Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС 7 страница

100__________________________ В. И. ЛЕНИН

I

«ЗАКОН» УБЫВАЮЩЕГО ПЛОДОРОДИЯ ПОЧВЫ

Присмотримся сначала к общей теоретической физиономии критиков. Г-н Булгаков выступил еще в журнале «Начало»⁶² со статьей против «Аграрного вопроса» Каутского и обнаружил сразу все свои «критические» приемы. С необычайной хлесткостью и раз­вязностью истинного наездника «разносил» он Каутского, подсовывая ему то, чего он не говорил; обвиняя его, Каутского, в игнорировании обстоятельств и соображений, точно изложенных им же, Каутским; преподнося читателю под видом своих собствен­ных критических выводов — выводы, сделанные Каутским. С видом знатока г. Булга­ков обвинял Каутского в смешении техники и экономики, — и сам при этом тут же об­наруживал не только невероятную путаницу, но и свое нежелание дочитывать до конца цитируемые им страницы у своего противника. Само собою разумеется, что статья бу­дущего профессора кишела избитыми выходками против социалистов, против «теории краха», утопизма, веры в чудеса и проч. Теперь в своей докторской диссертации («Ка­питализм и земледелие», СПБ. 1900 г.) г. Булгаков покончил все счеты с марксизмом и довел свою «критическую» эволюцию до ее логического конца.

Во главу угла своей «теории аграрного развития» г. Булгаков ставит «закон убы­вающего плодородия почвы». Нам приводят выдержки из сочинений классиков, уста-новлявших этот «закон» (в силу которого каждое добавочное вложение труда и капита­ла в землю сопровождается не соответственным, а уменьшающимся количеством до­бываемого продукта). Нам сообщают список английских экономистов, признающих этот закон. Нас уверяют, что он «имеет универсальное значение», что это — «вполне очевидная истина, кото-

На статью г-на Булгакова в «Начале» я ответил тогда же статьей: «Капитализм в сельском хозяйст­ве». Вследствие закрытия «Начала» статья эта была помещена в «Жизни»⁶³, 1900 г., № 1 и 2. (См. Сочи­нения, 5 изд., том 4, стр. 95—152. Ред.) (Примечание автора к изданию 1908 г. Ред.)

АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА»____________________ 101

рую совершенно невозможно отрицать», «которую достаточно лишь ясно констатиро­вать», и пр. и т. д. Чем решительнее выражается г. Булгаков, тем яснее видно, что он пятится назад, к буржуазной политической экономии, заслонявшей общественные от­ношения вымышленными «вечными законами». В самом деле, к чему сводится «оче­видность» пресловутого «закона убывающего плодородия почвы»? К тому, что если бы последующие приложения труда и капитала к земле давали не уменьшающееся, а оди­наковое количество продукта, то тогда незачем было бы вообще расширять запашки, тогда добавочное количество хлеба можно было бы производить на прежнем количест­ве земли, как бы мало это количество ни было, тогда «земледелие всего земного шара можно бы было уместить на одной десятине». Таков обычный (и единственный) довод в пользу «универсального» закона. И самое небольшое размышление покажет всякому, что этот довод представляет из себя бессодержательнейшую абстракцию, которая ос­тавляет в стороне самое главное: уровень техники, состояние производительных сил. В сущности ведь самое понятие: «добавочные (или: последовательные) вложения труда и капитала» предполагает изменение способов производства, преобразование техники. Чтобы увеличить в значительных размерах количество вкладываемого в землю капита­ла, надо изобрести новые машины, новые системы полеводства, новые способы содер­жания скота, перевозки продукта и пр. и пр. Конечно, в сравнительно небольших раз­мерах «добавочные вложения труда и капитала» могут происходить (и происходят) и на базисе данного, неизменного уровня техники: в этом случае применим до некоторой степени и «закон убывающего плодородия почвы», применим в том смысле, что неиз­менное состояние техники ставит очень узкие сравнительно пределы добавочным вло­жениям труда и капитала. Вместо универсального закона мы получаем, следовательно, в высшей степени относительный «закон», — настолько относительный, что ни о каком «законе» и даже ни о какой кардинальной особенности земледелия

