Латинская Америка в поисках оптимальной модели модернизации
Куба – революционный вариант модернизации
События, развернувшиеся на рубеже 50-х – 60-х годов на Кубе, небольшом острове в Карибском море, привлекли к себе внимание всего мира. И это вполне объяснимо. Маленькое островное государство бросило открытый вызов наиболее мощной державе мира – США. Куба тогда стала символом независимого развития и одновременно полигоном, где проходил проверку практикой революционный вариант модернизации латиноамериканского общества.
С момента провозглашения формальной независимости и вплоть до победы революции в 1959 году Куба находилась в очень сильной зависимости от США, которые контролировали ее экономику и политическую жизнь. Недовольство таким положением дел накапливалось постепенно и рано или поздно должно было вырваться наружу. Ситуация стала быстро накаляться после того, как в 1952 году на острове был осуществлен государственный переворот, в результате которого на Кубе утвердился один из наиболее реакционных режимов в Латинской Америке во главе с Батистой. В авангарде борьбы против его режима шли радикально настроенные студенты, которые искренне мечтали о лучшем будущем для своей страны. Они были твердо убеждены, что, пока у власти находится Батиста, никаких перспектив у Кубы нет.
Первая попытка свергнуть режим Батисты была предпринята 26 июля 1953 года, когда группа студентов во главе с Ф. Кастро попыталась поднять восстание во втором по значимости городе Кубы – Сантьяго. Кастро был арестован и осужден на 15 лет. Однако в 1955 году Батиста, стремившийся улучшить свой имидж и на Кубе, и за ее пределами, объявил об амнистии. После этого Кастро эмигрировал в Мексику, где вместе со своими единомышленниками продолжил подготовку к новому этапу борьбы с Батистой. В конце 1956 года группа молодых революционеров во главе с Кастро отплыла на шхуне «Гранма» из Мексики к берегам Кубы. Предполагалось, что одновременно с их высадкой на Кубе другая группа во главе с Ф. Паисом поднимет восстание в Сантьяго. Однако план этот не удался. «Гранма» не успела достичь Кубы к назначенному сроку, а когда повстанцы добрались до острова, то попали в засаду и большая часть их погибла в первом же бою. Подавлено было и восстание в Сантьяго.
Тем не менее группа повстанцев во главе с Ф. Кастро и Э. Че Геварой прорвалась в горы Сьерра-Маэстра и оттуда начала партизанскую войну против правительства. Сопротивление Батисте постепенно набирало все больший размах. Его главной ударной силой стала Повстанческая армия. Наиболее ожесточенные бои развернулись в мае 1958 года, тогда правительство Батисты, сконцентрировав все имевшиеся в его распоряжении силы, попыталось уничтожить восставших, не допустить распространения восстания на другие провинции. Однако на сей раз успех был на стороне восставших. В этих боях военная машина диктатуры была надломлена.
Чем больший размах приобретала борьба против Батисты, тем острее вставал вопрос о политической программе оппозиционных правящему режиму сил. В июле 1958 года в Каракасе (Венесуэла) собрались представители практически всех оппозиционных сил. Было объявлено о создании Гражданского революционного фронта, программа которого предусматривала свержение Батисты, передачу власти Временному правительству, которое должно подготовить проект новой Конституции, содержащей гарантии социально-экономических прав населения Кубы.
Куба была преимущественно аграрной страной, большая часть ее населения была занята в сельском хозяйстве. Аграрный вопрос стоял весьма остро. Когда в октябре 1958 года Кастро обнародовал решение о наделении землей малоимущих крестьян и ликвидации латифундий, симпатии крестьян были безоговорочно отданы повстанцам. В конце 1958 года они перешли в решающее наступление. Понимая, что крах неизбежен, Батиста бежал с Кубы. В Гаване вспыхнула всеобщая политическая стачка. 2 января 1959 года повстанцы вошли в Гавану.
