Чарльз Дарвин – Эмме Веджвуд

(20 января 1839 года, воскресенье, вечер, библиотека)

…Не могу передать тебе, какое удовольствие я получил от визита к Маерам. Я предвкушал будущую безмятежную жизнь: очень надеюсь, что ты сможешь быть так же счастлива, как я. Но когда я думаю об этом, меня пугает, что ты не привыкла к такому образу жизни. Сегодня утром я думал о том, как случилось, что на меня, человека общительного и сугубо рационального, так благотворно действует счастье, и тишина, и уединение. Объяснение, полагаю, достаточно просто, я говорю о нем потому, что оно даст тебе надежду, что со временем я стану менее неотесанным и грубым. Всему виной пять лет моего путешествия (и, конечно, последние два года), которые, можно сказать, стали началом моей настоящей жизни. Несмотря на активный образ жизни, который я там вел – восхищался невиданными животными, путешествовал по диким пустыням или непроходимым лесам, расхаживал по палубе старины «Бигля» в ночи – истинное наслаждение доставляло мне только то, что происходило в моей голове. Прости мой эгоизм, я рассказываю об этом в надежде, что ты облагородишь меня, научишь находить счастье не только в построении теорий и осмысливании фактов в тишине и одиночестве. Дражайшая моя Эмма, я горячо молюсь, чтобы ты никогда не пожалела ни о чем, и я добавлю еще кое‑что – ты получишь во вторник: моя дорогая будущая жена, да благословит тебя Бог…

Сегодня после церкви заходили Лайелы; Лайел так занят геологией, что ему необходима разгрузка; в качестве почетного гостя я обедаю у них во вторник. Сегодня мне было немного стыдно за себя, мы говорили около получаса и все о геологии, а бедная миссис Лайел сидела рядом, подобно монументу, воплощающему терпение. Наверное, мне стоит попрактиковаться в общении с женским полом, хотя не заметил, чтобы Лайел испытывал хоть какие‑то угрызения совести. Надеюсь со временем укрепить свою совесть: немногие мужья, кажется, считают это трудным делом. После возвращения я несколько раз заглядывал в нашу гостиную, чему ты охотно поверишь. Полагаю, мой вкус в выборе цвета уже испорчен, поскольку я заявляю, что комната смотрится уже менее безобразной. Я получил так много удовольствия, находясь в доме, что, наверное, стал похож на ребенка‑переростка, увлеченного новой игрушкой. Но все же я не совсем ребенок, поскольку страстно желаю иметь жену и друга.

Альфред де Мюссе

(1810–1857)

…минуты, которые я провожу с Вами, слишком дорого мне обходятся. Лучше уж об этом сказать – я буду меньше страдать…

Альфред де Мюссе родился в Париже, в состоятельной литературной семье. Романист, драматург и поэт, он познал вкус головокружительного успеха еще до того, как ему исполнилось двадцать лет.

В 1833 году, прочитав второй роман Жорж Санд (псевдоним Амандины Авроры Люси Дюпен), Альфред де Мюссе написал ей письмо. Они встретились, и он в одночасье потерял голову. К тому моменту Жорж Санд была свободна: своего мужа, барона Казимира Дюдевана, она оставила двумя годами ранее. Де Мюссе было двадцать три года, Жорж Санд – двадцать девять.

Жорж Санд имела репутацию талантливой и самобытной писательницы и издателя. Ее мужской псевдоним и привычка носить мужскую одежду сформировали ошибочное представление о ее сексуальности и личной жизни, а феминистские и социалистические взгляды постоянно привлекали к ее персоне стрелы критиков. Однако бесчисленное количество влюбленных поклонников свидетельствует о том, что она была в высшей степени очаровательной и харизматичной женщиной.

В письме, приведенном ниже, Альфред де Мюссе впервые признается ей в любви, сетуя на то, что у него нет надежды на ответное чувство, и с сожалением объясняя, что поездка в Италию, которую они планировали, в свете этого объяснения должна быть отменена. В действительности они станут любовниками и поедут в Италию вместе. Путешествие окажется сущим кошмаром, их отношения долго не продлятся.

Де Мюссе умер в возрасте сорока семи лет; Жорж Санд – в семьдесят два года; она прожила интересную жизнь, полную любовных историй и приключений.

Наши рекомендации