Подреэывание и остракизм Аристотель, Политика (360 г. до н. э)
Теоретик.Вы наверняка слышали словосочетание «темные века» и даже помните, что так назывался период европейской истории с падения Римской империи до раннего Возрождения. Но мало кто в России (в силу особенностей получаемого образования) знает, что «темными» эти века назвал Франческо Петрарка в 1330 году, и сравнивал он их конечно же не нашей эпохой Интернета, а с древнегреческой и римской Античностью. Европа первого тысячелетия новой эры (мало чем отличавшаяся от тогдашних Китая или Мезоамерики) в сравнении с собственным прошлым выглядела культурной и политической пустыней. Слишком уж высока была планка, заданная древними греками и римлянами.
Практик.Хочу заметить, что античное общества во времена Петрарки еще вполне себе существовало в виде Византии, хотя и было сильно потрепано крестоносцами. А уж за сто с небольшим лет до написанных слов, то есть до взятия Константинополя в 1204 году, оно существовало без всяких ограничений. Собственно, само появление Возрождения — это результат влияния византийской культуры, резко выросшего после массового оттока людей из Византии, страдающей под ударами осман и крестоносцев. Другое дело, что понимание этого момента противоречит базовой концепции современной западной идеологии (то есть одному из главных составляющих власти современной мировой элиты), поскольку последняя выводит свою преемственность непосредственно от древних греков, минуя православную Византию.
Теоретик.Разницу между цивилизацией Древней Греции и обычным для тех времен социальным «фоном» можно понять, положив рядом написанные в примерно одно и то же время «Люнь Юй» Конфуция и «Политику» Аристотеля.
| «Лунь Юй» | «Политика» |
| Учитель сказал:— Если руководить народом посредством законов и поддерживать порядок при помощи наказаний, народ будет стремиться уклоняться [от наказаний] и не будет испытывать стыда. Если же руководить народом посредством добродетели и поддерживать порядок при помощи ритуала, народ будет знать стыд, и он исправится.[Переломов, 2001,11-3] | Исследователю видов государственного строя и присущих им свойств надлежит прежде всего подвергнуть рассмотрению вопрос о государстве вообще и разобрать, что такое собственно государство. Б настоящее время на этот счет существу ет разногласие: одни утверждают, что то или иное действие совершило государство, другие говорят: нет, не государство, а олигархия или тиран... [Аристотель, Политика, 12746-30] |
Китайские источники читаются сегодня как детские сказки, в то время как текст Аристотеля после косметической правки хоть сейчас можно публиковать на любом сайте в качестве «актуальной аналитики» («Кто виноват в российских бедах, Америка или Обама»). Откуда же такая разница в уровне мышления?
Благоприятный климат Средиземноморья и дешевизна перевозок (изрезанные берега, позволявшие морским судам подходить прямо к городскому рынку) обеспечивали античным городам возможность содержать значительное (до 30% от общей численности населения) количество свободных от повседневного труда граждан. В военное время эти граждане сражались с соседними полисами, а в мирное — занимались кто чем придется, начиная от политики (требовавшей умения складно излагать свои мысли) и заканчивая философией. В результате за несколько веков было создано такое количество текстов, что знание древнегреческого до сих'пор (через две тысячи лет!!!) служит критерием качественного гуманитарного образования.
Аристотель, живший (384-322 гг. до н.э.) в эпоху наивысшего расцвета античного общества (между победой над Персией и Пелопоннесской войной), располагал богатейшим материалом для размышлений о Власти — как теоретическим, так и практическим. Во времена Аристотеля на берегах Эгейского моря существовали сотни305 независимых городов-государств (полисов), каждый со своей формой правления и политической историей. Побывав и придворным философом у монарха Александра Македонского, и метеком306 в демократических Афинах^, Аристотель на яичном опыте узнал преимущества и недостатки различных форм правления.
При столь благоприятных3 внешних условиях трудно было бы размышлять о Власти и не открыгъ хотя бы некоторые из ее основных законов. В итоге «Политика» содержит не только соображения самого Аристотеля об «идеальном государстве», но и полезные даже для современного исследователя рассуждения о принципах организации Власти. Нужно лишь суметь их прочитать!
Конечно же сам Аристотель писал свою «Политику» с позиции основной идеологемы древнегреческой культуры — что жизнь устроена скорее хорошо, чем плохо. Поэтому раз уж такая штука, как государство, существует, то существует она потому, что с ним людям лучше, чем без него. Цель существования государства — благо, хорошая жизнь для объединившихся в него граждан. Следовательно, государства, устроенные для этой цели, являются правильными, а для каких-то других — нет;
*Итак, ясно, что только те государственные устройства, которые имеют в виду общую пользу, являются, согласно со строгой справедливостью, правильными; имеющие же в виду только благо правящих — все ошибочны и представляют собой отклонения от правильных: они осно ваны на началах господства, а государство есть общение свободных людей я [Аристотель, I279uj.