102__________________________ В. И. ЛЕНИН

не может быть и речи. Возьмем за данное: трехполье, посевы традиционных зерновых хлебов, навозное скотоводство, отсутствие улучшенных лугов и усовершенствованных орудий. Очевидно, что при условии неизменности этих данных пределы добавочных вложений труда и капитала в землю крайне узки. Но и в тех узких пределах, в которых все-таки добавочные вложения труда и капитала возможны, отнюдь не всегда и не без­условно будет наблюдаться уменьшение производительности каждого такого добавоч­ного вложения. Возьмем промышленность. Представим себе мукомольное или железо-переделочное производство в эпоху, предшествовавшую всемирной торговле и изобре­тению паровых машин. При этом состоянии техники пределы добавочных вложений труда и капитала в ручные кузницы, ветряные и водяные мельницы были крайне узки; неизбежно должно было наблюдаться громадное распространение мелких кузниц и мельниц, пока радикальное преобразование способов производства не создало базиса для новых форм промышленности.

Итак: «закон убывающего плодородия почвы» вовсе не применим к тем случаям, ко­гда техника прогрессирует, когда способы производства преобразуются; он имеет лишь весьма относительное и условное применение к тем случаям, когда техника остается неизменной. Вот почему ни Маркс, ни марксисты и не говорят об этом «законе», а кри­чат о нем только представители буржуазной науки, вроде Брентано, которые никак не могут отделаться от предрассудков старой политической экономии с ее абстрактными, вечными и естественными законами.

Г-н Булгаков защищает «универсальный закон» такими доводами, над которыми стоит посмеяться.

«То, что являлось свободным подарком природы, теперь должно быть сделано чело­веком: ветер и дождь разрыхляли почву, полную питательных элементов, достаточно было небольшого усилия со стороны человека, чтобы добыть необходимое. С течением времени все большая и большая часть производительной работы отходит на долю чело­века; как и везде, искусственные

_____________________ АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА»____________________ 103

процессы все больше становятся на место естественных. Но если в индустрии в этом выражается победа человека над природой, то в земледелии это указывает на растущую трудность существования, для которого природа сокращает свои дары.

В данном случае безразлично, выражается ли в увеличении человеческого труда или же его продуктов, напр., орудий производства или удобрения и т. п., увеличивающаяся трудность производства пищи» (г. Булгаков хочет сказать: безразлично, выражается ли увеличивающаяся трудность производства пищи в увеличении человеческого труда или же в увеличении его продуктов); «важно только то, что она обходится человеку все до­роже и дороже. В этом замещении сил природы человеческим трудом, естественных факторов производства искусственными, и заключается закон убывающего плодородия почвы» (16).

Очевидно, г-ну Булгакову не дают спать лавры гг. Струве и Туган-Барановского, до­думавшихся до того, что не человек работает при помощи машины, а машина при по­мощи человека. Подобно этим критикам и он падает до уровня вульгарной экономии, толкуя о замещении сил природы человеческим трудом и т. п. Заместить силы природы человеческим трудом, вообще говоря, так же невозможно, как нельзя заместить арши­ны пудами. И в индустрии и в земледелии человек может только пользоваться действи­ем сил природы, если он познал их действие, и облегчать себе это пользование посред­ством машин, орудий и т. п. Что первобытный человек получал необходимое, как сво­бодный подарок природы, — это глупая побасенка, за которую г. Булгакова могут ос­вистать даже начинающие студенты. Никакого золотого века позади нас не было, и первобытный человек был совершенно подавлен трудностью существования, трудно­стью борьбы с природой. Введение машин и улучшенных способов производства неиз­меримо облегчило человеку эту борьбу вообще и производство пищи в частности. Уве­личилась не трудность производства пищи, а трудность получения пищи для рабочего — увеличилась

104__________________________ В. И. ЛЕНИН

потому, что капиталистическое развитие вздуло земельную ренту и земельную цену, сконцентрировало сельское хозяйство в руках крупных и мелких капиталистов, скон­центрировало еще больше машины, орудия, деньги, без которых невозможно успешное производство. Объяснять эту растущую трудность существования рабочих тем, что природа сокращает свои дары, — значит становиться буржуазным апологетом.

