собственных слуг. Утверждая или издавая законы, он с более спокойной совестью решится на всякую меру, когда постановит решение после выслушания тех, кому придется жить под этими законами". Значение собора, главным образом, законодательное. Он, "дав неоспоримые указания на мнения и желания страны, тем откроет путь к плодотворной законодательной деятельности".
В проекте манифеста, прочитанном гр. Игнатьевым, определен состав земского собора. В него входят Св. Синод и все епископы, Государственный Совет и Сенат, губернские предводители дворянства и городские головы губернских и некоторых уездных городов. Представительная часть собора состоит из выборных: 1) от купцов, по одному избранному от каждой губернии особым губернским купеческим съездом, 2) от обеих столиц, по трое представителей, избранных каждой столичной думой, 3) от землевладельцев, по два от каждого уезда, избранных особым уездно-землевладельческим съездом, 4) от крестьян-домохозяев, от двух до семи от каждого уезда, избранных особыми окружно-крестьянскими съездами, 5) от земель казачьих войск, от Сибири, Туркестана, Кавказа, Польских и Прибалтийских губерний и Финляндии, в количестве, которое должно быть своевременно определено. Ценз в манифесте не определен, но говорится, что как в старину, так и теперь следует избирать "людей добрых, разумных и крепких, с которыми Государю можно говорить и промышлять обо всех людях ко всему добру". Манифест заканчивается словами: "да воссозиждется наш древнерусский собор в исконных основах своих: совет земский, решение царское, по правде Божеской"*(341). Совещание с Победоносцевым во главе отнеслось крайне враждебно к проекту, и он не был утвержден Александром III. Гр. Игнатьев вышел в отставку и с тех пор прекратилось составление каких бы то ни было проектов народного представительства. События печальной памяти японской войны и все, что произошло после, привели, однако, к необходимости вступить на путь народного представительства. Сперва манифест 6 авг. 1905 г. ввел законосовещательную Государственную Думу, а затем манифест 17 октября возвестил введение конституционного строя, что и было осуществлено манифестом 20 февраля, новыми учреждениями Государственной Думы и Государственного Совета и новыми Основными Законами, провозгласившими основным принципом русского государственного строя "осуществление" государем законодательной власти не иначе как "в единении с Государственным Советом и Государственной Думой".
В титуле*(342) государя в изучаемом периоде произошли изменения, а именно с 20 октября 1721 года русский государь принял титул императора. Произошло это по инициативе Сената и Синода, поднесших Петру I титул императора, отца отечества и великого. С течением времени новый титул был признан за русскими государями и иностранными государствами: раньше всех Пруссией и Голландией, позже всех Польшей (в 1762 г.)*(343).
Территориальная часть титула также подверглась изменениям, причем эти изменения происходили постепенно, по мере расширения территории государства. Так, при Петре I к титулу были присоединены следующие слова: "Князь Эстляндский, Лифляндский и Корельский"; при Петре III: "Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг Голынтинский, Сторнмарнский и Дитмарсенский и Граф Ольденбургский", при Екатерине II: "Царица Херсониса Таврического и Княгиня Курляндская и Семигальская"; при Павле I: "Князь Самогитский", при Александре I: "Великий Князь Финляндский, Князь Белостокский и Царь Польский", при Николае I: "и области Арменския" (в 1828 г.). С тех пор территориальная часть титула не изменялась, несмотря на обширные завоевания на Кавказе, в Малой Азии, в Центральной Азии и на Амуре, значительно расширившие пределы России.