Революция победила, но вопрос о власти, о характере ее политического курса оставался открытым. 3 января 1959 года главой Временного правительства был объявлен видный деятель умеренного крыла оппозиции М. Уррутиа, а главой правительства Х. Кордона. С другой стороны, сохранялась Повстанческая армия, которая контролировала реальное положение дел на местах. Таким образом, в стране изначально возникло двоевластие. Каждая из властей по-разному видела дальнейшее развитие событий. Не удивительно, что между ними быстро начали нарастать разногласия. Под давлением повстанцев была запрещена деятельность тех политических сил, которые сотрудничали с Батистой, они настаивали на проведении радикальной аграрной реформы, принятии современного законодательства в области трудовых отношений. В феврале 1959 года правительство Кордоны ушло в отставку. Его место занял Ф. Кастро.
Новое правительство сразу же заметно радикализировало всю социально-экономическую политику, полагая, что только резкий качественный скачок в этой сфере поможет Кубе преодолеть отсталость, модернизировать свое общество и выйти на современный уровень развития. Правительство Кастро повысило зарплату и одновременно снизило цены на коммунальные услуги. Но наиболее важным мероприятием этого этапа преобразований стал Закон об аграрной реформе от 17 мая 1959 года, ликвидировавший крупные земельные владения (больше 400 га). Этот закон стимулировал поляризацию сил в кубинском обществе. С этого момента США отбрасывают в сторону даже видимость сдержанности и открыто начинают поддерживать противников новой власти.
Все более откровенное вмешательство американцев, которых традиционно не любили в Латинской Америке, только консолидировало революционный лагерь, радикализировало и его руководство, и рядовых участников. В июле 1959 года в отставку ушел Уррутиа, новым президентом стал сторонник Ф. Кастро, О. Д. Торрадо. Революционные власти еще решительней пошли по пути углубления преобразований. Была введена монополия государства во внешней торговле. Стали создаваться Комитеты защиты революции, взявшие на себя охрану порядка. На предприятиях стал вводиться рабочий контроль.
Независимая политика Кастро стала восприниматься в Вашингтоне как представляющая угрозу интересам США. Был взят курс на экономическое удушение новой власти. Но это лишь подстегивало радикализм кубинских революционеров. В ответ на введение эмбарго на поставку нефти на Кубу Кастро объявил о национализации предприятий, принадлежавших США, и обратился к СССР с просьбой о поставках советской нефти. Тогда США практически полностью свернули свои торговые отношения с Кубой. Именно жесткий курс США толкал правительство Кубы на меры, носившие в своей основе антикапиталистический характер, о чем первоначально не было и речи. Уже к концу 1960 года общественный сектор занял ведущие позиции в аграрном производстве, да и в промышленности государство стало играть ключевую роль. В октябре были национализированы все крупные и средние предприятия, принадлежавшие национальному капиталу.
Тем временем в Вашингтоне быстро крепли позиции тех, кто полагал, что надо силой заставить Кубу вернуться на «правильный» (с точки зрения США) путь развития. В январе США разорвали дипломатические отношения с Кубой. В ответ Кастро декларировал, что революция на Кубе носит социалистический характер и кубинцы будут строить общество нового типа. Все это способствовало быстрому сближению Кубы с СССР, превращению ее в союзника нашей страны.
апреля 1961 года при поддержке США в районе Плайя-Хирон высадилось более полутора тысяч кубинских контрреволюционеров, намеревавшихся свергнуть правительство Кастро. Однако эта авантюра завершилась полным провалом и лишь еще больше подняла и без того очень высокий авторитет Кастро. Поскольку было очевидно, что США не оставят попыток свергнуть неугодное им правительство Кастро, по договоренности с СССР началось интенсивное укрепление обороноспособности Кубы. Это способствовало еще большей эскалации конфликта, кульминацией которого стал Карибский кризис (октябрь 1962 года), поставивший мир на грань неконтролируемого термоядерного конфликта.
