Экономическая политика большевиков
На экономическую политику большевиков влияли несколько факторов. Во-первых, - ситуация в стране, которая диктовала определенную логику действий (политическая нестабильность, распад хозяйственных связей, развал производства, транспортный и продовольственный кризис, натурализация экономики, инфляция). Во-вторых, экономика была мобилизована на нужды войны. Значительная часть трудоспособного населения находилась на фронте и, ничего не производя, лишь потребляла. Это делало необходимым жесткую централизацию управления, концентрацию ресурсов, нормированное снабжение. Попытки осуществить ее перевод на мирные рельсы не удались, поскольку в стране началась гражданская война. В-третьих, согласно марксистской идеологии требовалось уничтожение частной собственности и проведение широкой социальной
программы в интересах трудящихся. Планировалось также постепенное обобществление производства. Ленин предполагал создание «государства через трудящихся», в котором к управлению обществом будут привлечены широкие слои трудящихся, т.е. когда «каждая кухарка будет управлять государством».
В-четвертых, большевики были убеждены в близости мировой революции, с ее потребностями они сверяли целесообразность всех своих мероприятий.
В-пятых, оказавшись у власти, они не могли не учитывать настроений широких масс, в первую очередь пролетариата и беднейшего крестьянства.
В руководстве партии существовали разные точки зрения на темпы и методы социалистического строительства. Были широко распространены ультрареволюционные взгляды так называемых «левых коммунистов» во главе с Н.И. Бухариным. Они требовали немедленного осуществления всех социалистических преобразований и отрицали любые компромиссы с буржуазией. Свой долг они видели в приближении мировой революции. Весной 1918 г. взгляды «левых коммунистов» разделяло около двух третей всех членов партии.
Изменение хозяйственных отношений советская власть начала с национализации казенного имущества и передачи его в руки новых государственных органов. Исходя из ленинской идеи «государства - коммуны» большевистское руководство пыталось на практике создать государство, основанное на самоуправлении масс, без чиновничества, постоянной армии и репрессивных органов. Наиболее ярко это проявилось в организации управления промышленностью: профсоюзы и фабзавкомы наделялись государственными функциями управления фабриками и заводами. В.И. Ленин рассматривал рабочий контроль как подготовительную стадию к национализации промышленности, своего рода «школу», в которой рабочие должны научиться управлению у буржуазных специалистов.
14 ноября 1917 г. ВЦИК принял «Положение о рабочем контроле», согласно которому фабрично-заводские комитеты получили право вторгаться в распорядительскую и хозяйственную деятельность администрации, принимать участие в приеме и увольнении рабочих, добиваться обеспечения предприятий сырьем и топливом, денежными средствами, заказами и т.п. В 1918 г. на территории 31 губернии европейской части РСФСР на 87,4% всех предприятий с числом рабочих свыше 200 человек был введен рабочий контроль в управлении.
Поскольку на большинстве предприятий предприниматели отказались признавать рабочий контроль, в качестве репрессивной меры 17 ноября вышел Декрет СНК о национализации Ликинской мануфактуры, который положил начало национализации всей промышленности. С ноября 1917 г. по март 1918 г. началась так называемая «красногвардейская атака на капитал». До принятия декрета о национализации крупной промышленности всех основных отраслей производства от 28 июня 1918 г. процесс национализации оставался неорганизованным и неупорядоченным.
Огромную роль в управлении промышленных предприятий стали играть профсоюзы, функции управления которых были закреплены в документах I Всероссийского съезда профсоюзов, проходившего в Петрограде 20-27 января 1918 г. В его решениях было записано, что профсоюзы должны принимать участие в регулировании производства, организации рабочего контроля, регистрации и распределении рабочей силы, организации обмена между городом и деревней, борьбе с саботажем и т.п. К этому времени профсоюзы насчитывали около 3 млн человек. Самыми крупными из них были союзы металлистов (600 тыс. чел.), текстильщиков (500 тыс. чел.), торгово-промышленных служащих (150 тыс. чел.). Не имели единого союза сельскохозяйственные рабочие, шахтеры и другие.
