Империя Габсбургов в XVI – начале XVII в.
В эпоху раннего Нового времени, когда в Европе формировались современные нации и национальные государства, некоторые державы по-прежнему возникали на основе династического принципа. Браки государей объединяли их народы и земли, престолы переходили по наследству иностранным принцам. В XVI веке крупнейшей из таких многонациональных монархий стала империя Габсбургов.
Король Карл I (1516–1555), внук Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской, унаследовал по их линии Испанию, все ее колонии в Новом Свете и владения в Италии, а от другого деда – германского императора Максимилиана I Габсбурга – многие немецкие, австрийские и чешские земли, а также Нидерланды. В 1519 г., подкупив немецких князей, он был избран императором под именем Карла V. Его владения простирались от Европы до Южной и Центральной Америки, и, как говорили придворные льстецы, «в них никогда не заходило солнце».
Самой крупной европейской территорией в державе Карла V была Испания. Ее ландшафт и природные условия отличались разнообразием: здесь встречались и обширные равнины, пригодные для выращивания пшеницы, и горные пастбища с прекрасными выпасами для скота, и холмы, на которых возделывали виноград, оливки, фруктовые деревья. На юге страны потомки арабов, принявших христианство, – мориски – создали высокоразвитое сельское хозяйство: применяя ирригацию, даже в этих жарких и засушливых районах они разбивали прекрасные сады, выращивали сахарный тростник и тутовое дерево.
Испанское сельское хозяйство могло бы процветать; в его продукции и сырье постоянно нуждались колонии в Новом Свете. Обилие высококачественной овечьей шерсти, производимой в Испании, могло стать основой для расцвета текстильной промышленности в городе и деревне. Однако недальновидная политика испанских монархов сводила на нет эти возможности.
Разросшаяся до невероятных размеров держава Карла создала множество проблем в управлении. Чтобы удерживать под контролем огромные территории, требовались большой государственный аппарат и армия, содержание которых дорого обходилось короне, но еще дороже – налогоплательщикам. Налоги разоряли крестьянство и горожан, в то время как дворянство было избавлено от них. Крестьяне, вынужденные занимать деньги под залог своих земель у ростовщиков, часто теряли свои наделы, будучи не в состоянии расплатиться с долгами. Тем, кто продолжал работать на земле, государство запретило поднимать цены на зерно; это делало землепашество невыгодным и привело к сокращению посевов пшеницы. Испания, всегда вывозившая хлеб, стала ввозить его из-за границы.
Тяжелыми налогами облагались и все торговые сделки: с каждой в казну брали 10 % (такой налог назывался алькабала), что сильно стесняло развитие торговли. В целом государственные поборы съедали до половины доходов крестьян и городских жителей.
В отличие от наиболее дальновидных монархов Европы, испанские короли не занимались протекционизмом – покровительством производству и торговле. Как и повсюду, здесь в городах возникали мануфактуры, особенно много их было в текстильном производстве. Они нуждались в дешевом сырье и таких торговых пошлинах, которые сделали бы выгодной торговлю готовым испанским сукном. Однако в этом вопросе интересы городских предпринимателей столкнулись с интересами дворян-овцеводов. Владельцы огромных овечьих отар, они объединились в организацию, которая называлась Места, и добились от короны множества привилегий. Места свободно перегоняла тысячи овец через всю страну; крестьяне не имели права закрыть от них свои поля изгородями и терпели большие убытки, так как их посевы вытаптывались. Дворяне-овцеводы предпочитали продавать полученную шерсть за границу. В угоду им государство не облагало ее высокими пошлинами. Ценное сырье уходило из страны, испанские мануфактуры разорялись, а готовое сукно сюда ввозили из Нидерландов.
Испанское дворянство, гордое и воинственное со времен Реконкисты, не считало достойным ни одно занятие, кроме войны. При передаче наследства в дворянских семьях действовала система майората: земли и титул получал старший сын, а все остальные должны были искать себе службу или иные средства пропитания. Но испанский дворянин-идальго предпочитал скорее голодать, чем опуститься до занятий торговлей или предпринимательством. Единственным выходом оставалась служба в армии и участие в войнах.
Покорение колоний в Новом Свете дало испанскому «дворянству шпаги» возможность заниматься привычным делом, но не обогатило его. Ввозимые из колоний сокровища могли бы принести большой доход, если бы были вложены в производство или торговые операции. Но психология и образ жизни идальго и грандов – испанской аристократии – исключали это. Американское золото ускользало, уходя в уплату за иностранные товары, и оседало в сундуках ростовщиков и чужого купечества.
