Чечня и дагестан в период завоевания их русским царизмом 5 страница

Основав новое учение, подобно ветви веры, привитой к ста­рому дереву ислама, вначале Гази-Мухаммед, потом его ученик Шамиль примирили «пламенную ненависть сторонников Омара и Али, которые до тех пор ожесточенно боролись между собой». Это «связало разрозненные дагестанские племена узами единой религии. Так был сделан первый и самый важный шаг, потому что единая религия скоро стала основанием общей ненависти к царским насильникам».²

Это последнее обстоятельство заставляет нас более подробно останавливаться на этом явлении в истории Дагестана, Чечни и Ингушетии первой половины XIX в.

Первая крупная волна мюридистского движения, объединив­шая различные горские племена, поднялась в 20-х годах XIX в. . при Гази-Мухаммеде и была ответом на наступление русского царизма на Дагестан.

¹ Bodenstedt. Die Volker des Kaukasus... Кар. XI.

² Там же.

После разгрома Ирана в 1825 г. русский царизм был окрылен надеждой на дальнейшую победу в своем продвижении на Ближ­ний Восток. По Туркманчайскому миру Иран уступил царской России Нахичевань, Эривань, уплатив при этом З¹^ миллиона фунтов стерлингов военного вознаграждения.¹ Русский царизм чрезвычайно усилил свою агрессию в Дагестане. Николай I ука­зал Паскевичу (который заменил Ермолова) на необходимость «усмирения навсегда горских народов или истребления непокорных». Осуществление этого кровавого замысла в Дагестане как раз сов­падает с первым блеском сабель газавата при Гази-Мухаммеде в 1828 г. Именно при нем происходит объединение военных групп горцев под руководством имама, именно при нем выделяются и складываются «союзы родственных племен» из общего повсеместно­го, но разрозненного повстанческого движения горцев Дагестана и Чечни за независимость, именно при нем мюридизм приобре­тает политическое значение, становится знаменем борьбы против планов царизма.

Гази-Мухаммед,² первый имам Дагестана и Чечни, родился в 1794 г. в ауле Гимры. Он обучался разным наукам и в совершен­стве знал коран. У него было много муталимов (учеников) из раз­ных аулов Дагестана; среди них «был его дорогой друг Шамиль», — последний был его соседом, и они с детства знали друг друга. Гази-Мухаммед считался одним из известных, крупных мусуль­манских ученых и храбрецов дагестанских аулов. Многому в этом он был обязан своему учителю мулле Магомету из селения Яраг, который благодаря обширному уму считался в числе дагестанских алимов. У него в течение ряда лет и воспитывался Гази-Мухаммед. «Учился он весьма прилежно, особенно же достиг больших успехов в арабском языке. Знал многое из мудрости бухарских алимов, неизвестной в странах Дагестана» (Абдурахман).

Мусульманские философы различным образом толковали ко­ран, что зачастую использовалось при политических переворотах и что имело место также при возникновении борьбы горцев Даге­стана и Чечни за независимость, когда под религиозной оболоч­кой выступал политический протест против колонизаторской по­литики русского царизма.³

¹ См. Ленинский сборник XXIX, стр. 351. Собр. законов (текст Туркманчайского мира) и Полное собр. законов Российской империи, т. III, стр. 125, 1828.

² См. Shamyl the sultan, ch. I, V, VI. 1854.

³ «Только там, где речь идет о трех доныне существовавших всемирных религиях: о буддизме, о христианстве и об исламе, можно сказать, что ве­ликие исторические повороты сопровождались переменами в религии. Ста­рые, естественно возникшие племенные и национальные религии не имели пропагандистского характера и лишались всякой силы сопротивления, едва только погибала независимость тех племен и народов, которым они принад­лежали». «Только по поводу этих более или менее искусственно возникших мировых религий, особенно по поводу христианства и ислама, можно ска­зать, что общие исторические движения принимают религиозную окраску» (Энгельс. Людвиг Фейербах, гл. III.M. и Э. Соч., т. XIV, стр.656).

Гази-Мухаммед овладел мусульманскими религиозными по­знаниями при помощи муллы Магомета Ярагского и эффендия Гаджи Исмаила. Отказ от мирских благ выражался у него в том, что он никогда не имел имущества. Больше того—будучи имамом, он не пользовался правом брать имущество из байтул-мала (обще­ственной казны мюридов).