Иллюзии большевиков о построении рабочего государства были развеяны. Первые месяцы Советской власти показали несостоятельность политики организации управления народным хозяйством посредством рабочего самоуправления. Рабочие, не знающие технологию и рынок, не могли ни организовать производственный процесс, ни снабдить предприятия сырьем, топливом и т.д. Там, где рабочие коллективы брали фабрики и заводы в свои руки, начинался хаос, падала трудовая дисциплина. Сотни предприятий закрылись, на плаву держались лишь те, которые работали на оборону. Как следствие этого, в городах начались безработица и голод. Регулярными стали забастовки рабочих. С весны 1918 г., когда сопротивление предпринимателей было сломлено, ставка делается на государственное управление промышленностью. Национализированные предприятия передавались в ведение ВСНХ и его местных органов. Рабочему классу партия предлагает учиться управлению через профсоюзы, которые впоследствии объявляют школой коммунизма.
Вслед за промышленностью были национализированы банки, финансовые учреждения, железные дороги. 14 декабря 1917 г. Декретом СНК вводилась государственная монополия на банковое дело. На этой основе создается государственный сектор в экономике. В апреле 1918 г. вводится монополия внешней торговли, ставшая впоследствии одной из незыблемых основ экономической политики Советского государства.
Для централизованного управления экономикой Декретом ВЦИК от 2 декабря 1917 г. был учрежден Высший совет народного хозяйства (ВСНХ). Он формировался как выборный коллегиальный орган, в сферу деятельности которого входили национализация крупной промышленности, управление транспортом, финансы, введение всеобщей трудовой повинности, налаживание товарооборота и т.д. В его состав вошли Всероссийский совет рабочего контроля, Центральный совет фабрично-заводских комитетов, представители отраслевых профсоюзов. На местах создавалась сеть территориальных СНХ - отраслевые центры и главные управления (главки), которые имели относительную самостоятельность. Высшим органом, решения которого были обязательными для всех субъектов хозяйственной деятельности, был съезд советов народного хозяйства. Первым председателем Президиума ВСНХ стал экономист по образованию Н. Осинский (В. Оболенский).
Экономическая политика большевиков весной 1918 г. была довольно противоречивой. Предполагалась смена «красногвардейской атаки» на капитал к его осаде через систему «государственного капитализма», а уже затем переход к социализму. Три обстоятельства вызвали такой поворот в позиции Ленина. Во-первых, задержка с началом мировой революции и соответственно помощи западного пролетариата своим собратьям в России. Во-вторых, осознание несоответствия между классической марксистской моделью социализма вообще и реальными условиями отдельно взятой страны в частности. В-третьих, невозможность преодоления хаоса без использования экономических рычагов. Ленин выдвигает задачу организации управления России, когда «преимущественное значение приобретает не политика, а экономика». Он предлагает ввести учет и контроль производства и распределения продуктов, сдельную оплату труда, дисциплину и единоначалие на производстве, всеобщую трудовую повинность, привлечение за высокую плату буржуазных специалистов, замену контрибуции налогами. Ключ к успеху Ленин видит в «государственном капитализме», имея в виду три его формы: хлебную монополию, подконтрольных советскому государству предпринимателей и кооперацию.
Переход к созданию государственного аппарата для управления промышленностью заставил большевиков пересмотреть их взгляды и на отношение к буржуазным специалистам. Первоначальное мнение о том, что управленцы будут работать «за зарплату среднего рабочего», не оправдалось. Их стали широко привлекать к социалистическому строительству путем назначения высоких окладов, лучшего материального обеспечения. Наряду с привлечением в сферу государственного строительства и управления промышленностью буржуазных специалистов большевики пытались достичь компромисса с крупными предпринимателями для того, чтобы использовать их опыт в организации народного хозяйства. В это время велись переговоры с одним из таких предпринимателей, Мещерским, о создании советского металлургического треста, который насчитывал бы более 300 тыс. рабочих. Обсуждался и проект промышленника Стахеева, контролировавшего около 150 промышленных, финансовых и торговых предприятий Урала, он предлагал создать на паритетных началах с правительством мощное промышленное объединение. Однако даже эти скромные попытки партнерства большевиков с предпринимателями были вскоре сорваны.
«Левые коммунисты» увидели в таких шагах возврат к буржуазным порядкам и чуть ли не измену социализму. Их требования в это время - никаких компромиссов с частным капиталом, в том числе и с буржуазными специалистами, тотальная национализация, организация производства и распределения по-коммунистически.