«Принимая этот закон, — продолжает г. Булгаков, — мы вовсе не утверждаем не­прерывного увеличения трудности производства пищи или не отрицаем сельскохозяй­ственного прогресса: утверждать первое и отрицать второе значило бы идти против очевидности. Несомненно, что трудность эта растет не непрерывно, развитие движется зигзагами. Агрономические открытия, технические усовершенствования превращают бесплодные земли в плодородные, временно упраздняют тенденцию, отмеченную в за­коне убывающего плодородия почвы» (ibid. ).

Не правда ли, как это глубокомысленно?

Технический прогресс — «временная» тенденция, а закон убывающего плодородия почвы, т. е. уменьшающейся (да и то не всегда) производительности добавочных вло­жений капитала на базисе неизменной техники, «имеет универсальное значение»! Это совершенно все равно, что сказать: остановки поездов на станциях представляют из се­бя универсальный закон парового транспорта, а движение поездов между станциями — временная тенденция, парализующая действие универсального закона стояния.

Наконец, есть и массовые данные, опровергающие наглядно универсальность закона убывающего плодородия: данные о земледельческом и неземледельческом населении. Г-н Булгаков сам признает, что «добывание пищи требовало бы постоянно увеличи­вающегося относительно» (это заметьте!) «количества труда и, следовательно, земле­дельческого населения, если бы каждая страна была ограничена своими естественными ресур-

- ibidem — там же. Ред.

_____________________ АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА»____________________ 105

сами» (19). Если в Западной Европе земледельческое население уменьшается, то это объясняется тем, что посредством привоза хлеба удалось отклонить от себя действие закона убывающего плодородия. — Нечего сказать, хорошо объяснение! Наш ученый забыл о той мелочи, что относительное уменьшение земледельческого населения на­блюдается во всех капиталистических странах, в том числе и в земледельческих, и в ввозящих хлеб. Земледельческое население относительно уменьшается в Америке и в России, оно уменьшается во Франции с конца XVIII века (см. цифры в том же сочине­нии г. Булгакова, II, стр. 168), причем это относительное уменьшение переходит даже иногда в абсолютное, между тем как перевес ввоза хлеба над вывозом был еще в 30-х и 40-х годах совершенно ничтожен, и только с 1878 года не встречается уже совершенно годов с перевесом вывоза над ввозом . В Пруссии сельское население уменьшалось от­носительно с 73,5% в 1816 г. до 71,7% в 1849 г. и 67,5% в 1871 г., а ввоз ржи начался лишь с начала 60-х, пшеницы — с начала 70-х годов (там же, II, 70 и 88). Наконец, если мы возьмем европейские страны, ввозящие хлеб, — например, Францию и Германию последнего десятилетия, — то мы увидим несомненный прогресс сельского хозяйства наряду с абсолютным уменьшением числа занятых им рабочих: во Франции это число уменьшилось с 1882 по 1892 г. — с 6 913 504 до 6 663 135 («Statist, agric», ч. II, стр. 248—251), в Германии с 1882 по 1895 г. — с 8064 тыс. до 8045 тыс." Таким

* «Statistique agricole de la France (Enquete de 1892)». P. 1897. P. 113 («Сельскохозяйственная статисти­ка Франции (Обследование 1892 г.)». Париж, 1897, стр. 113. Ред.).