Гази-Мухаммед превзошел своих учителей. Он, как указывает Абдурахман в своих воспоминаниях, «дошел до совершенства в на­уках и пожелал вступить в тарикат Халидия Накшубандия, ко­торый исходит от Халида из Сулеймания, известного шейха». Этот тайный тарикат диктует уединение и тайное служение аллаху. Подвижничество Гази-Мухаммеда разделял с ним его муталим Шамиль, и они долго находились в уединении, совершенствуясь в вопросах ислама. В конце концов шейх Магомет-эфенди дал Гази-Мухаммеду разрешение на священную войну, и с этого вре­мени Гази-Мухаммед стал проповедовать шариат и запрещать употребление спиртных напитков, табака и игру на бубне. В это время Шамиль выступал уже не только в качестве ученика, но и как его помощник и сподвижник. С каждым днем Гази-Мухам­мед расширял свою деятельность, о которой автор книги «Асари-Дагестан» того мнения, что за проповедью Гази-Мухаммеда скры­валось вполне определенное политическое требование «создать и со­хранить некоторое самостоятельное управление в Дагестане».¹

В начале своей деятельности Гази-Мухаммед несколько не­уверенно склонял население в сторону «шариатского судопроиз­водства». Немного позднее он стал уже решительно препятство­вать решению тяжб, споров и т. п. по адату, т. е. по обычаям, укоренившимся среди местного населения.

Адат — это «обычное право», «неписанный закон», возникший в Дагестане и Чечне с отдаленных времен. «Древние обитатели гор, быв язычниками и не имев гражданского устройства, управ­лялись своими особенными постановлениями и обычаями» (Неве­ровский). Среди многоплеменного населения издавна господ­ствовали обычные Нормы адата: 1) посреднический суд, «лишен­ный большею частью понудительных средств, решения которого исполнялись только по доброй воле судившихся»; 2) право мести за обиду и наказание своих врагов; 3) право канлы — кровомщение не только в отношении виновных, но и родственников («право канлы состоит в том, что родственник убитого должен умертвить убийцу или кого-нибудь из его родных; те с своей стороны опять должны отмстить за кровь кровью, и таким образом убийства про­должаются бесконечно» (Неверовский); 4) наказание за воровство (за покражу, сделанную в доме, вор обязан платить истцу двой­ную цену за каждую украденную вещь); очная ставка при суде адатом не требуется из опасения кровной мести; 5) члены одного дома перед судом адата считаются равными («на домашнее имуще-

¹ «Асари-Дагестан», стр. 128.

ство отец и сыновья имеют равное право»); б) адат устраняет доче­рей от дележа имущества (по шариату дочь получает ¹/з имения). Адат при Гази-Мухаммеде и Шамиле был заменен шариатом, более прогрессивными нормами, чем адат (запрещение канлы, более четкое регулирование спорных вопросов — распростране­ние права наследования на женщин и т. д.).

Гази-Мухаммед проводил усиленную работу по внедрению ша­риата. По мере усиления пропаганды священной войны и внедре­ния шариатского судопроизводства он наталкивался на со­противление со стороны аварских ханов, шамхала Тарковского и других местных феодалов. Тем не менее ему удалось в сравни­тельно короткий срок сплотить вокруг себя значительные силы местного населения. В этом движении большое участие принимали широкие слои горского населения. Об этом Абдурахман говорит, как о большой победе Гази-Мухаммеда: «Он подчинил себе всех, к нему со всех сторон стали стекаться сборища людей», Сплочение большого количества горцев вокруг Гази-Мухаммеда, первого имама в Дагестане, ускорило вызревание противоречий между движением мюридов за независимость и стремлением ханов, шам­хала и беков всячески противодействовать этому движению в со­ответствии с интересами русского царизма. О борьбе феодальной верхушки Аварии, шамхальства Тарковского и других против массового мюридистского движения говорят современники и исто­риографы в своих мемуарах и исследованиях. Абдурахман, например, в своих воспоминаниях прямо говорит, что «шамхал Тарковский, князь Эрпелинский Утлубий мстили Гази-Мухаммеду за распространение шариата».