Преобразования советской власти в деревне стали важным направлением экономической политики нового режима. 26 октября 1917 г. II съезд Советов принял Декрет о земле. Основными его положениями были: 1) отмена помещичьей собственности на землю без всякого выкупа; 2) переход помещичьих земель в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов; 3) передача государству или общинникам земельных участков с высококультурным хозяйством, превращение их в образцовые хозяйства; 4) запрет купли-продажи земли; 5) недопущение наемного труда; 6) уравнительное землепользование. Для практического руководства «великими земельными преобразованиями» в Декрет был включен Наказ о земле, составленный в августе 1917 г. редакцией «Известий» на основе 242 крестьянских наказов.Большевики пошли на значительные уступки эсерам, так как декрет повторял основные положения аграрной программы этой партии. При этом большевики руководствовались задачами крестьянства, которое накануне Октябрьского переворота выступило за уравнительное землепользование. Крестьяне считали справедливым наделение землей тех, кто ее обрабатывает по так называемой потребительско-трудовой норме, когда размер земельного надела зависел от количества рабочих рук в крестьянской семье, способных своими силами обработать земельный участок и прокормиться с него. В данном случае для большевиков было важным то, что крестьяне выступили против частной собственности на землю.
Крестьяне конфискуют помещичьи земли и делят их между собой. Следует сказать, что значительная часть помещичьих усадеб (около 16 тысяч) была сожжена и разграблена крестьянами еще летом и осенью 1917 г. Декрет о земле лишь узаконил эти изменения. Помещичье землевладение было ликвидировано, все земли сельскохозяйственного пользования безвозмездно перешли в руки крестьянства.
Осенью - зимой 1917-1918 гг. продолжался раздел помещичьих, монастырских и удельных земель. Большевики стояли за коллективные формы землепользования, но крестьяне противились этому и партия пошла на уступку, временно отодвинув на второй план вопрос об организации крупных коллективных хозяйств. Поскольку Декрет о земле оставлял открытыми многие насущные вопросы, ВЦИК 9 февраля 1918 г. принял «Основной закон о социализации земли». Декреты «О земле» и закон «О социализации земли» провозглашали государство верховным собственником земли, а крестьяне становились пользователями земель, но не их хозяевами. Землей могли пользоваться лишь те, кто обрабатывал ее собственным трудом. Значительное число наделов получили вернувшиеся в деревню рабочие, солдаты, ремесленники, бывшая прислуга и т.д., но земельный голод в деревне оставался. Крестьяне безвозмездно должны были получить 150 млн десятин земли. Они освобождались от задолженности банкам и от платежей за аренду.
Большевики не располагали тогда достаточными средствами, чтобы провести закон о социализации земли в общегосударственном масштабе. Методы раздела земли на местах чаще всего определялись не законом, а самими крестьянами или местными властями, которых они признавали. Это были земельные отделы Советов, заменившие старые комитеты, где преобладали правые эсеры.
Большевики надеялись, что аграрная революция, проведенная самими крестьянами и в их интересах, станет основой прочного союза «крестьянства с пролетариатом». Однако уже весной - летом 1918 г. они столкнулись с тем, что в условиях инфляции крестьяне не желали делиться хлебом с городом за обесцененные деньги. К тому же Брестский мир отторгал от России богатые хлебом районы, что усугубляло продовольственный кризис. В феврале - марте 1918 г. потребляющие регионы страны получили лишь 12,3% запланированного количества хлеба. Норма хлеба по карточкам в промышленных центрах сократилась до 50 - 100 г. в день, да и этот минимум выдавался нерегулярно. В городах возникла угроза голода.