Читатель, Разговоры в пользу бедных, вот что это такое. Аристотель что, не понимал, что власть всегда захватывают исключительно ради собственной выгоды? Зачем мы теряем время на чтение этого сказочника?
Теоретик.Затем, что «этот сказочник» две тысячи лет назад открыл законы Власти, о которых вы, уважаемый читатель, узнали буквально только что, а современная наука переоткрыла лишь в последние десятилетия. Начинаем учиться читать между строк. Кого имеет в виду Аристотель, когда говорит о «свободных людях»? Уж конечно же не рабов (их в Античности даже за просто людей не считали, так, «одушевленное орудие»). Но что интереснее, из числа «граждан» исключались и все занятые каким-либо трудом:
«...граждане нс должны вести жизнь, ведут ремесленники или
торговцы (такая жизнь неблагородна и идет вразрез с добродетелью); граждане проектируемого нами государства не могут быть и землепашцами, так как они будут нуждаться в досуге и для развития добродетели, и для политической деятельности» [Аристотель, 1329а].
Так что под «гражданами» Аристотель понимает исключительно вооруженных людей, располагающих свободным временем для ведения войн и решением вопросов Власти. В нашем понимании это не кто иные, как рядовые и офицеры правящей элиты. Вот об их — и только об их! — благе и пишет Аристотель, причем по самой веской из возможных причин:
,, немыслимо, чтобы люди, имеющие возможность проявлять силу и оказывать сопротивление, постоянно мирились со своим подчиненным положением... во власти людей, владеющих оружием, сохранить или от-менитг> государственный строй» [Аристотель, 1329а].
Стоит переименоватьАристотелево «государство» в привычную нам «властную группировку», как «разговоры в пользубедных» превращаются в писаные кровью законы Власти. Сюзерен, не заботящийся о «благе» своих вассалов,недолго будет оставаться сюзереном.Располагающие свободным временем граждане быстро устроят ему государственный переворот.
«Тс^ что мы предполагали исследовать, почти все уже рассмотрено. Мы должны далее разобрать, вследствие каких причин происходят государственные перевороты...» — так начинает Аристотель знаменитую Пятую книгу «Политики». Если вас свергли в результате переворота, невелико утешение, что ваш государственный строй был самым правильным. Хорошая власть — это прежде всего стабильная власть, и Аристотель совершенно естественно переходит от рассуждений о «благе вообще» к рассуждениям о том, что считают «благом» вооруженные люди и как они на недостаток этого «блага» реагируют.
В общем случае позиция вассалов проста и понятна — «раз они не получают своей доли в государственном управлении, поднимают мятеж» [Аристотель» 1301Ь]. Но какую долю участия вассалы посчитают достаточной? Кому-то достаточно раз в год поднять руку на общем собрании, а кто-то может посчитать недостаточной любую власть, если она не его собственная. Аристотель выдвигает важное предположение, что государственный строй зависит от представлений его граждан о справедливости1: «демократы» считают справедливым полное равенство в правах, «олигархи» — распределение прав пропорционально нажитому имуществу (соответственно, «аристократы» — пропорционально древности рода), а монархи и тираны полагают, что политические права должны быть только у них одних. Если среди «демократов» заведется потенциальный тиран, он конечно же не удовлетворится ежегодными голосованиями, а будет добиваться единоличной власти. Так Аристотель объясняет разнообразие античных политических режимов1, разительно отличавшее Древнюю Грецию от Древнего Китая307 308 309.
Читатель. Кстати, а как это разнообразие режимов объясняет теория Власти? Ведь во властных группировках господствует «феодальная пирами да», с единственным сюзереном во главе. Откуда же берутся в государствах все эти олигархии и тем более демократии?!
Теоретик.По-хорошему надо бы вас отправить перечитывать вторую главу нашей книги. Но раз уж мы здесь, повторю основные положения «властной динамики». Феодальная вертикаль устойчива, только пока жив и дееспособен ее сюзерен. Как только он исчезает — на вершине вертикали оказываются несколько бывших вассалов, иерархические отношения между которыми еще не до конца выстроены...
Практик. Это еще не самый плохой вариант, бывает и хуже. Например, более старший сюзерен может направить на место выбывшего своего человека, и никто не обещает, что его понимание ситуации, профессионализм и умение работать с людьми будут не хуже, чем у предыдущего. Напомним, отношения вассала и сюзерена почти братские, а тут тебе в качестве сюзерена ставится человек, про которого ты вообще можешь ничего не знать... Или другой вариант — вы привыкли, что у ушедшего сюзерена есть три главных вассала (включая вас) и вы, в общем, договорились о взаимодействии. И вдруг появляется откуда-то еще один, а то и два. Их вассальный статус по отношению к ушедшему проверяем — но как с ними быстро договориться?