«Гази-Мухаммед, — пишет другой современник священной войны, Магомет-Тагир из Караха,—считал аварских ханов за­коренелыми врагами ислама и виновниками разложения нравов». ¹

Мюридистское движение, направленное на отстаивание незави­симости, имело двух основных врагов — русский царизм и его ла­кеев, отдельных представителей феодальной верхушки Дагестана.

«Гази-Мухаммед-эфеиди, убедившись, что проживающий в Ава­рии в селении Хундзах род ханов будет препятствовать ему осуще­ствить подобные решения (т. е. ведение борьбы за независи­мость.— С.Б.), прежде всего задумал истребить этот род совершен­но. Поэтому он в 1246 г. (1831), в феврале, собрав многочисленный вооруженный отряд из своих приверженцев и пособников, совер­шил нападение на сел. Хунзах с целью убить малолетнего хана, а именно Нуцал-хана, его мать, вдову Паху-бике и остальных ханских детей. Но Паху-бике, собрав свое общество, позаботи­лась о выступлении с боем против мюридов, и они, не достиг­нув своей цели и не сумев ничего сделать, вернулись оттуда обратно в Гимры».²

¹ М а г о м е т-Т а г и р. Три имама, стр. 6.

² «Асари-Дагестан», стр. 129.

Гази-Мухаммед был одним из первых предводителей мюридов, который превратил шариат в орудие борьбы за независимость. Он не стал на путь «кротости», «терпения» и «смирения», как того хотели лакеи русского царизма из местной феодальной знати, а пустил в ход кинжалы и сабли, разящие удары которых ослаб­ляли мощь царской России — тюрьмы народов и жандарма евро­пейских революций.

Между прочим эта тактика мюридов стояла в явном противо­речии с религиозными проповедями, которые звали не к борьбе, а к покорности.

Великодержавная историография пыталась представить Гази-Мухаммеда «тупым и ограниченным фанатиком», местный исто­риограф мирза Гасан-эфенди обвинял его в том, что он превратил тарикат в орудие для достижения власти, склонив «посредством его простой народ дагестанский на свою сторону и несправедливо дискредитировал его название». ¹

При всей ограниченности и узости своей социальной програм­мы мюридистское движение (при наличии реакционных черт — религиозный дурман исламизма) при Гази-Мухаммеде было все же шагом вперед в истории Восточного Кавказа, поскольку оно было движением значительной части дагестанского народа против русского царизма и местных феодалов, но прикрытым явно реак­ционной оболочкой исламизма в новой его разновидности.

В своих многочисленных проповеднических речах Гази-Му­хаммед призывал к «восстанию ради спасения правоверных и на погибель неверным». Гази-Мухаммед призывал к борьбе против царских насильников. «Магометанин не может быть ничьим рабом или подданным и никому не должен платить подати, даже мусульманину. Кто мусульманин, тот должен быть свободный человек, и между всеми мусульманами должно быть равенство. Кто считает себя мусульманином, для того первое дело газават (война против неверных) и потом исполнение шариата. Для му­сульманина исполнение шариата без газавата не есть спасение. Кто исполняет шариат, тот должен вооружиться во что бы то ни стало, бросить семейство, дом, землю и не щадить самой жизни. Кто последует моему совету, того бог в будущей жизни вознагра­дит. Будучи под властью неверных или чьей бы то ни было (здесь он разумел Аслан-хана Казыкумыкского, бывшего одновременно владетелем Кюринского ханства), все ваши намазы, все урючи, все странствования в Мекку, ваш нынешний законный брак и все ваши дети бич (незаконные), самые жертвы бедным, чтение корана, памятники умершим — с прибытием царских властей ничего не значат». ²

Благодаря этим настойчивым обращениям к населению и про­поведям Гази-Мухаммеду удалось собрать в большом количестве

¹ Там же, стр. 131.

² Пружановский. Исторические записки, ЦВИА, ВУА, № 6512.

вокруг себя мюридов. «Применение силы оказалось необходимым: одни слабо придерживались ислама, другие совсем забыли его, большинство же народа совершенно безучастно относилось к делу спасения своих душ. Находились и такие, которые сочувственно относились к безбожию гяуров. Словом, истинно верующих было мало». ¹ В первом периоде мюридистское движение не было еще таким массовым, широким, как в последующее время — в эпоху Шамиля.