В императорскую эпоху произошли также изменения и в предикате государя, а именно государь стал именоваться "Августейшим", "Всепресветлейшим" и "Державнейшим". Затем изменения коснулись также формы обращения к государю со стороны народа. Так, указом 30 дек. 1701 г. было предписано писать "целые", а не уничижительные имена, как то было в обычае при всех обращениях к государю в московское время*(344). Точно так же вместо "холопа" тот же указ предписал называться "нижайшим рабом", замененным при Екатерине II "подданным". Одновременно с этим Петр запретил становиться на колени и снимать шляпу перед дворцом. "Какое же различие, - говорил он, - между Бога и царя, когда воздавать будут равное обоим почтение? Менее низкости и более усердия к службе и верности ко мне и государству, сия то почесть свойственна царю". Наконец, указ 1786 г. заменил слова: "бить челом" словами: "приносить жалобу" или "всеподданнейше просить". Точно так же при Петре было запрещено духовенству именовать государя "благородным", "понеже титуловаться благородством по нынешнему употреблению низко, ибо благородство и шляхетству дается".
Что касается до герба, то в общем он остался прежним, с той только разницей, что с изданием указа 10 июня 1728 г. "ездок" московской эпохи стал изображать собой св. Георгия*(345).
Точно так же прежней осталась и государственная печать с изображенным на ней государственным гербом. Она прилагалась к государственным актам и делилась, как и в московскую эпоху, на большую, среднюю и малую.
Наконец, к прежним государственным регалиям*(346) прибавились новые, а именно: корона, впервые употребленная при коронации Екатерины I в 1724 г., порфира, подбитая горностаем, государственный меч и государственное знамя или панир из желтого атласа с государственным гербом посредине и гербами областей по сторонам*(347).
Переходим к рассмотрению прав и прерогатив государя в области государственного управления. Во-первых, государь пользовался известной религиозной властью, которую он осуществлял через духовную коллегию, впоследствии названную Св. Синодом. Мало того, государь считался верховным покровителем и блюстителем православия*(348), почему Тестаментом Екатерины I 1727 года и было предписано, что "никто никогда Российским престолом владеть не может, который негреческого закона" (ст. 8). То же постановление было подтверждено и актом о престолонаследии 1797 г., где государь даже назван "главой церкви". Это далеко не удачное выражение вошло и в Свод Законов (прим. к ст. 42. Т. I). Во-вторых, государь являлся субъектом законодательной власти и, в качестве такового, обладал правами в области инициативы и санкции закона, о чем, впрочем, было уже сказано выше. В-третьих, государю принадлежала судебная власть, которую он отправлял лично, на основании указов 1714 и 1718 гг., только в случае отказа Сената в правосудии, вследствие нерешения им дела в установленный указом 1714 г. шестимесячный срок. Во всех же остальных случаях указ 1718 г. предписал подавать жалобы и прошения непосредственно в суды, "не докучая о своих обидах государю, понеже он одна персона есть, и та толикими воинскими и прочими несносными трудами объята". За неисполнение же этих предписаний указ грозил "знатным людям" лишением чина и конфискацией имущества, а всем остальным "жестоким наказанием"; подача же жалобы на Сенат влекла за собой смертную казнь*(349). С учреждением Верховного тайного совета все более или менее важные судебные дела разрешались им в присутствии императрицы, причем, согласно п. 12 "Мнения не в указ", челобитчики получили право жаловаться на Сенат, лишь бы их челобитные не принадлежали к категории "предерзостных", т.е. не согласных с истиной или ни на чем не основанных. При Екатерине II указом 1763 г. были назначены "три персоны" для приема и доклада государыне всеподданнейших прошений и жалоб, но уже в 1765 г. императрица обнародовала указ о наказаниях за подачу неосновательных и не согласных с истиной прошений. На основании его подобная подача каралась до четырех раз, причем с каждым повторением преступления кара значительно увеличивалась. Этот указ был подтвержден в 1799 году, когда правительство Павла I снова нашло нужным напомнить о запрещении подачи "недельных, прихотливых и несовместных с порядком и законами просьб*(350). Наконец, все судебные приговоры совершались именем государя. В-четвертых, в связи с судебной властью государя находилось и право помилования, присущее ему. Впервые свою законодательную формулировку это право получило в инструкции канцелярии конфискации 7 марта 1730 года. "Коллегии и суды, - читаем здесь, - обыкновенные штрафы хотя налагать и могут, однако облегчение и отставление штрафов токмо от Ея Импер. Величества