Теоретик. Кто станет новым верховным сюзереном (а кто лишится и того, что имеет) — вопрос непростой и не решается за пять минут. А пока он не решен, монархия перестает быть «государственным строем» властной группировки — за неимением монарха. Возникает «олигархия» — вынужденный союз нескольких вассалов без общего сюзерена (или с сильно неадекватным сюзереном, например малолетним наследником престола). Если таких вассалов много и каждый претендует на высокий статус, чтобы не доводить до перестрелки, приходится решать вопросы голосованием. Вот вам и демократия!
Читатель.Получается, что демократия и олигархия — это переходные формы правления, а в итоге всегда торжествует монархия?
Теоретик, Впервом приближении да. Но не будем забывать, что неумелыми действиями, а уж тем более с «помощью» конкурентов можно развалить и самую прочную монархию. Кроме того, монархи столь же смертны, как и прочие люди, а иногда и внезапно смертны.
Практик.Так и вспоминается гениальная цитата из Станислава Лема про диктатора, который умер, «по рассеянности перестав дышать».
Теоретик.Так что монархия — столь же переходная форма правления, как и олигархия с демократией. Более того, как мы увидим дальше, в долгосрочной перспективе (на протяжении многих поколений) более устойчивой формой Власти оказывается как раз олигархия. Но чтобы удержать и преумножить Власть, в любом случае нужно много работать, а не полагаться на устойчивость той или иной формы правления!
Вернемся к Аристотелю. Какие же он видит причины государственных переворотов и как рекомендует с ними бороться? Поскольку перевороты совершают люди, а люди в государствах разного типа имеют разные притязания, причины и рецепты зависят от государственного устройства.Рекомендации, полезные для демократии, могут оказаться смертельными для тирании (ведь превращение тирании в демократию — не что иное, как государственный переворот). Поскольку (по нашему глубокому убеждению) основной формой Власти является иерархия во главе с одним сюзереном, естественно начать с форм единоличного правления — монархии и тирании. И тут перед нами сразу возникает вопрос, ответ на который является еще одним выдающимся изобретением в теории Власти. Чем отличается монархия от тирании? Почему монарх (а особенно просвещенный монарх), как правило положительный персонаж в любой истории, а тиран, как правило, отрицательный?
Изобретение древних греков (не лично Аристотеля, ведь разделение на монархию и тиранию существовало задолго до него) заключается в том, что любойгосударственный строй может быть объявлен и хорошим, и плохим по совершенно произвольному признаку: «Тирания — монархическая власть, имеющая в виду выгоды одного правителя; олигархия блюдет выгоды состоятельных граждан; демократия — выгоды неимущих; общей же пользы ни одна из них в виду не имеет» [Аристотель, 1279b], Поскольку «общая польза» — весьма расплывчатое понятие, любой философ мог с легкостью обосновать и «тиранию» соседнего правителя, и «монархию» собственного. В отличие от китайского «мандата Неба», у древних греков не всякая государственная власть оказывалась священной, а только та, которую философу было выгодно таковой признавать,
Насколько реально «монархия» в Древней Греции мало отличалась от «тирании», можно прочитать буквально в соседних строчках той же «Политики» [131 lbj. «Против Периандра, тирана в Амбракии, был составлен заговор из-за того, что он во время пирушки со своим любовником спросил его, забеременел ли он уже от него...» — это еще тирания, а вот это уже монархия; «Филипп Македонский был убит Павсанием за то, что не защитил его от надругательства со стороны Аттала и его окружения». Как видите, с «общим благом» в обоих случаях нехорошо получилось; так что мы спокойно можем считать монархию и тиранию одним и тем же способом организации Власти.
Практик.Ну, все-таки между монархией и тиранией есть некоторая разница. Ее хорошо сформулировал наставник Александра II Василий Жуковский: «Государь, нужно быть самодержцем, а не тираном. И тот, и другой издают законы, но самодержец их сам потом соблюдает, а тиран нарушает!»