Кризис, оказавший очень большое воздействие на всю международную жизнь, удалось урегулировать. Что касается его последствий собственно для Кубы, то, во-первых, стало ясно, что правительство Кастро достаточно прочно и уверенно контролирует ситуацию в стране и надежды на его падение беспочвенны, во-вторых, необходимым условием успешной модернизации общества стал все более тесный альянс с СССР, ибо без этого над Кубой постоянно висела угроза американской интервенции, в-третьих, сложившаяся ситуация детерминировала особенности кубинского варианта модернизации общества.
На первых порах Куба добилась значительных успехов в модернизации практически всех аспектов жизни общества. В сложившейся здесь системе революционной диктатуры в 60-е годы весьма ощутимо присутствовали черты «прямого народовластия», степень вовлеченности масс в общественную жизнь была очень высокой. Радикально изменилась и социально-экономическая структура общества. Место латифундий заняли «народные имения». Был взят курс на форсированное превращение Кубы из сугубо аграрной страны в аграрно-индустриальное государство. Правда, уже в середине 60-х годов от непродуманного форсажа этих процессов пришлось отказаться. Тем не менее прогресс в этой области несомненно был. Большое внимание уделялось решению социальных проблем: была ликвидирована безработица, Куба стала первой в Латинской Америке страной всеобщей грамотности, велось активное жилищное строительство, быстрыми темпами развивалось здравоохранение.
Однако к 80-м годам стали проявляться и определенные издержки кубинского варианта модернизации общества. Они были порождены как внешними, так и внутренними условиями. Начали снижаться темпы роста экономики. Все больше давали о себе знать хозяйственные диспропорции. Неблагоприятно складывалась внешнеполитическая конъюнктура, что больно ударило по всей финансовой системе страны и лишило Кубу тех средств, которые планировалось инвестировать в экономику. Большие средства отвлекались на поддержание на высоком уровне боеспособности вооруженных сил Кубы. Если в 60-е годы наблюдался подъем общественной активности населения, то к 80-м годам наметились негативные тенденции и в развитии политических механизмов: бюрократизация и коррупция. И, наконец, тяжелейшим ударом для Кубы стал распад СССР.
На рубеже 80-х – 90-х годов многие предрекали крах Кастро. Однако Куба выстояла и, несмотря на весьма серьезные трудности, продолжает отстаивать собственный вариант общественного прогресса, интенсивно ищет самобытные пути развития, пытается придать новый импульс начатому на рубеже 50-х – 60-х годов процессу модернизации.
Чили – неоконсервативный вариант модернизации
На протяжении всего послевоенного периода страны Латинской Америки интенсивно искали оптимальную модель модернизации своего общества. Если в 60-е годы латиноамериканское общество с напряженным вниманием следило за развитием социального эксперимента, начатого революционной Кубой, то в 70-е годы в центре внимания оказалось Чили. Это государство традиционно и по праву считалось одной из наиболее устойчивых демократий в Латинской Америке, страной со сравнительно развитой рыночной экономикой и сложившимся гражданским обществом. Были, конечно, и проблемы.
Еще в 60-е годы правительство, возглавляемое лидером христианских демократов Э. Фреем, предпринимало усилия для осуществления модернизации страны. При этом оно опиралось на классические реформистские схемы, апробированные ранее в Старом Свете. Однако начатые им реформы вызвали все более усиливавшуюся поляризацию общества, резко обострили все аспекты социально-политической жизни страны. В преддверии очередных президентских выборов был создан блок Народное единство, куда вошли коммунисты, социалисты, радикалы и Движение единого народного действия. Кандидат этого блока, социалист С. Альенде и был избран очередным президентом Чили. Произошло это 4 сентября 1970 года.