Презрение к предпринимательству и пренебрежение национальными экономическими интересами со стороны монархов и дворянства привели к тому, что во второй половине XVI века Испания вступила в полосу экономического упадка и стала отставать от передовых европейских стран – Англии, Нидерландов, Франции.
При Карле I королевская власть в Испании приобрела абсолютистские черты. Монархия повела наступление на старинные политические привилегии сословий и вольности отдельных испанских земель и городов. Карл I редко собирал кортесы, зато увеличил центральный государственный аппарат. Большую роль в управлении играло ближайшее окружение короля – двор, фавориты, могущественные гранды, распоряжавшиеся страной во время частых отлучек короля.
Испанский двор XVI века был одним из самых великолепных, чопорных и церемонных в Европе. Он служил образцом для подражания другим монархам и европейской аристократии. Однако далеко не все испанские гранды были удовлетворены своим положением в государстве. При Карле I их потеснили при дворе и в государственном совете прибывшие с королем из Нидерландов советники-фламандцы. Их засилье вызывало жалобы испанского дворянства.
Карл рассматривал Испанию лишь как одну из его бескрайних земель и не заботился о ее нуждах. Большую часть своего времени он проводил в Германии, Нидерландах или в бесконечных военных походах. На долю Испании выпали постоянные наборы солдат в армию и все новые и новые налоги. Крестьянство, горожане, идальго и даже гранды были недовольны таким положением дел. Испанские кортесы обратились к королю с просьбой не вывозить так много денег из страны и остаться в Испании, чтобы заняться ее делами, но Карл, получив от них налоги, вновь покинул ее.
Всеобщее возмущение привело в 1520 г. к восстанию кастильских городов, к которому примкнуло дворянство и гранды. Оно получило название восстания комунерос. Участники движения настаивали на том, чтобы король оставался в Испании, регулярно созывал кортесы, изгнал советников-иностранцев, снизил налоги, а деньги, необходимые короне, брал из собственного домена. Города также требовали, чтобы налогами обложили и дворянские земли, чтобы облегчить бремя, которые несли крестьяне и бюргерство. Противоречивые интересы участников привели к неизбежному расколу движения и разгрому его.
После подавления восстания в Испании возобладала политическая реакция. Кортесы «очистили» от недовольных, земли мятежных дворян конфисковали; города и крестьянство, задавленные налогами, еще долго не могли оправиться от нанесенного им удара. В таких условиях слабые ростки предпринимательства не могли развиваться. Политика испанской короны приобретала все более деспотические черты.
В правление Карла I Испания оставалась главной опорой римско-католической церкви и папства. Церковь со времен Реконкисты играла здесь огромную роль, обладая обширными земельными владениями и сильной организацией в виде многочисленных духовно-рыцарских и монашеских орденов. На завершающем этапе борьбы с маврами при Фердинанде Арагонском и Изабелле Кастильской оживилась испанская инквизиция, преследовавшая «противников христианской веры», которых она искала среди новообращенных в христианство иудеев и мавров. Постоянные заседания инквизиционных трибуналов, допросы и пытки, публичные аутодафе – казни «еретиков», слежка за инакомыслящими, чистки библиотек и сожжение запрещенных книг создавали в Испании атмосферу страха. Спасаясь от инквизиции, испанские ученые-гуманисты покидали страну.
Карл I видел себя неутомимым рыцарем – защитником веры. Он вел беспрестанные войны с «неверными» и «еретиками». К первым относились мусульмане-турки, подступавшие к владениям императора на востоке – в Австрии и Венгрии – и грозившие в Средиземном море испанским владениям в Италии.
Не меньше хлопот, чем мусульмане, ему причиняли собственные подданные – последователи Лютера в Германии и Кальвина – в Нидерландах. Перед лицом распространявшегося по всей Европе протестантизма Карл, глава крупнейшей католической державы, взял на себя миссию подавления «ереси». Но жестокие преследования протестантов в Германии и Нидерландах не принесли результатов.
Не сумев победить немецких князей-лютеран в Германии в 1555 г. усталый и постаревший Карл отрекся от имперской короны. Власть над Испанией, ее колониями в Новом Свете, Неаполитанским королевством и Нидерландами, где разгорелся огонь кальвинистской реформации и национально-освободительной борьбы, он передал своему сыну Филиппу II – еще более фанатичному католику, чем он сам.
В Испании при нем инквизиция осудила и сожгла сотни сторонников церковной реформы. Филипп был известен тем, что заявлял: «Я бы предпочел вовсе не иметь подданных, чем иметь в качестве таковых еретиков».