Высочайшей власти зависит, ибо сие к случаям милости принадлежит и часть права помилования в себе содержит". Иногда право помилования выражалось в форме амнистии или "милостивых манифестов", которыми, по словам Петра I, "учинялось генеральное прошение и отпущение вин во всем государстве". Вопросу о помиловании уделила немало места Екатерина II в своем Наказе. Отвечая на ею же поставленный вопрос: "когда монарху должно наказывать и когда прощать", она говорит, что "сие есть такая вещь, которую лучше можно чувствовать, нежели предписать". Во всяком случае, императрица проводит идею о необходимости самоограничения верховной властью права помилования в интересах государственных, почему и советует применять его крайне осторожно и далеко не ко всем преступлениям*(351). Наконец, в-пятых, государю принадлежали права в области управления. Петр I принимал непосредственно и лично участие в управлении, в силу чего Воинский устав и постановил, что присутствие государя в известном месте пресекает там действия всех начальников, власть которых непосредственно переходит к государю. С Екатерины Второй государю принадлежит, главным образом, верховный надзор за управлением и разрешение только важнейших вопросов. Этот принцип и был высказан в Наказе. "Право же, - читаем в нем, - от власти верховой неотделимо было, есть и будет: 1) власть законодательная, 2) власть защитительная и 3) власть совершительная; но, когда по человечеству невозможно, чтобы государь везде сам обращался, ради того учреждает он для соблюдения доброго порядка власти средние подчиненные, зависящие от верховной и составляющие существо правления. Власти эти - малые протоки, сиречь, правительства, чрез которые изливается власть государева".
Порядок преемства престола вплоть до конца XVIII ст. не был определен, поэтому в первой половине императорского периода мы встречаем самые разнообразные способы занятия престола от законного наследования детей после родителей и до государственного переворота включительно.
Устранив своего сына царевича Алексея от наследования престола, Петр I в уставе 1722 г. отверг "старый обычай, что большему сыну наследство давали", как обычай недобрый, и взамен того провозгласил новый принцип: "дабы сие было всегда в воле правительствующего государя, кому оный хочет, тому и определит наследство, и определенному, видя какое непотребство, паки отменить". В оправдание нового принципа устав 1722 года сослался на Св. Писание и на Ивана III, который "наследство перво отдал внуку мимо сыновей, а потом отставил внука, уже венчанного, и отдал сыну". Но, видимо, сознавая недостаточность подобной аргументации, Петр поручил Феофану Прокоповичу написать известную "Правду воли монаршей", где и обосновать новый принцип. Сущность теории "Правды" заключается в следующем. Каждый отец может устранить своего сына от наследства в случае его непокорности воле отца, тем более имеет право на это государь, заботящийся не о частном имуществе, а об интересах государства. В таком случае это становится даже его обязанностью по отношению к последнему, в особенности "если рассудим, кое долженство на царях лежит, от самого Бога возложенное на них, но не токмо от того познаем, что не грех им по воле своей избрать себе наследника, но грех не избрать. Царей должность - содержать своих подданных в беспечалии и промышлять им всякое лучшее наставление, как к благочестию, так и честному жительству... А если о добре общем народа, себе подданного, только пещись должен самодержец, то како не должен есть прилежно смотреть, дабы по нем наследник был добрый, бодрый, искусный и таковый, который бы доброе отечества состояние не токмо сохранил в целости, но и паче бы утвердил и укрепил, и если бы что недовершенное застал, тщился бы привести в совершенство". "Чего для за благо мы рассудили сей устав (т.е. 1722 г.) учинить, дабы сие было всегда в воле правительствующего государя, кому оный захочет, тому и определить наследство, и определенному, видя какое непотребство, паки отменить, дабы дети и потомки не впали в такую злость, как выше писано, имея узду на себе". "Правда" останавливается и на том случае, если государь умрет, не успев назначить себе преемника. Тогда народу необходимо избрать на престол того из сыновей, который был ближе всех к государю, и которого отец более всех любил. Если же это неизвестно, то выбор должен пасть на старшего сына. В случае если после смерти государя остался один сын, то "должен народ имети его за наследного государя". При отсутствии сыновей, на основании тех же правил, избирается одна из дочерей. Наконец, в случае пресечения династии и неназначения "последним государем" себе преемника народ получает право избирать себе нового государя.