В связи с этим Совнарком перешел к политике жесткого давления на деревню. Сказалось не только бедственное положение с хлебом в промышленных центрах, но и отношение большевиков к крестьянству как мелкой буржуазии, способной стать массовой опорой контрреволюции. В условиях острого хлебного кризиса ВЦИК и Совнарком решили силой отобрать хлеб у крестьянства. В мае 1918 г. была установлена продовольственная диктатура. Чрезвычайные полномочия были предоставлены Наркомпроду и его органам. Формировались рабочие продовольственные отряды, с оружием в руках изымавшие хлеб в деревне. Наряду с этими мерами большевистская партия стремится «расколоть крестьянство», противопоставив бедняков зажиточной части деревни. Бедняки провозглашаются социальной опорой новой власти в деревне и союзниками пролетариата. Ставка делается на разжигание ожесточенной «классовой борьбы» бедняков против кулачества. Логика лидеров правящей партии была проста: пролетариат нанес сокрушительный удар городской буржуазии, теперь бедняки должны «подорвать могущество» сельских богатеев. Для сплочения бедноты в политическую силу декретом ВЦИК от 11 июня 1918 г. организуются комитеты деревенской бедноты (комбеды). Зачастую они организовывались в противовес существующим Советам. Официальное назначение комбедов - перераспределение хлеба, предметов первой необходимости и сельскохозяйственных орудий в пользу бедноты. В то же время они помогали продотрядам отнимать хлеб у зажиточных крестьян, а также осуществили новый передел земель, изъяв у кулачества около 50 млн десятин земли. Все эти меры породили на селе социальную напряженность.Ни продовольственная диктатура, ни комбеды не решили проблем снабжения городов продовольствием. Попытка административно-силовым методом изъять хлеб у крестьянства, свернуть рыночные связи деревни с городом привели лишь к широкой нелегальной торговле хлебом по астрономически высоким ценам. Но главным последствием аграрной политики большевиков весной 1918 г. явилась разгоревшаяся в мае 1918 г. гражданская война.
Красный и белый террор
После установления Советской власти как в центре, так и на местах, приступили к мирному строительству. Однако на пути осуществления созидательных планов возникли громадные трудности — началась гражданская война и интервенция.
На новом этапе аграрной революции против власти Советов выступили не только помещики, крупная буржуазия, но и кулачество, зажиточное казачество, заколебались не только казаки-середняки, но и крестьяне. Так было и в Оренбургской губернии.
Особую роль в разрастании гражданской войны сыграл налет в ночь с 3 на 4 апреля белоказаков на спящий Оренбург. Ворвавшиеся в город учинили зверскую резню. Было жестоко зарублено 129 человек, в их числе старики, женщины и дети. Обстановка в Оренбурге накалилась до .предела, рабочих охватила ненависть к тем, кто совершил злодеяние. Было возможно, что она распространится на всех казаков, тем более, что в городе уже были случаи самосудов по отношению к ним.
Боясь новых набегов на Оренбург, военное командование красных предприняло карательные экспедиции в те станицы, из которых было наибольшее число участников этого кровавого налета. В апреле—мае в результате артиллерийского обстрела 11 казачьих станиц, там вспыхнули пожары, от которых пострадало 2115 дворов. Позднее в одном из документов речь шла даже о 14 сожженных станицах и 4110 домах. Эти действия были неоправданной и даже преступной ошибкой, толкнувшей! широкие слои казачества на борьбу с Советской властью.
Некоторые просчеты в решении казачьей проблемы допустил и первый Оренбургский губернский съезд Советов, отрицательно отнесшийся к казачьей автономии и нейтралитету, недооценивший прогрессивные, хотя и не большевистские элементы в его среде.
Чехословацкий мятеж, спровоцированный англо - французским капиталом, привел в конце мая 1918 г. к тому, что один из важных уездных городов Оренбургской губернии — Челябинск оказался в руках 9-тысячного отряда мятежников. В результате изменилось соотношение сил в губернии. Разбитая, но не побежденная дутовщина поднималась на ноги. От белочехов к белоказакам хлынул поток вооружения. Летом 1918 г. английское командование направило Дутову значительную военную и денежную помощь, а также единый план борьбы против Советов. Дутов тогда писал: «Французы, англичане и американцы со мной имеют непосредственные отношения и оказывают нам помощь». 19 июля войсковое правительство заявило о согласии на назначение полковника чехословацких войск Чепека начальником Поволжского фронта белых, в состав которого вошли Оренбургское и Уральское казачьи войска.
Непосредственные связи с чехословацким корпусом осуществлялись Дутовым через члена агентурно - политического отдела корпуса Ронь. Ему было дано право присутствовать на заседаниях Оренбургского войскового круга. Иногда на них присутствовали командир первой чешской артиллерийской бригады Мацкевич, представитель японской военной миссии, капитан генерального штаба Анто , от французской военной миссии — полковник Пишон, подполковник Гильоми, капитан Парис.