«Statistik des Deutschen Reichs», Neue Folge. Bd. 112: «Die Landwirtschaft im Deutschen Reich». Berlin, 1898, S. 6* («Статистика Германской империи», новая серия, т. 112: «Сельское хозяйство в Германской империи». Берлин, 1898, стр. 6*. Ред.) Г-ну Булгакову, разумеется, неприятен этот, разрушающий все его мальтузианство⁶⁴, факт технического прогресса при уменьшающемся сельском населении. Наш «строгий ученый» прибегает поэтому к такой уловке: вместо того, чтобы взять сельское хозяйство в собственном смысле слова (земледелие, скотоводство и т. п.), он берет (вслед за данными об увеличивающемся коли­честве земледельческих продуктов с 1 гектара!) «сельское хозяйство в широком смысле», куда немецкая статистика включает и оранжерейное и торговое огородничество, и лесоводство, и рыболовство! Полу­чается увеличение общей суммы лиц, действительно занятых «земледелием»!! (Булгаков, II, 133). Приве­денные в тексте цифры относятся к лицам, для коих земледелие составляло главное занятие. Число лиц, занимающихся земледелием побочно, возросло с 3144 тыс. до 3578 тыс. Складывать эти цифры с преды­дущими не вполне правильно, но и при сложении мы получаем лишь весьма небольшое увеличение: с 11 208 до 11 623 тыс.

106__________________________ В. И. ЛЕНИН

образом, можно сказать, что вся история XIX века массовыми данными по отношению к самым различным странам неопровержимо доказывает, что «универсальный» закон убывающего плодородия совершенно парализован «временной» тенденцией техниче­ского прогресса, который дает возможность уменьшающемуся относительно (а иногда даже абсолютно) сельскому населению производить увеличивающееся количество зем­ледельческих продуктов на увеличивающуюся массу населения.

Кстати сказать, эти массовые статистические данные вполне опровергают также два следующих центральных пункта «теории» г. Булгакова, именно: во-первых, его утвер­ждение, что «к земледелию совершенно неприложима» теория более быстрого роста постоянного капитала (орудий и материалов производства) сравнительно с переменным (рабочая сила). Г-н Булгаков преважно заявляет, что эта теория неверна, ссылаясь в подтверждение своего мнения: а) на «проф. А. Скворцова» (знаменитого всего более тем, что теорию средней нормы прибыли Маркса он приписывал агитаторскому зло­умышлению) и б) на тот факт, что при интенсификации хозяйства увеличивается коли­чество рабочих на единицу площади. Это — одно из тех умышленных непониманий Маркса, которые постоянно выказывают представители модной критики. Подумайте только: теория более быстрого роста постоянного капитала сравнительно с переменным опровергается фактом увеличения переменного капитала на единицу площади! И г. Булгаков не замечает, что приводимые им самим в таком обилии статистические дан­ные подтверждают теорию Маркса. Если во всем германском земледелии число рабо­чих с 1882 по 1895 г. уменьшилось с 8064 до 8045 тыс. (а при добавлении лиц, занятых земле-

_____________________ АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА»____________________ 107

делием побочно, увеличилось с 11 208 до 11 623 тыс., т. е. всего на 3,7%), тогда как ко­личество скота за это время возросло с 23,0 миллиона до 25,4 миллиона (переводя весь скот на крупный), т. е. более чем на 10%, число случаев употребления пяти главнейших машин возросло с 458 тыс. до 922 тыс., т. е. более чем вдвое, количество ввозных удоб­рений с 636 тыс. тонн (1883 г.) до 1961 тыс. тонн (1892 г.) и количество калийных солей с 304 тыс. двойных центнеров до 2400 тыс. , — то не ясно ли, что отношение постоян­ного капитала к переменному увеличивается? Мы уже не говорим о том, что эти огуль­ные данные в громадной степени скрадывают прогресс крупного производства. Об этом ниже.

Во-вторых, прогресс сельского хозяйства при уменьшении или ничтожном абсолют­ном увеличении сельского населения вполне опровергает нелепую попытку г. Булгако­ва воскресить мальтузианство. Из русских «бывших марксистов» эту попытку сделал едва ли не впервые г. Струве в своих «Критических заметках», но он, как и всегда, не пошел далее робких, недоговоренных и двусмысленных замечаний, недодуманных до конца и не сведенных к одной системе воззрений. Г-н Булгаков смелее и последова­тельнее: «закон убывающего плодородия» он, ничтоже сумняшеся, превращает в «один из важнейших законов истории цивилизации» (sic! стр. 18). «Вся история XIX века... с его проблемами богатства и бедности была бы непонятна без этого закона». «Для меня совершенно несомненно, что социальный вопрос в теперешней его постановке сущест­венно связан с этим законом» (это наш строгий ученый заявляет уже на 18-ой странице своего «исследования»)!... «Несомненно, — заявляет он в конце сочинения, — что, при наличности перенаселения, известная часть бедности должна быть отнесена на счет аб­солютной бедности, бедности производства, а не распределения» (II, 221). «Проблема народонаселения

«Statist, d. D. R.», 112, S. 36*; Булгаков, II, 135. * — так! Ред.