Как и большинство западных социалистов, Альенде полагал, что построение общества, основанного на началах социальной справедливости, возможно только эволюционным путем, за счет постепенного усовершенствования существующих социально-экономических отношений. Придя к власти конституционным путем, он рассчитывал апробировать свои теоретические установки на практике. Его правительство действительно сразу же приступило к осуществлению глубоких преобразований. Летом 1971 года были национализированы предприятия добывающей промышленности, банковская система. Под контроль государства была поставлена внешняя торговля. В сельском хозяйстве интенсивно создавались производственные кооперативы. Была повышена в среднем на 18 % заработная плата, увеличились ассигнования на социальное обеспечение, жилищное строительство, здравоохранение, образование.
Однако, как и любые мероприятия, серьезно затрагивающие интересы общества, ломающие привычный жизненный уклад, традиционные общественные связи, реформы правительства Альенде вызвали неоднозначную реакцию в стране. Политическая борьба резко обострилась. Усилилась поляризация общества. Поначалу оппоненты Альенде рассчитывали отстранить его от власти легальным путем. Однако выборы 1973 года не принесли правым необходимого большинства в парламенте. Тогда ставка была сделана на военный переворот. Правые использовали растущее недовольство средних слоев для дестабилизации ситуации. В июле 1973 года вспыхнула забастовка владельцев транспорта, парализовавшая снабжение население товарами первой необходимости, а в более широком смысле – всю экономику. У большинства населения возникла масса бытовых проблем, в которых они винили правительство. Еще недавно весьма популярное, оно быстро теряло контроль над ситуацией.
Этим и решили воспользоваться противники правительства в армейской среде. 11 сентября 1973 года заговорщики, возглавляемые генералом Пиночетом, подняли мятеж против законных властей. Альенде был убит. Власть в стране захватила военная хунта во главе с Пиночетом. В Чили было объявлено осадное положение. Было отменено действие Конституции, ликвидированы практически все демократические свободы, распущен конгресс, запрещены все партии, входившие в блок Народное единство. Деятельность остальных партий объявлялась «приостановленной». Профсоюзы были поставлены под контроль властей. Против сторонников прежнего правительства был развязан террор.
Все это оправдывалось необходимостью остановить сползание страны к хаосу и анархии. В марте 1974 года Хунта опубликовала «Декларацию принципов», в которой обосновывалась необходимость переворота (угроза установления марксистской диктатуры, неэффективность демократии в решении проблем модернизации страны). Намечались перспективы дальнейшей эволюции Чили, пути модернизации общества по консервативному образцу. Хунта высказалась за построение «органической» или «социальной демократии», основанной на корпоративных началах, под эгидой авторитарной власти. Морально-этической основой этого государства должно было стать христианство и испанские духовные традиции. В построениях Пиночета национализм теснейшим образом переплетался с модернистскими рецептами экономистов «Чикагской школы». Именно в соответствии с их идеями чилийский диктатор собирался осуществлять структурную перестройку экономики Чили, с тем чтобы вывести страну на передовые рубежи прогресса.
В соответствии с этими наметками частному капиталу была передана подавляющая часть государственных предприятий, причем под частным капиталом подразумевался и национальный, и иностранный. Вообще Пиночет был большим поклонником идеи о транснационализации экономики, полагая, что, влившись в общий поток модернизации мирового хозяйства, Чили автоматически выйдет на передовые рубежи. Действительно, Пиночет сделал Чили привлекательным для иностранных инвесторов. В аграрной сфере опять-таки наблюдалась ярко выраженная тенденция к отказу от коллективистских форм ведения хозяйства, при перенесении акцента на поощрение фермерских хозяйств. Правда, почти 1/3 претендентов на статус фермера разорились в течение пяти лет.