Основную надежду на улучшение положения на фронте дутовцы связывали с иностранной помощью. Когда под ударами Красной Армии затрещал Восточный фронт белых, войсковой атаман доложил третьему войсковому округу содержание телеграммы Верховного главнокомандующего генерал-лейтенанта Болдырева, в которой говорилось, что им получены сведения о движении по Сибирской ж/д для участия в общей борьбе против Германии и союзных с ней советских войск эшелонов с французскими, английскими, итальянскими, американскими и японскими войсками. Он выразил уверенность, что храбрые сыны Чехословакии и молодой русской армии напрягут силы, чтобы сохранить свои позиции и оплот Поволжья — Самару до прибытия наших доблестных союзников. Однако ни утверждение о союзе Советов с Германией, ни весть о подходе союзников не спасли белых от разгрома, и 7 октября 1918 г. части Красной Армии освободили Самару.
Чтобы не было никаких сомнений в дальнейшем развертывании помощи Антанты после капитуляции Германии 10 ноября 1918 г., атаман Дутов рассылает на места телеграммы, в которых заверяет, что им «от представителя нашего войска от Временного Всероссийского правительства из Омска получена телеграмма № 153 следующего содержания: «Борьба с большевиками принимает для нас благоприятный характер. Разгром Германии и принятие ею союзных условий... не исключает широкой активной помощи нам со стороны союзников до окончательного уничтожения большевизма. Часть союзных войск будет послана в Оренбург. Победители-союзники ценят наши заслуги, они нам помогут подавить... большевизм. Атаман Дутов».
С декабря 1918 г. в Челябинске находился батальон французской армии. Устанавливаются тесные связи Дутова и с англичанами. 7 декабря генерал Деникин писал Дутову: «В этой борьбе надеемся на сотрудничество и ваших доблестных казаков. Узнав о нуждах оренбургских и уральских казаков, я обратился через начальника английской военной миссии при добровольческой армии генерала Пуля с просьбой об оказании вам и Уральскому войску помощи патронами, снарядами, снаряжением из Баку через Гурьев... Такая помощь может быть оказана и по Ташкентской железной дороге».
Только в апреле 1919 г. Уральскому казачьему войску было доставлено 7000 винтовок, 4 млн. патронов, орудия.
В этот период вооружение дутовских войск было в основном японским и американским. В результате только одной поездки полковника Рудакова во второй половине 1918 г. на Дальний Восток армия Дутова получила 4900 винтовок, 2 млн. 200 тыс. патронов, много другого снаряжения.
Стремясь уничтожить Советскую власть, дутовцы вместе с Колчаком шли на национальную измену, продавали интересы России. Они заявляли: «Мы должны использовать японские войска, которые бы взяли на себя охрану Великого Сибирского пути и спокойствия Сибири... мы должны отдать Сибирскую магистраль в ведение Америки и других... государств...» Дутовцы дошли До того, что зачислили и утвердили почетными казаками Оренбургского казачьего войска полковника Пишона, капитана Париса, подполковника Гильоми и других представителей французской миссии, ходатайствовали перед Колчаком о производстве полковника Пишона в генерал-майоры Оренбургского казачьего войска.
2 июля 1918 г. части Красной Армии оставили Оренбург. На другой день сюда вошли дутовцы. По приказу № 2 в городе и на территории губернии устанавливалось военное положение. К смертной казни приговаривались участники стачек и все, кто пытался уклониться от службы в дутовской армии.
В Оренбурге и на территории губернии действовала подпольная организация. Во главе стояли С. А. Кичигин — Председатель Оренбургского губкома РКП(б), М. Бурзянцев — комиссар юстиции Оренбургского губ-исполкома, Б. Шафеев — член Оренбургского губиспол-кома, Н. Львов — рабочий, руководитель профсоюза металлистов. Н. Львова меньше знали в городе, и это помогало ему в конспирации. Он возглавлял подполье с конца августа 1918 г. до освобождения Оренбурга от белых. В руководящее ядро подполья входил и Н. Ф. Турчанинов — редактор газеты «Казачья правда», выходившей при Советской власти. Подпольщики организовывали подрывную работу на железной дороге, выводили из строя телеграфную и телефонную связь.
Их деятельность тревожила дутовцев. Атаман потребовал от своей контрразведки немедленного уничтожения подпольной организации. Начальник отдела охраны дутовского войска 9 октября 1918 г. писал: «Мною получены сведения, что в Оренбург прибывают казаки и солдаты, бежавшие из плена, которые разъезжаются по станицам и деревням и там ведут пропаганду в пользу большевиков». В приказе Дутова от 12 ноября 1918 г. отмечалось: «Наши противники — большевики... стали вести борьбу подпольно, разбрасывая прокламации, писать письма, вообще начали агитацию среди войск...»