Гази-Мухаммеду приходилось преодолевать целый ряд труд­ностей в борьбе против русского царизма и местной феодальной знати, значительная часть которой лакейски, рабски прислужи­валась к царским генералам. Так например, аварские ханы от­били атаку одного из сподвижников Гази-Мухаммеда, Гамзад-бека, за что «получили от Николая I Георгиевское знамя».

Гази-Мухаммед с невероятным упорством вел борьбу против всех, кто преграждал путь к собиранию сил для газавата.

Так, он объявил жителям Аракана, «чтобы они непременно приняли шариат и шли на газават, в противном случае не только истребит, сожжет все селение, но велит перебить всех жителей от ребенка до старика. Араканцы должны были покориться и дали ему 30 аманатов. Затем к нему (накануне наступления на Хун-зах) присоединились Койсубу, Гумбет, Андия и почти вся Ава­рия». ² На подступах к Хунзаху в рядах Гази-Мухаммеда насчи­тывалось до 8 тыс. мюридов, представленных в подавляющем боль­шинстве местными узденями.

Собирание горских племен в мюридистские отряды под знамя «священной войны» происходило, конечно, не на основе проповедей и призывов; это было только в самом начале движения. Горские племена вливались в отряды Гази-Мухаммеда благодаря его реши­тельным вооруженным выступлениям против русского царизма.

Когда под Хунзахом Гази-Мухаммед потерпел поражение, он стал применять тактику внезапных нападений на отряды цар­ской армии и на резиденцию местных ханов. Одновременно с ним по его поручению действовали Ших-Шабан и Гамзад-бек, которые нападали на Закаталы. Под натиском русского царизма горские племена пришли в движение. Имевшие место неудачи и измена койсубилинцев обессилили Гази-Мухаммеда, но не привели его в уныние. Он вновь и вновь призывал к смелым походам против русского царизма. В своем воззвании он говорил, что мюридам нечего бояться царских войск и «должны идти на них смело, на­пасть на Тарки, потом на Андреевскую деревню, освободить своих братьев и действовать далее».³

Койсубулинцы, испытав на себе «прелести» царского поддан­ства, снова перешли на сторону Гази-Мухаммеда. Сбор мюридов в Чумкескенском лесу (Шамхальское владение) вызвал беспо-

¹ М а г о м е т-Т а г и р. Три имама, стр. 4—5.

² Пружановский. Исторические записки. ЦВИА, ВУА, № 6512.

³ Там же.

койство генерала М. Бековича. Последний выступил в поход с войском, но возвратился, не приняв боя. Это обстоятельство окрылило надеждой мюридов, и к Гази-Мухаммеду стали сте­каться новые силы. «Храбрейшие из дагестанцев начали соби­раться в стан Газия-Магомета. В числе их прибыл из Чечни род­ственник шамхала Ирази, бывший владелец Казанищ. С появле­нием Ирази шамхальские селения начали одно после другого пе­реходить на сторону мюридов». ¹ В 1831 г. Гази-Мухаммед раз­громил царские войска при Атлы-Боюне, затем разорил Параул (тогдашнее местопребывание шамхала), взял с боя Тарки, осадил крепость Бурную и нанес сильное поражение царской армии между селением Андреевским и разрушенным аулом Акташ.

Учтя слабые места царизма у Дербента, Гази-Мухаммед явился с мюридами на Самое (место общественных собраний кайтахцев на дороге от Великента в Меджилис), где к нему присоединились все тамошние народы за исключением Южной Табасарани, ко­торая осталась в подданстве царской России, за что селения ее были обречены мюридами на «совершенное разорение». ² Отсюда Гази-Мухаммед двинулся на Дербент, «продержав оный восемь дней в блокаде» (а по сведениям Магомета Карахского — даже 15 дней). Здесь произошло большое сражение, после которого он во главе многочисленного отряда мюридов двинулся через Чечню на Кизляр. Кизляром он овладел без особых препятствий, забрал в плен часть жителей, захватил скот и всякого рода иму­щество.

