Позднее царство: Египет под властью иноземных правителей.

Скопление ливийцев на севере страны и использование многих из них в качестве солдат-наемников привело на рубеже II — I тысячеле­тий до н.э. к выдвижению на авансцену политической жизни страны амбициозных ливийских военачальников, активно вмешивавшихся во внутреннюю борьбу фараонов с усилившейся местной знатью. Это вмешательство завершилось тем, что один из военачальников, Ше-шонк, в середине X в. до н.э. захватил власть и положил начало 22-й ливийской династии — первой из серии правивших Египтом чужезем­ных династий.

Сменявшие одна другую ливийские династии (23-я, 24-я) эффек­тивно контролировали лишь район Дельты, в восточной части кото­рого была их столица Бубаст. Что же касается нильской долины, то там большую роль играла местная знать. Правда, в середине VIII в. до н.э. усилившиеся и многое вобравшие из египетской культуры (в частности, культ Амона) правители Эфиопии (Нубии) начали успеш­ную кампанию за захват Верхнего Египта, что привело к появлению 25-й нубийской династии, правившей в районе долины Нила вплоть до того момента, когда в 671 г. до н.э. победоносный ассирийский царь Асархаддон не завоевал Египет, обратив в бегство последнего из эфиопских правителей. Ассирия, однако, не закрепила своей победы из-за внутренних распрей, и в 664 г. ливиец Псамметих основал 26-ю династию, почти на полтора века объединившую Египет под властью саисских фараонов (Саис в Дельте был их столицей).

Примерно с этого времени огромную роль в истории Египта и в его связях с внешним миром начали играть греки — торговцы и ко­лонисты. Вместе с финикийцами они стали активно обживать среди­земноморское побережье страны, а вскоре греческие кварталы появились и в Мемфисе. Саисские фараоны, вначале ориентировав­шиеся на слабеющую Ассирию и пытавшиеся противопоставить союз с ней усилившемуся Нововавилонскому царству, затем взяли курс на сближение с греками. Греки чувствовали себя все вольготнее на севе­ре Египта, где ими была основана колония Навкратис. В 525 г. до н.э. победоносные войска персидского царя Камбиза покончили с не­зависимостью Египта, превратив его — до 404 г. до н.э. — в сатрапию Ахеменидской империи (это время считается периодом 27-й персид­ской династии). Освобождение от власти персов привело к появлению кратковременных 28 — 30-й египетских династий, пока завоевание Александра Македонского в 332 г. до н.э. вновь не привело к падению независимого Египта. После смерти Александра Египет, как известно, стал владением одного из греческих сподвижников-диадохов Алексан­дра, Птолемея. Период правления Птолемея и его преемников, вклю­чая знаменитую Клеопатру, ознаменовался энергичной эллинизацией страны, столицей которой стала величественная Александрия, при­знанный центр эллинистического мира и всей мировой культуры той эпохи. Но это был уже не столько египетский, сколько греческий, эллинистический центр. Птолемеевский Египет пришел в упадок на рубеже новой эры, после чего страна на долгие века превратилась в провинцию Рима, а затем (с IV в. н.э.) — Византии.

Социальная структура Египта Позднего царства (период I тысяче­летия до н.э.) не оставалась неизменной — напротив, она энергично трансформировалась. Изменения в сфере производства (с помощью ассирийцев и греков египтяне познакомились с металлургией железа), а также заметный рост товарного хозяйства, внутренней и внешней торговли, денежного обращения оказали воздействие на укрепление частнособственнического хозяйства. Начали широко практиковаться мало известные до того отдача земель в залог, продажа земельных наделов, а затем и самопродажа бедняков в рабство. Ростовщичество стало, как то было тысячелетием раньше в Вавилонии, бичом общества, что вызывало тревогу власть имущих. Так, обеспокоенный да­леко зашедшим процессом разорения земледельцев и обогащения соб­ственников, результатом чего было оскудение и без того уже не слишком полной государственной казны, фараон 24-й династии Бок-хорис (721 — 715) провел в стране ряд важных реформ, суть которых сводилась к ограничению произвола собственников и, в частности, к запрету порабощения за долги. Реформы и личность Бокхориса на­долго запечатлелись в памяти людей, а впоследствии даже обросли легендами. Существует предание, что реформы Солона в Афинах ори­ентировались в качестве эталона на реформы Бокхориса.

Важной новой особенностью социальной структуры Египта Позд­него царства становится усиление корпоративности. Суть этого явле­ния, знакомого уже и Новому царству, сводилась ко все большей обособленности социальных слоев, будь то жрецы, воины или ремес­ленники различных специальностей. Наследственность занятий спо­собствовала замкнутости соответствующих корпораций, внутренние связи и взаимопомощь в среде которых были особенно важны в усло­виях развивающихся товарно-денежных отношений при явном ослаб­лении централизованной администрации. По-прежнему существовали и имели немалую силу храмовые хозяйства, но теперь они все явст­веннее становились хозяйствами жреческо-культовых учреждений и тем самым исключались из сферы государственного хозяйства и соот­ветственно большой политики.