Дутов предпринял экстренные меры для ликвидации скрытого врага, требовал жестокой расправы с ним. В числе тех, кого дутовцы сумели схватить, были Михаил Бурзянцев и его жена. Михаил был зарублен сразу, а жену по приказу Дутова зверски казнили вместе с ребенком после его рождения. Был схвачен и расстрелян С. А. Кичигин.
Дутовцам удалось выследить и Бахтигарея Шафеева, который по заданию Оренбургского губкома РКП(б) проводил агитацию среди мусульман в Татарской Каргале, в селе Имангулово, деревне Каган (ныне Саракташского района). Именно здесь Бахтигарея схватили и отправили в Оренбург. Его долго пытали в Караван - Сарае, но Шафеев не выдал товарищей. Его расстреляли у обочины дороги недалеко от Зауральной рощи. Но несмотря на репрессии, подполье продолжало действовать.
Для укрепления своих сил Дутов решил провести мобилизацию, но молодой рабочий Семен Руковицын сумел создать группу молодежи, которая проводила активный ее бойкот. Даже те, кто получил обмундирование и оружие, стали разбегаться. На их поиски в села губернии направлялись карательные отряды. Тех, кого удавалось схватить, пороли до полусмерти, везли в город. Жестокости карателей усиливали ненависть к дутовцам. Мобилизация фактически была сорвана.
Особое внимание подпольщики уделяли работе среди казачества. Как отмечалось в докладе начальника штаба обороны Оренбургского казачьего войска 15 августа 1918 г., «настроение казаков-фронтовиков продолжает быть ненадежным, в особенности это проявляется в станице Сакмарской, где среди фронтовиков имеется много сторонников большевизма».
В результате не только фронтовики, но и часть трудовой казачьей молодежи решительно выступала против службы в дутовской армии. Рассказывая об этом, газета «Правда» в начале января 1919 г. писала: «На днях в Оренбурге расстреляно 250 казаков, категорически отказавшихся выступать против Красной Армии. Молодые казаки идут в ряды белых войск исключительно под угрозой жестоких наказаний».
После того как Колчак пришел к власти в Омске (18 ноября 1918 г.), Дутов заявил о своем подчинении Верховному правителю. Между ними устанавливается тесная связь, осуществлявшаяся по секретному проводу. Прошло несколько недель, и Колчак обратился к Дутову с несколькими тревожными телеграммами, в которых сообщал о том, что произошла утечка информации, в результате которой взлетели в воздух эшелоны с боеприпасами и вооружением, направлявшиеся Дутову.
Контрразведка атамана тогда сбилась с ног, чтобы выловить лазутчика. Но поиски долго оставались безрезультатными. Только незадолго до освобождения Оренбурга, когда Дутов отдал приказ о наступлении, а была передана телеграмма об отступлении, дело прояснилось. Связиста, который передал ее, схватили. Это был телеграфист Василий Харченко, подвиг которого помог освобождению города от белых.
С июля 1918 по январь 1919 гг. белыми был расстрелян каждый сотый житель Оренбурга. Но и на пороге смерти борцы за Советскую власть верили в победу. Так, незадолго до казни молодой слесарь Оренбургского депо Иван Духанин в своем последнем письме писал: «Приговор надо мной уже совершен, часы жизни... сочтены, об одном прошу вас, дорогие родители, не плачьте обо мне. Я уверен, что скоро эта власть потонет в своей крови».
Большую работу в тылу врага проводили девушки-подпольщицы. Среди них была 15-летняя Рая Мартынова, приемная дочь большевика И. Д. Мартынова. В 1918 г. она, выполняя задания большевиков, рискуя жизнью, побывала в Оренбурге, Уфе, Самаре, Челябинске.
Отступившие из Оренбурга части Красной Армии были сконцентрированы в районе Актюбинска и в Орске. Важное значение имела координация действий между ними. Сложность задачи была в том, что с середины июля 1918 г. Орск осаждали главные силы дутовцев. Из Актюбинска, где находился штаб Туркестанской армии, не раз туда отправлялись связные; высылались группы разведчиков и из осажденного города. Нам известны имена молодых связных, выполнявших эту рискованную и ответственную миссию: Дарья Лопина, Соня Божанова, Мария Корецкая...