Весной 1832 г. Гази-Мухаммед предпринял поход в Чечню. «Мюриды вторглись в глубь Чечни».³

Анализируя операции Гази-Муяаммеда под Хунзахом, Тарками, Бурной, Дербентом и Кизляром, можно придти к выводу, что такая тактика налетов была вызвана желанием нанести внезапный и чувствительный удар царизму и местным феодалам. Иначе трудно объяснить столь отдаленные друг от друга опера­ции мюридов в совершенно противоположные стороны без созда­ния крупного, решающего, хорошо укрепленного пункта, что всегда подвергало трагическому риску все достигнутые успехи. Эта тактика выхода небольшими отрядами на далекие расстояния без прочно закрепленных пунктов и достаточно укрепленного тыла, благодаря которой феодальная знать Дагестана в любую минуту могла воспользоваться неудачами мюридов для их разгрома, крайне истощала силы Гази-Мухаммеда. Командование русской армии учло это слабое место мюридов. В начале 1832 г. корпусный командир барон Розен вступил в Чечню и «предал ее всеобщему

¹ Пружановский. Исторические записки. ЦВИА, ВУА, № 6512.

² См. Краткий обзор географического положения и политического со­стояния Дагестана («Материалы по истории Чечни и Дагестана 1-й пол.XIX в.», вып. 1). 1831.

³ М а г о м е т-Т а г и р. Три имама, стр. 11.

разорению» — было сожжено до 60 аулов.¹ Царские войска, подступив к Гимрам, сжали их плотным кольцом, и мюриды по­терпели сильное поражение. Гази-Мухаммед вместе с Шамилем и небольшим отрядом мюридов оказался осажденным в Гимринской башне. Силы мюридов быстро иссякали, русские войска пробрались на крышу башни, положение мюридов оказалось без­надежным. Гази-Мухаммед с шашкой в руках «ринулся из башни в самую гущу неверных»; ² тут он и был заколот штыками русских солдат и погиб вместе с самыми преданными и храбрыми своими мюридами. Труп Гази-Мухаммеда был потом выставлен его сто­ронниками на показ всему мусульманскому населению для подъема энтузиазма в деле продолжения борьбы с царскими войсками.

Современник эпохи движения мюридов Абдурахман пишет, что <<после смерти имама Гази-Мухаммеда народ избрал имамом Гамзада».

Имам уль — Аазам Гамзад-бек родился в аварском селении Новый Гоцатль. Род его происходил от аварских беков, а сам он считался чанкой (или джанка), отец его был беком, а мать — простой татаркой. В 1801 г. в 12-летнем возрасте Гамзад-бек был отдан к мулле Махад-эфенди в селение Чох для обучения араб­скому языку; обладая хорошими способностями, он делал боль­шие успехи. Проучившись 12 лет, Гамзад-бек вынужден был пре­кратить учение, так как мулла Магомет умер; имея желание учить­ся дальше, ои отправился в Хунзах и брал там уроки у кадия Hyp-Магомета. Аварская ханша поместила его у себя за предан­ность его отца ханскому дому, «обходилась с ним, как с ближай­шим родственником, и постоянно была к нему ласкова». ³

В ряде биографических записок Гамзад-бек рисуется челове­ком весьма умным, с большим характером, настойчивым в до­стижении чего-либо, решительным и веселым. * Тесть Гамзад-бека настаивал на его присоединении к Гази-Мухаммеду. Об этом в биографии ГамзаД-бека ^б рассказывается следующее: «Однажды Иман-Али, беседуя с Гамзад-беком, сказал ему: ты происходишь от беков, твой отец был храбрый человек и делал много добра на­шему народу, а ты не только не хочешь последовать его примеру, но предался еще развратной жизни (имеются в виду частые пируш­ки и пьянство. — С. В.) Время опомниться. Вот пример тебе —

¹ О действиях Гази-Мухаммеда в Дагестане и Чечне и экспедиции ба­рона Розена в Чечню см. «Материалы по истории Чечни и Дагестана 1-й пол. XIX в.», вып. 1.

² Магомет-Таг и р. Три имама стр. 13.

³ Из «Краткой биографии Гамзад-бека», находящейся в сборнике ма­териалов по истории Чечни и Дагестана, вып. 1.

⁴ См. «Асари-Дагестан»; X ад ж и-А л и, Сказание очевидца о Шамиле; М а г о м ет-Т а г и р, Три имама; Абдурахман, Воспоминания; П р у жанский, Исторические записки, и др.

⁶ Краткая биография Гамзад-бека: «Материалы по истории Чечни и Дагестана 1-й пол. XIX в.», вып. 1.