В целом, несмотря на некоторый экономический и политический упадок, Египет в I тысячелетии до н.э. оставался одной из богатейших стран мира. В период персидского завоевания он выплачивал в казну ахеменидских царей наибольшую дань. Экономически процветал Еги­пет и в годы эллинизма, под властью Птолемеев, которые сохранили унаследованную с древности социально-экономическую структуру: об­рабатывавшие «царские земли» (т.е. основной земельный фонд страны за вычетом культово-храмовых и пожалованных знати владений) «царские земледельцы», лаой, были наследственными арендаторами, личный статус которых варьировал от свободного до зависимого, что зависело от того, где работал земледелец и кем он был. Государствен­ное («царское») хозяйство по-прежнему было весьма развитым и мно­гообразным. Встречалась уже и практика откупа доходов с отдельных его частей богатыми собственниками. Есть данные о том, что некото­рые отрасли экономики, как, например, изготовление и продажа рас­тительного масла, были государственной монополией. Владельцы дарственных земель, сановники и знать, как и храмы, по-прежнему использовали свои земли преимущественно в виде арендных наделов, обрабатывавшихся теми же лаой, но обычно с большей степенью лич­ной зависимости, отражавшейся в юридическом статусе земледельца. Рабов было немного, и стоили они дорого. Для государственного аппарата эллинистического Египта было характерно сочетание традиций фараоновской администрации с греко-македонскими принципами. За исключением нескольких поли­сов типа Александрии, вся остальная страна традиционно делилась на номы, управлявшиеся чиновниками-стратегами. Номы подразде­лялись на топархии, а те — на поселения, комы. Во главе администрации стоял министр-диойкет, ведавший хозяйством и казной. Именно ему подчинялись упомянутые провинциальные администраторы. Судебная система была реорганизована в соответ­ствии с нормами греческого права, но вне больших городов и полисов, где это право преобладало, на территории хоры, т.е. в основных районах расселения египтян, греческое право уступало обычному древнеегипетскому.

Итак, древнеегипетский вариант становления и развития госу­дарственности заметно отличался от месопотамского. Здесь очень рано и бесследно исчезла община со всеми ее традициями коллективного землепользования. Поглотившее ее государственное хозяйство в период Древнего царства господствовало едва ли не абсолютно, причем документы свидетельствуют о том, что рабочие отряды функционировали и даже перемещались с места на место по мере надобности без всяких церемоний, что свидетельствует о казарменно-коммунистическом строе жизни и соответствующих эко­номических отношениях. Эта казарменно-командная система здесь, в отличие от третьей династии Ура, распространялась, видимо, на все население.

Ситуация начала меняться лишь с периода Среднего царства, когда стал заметным процесс приватизации, формирования рынка и появились неджес. Как и в Вавилонии времен Хаммурапи, процесс приватизации сдержать было уже нельзя, важно было поставить его под контроль. Но если в Вавилонии для этого понадобилась серия судебников, которую венчали законы Хаммурапи, то в Египте отлично обошлись без этого (существуют даже сомнения по поводу того, что здесь вообще когда-либо существовали судебники,— это касается, в частности, и упоминавшихся 40 кожаных свитков). Законопослушный или, точнее, послушный администрации и при­выкший повиноваться палке надсмотрщика египетский производитель и без того был в полном подчинении власти, в первую очередь жрецов-чиновников в системе царско-храмовых хозяйств.

Период Нового царства был отмечен заметным экономическим и внешнеполитическим развитием страны. Египет превратился за счет успешных войн в империю. Внутриполитические реформы привели к превращению провинций из полуавтономных храмовых центров во главе с наследственной жреческой знатью в административные под­разделения империи, которыми управляли назначенные сверху чинов­ники, имевшие должностные инструкции. Обильный приток рабов, способствовавший обогащению храмов, куда эти рабы в основном на­правлялись, привел было к резкому конфликту между властью и жречеством (реформы Эхнатона), но конфликт был улажен, и жре­чество вынуждено было смириться с усилением роли центра. И только¹ в это время, с XVI — XV вв. до н.э., спустя почти полтора тысяче­летия с момента начала египетской государственности, в этой стране серьезную роль стал играть рынок.

Словом, если подвести краткий итог и сделать самые общие выводы, следует заметить, что египетский вариант развития отли­чался тотальной вовлеченностью производителя в систему государ­ственного хозяйства и крайне замедленными в силу этого темпами приватизации. И более того, развитие частной собственности и рынка шло в Позднем Египте в основном за счет контактов с иноплемен­никами, вторгавшимися с севера в условиях ослабления власти центра.

Существенно заметить, что изоляция Египта — речь, разумеется, лишь об относительной его изоляции — явно не пошла на пользу его развитию. В этом отношении месопотамский вариант с его динамикой оказался предпочтительнее. Это нашло свое отражение, в частности, и в сфере культуры. Древнеегипетские письменность, архитектура, начиная с пирамид, искусство, религия, мифология, а также матема­тика, астрономия и медицина были вполне на уровне своего времени, кое в чем могут считаться эталонным образцом, например, те же пирамиды. Но, как представляется, в историю мировой цивилизации древнеегипетская культура внесла меньший вклад, чем месопотам-ская, даже принимая во внимание реформы Бокхориса и косвенное возможное воздействие их на реформы Солона, сыгравшие революци­онную роль в античной Греции.

Древний Египет с его уникальной и длительной историей дал миру, тем не менее, высокие образцы во многих отношениях. Но одновременно с этим он убедительно продемонстрировал неэффек­тивность системы близкого к тоталитаризму социально-политического режима, который никак не способствовал его динамическому развитию. И далеко не случаен упадок Египта в те века, когда он вплотную столкнулся с более динамичными государствами Западной Азии в I тысячелетии до н.э.: многое в этих вынужденных контактах было не в пользу Египта, при всем том, что он всегда продолжал оставаться житницей и вносил в казну завоевателей едва ли не самый весомый вклад.