108__________________________ В. И. ЛЕНИН

в той особенной ее постановке, какую создают условия сельскохозяйственного произ­водства, составляет, в моих глазах, главную трудность, которая лежит на пути — в на­стоящее, по крайней мере, время — сколько-нибудь широкому проведению принципов коллективизма или кооперации в сельскохозяйственном предприятии» (II, 265). «Про­шлое оставляет в наследие будущему хлебный вопрос, более страшный и более труд­ный, чем вопрос социальный, — вопрос производства, а не распределения» (II, 455) и пр., и пр., и пр. Нам нет надобности говорить о научном значении этой «теории», не­разрывно связанной с универсальным законом убывающего плодородия почвы, — по­сле того, как мы разобрали этот закон. А что критическое заигрывание с мальтузианст­вом привело в своем неизбежном логическом развитии к самому вульгарному буржуаз­ному апологетизму, — это засвидетельствовано в приведенных нами выводах г. Булга­кова с не оставляющей ничего желать откровенностью.

В следующем очерке мы разберем данные некоторых новых источников, указывае­мых нашими критиками (которые все уши прожужжали о том, что ортодоксы чураются детализации), и покажем, что г. Булгаков вообще превращает словечко «перенаселе­ние» в трафарет, прикладывание которого избавляет его от всякого анализа и в особен­ности от анализа классовых противоречий внутри «крестьянства». Теперь же, ограни­чиваясь общетеоретической стороной аграрного вопроса, мы должны еще коснуться теории ренты. «Что касается Маркса, — пишет г. Булгаков, — то в III т. «Капитала», — в том виде, как мы сейчас его имеем, — он не прибавляет ничего, заслуживающего внимания, к теории дифференциальной ренты Рикардо» (87). Запомним это «ничего, заслуживающего внимания», и сопоставим с приговором критика следующее, сделан­ное им раньше, заявление: «Несмотря на очевидно отрицательное отношение к этому закону (закону убывающего плодородия почвы), Маркс усваивает в основных принци­пах теорию ренты Рикардо, которая построена на этом законе» (13). Выходит ведь, по г. Бул-

_____________________ АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА»____________________ 109

гакову, что Маркс не заметил связи теории ренты Рикардо с законом убывающего пло­дородия и потому не свел концов с концами! Мы можем одно сказать по поводу такого изложения: никто так не извращает Маркса, как бывшие марксисты, никто не проявляет такой невероятной бес... бес... бесцеремонности в подсовывании критикуемому писате­лю тысячи и одного смертного греха.

Утверждение г. Булгакова есть вопиющее извращение истины. На самом деле Маркс не только заметил эту связь теории ренты Рикардо с его ошибочным учением об убы­вающем плодородии почвы, но и с полнейшей определенностью разоблачил ошибку Рикардо. Кто хоть с капелькой «внимания» читал III том «Капитала», тот не мог не за­метить того в высшей степени «заслуживающего внимания» обстоятельства, что имен­но Маркс освободил теорию дифференциальной ренты от всякой связи с пресловутым «законом убывающего плодородия почвы». Маркс показал, что для образования диф­ференциальной ренты необходим и достаточен факт различной производительности различных приложений капитала к земле. Совершенно несущественно при этом, со­вершается ли переход от лучшей земли к худшей или, наоборот, понижается ли произ­водительность добавочных вложений капитала в землю или повышается. В действи­тельности имеют место всевозможные комбинации этих различных случаев, и ни под какое единое общее правило этих комбинаций подвести нельзя. Так, напр., Маркс опи­сывает сначала дифференциальную ренту первого вида, происходящую от различной производительности приложений капитала на различных участках земли, и поясняет свое изложение таблицами (по поводу которых г. Булгаков делает строгое внушение за «чрезмерное пристрастие Маркса к облачению своих — нередко очень простых — мыслей в сложную математическую одежду». Эта сложная математическая одежда ог­раничивается четырьмя действиями арифметики, а очень простые мысли оказались, как мы видим, совершенно непонятыми ученым профессором). Разобрав эти таблицы, Маркс заключает:

110__________________________ В. И. ЛЕНИН

«Таким образом, падает та первая неверная предпосылка дифференциальной ренты, ко­торая еще господствует у Веста (West), Мальтуса, Рикардо, именно, что дифференци­альная рента необходимо предполагает переход к худшей и худшей почве или же по­стоянно уменьшающуюся производительность земледелия. Дифференциальная рента, как мы видели, может иметь место при переходе к лучшей и лучшей земле; дифферен­циальная рента может иметь место, если низшую ступень занимает лучшая почва вме­сто прежней худшей; она может быть связана с растущим прогрессом земледелия. Ее условием является исключительно неравенство видов почвы». (Маркс не говорит здесь о различной производительности последовательных вложений капитала в землю, ибо это порождает дифференциальную ренту второго вида, а в данной главе речь идет о дифференциальной ренте первого вида.) «Поскольку дело касается развития произво­дительности, — постольку дифференциальная рента предполагает, что повышение аб­солютного плодородия всей сельскохозяйственной площади не уничтожает этого нера­венства, а либо усиливает его, либо оставляет неизменным, либо же только уменьшает» («Das Kapital», III, 2, S. 199)⁶⁵. Г-н Булгаков не заметил этого коренного отличия тео­рии дифференциальной ренты Маркса от теории ренты Рикардо. Зато он предпочел ра­зыскать в третьем томе «Капитала» «отрывок, позволяющий скорее думать, что Маркс относился к закону убывающего плодородия почвы далеко не отрицательно» (стр. 13, примеч.). Мы извиняемся пред читателем, что нам придется уделить очень много места совершенно несущественному (по отношению к интересующему нас с г. Булгаковым вопросу) отрывку. Но что прикажете делать, если герои современной критики (которые еще смеют обвинять ортодоксов в рабулистике ) извращают совершенно ясный смысл враждебного им учения посредством выхваченных из контекста цитат и посредством перевранных переводов? Г-н Булгаков цитирует най-

- словесных ухищрениях. Ред.

_____________________ АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА»____________________ Ш

денный им отрывок так: «С точки зрения капиталистического способа производства всегда происходит относительное удорожание (земледельческих) продуктов, так как» (мы просим читателя обратить особое внимание на подчеркиваемые нами слова) «для получения продукта делается известная затрата, должно оплачиваться нечто такое, что прежде не оплачивалось». И Маркс говорит дальше, что элементы природы, входящие в производство, как агенты его, ничего не стоя, являются даровой естественной произ­водительной силой труда, а если для производства добавочного продукта приходится работать без помощи этой естественной силы, то необходимо затратить новый капитал, что ведет к удорожанию производства.

По поводу такого способа «цитировать» мы должны сделать три замечания. Во-первых, словечко «так как», придающее тираде абсолютный смысл установления како­го-то «закона», вставлено г. Булгаковым от себя. В оригинале («Das Kapital», III, 2, S. 277—278) стоит не «так как», а «если»⁶⁶. Если должно оплачиваться нечто такое, что раньше не оплачивалось, то происходит всегда относительное удорожание продуктов; не правда ли, как это положение похоже на признание «закона» убывающего плодоро­дия? Во-вторых, словечко «земледельческих» вставлено вместе со скобками г. Булгако­вым. В оригинале его вовсе нет. Г-н Булгаков решил, вероятно, со свойственным гг. критикам легкомыслием, что Маркс может говорить здесь только о земледельческих продуктах, и поспешил дать читателю «пояснение» совершенно превратного свойства. На самом деле Маркс говорит здесь о всех продуктах вообще; отрывку, цитированному г. Булгаковым, предшествуют слова Маркса: «вообще должно заметить следующее». Даровые силы природы могут входить и в промышленное производство — таков при­веденный Марксом в том же отделе о ренте пример водопада, заменяющего для одной из фабрик силу пара, — и если нужно произвести добавочное количество продукта без помощи этих даровых сил, то произойдет всегда относительное удорожание продуктов. В-третьих, надо рассмотреть,