Гази-мулла, простой горец, взгляни на дела его. А ты знатней его родом, для чего ты учился?» После этого, по словам этого же био­графа, Гамзад-бек уехал в Гимры, где находился тогда Гази-Мухаммед.

Гази-Мухаммед принял Гамзад-бека с восточными приветст­виями и предложил ему действовать вместе с ним; «Гамзад-бек принял предложение его с охотою и сделался ревностным его помощником».

Гази-Мухаммед доверял Гамзад-беку и поручал ему ведение самостоятельных военных операций. Гамзад-бек был предводите­лем большого отряда, значительная часть которого состояла из джаробелоканцев. На его воззвания в новый Гоцатль «стекались правоверные в мечеть для молитвы аллаху; Гамзад-бек в первый раз увидел себя повелителем огромного скопища».¹

Гамзад-бек одержал ряд побед над отдельными отрядами армии русского царизма. В одном из столкновений с царскими войсками под командой ген. Стрекалова Гамзад-беку надо было перейти Кавказский хребет, что было совершенно невозможно, и по этой причине он начал вести переговоры с ген. Стрекаловым. Послед­ний предложил ему явиться для переговоров в Закаталы, куда он и прибыл с несколькими нукерами. Нам кажется, что его пове­дение в данном случае определялось создавшейся обстановкой, которая делала невозможным возвращение его с мюридами в Да­гестан. «Глубокий снег мешал дальнейшим его действиям», и по­этому, очевидно, он предпочел сдаться царским войскам, не оказы­вая активного сопротивления. Ген. Стрекалов, арестовав Гам­зад-бека, отправил его в Тифлис к главнокомандующему гр. Пасскевичу-Эриванскому. Вследствие содействия, оказанного Аслан-ханом Кюринским, Гамзад-бек был скоро возвращен из Тифлиса на родину. По возвращении в Дагестан он стал активным предво­дителем мюридов и совместно с Гази-Мухаммедом участвовал в «священной войне», вступая в ряд сражений с армией русского царизма.

После смерти Гази-Мухаммеда он обратился с речью к право­верным мусульманам, в которой призывал их следовать примеру Гази-Мухаммеда. «Из вас, правоверные мусульмане, может вся­кий быть вместе с ним, если будете следовать его примеру. Он свято исполнял шариат, как повествует о нем биограф, первый объявил газават противу царизма и умер с теплою за нас молит­вою, умер с оружием в руках, защищая родину». ²

Но в деятельности Гамзад-бека были эпизоды, которые застав­ляют нас точнее проверить ряд положительных оценок, данных ему некоторыми авторами. Нам кажется, что в поведении его как имама, в отличие от Гази-Мухаммеда, не говоря уже о Шамиле, был целый ряд элементов непоследовательности, выражавшихся

¹ Из «Краткой биографии Гамзад-бека» («Материалы по истории Даге­стана и Чечни 1-й пол. XIX в.», вып. 1).

² Там же.

в якшаньи его с беками и ханами (боролся с одними, потворство' вал другим).

Нам не ясно и то обстоятельство, почему Гамзад-бек задержал­ся на горе Наратов, с которой виден был отряд русских, штурмо­вавший Гимры, где героически гибли мюриды под предводитель­ством Гази-Мухаммеда. И мы совсем не знаем, какие группы выступали против избрания Гамзад-бека в имамы. Абдурахман в своих воспоминаниях прямо указывает на то, что после избрания Гамзад-бека имамом «образовались две партии. Одна из них по­корилась ему, другая же не признала его и стала с ним воевать».

О самом избрании Гамзад-бека в имамы Абдурахман расска­зывает, что по этому поводу «раздалось несколько противореча­щих голосов. В толпе старшин послышался ропот. Не давая вре­мени слиться в один голос нерешительному шепоту между собой правоверных, Гамзад-бек дал знак рукою к молчанию и величаво и решительно сказал им: «Мусульмане, вижу, что вера начала ослабевать в вас; мой долг, долг имама, велит мне навести вас на тот путь, с которого вы совратились. Я требую от вас повинове­ния, или Гамзад принудит вас повиноваться силою оружия».

Не были ли эти «противоречащие голоса» обвинительными голо­сами против того, что Гамзад-бек не оказал помощи мюридам, боровшимся в Гимрах? И могли ли быть довольны мюриды Гамзад-беком, когда последний был близко связан с Аслан-ханом и представителями бекского сословия?