Однажды Мария Корецкая по заданию А. А. Коростелева отправилась в осажденный Орск. Преодолев линию фронта, Корецкая доставила в город распоряжение о согласовании боевых действий при обороне Орска. А на другой день она снова двинулась в путь, теперь уже на Оренбург, чтобы установить связь с подпольщиками. Недалеко от Хабарного (в шести километрах от нынешнего Новотроицка) ей повстречался отряд белоказаков. Один из дутовцев узнал ее как швею из Оренбурга, а Мария выдавала себя за казачку. И тогда обрушились, на нее удары, допросы и пытки. Ничего не узнали палачи от девушки, она молчала даже тогда, когда ее повели на расстрел.
С вступлением дутовцев в Оренбург возобновила свою деятельность городская дума во главе с эсером В Ф. Барановским. Сразу же был упразднен Совет городского хозяйства, созданный на собрании оренбургских рабочих 14 февраля 1918 г. Через несколько дней после этого в июле 1918 г. из состава думы были удалены выбывшие из города большевики И. Д. Мартынов и С. Е. Чуцкаев, а городское самоуправление пополнилось представителями меньшевиков. Вскоре были проведены выборы в Оренбургскую городскую думу, в результате которых в ее состав вошло 50 меньшевиков. По численности эта фракция стала главенствующей, а на втором месте оказались депутаты-эсеры. Кадеты были оттеснены на последние позиции.
Выступая от своей фракции, руководитель меньшевиков Ф. А. Семенов (Булкин) заявил, что в лице думы он приветствует «народное представительство, осуществляемое... русской революцией, попранное затем Советской властью и теперь вновь торжествующее, благодаря соединенным усилиям демократии». Присутствующим было обещано: «Мы будем бороться против всех попыток умалить право городского самоуправления, против режима террора военно-полевых судов и смертной казни». Дума приветствовала «доблестных чехословаков» и «народную армию» Дутова. С общим отчетом о деятельности думы выступил В. Ф. Барановский, который рассказал об основных направлениях работы думы, занимавшейся народным образованием, строительством канализации и ее ремонтом, улучшением освещения города и его водоснабжением, налаживанием статистической работы. Уделялось внимание и деятельности муниципальной милиции. На организацию ее конных отрядов было выделено 500 тыс. руб. При думе функционировали продовольственный и военно-санитарный отделы, биржа труда, примирительные камеры для устранения конфликтов между владельцами предприятий и рабочими. При самом активном участии думы в Оренбурге была открыта Высшая вольная школа. Однако в Центре внимания стояли вопросы политической борьбы.
Дума в целом поддерживала Дутова. О настроении ее членов, об их позиции свидетельствует добровольное вступление некоторых думцев в русско - чешский корпус. С октября 1918 г. Ф. А. Семенов стал городским головой.
Оренбургская городская дума содействовала сбору теплых вещей для дутовской армии. С ведома думы Дутов в приказе № 22 принял самые суровые меры по борьбе со спекуляцией. «Мешочники» объявлялись вне закона. Приказ обязывал расстреливать их на месте с последующим докладом атаману. О судебном разбирательстве не было и речи. В то же время Ф. А. Семенов пытался как-то смягчить режим военного положения. Он специально встретился с атаманом по вопросам смертной казни, арестов, цензуры. Особо говорилось о контрибуциях. В 1918 г. на съезде объединенных станиц был составлен список тех из них, которые подверглись артиллерийскому обстрелу красных. В связи с этим на рабочих города была наложена контрибуция в размере 200 тыс. руб. В беседе с Семеновым Дутов сказал, что о ее упразднении не может быть и речи. Далее он заявил, что в условиях военного времени говорить об отмене смертной казни не приходится, что касается арестов, то они, возможно, будут сокращены. Атаман пригрозил, что если местная социал-демократическая газета «Рабочая заря» не прекратит резко оппозиционных публикаций, он вынужден будет прибегнуть к ее закрытию.
На созванной конференции рабочих города Ф. А. Семенов заявил, что «в тюрьмах города сидят многие меньшевики, эсеры, депутаты конференции рабочих, что дутовский военно-полевой суд творит жестокую расправу, ибо в его составе старые полковники, рабочим же нужно протестовать против всего этого». Вскоре газета, редактируемая Семеновым-Булкиным, сообщила: «В камере оренбургской тюрьмы, вместимостью на 20 человек, сидят по 60—80 человек, заключенным выдают только три четверти фунта хлеба на день. Рабочий день на железной дороге достиг 12 часов в сутки».