Петр I умер, не оставив после себя наследника, и на престол вступила, по избранию Сената, Синода и генералитета, его супруга Екатерина I. Сторонники ее мотивировали это избрание тем, что императрица была коронована еще при жизни Петра и что будто бы этим актом покойный государь приобщил ее к власти. Во всяком случае, избрание Екатерины I не согласовалось с мыслями "Правды", так как после Петра остались две дочери и внук, из коих и следовало избрать государя. Кроме того, выбор должен был бы быть произведен народом, а не Сенатом, Синодом и генералитетом*(352). Екатерина I составила известный Тестамент, которым совершенно отменила Петровский устав 1722 г., так как установила определенный порядок престолонаследия с предпочтением наследников мужеского пола наследникам женского. Согласно этому Тестаменту на престол вступил Петр II, причем подданные присягали ему "и по нем Его Величества высоким наследникам, которые, по соизволению и самодержавной, ему от Бога данной императорской власти, определены и впредь определяемы и к восприятию престола удостоены будут"*(353). После смерти Петра II Тестамент был нарушен тем, что на престол оказалась избранной герцогиня курляндская Анна Ивановна, несмотря на существование прямых наследников, согласно Тестаменту. Анна Ивановна назначила своим преемником герцога Брауншвейгского Ивана Антоновича, бывшего малолетним ребенком. Но он был низвергнут через несколько месяцев Елизаветой Петровной, занявшей престол с помощью Преображенского полка. В своем манифесте по этому поводу Елизавета Петровна заявила, что она вступила на престол по праву законного престолонаследия и кровной близости к покойным государям (Петру I и Екатерине I). "Все наши, - гласит манифест, - как духовного, так и светского чина верные подданные, а особливо лейб-гвардии наши полки всеподданнейше и единогласно просили нас, дабы мы, для пресечения всех тех происшедших и впредь опасаемых беспокойств и непорядков, яко по крови ближняя, отеческий наш престол всемилостивейше восприять соизволили, и по тому нашему законному праву, по близости крови к самодержавным нашим вседрожайшим родителям, мы тот наш отеческий всероссийский престол всемилостивейше восприять соизволили". Петр III стал государем также на основании принципа близости крови. "Яко по крови ближайший" к покойной императрице, гласил манифест, в силу чего Елизавета Петровна оставила "нам в самодержавство прародительский престол, яко сущему наследнику, по правам, преимуществам и узаконениям принадлежащий". Однако в присяге новому государю было провозглашено также и завещательное начало (как и в присяге Петру II), в силу чего подданные присягали не только государю, но и "по нем по самодержавной его Имп. Величества власти и по высочайшей его воле избираемым и определяемым наследникам". Новый переворот передал власть в руки Екатерины II, причем подданные присягали ей и цесаревичу Павлу Петровичу, "законному всероссийского престола наследнику". Вскоре, по восшествии на престол этого последнего, был издан известный акт о престолонаследии 5 апреля 1797 года, вошедший в ныне действующий Свод Законов. Мотивами к его изданию послужили следующие соображения: 1) "дабы государство не было без наследника", 2) "дабы наследник был назначен всегда законом самим", 3) "дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать" и 4) "дабы сохранить право родов в наследстве, не нарушая права естественного, и избежать затруднений из рода в род"*(354).