Было бы не совсем точно, если бы мы ограничились подчерки­ванием только слабых сторон деятельности имама Гамзад-бека. В сравнительно короткий срок его деятельности (1832—1834 гг.) были и положительные моменты. «Он был храбрым человеком, — пишет о нем Абдурахман, — и обладал умом и рассудительностью; будучи и политиком, Гамзад-бек вступил на путь, избранный Гази-Мухаммедом для водворения шариата в Дагестане». «Затем, организовав убийства аварских ханов, он приказал мюридам овладеть всеми ценностями, какие имелись в аварском ханском доме, и этим пополнил казну мюридов (байтулмал), доставшуюся ему от Гази-Мухаммеда,¹ что дало ему возможность снова развер­нуть военные действия против русского царизма. Благодаря этому мюриды на голову разбили милицию шамхала Тарковского, Ахмет-хана Мехтулинского и акушинского кадия в сел. Герге-биль, откуда Гамзад-бек возвратился окрыленный надеждами на успешную борьбу за независимость.

Пополнив свои ряды жителями Андаляльского общества, Гамзад-бек разделил свой отряд на две части: с одной он пошел к гидатлинцам и ауховцам, а другую под начальством главного своего мюрида Шамиля отправил в общества Анкратльское, Богуляльское и Джемаляльское. Большая часть жителей этих обществ

¹ Казна Гази-Мухаммеда оценивалась примерно в 19 тыс. руб. серебром в виде полученных им от матери золотых и серебряных вещей (Абдурахман).

присоединилась к ним, и Гамзад-бек, увидев себя предводи­телем таких больших сил, решил, что наступило время для при­ведения в исполнение его давнишнего замысла о покорении Аварии. Летом 1834 г. Гамзад-беку удалось склонить на свою сторону почти все аварские деревни, за исключением части жите­лей, которые остались верными хану и ушли в столицу Аварии

Хунзах.

В августе 1834 г. Гамзад-бек с многочисленной партией мюри­дов подошел к Хунзаху, осадил его и предложил ханше принять со своими подданными тарикат, прервать связь с русскими и дей­ствовать против них. Ханша не согласилась разорвать с русскими, и Гамзад-бек, посоветовавшись с Шамилем и другими мюридами, пригласил сыновей ханши к себе и приказал убить их. От перего­воров с ханшей он отказался, объявив, по словам биографа, «что между ним и ею ничего нет общего». Потом он арестовал Сурхай-хана, который был уже в чине полковника царской армии. По приказанию Гамзад-бека ханша была убита, так как Гамзад-бек опасался, что ей будет оказана помощь со стороны царизма. На другой же день был убит и Сурхай-хан. Все ценности, имев­шиеся в ханском доме, пошли в казну мюридов.

В дальнейшей своей деятельности по распространению ша­риата Гамзад-бек наткнулся на противодействие ряда обществ и снова приступил к военным приготовлениям для нападения на цудахарцев, акушинцев и Мехтулинское ханство.

Гамзад-бек намечал широкие планы борьбы с русским цариз­мом. «В этом предположении он велел заготовлять большое коли­чество пороха и свинца, а между тем послал главных мюридов своих: Али-бека, Ахверды Магома и Миандура в общества Койсубулинское, Гумбетовское, Андийское, Технуцальское, Ункратль-ское, Богуляльское, Джамаляльское, Киндаляльское, Аухвахское, Анцухское, Анкратльское, Тлесерухское, Мункратльское, Хидатлинское, Кегехское, Капучинское и Цунта, требуя, чтобы они шли поголовно в Хунзах». ^х Вскоре Гамзад-бек отступил от основной своей задачи — дальнейшего развертывания газавата — у и занялся постройкой огромной мечети в Хунзахе; больше вни­мания стал уделять внедрению шариата и проповеди строгого обра­за жизни, запретил вино и табак и сильно преследовал наруше­ние этого запрещения. Биограф Гамзад-бека сознательно сгущает краски, описывая недовольство населения вновь введенными нор­мами поведения по шариату, но при всем его преувеличении в этом, несомненно, была доля правды.

Недовольством населения воспользовались сторонники авар­ского ханского дома, порешившие убить Гамзад-бека. Против него был подготовлен заговор, и 19 сентября 1834 г. он был убит в хунзахской мечети приверженцами аварских ханов.