Модернизация «ala Пиночет», широко обсуждаемая на страницах ведущих мировых изданий, принесла чилийскому обществу противоречивые результаты. С одной стороны, в ряде отраслей промышленности (туда, куда устремился основной поток инвестиций) действительно был осуществлен значительный скачок вперед. Удалось стабилизировать валютно-финансовый механизм Чили, инфляция была взята под контроль. Однако вряд ли можно представлять эти факты как свидетельство того, что рецепты «Чикагской школы» обеспечили ускорение модернизации. Ведь, наряду с определенными достижениями в сфере экономики, у Хунты были очень серьезные проблемы. Так, по производству промышленной продукции на душу населения Чили было отброшено далеко назад. Консервативный вариант модернизации обернулся огромными социальными издержками. Прежде всего, заметно упала заработная плата, особенно в первые годы проведения консервативных реформ, в 10 раз увеличилась безработица. Правда, по многим параметрам социальная структура Чили стала к 80-м годам больше соответствовать стандартам развитых стран – сократилась доля занятых в аграрном секторе, выросло количество людей, работающих в непроизводственных отраслях, увеличилось число ИТР и т. д.
Столь противоречивые итоги консервативной модернизации не могли не сказаться на общей политической атмосфере в стране. Если в 1973 году значительная часть средних слоев, мелкой буржуазии, государственных служащих, уставших от нестабильности, поддержала Хунту, олицетворявшую порядок, стабильность и твердую власть, то, ощутив на себе «плоды» модернизации по рецептам «Чикагской школы», они стали испытывать все большее недовольство сложившимся порядком вещей. Несмотря на то, что возможности для легальной оппозиционной деятельности в Чили в те годы были предельно ограничены, на рубеже 70-х – 80-х годов наблюдается оживление всего оппозиционного спектра.
В 1979 году Пиночет был вынужден разрешить деятельность низовых профсоюзных организаций. Очень быстро они перешли под контроль левых сил. Начались трудовые конфликты, в которых в 1979–1980 гг. участвовали десятки тысяч человек. Чувствуя, что социальная поддержка его режима сокращается, Пиночет заявил о либерализации и переходе к «авторитарной демократии». Был разработан и 11 сентября 1980 года вынесен на плебисцит проект Конституции. Иными словами, был взят курс на институционализацию режима. Его положение осложнялось из-за начавшегося экономического кризиса. В этих условиях говорить об успехах модернизации было достаточно сложно. Давление на Пиночета все больше нарастало.
Правда, в среде оппозиционных сил не было единства по поводу того, как следует бороться с режимом. К 1983 году сформировалось два оппозиционных центра: Демократический альянс (ведущую роль в нем играли христианские демократы) и Народно-демократическое движение (компартия и другие левые силы). Первые надеялись на восстановление демократии без использования насильственных методов борьбы с режимом. Вторые отстаивали курс на свержение диктатуры с помощью массовых действий. В 1983–1986 гг. левые предприняли настойчивые усилия, чтобы свалить режим Пиночета. Однако добиться этого они не сумели. С одной стороны, начавшийся с 1985 года экономический подъем позволил Пиночету улучшить свой имидж в глазах значительной части общества. С другой, ему пришлось налаживать диалог с умеренным крылом оппозиции и идти на определенное реформирование политической сферы.
В марте 1987 года была в полном объеме разрешена деятельность политических партий умеренной ориентации. В следующем году был воссоздан Унитарный профцентр трудящихся Чили. Был назначен плебисцит о продлении полномочий Пиночета еще на 8 лет. Несмотря на все ухищрения властей, более 50 % его участников отказали Пиночету в доверии. После этого он вынужден был назначить президентские выборы на 14 декабря 1989 года, причем сам он заявил, что не будет баллотироваться на этот пост. На них победил лидер ХДП П. Эйлвин. Период диктатуры закончился.
Если кубинский вариант позволил решить многие социальные проблемы, но не сумел создать экономические механизмы, работающие с должной эффективностью, то в Чили модернизация позволила добиться определенных успехов в сфере экономики, но оказалась неприемлемой для большей части общества в социальном плане.
Мексика: реформистский вариант модернизации
После бурных революционных событий начала века Мексика достаточно уверенно вступила на путь эволюционного развития. Страна не знала серьезных социально-политических катаклизмов, столь характерных для большинства стран Латинской Америки. Там внимательно следили за различными попытками осуществления модернизации, но предпочитали идти своим путем, в рамках тех традиций, которые утвердились в стране. Главное, правящая элита стремилась любой ценой избежать разных политических шараханий, способных столкнуть общество с эволюционного пути развития.