112__________________________ В. И. ЛЕНИН

в каком контексте стоит этот отрывок. Маркс говорит в этой главе о дифференциальной ренте с худшей возделываемой земли и разбирает, как и всегда, два для него совершен­но равноправных, совершенно одинаково возможных случая: первый случай — повы­шающуюся производительность последовательных приложений капитала (S. 274—276) и второй случай — понижающуюся производительность их (S. 276—278)⁶⁷. По поводу этого последнего из возможных случаев Маркс говорит: «О понижающейся производи­тельности почвы при последовательных приложениях капитала смотри у Либиха... Но должно вообще заметить следующее» (курсив наш). Следует «переведенный» г. Булга­ковым отрывок, гласящий, что если оплачивается то, что раньше не оплачивалось, то всегда происходит относительное удорожание продуктов.

Предоставляем самому читателю судить о научной добросовестности критика, кото­рый превратил замечание Маркса об одном из возможных случаев в признание Мар­ксом этого случая за какой-то общий «закон».

А вот заключительное мнение г. Булгакова о найденном им отрывке: «Этот отрывок, конечно, неясен»... Ну, еще бы! После булгаковской замены одного слова другим этот отрывок даже совершенно лишен смысла... «но не может быть понят иначе, как косвенное или даже прямое признание» (слушайте!) «закона убывающего плодородия почвы. Мне неизвестно, чтобы Маркс где-либо еще прямо высказывался по поводу последнего» (I, 14). Как бывшему марксисту, г. Булгакову «неизвестно», что Маркс прямо объявил совершенно неверным предположение Веста, Мальтуса, Рикардо, будто дифференциальная рента предполагает переход к худшим землям или падающее плодородие почвы . Ему «неизвестно»,

Это опровергнутое Марксом неверное предположение классической экономии перенял, разумеется, без критики и «критик» г. Булгаков вслед за своим учителем Брентано. «Условием возникновения ренты, — пишет г-н Булгаков, — является закон убывающего плодородия почвы...» (I, 90). «... Английская рен­та... фактически различает последовательные затраты капитала разной, в общем убывающей производи­тельности» (I, 130).

_____________________ АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА»____________________ 113

что Маркс на протяжении всего своего объемистого анализа ренты десятки раз пока­зывает, что понижающуюся и повышающуюся производительность добавочных затрат капитала он рассматривает как совершенно одинаково возможные случаи!

II ТЕОРИЯ РЕНТЫ

Теории ренты Маркса г. Булгаков вообще не понял. Он уверен, что разбивает эту теорию двумя следующими возражениями: 1) По Марксу, земледельческий капитал входит в выравнивание нормы прибыли, так что ренту создает добавочная прибыль, превышающая среднюю норму прибыли. Это неверно, по мнению г. Булгакова, ибо монополия землевладения устраняет свободу конкуренции, необходимую для процесса выравнивания нормы прибыли. Земледельческий капитал не входит в процесс вырав­нивания нормы прибыли. 2) Абсолютная рента есть лишь особый случай дифференци­альной ренты, и различение ее от этой последней неправильно. Это различение осно­вывается на совершенно произвольном двояком толковании одного и того же факта — монопольного владения одним из факторов производства. Г-н Булгаков так уверен в сокрушительности своих доводов, что не может воздержаться от целого потока силь­ных слов против Маркса: petitio principu , немарксизм, логический фетишизм, утрата Марксом свободы умственного полета и пр. А между тем, оба его довода основаны на довольно грубой ошибке. То же самое одностороннее упрощение предмета, которое побудило г. Булгакова возвести один из возможных случаев (понижение производи­тельности добавочных затрат капитала) в универсальный закон убывающего плодоро­дия, — приводит его в данном вопросе к тому, что он без критики оперирует с поняти­ем «монополия», возводя это понятие в нечто в своем роде тоже