Основные силы дутовцев с середины июля были брошены на осаду Орска. Два с половиной месяца бойцы 28-го Уральского полка под командованием Левашова, испытывая большие трудности в боеприпасах и продоольствии, успешно отражали атаки противника. Дутовды ежедневно обстреливали самые густонаселенные районы города. К тому же в Орске вспыхнула эпидемия холеры. Но защитники маленького уездного городка с 16 тыс. населения стояли насмерть.
Дутов обратился за помощью к сибирскому атаману Анненкову, гарантируя ему полную самостоятельность
в действиях.
К концу сентября 1918 г., когда снабжение осажденного Орска стало неимоверно трудным, командование Туркестанской армии приняло решение оставить город. Дутовцы обнаружили, что Орск покинут красными спустя несколько часов, и, принимая их отход за поражение, пытались организовать преследование. Дутов воспользовался этим моментом, чтобы доложить об одержанной победе и полном разгроме орской группировки. Вскоре ему присвоили звание генерал-лейтенанта.
Однако при отходе из Орска на Актюбинск ни одна часть серьезно не пострадала, и все они продолжали сражаться в рядах Туркестанской армии, которая вскоре перешла в наступление.
На север от Оренбурга ушли красные отряды под командованием Н. Д. Каширина и В. К. Блюхера. После тяжелого ранения Каширина 2 августа 1918 г. командиром отряда стал Блюхер. К этому времени в рядах его отряда было 9, а к середине сентября — 12 тыс. бойцов. Поход южно-уральского отряда был невероятно трудным. Выдержав два десятка боев, прокладывая путь штыками и саблями, бойцы отряда успешно прошли 1500 верст в тылу врага и соединились в районе Кунгура с основными частями Красной Армии. РВС 3-й армии, оценивая этот поход, подчеркивал, что по своему героизму и бесстрашию его можно сравнить только с «переходом Суворова в Швейцарии».
Поход южно-уральских партизан стал одной из самых заметных страниц в истории Оренбуржья. Здесь важно свидетельство генерального консула США Гарриса, находившегося в Иркутске, который с тревогой телеграфировал государственному секретарю: «Положение на Волжском фронте критическое, новые трудности возникли из-за Блюхеровско -Каширинских войск, состоящих приблизительно из 6000 пехоты, 3000 кавалерии и 30 пулеметов. Войска эти хорошо организованы и способны прекрасно маневрировать. У нас нет надежных войск против этих сил».
За блестящее завершение рейда ВЦИК наградил В. К. Блюхера первым в республике орденом Красного Знамени. Несколько позже таким же орденом был награжден Н. Д. Каширин.
7 октября 1918 г. Первая армия освободила Самару, 28 октября — Бузулук, в начале ноября — Сорочинск. Прибытие каравана Джангильдина, доставившего боеприпасы и деньги, позволило бойцам Туркестанского фронта перейти в наступление. 22 января 1919 г. в 15 часов при невероятно трудных условиях и 30-градусном морозе Оренбург был взят.
К концу 1918 г. середняцкое крестьянство и даже середняцкое казачество повернули в сторону Советской власти. Многие факты свидетельствуют о нарастающем недовольстве трудового казачества дутовцами, о их нежелании служить в рядах белых. В приказе Дутова от 31 декабря осуждалось дезертирство казаков из его армии. Как одну из причин прорыва фронта белых в декабре 1918 г. атаман считал измену 13-го полка, казаков Краснохолмской станицы, предательство 8-го полка, добровольную сдачу и переход на сторону Красной Армии 24-го полка. Несколько позднее были расформированы 15-й, 23-й, 25-й и 27-й оренбургские казачьи полки. Вскоре на переформирование за его революционные настроения был отправлен 14-й полк оренбургских казаков.
Критическое положение для Советской республики создалось вновь весной 1919 г. в результате организованного странами Антанты объединенного похода интервентов и белогвардейцев, основной ударной силой которого стали войска адмирала Колчака.
Наступление колчаковских войск, сведенных в три оперативные группы, началось 4—6 марта 1919 г. На северном направлении действовала армия генерала Гайды (48 тыс. штыков и сабель), в центре располагалась Западная армия генерала Ханжина (50 тыс. штыков и сабель), на юге находилась армия генерала Белова (14,5 тыс. штыков и сабель) и войска атаманов Дутова и Толстова, которые должны были действовать в направлении Оре