Еще в 1958 году Мексика вышла на первое место в Латинской Америке по общему объему промышленного производства. Решающую роль в успешном экономическом развитии страны играл достаточно мощный государственный сектор. На долю государства приходилось более 40 % всех капиталовложений в стране. К середине XX века Мексику уже вполне можно было относить к индустриально-аграрным странам. В политической жизни лидирующие позиции занимала Институционно-революционная партия (ИРП). Несмотря на длительное пребывание у власти, эта партия не утратила чувства времени и вкуса к проведению реформ.
В конце 50-х годов новый импульс получили преобразования в аграрном секторе. Опять-таки весьма активную роль в этом процессе играло государство, вкладывавшее значительные средства в модернизацию всех сфер аграрного сектора. В результате техническая оснащенность сельского хозяйства значительно возросла, в нем стали использоваться современные технологии. Что касается развития промышленности, то здесь необходимо отметить, что все послевоенные правительства стремились привлечь в Мексику иностранный (прежде всего американский) капитал. Вместе с тем большое внимание уделялось укреплению позиций национального капитала и государства в индустриальном секторе экономики. Правительственная политика способствовала стабильному, динамичному развитию промышленности. В 60-е годы ежегодные темпы роста ВВП достигали 7 % – достаточно высокий по мировым меркам уровень.
Кубинская революция, имевшая огромный резонанс в Латинской Америке, побудила мексиканский истеблишмент обратить самое серьезное внимание на социальную сферу. Президент Л. Матеос заявил, что будет стремиться к утверждению в Мексике принципов социальной справедливости. Была резко расширена система социального обеспечения, внедрялась практика участия рабочих в прибылях, почти в 2 раза выросла заработная плата. Это позволило поддерживать в сфере трудовых отношений стабильную ситуацию и избегать серьезных катаклизмов, а также нейтрализовать влияние левых сил.
Как и для многих на Западе, для правящих кругов Мексики во многом неожиданным оказался взлет радикального студенческого движения. В 1968 году по крупнейшим городам страны прокатилась волна студенческих выступлений. 20 октября 1968 года дело дошло до кровопролитного столкновения с полицией, приведшего к многочисленным жертвам. Для страны с устойчивым развитием это было явно аномальное явление, но оно продемонстрировало, что власти, не отказываясь от реформистского курса, готовы к жесткому, силовому варианту развития событий.
Не принимая кубинского варианта модернизации, Мексика вместе с тем весьма скептически относилась и к чилийскому опыту. Правящая элита Мексики твердо придерживалась либерально-реформистского варианта развития. Серьезным подспорьем для Мексики стал энергетический кризис 1973–1974 гг., когда резко выросли цены на нефть, что позволило укрепить финансовое положение страны, ее репутацию одного из лидеров Латинской Америки. Другим следствием этого процесса стало укрепление позиций национального капитала, рост его престижа и влияния на все сферы жизни общества. Правительство не могло не учитывать этих изменений. Занявший в 1976 году президентское кресло Х. Л. Портильо, вместо построения общества социальной справедливости, выдвинул на первый план идею «союза ради производства», т. е. консолидация общества, укрепление принципов социального партнерства ради увеличения темпов общественного прогресса. Вплоть до начала 80-х годов этот курс приносил солидные политические дивиденды: Мексика уверенно продвигалась вперед, улучшая качество жизни, повышая эффективность всех общественно-политических механизмов, демонстрируя оптимальное сочетание стабильности и динамизма.
Серьезным испытанием для этой политики стал кризис 1982–1983 гг. Столкнувшись с ним, Мексика была вынуждена обратиться за помощью к МВФ. Ее предоставление было обусловлено несколькими требованиями. Суть их сводилась к тому, что государству следует резко сократить свое присутствие в сфере социально-экономических отношений, передав инициативу частному капиталу. Под давлением МВФ в Мексике в 1984–1985 гг. начался массовый процесс приватизации государственной собственности, серьезные коррективы были внесены в бюджетную политику, прежде всего сократилось субсидирование социальной сферы. Правительство сняло многие ограничения на деятельность иностранного капитала.
Как и везде, следование рецептам МВФ принесло противоречивые результаты. Да, удалось преодолеть последствия кризиса. С 1984 года возобновился рост экономики. Но какой ценой это было достигнуто? Резко возросла безработица. Начал стремительно расти внешний долг, а следовательно, и зависимость от внешнего мира, прежде всего от США. Обострились социальные проблемы и социальная напряженность. Мексику стало лихорадить из-за постоянных конфликтов в сфере трудовых отношений.
Все это оказало серьезное воздействие на политическую жизнь Мексики и прежде всего на правящую партию. В ее рядах возникло сильное течение левого толка во главе с К. Карденасом, резко критиковавшим новую политику правящей партии. Насколько эта критика нашла отклик в сердцах мексиканцев, стало ясно после того, как были обнародованы итоги выборов 1988 года. Их с полным основанием можно назвать сенсационными. ИРП вместо привычного подавляющего большинства получила чуть более 50 % голосов. В Палате депутатов за ней осталось 263 места (из 500). Возглавляемый К. Карденасом Национальный демократический фронт, созданный в преддверии выборов, сразу получил более 30 % голосов избирателей и 136 мест в Палате депутатов.
Тем не менее новый президент Мексики К. Салинас де Гортари продолжал действовать в русле тех рецептов, которая отстаивала «Чикагская школа». По его инициативе 3/4 государственных предприятий было передано в частные руки. Удалось добиться некоторого сокращения внешнего долга. Правительство проводило политику сдерживания роста цен и сокращения налогов. В 1992 году было разрешено передавать в частную собственность земли, принадлежавшие крестьянским общинам. В социально-политической сфере новый президент выдвинул концепцию «социальной либерализации», призванную соединить идеалы свободы и социальной справедливости. Хотя президент постоянно подчеркивал социальную направленность реформ, именно в этой сфере его достижения были наиболее скромными. Рост экономики не принес улучшения в положении основной части населения. Добиться ощутимого подъема уровня жизни не удалось. Более того, после очень долгого перерыва Мексика стала ареной взлета экстремизма. В январе 1994 года вспыхнуло вооруженное восстание индейцев, а в марте на предвыборном митинге был убит видный политический деятель Мексики Л. Колосио.
В 90-е годы в политической жизни Мексики большой популярностью стали пользоваться идеи интеграции страны с более мощными северными соседями – США и Канадой. Мексика рассчитывала в этом проекте занять важную и перспективную позицию связки между наиболее развитыми странами и весьма перспективными, но пока догоняющими странами Южной Америки. В 1992 году было принято решение создать Североамериканскую зону свободной торговли. С заключением этого договора различные политические силы связывали самые разные надежды. Пока еще трудно давать ему оценку. Правительство Мексики, однако, изначально стремилось сбалансировать свои внешнеполитические ориентации прежде всего за счет расширения контактов со странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Принесет ли это ожидаемые результаты, сказать сегодня трудно.
Зато очевидно другое: все самые разные по своей сути попытки стран Латинской Америки вырваться на передовые позиции общественного прогресса не принесли ожидаемого результата. Пока латиноамериканскому обществу не удается выработать такие рецепты модернизации, которые бы позволили одновременно решить триединую задачу: создать эффективную, динамично развивающуюся экономику, решить унаследованные от прошлого социальные проблемы, ликвидировать зависимость от индустриально развитых стран мира, прежде всего от США. Решить эту сложнейшую задачу в XX веке им явно не удалось, однако поиски таких рецептов продолжаются, и именно это будет определять магистральные направления развития Латинской Америки в первые десятилетия нового, XXI века.