Теоретик.Каковы же советы Аристотеля монархам и тиранам? Как мы помним, причиной государственных переворотов является недовольство граждан1, доходящее до открытого мятежа. Предотвратить такое развитие событий можно двумя способами: сделать так, чтобы граждане были довольны, или же сделать так, чтобы, будучи недовольными, они все же не решались на открытый мятеж. Перед нами классическая дилемма Макиавелли — как лучше править, опираясь на любовь или на страх? Макиавелли вошел в историю, честно ответив: страх лучше; Аристотель же политкорректно предложил сочетать оба способа. С одной стороны, тиран должен всемерно ограничивать возможности граждан:
«Один из них — традиционный, и им руководствуется в своем правлении большинство тиранов. Говорят, что в значительной своей части способ этот был установлен Периандром Коринфскимг; многое такое можно усмотреть и в способе правления у персов. Способствует возможному сохранению тирании и то, что уже ранее было нами указано; один способ состоит, например, в том, чтобы ”подрезывать“ всех чем-либо выдающихся людей, убирать прочь с дороги всех отличающихся свободным 310 311
образом мыслей, не дозволять сисситий, товариществ, воспитания и ничего другого, подобного этому, вообще остерегаться всего того, откуда возникает уверенность в себе и взаимное доверие, не позволять заводить школы или какие-нибудь другие собрания с образовательной целью и вообще устраивать все так, чтобы все оставались по преимуществу незнакомыми друг с другом, так как знакомство создает больше доверия.
3. Далее, нужно, чтобы все люди, пребывающие в городе, постоянно были на виду и проводили свое время перед дверьми своих домов: тогда им очень трудно будет скрывать то, чем они занимаются; да и, находясь постоянно на положении рабов, они привыкнут быть смирными. И другие меры такого же рода, употребляемые у персов и варваров, подходят для тирании (ведь все они преследуют одну и ту же цель). Еще нужно стараться устроить дело так, чтобы не оставалось тайной ничто из того, о чем говорит или чем занимается каждый из подданных, держать соглядатаев вроде, например, бывших в Сиракузах .,приводительниц“ или тех „подслушивателеи', которых всякий раз подсылал Гиерон туда, где происходило какое-нибудь дружеское собрание или встреча; опасаясь таких людей, подданные отвыкают свободно обмениваться мыслями, а если они и станут говорить свободно, то скрыть свои речи им труднее.
4. Следует возбуждать среди сограждан взаимную вражду и сталкивать друзей с друзьями, простой народ со знатными, богатых с людьми из их же среды. В виды тирана входит также разорять своих подданных, чтобы, с одной стороны, иметь возможность содержать свою охрану и чтобы, с другой стороны, подданные, занятые ежедневными заботами, не имели досуга составлять против него заговоры. Примеры этого — египетские пирамиды, посвящения Кипселидов, построение Олимпиона Писистратидами, а на Самосе — сооружения Поликрата. Все подобного рода предприятия рассчитаны на одно и то же: отсутствие у подданных свободного времени и бедность их. [Политика, 1313Ь].
В. Все то, что мы до сих пор рассмотрели, можно, коротко говоря, свести к трем пунктам. Именно тиран стремится к трем целям: во-первых, вселить малодушие в своих подданных, так как человек малодушный не станет составлять против него заговоры; во-вторых, поселить взаимное недоверие — тирания может пасть только тогда, когда некоторые граждане будут доверять друг другу, поэтому тираны — враги порядочных людей, как опасных для их власти, и не только потому, что они не выносят деспотической власти, но и потому, что они пользуются доверием как в своей среде, так и среди других и не станут заниматься доносами ни на своих, ни на чужих; в-третьих, лишить людей политической энергии: никто не решится на невозможное, значит, и на низвержение тираннии, разу него нет на то силы.
9. На указанные три цели направлены все помыслы тиранов. Их можно было бы свести к следующим предпосылкам: чтобы люди не доверяли друг другу; чтобы не могли действовать; чтобы прониклись малодушием.
Бот один способ, посредством которого дос?пигается сохранение тирании'[Политика. J314а]
Мы привели эту длинную цитату потому, что она в концентрированном виде содержит едва ли не все открытия теории Власти» сделанные в следующие тысячелетия. Кому-то из российских либералов может показаться, что всеобщее доносительство и «стройки пятилетки» были изобретением тоталитарных режимов XX века; а между тем эти способы поддержания стабильности Власти были известны уже во времена Аристотеля. Они прекрасно работают и до сих пор (сколько диктаторов благополучно умерли в своих постелях!), но при одном условии; если ресурсы поступают во властную группировку сами собой1, независимо от успешности ее действий.
Если за ресурсы приходится драться, малодушные и постоянно занятые граждане — плохая подмога; необходимо как-то стимулировать активных и полезных вассалов. Поэтому второй совет Аристотеля тиранам — заботиться о своих гражданах и вознаграждать успешных. Но и это нужно делать правильно;
«16. Людей. отличающихся в чем-либо, тиран должен окружить таким почетом, чтобы !ш и в голову не приходило, будто они могут получить больший почет от свободных граждан. И уделять этипочести должен сам тиран, а наложение кары поручать другим должностным лицам и суду.Общим средством для сохранения всякого рода единодержавной власти служит следующее: никого в отдельности взятого не возвеличивать, а если уж приходится делать это, то возвышать нескольких лиц, потому что они будут следить друг за другом; если же все-таки придется возвеличить кого-нибудь одного, то уж, во всяком случае, не человека с отважным характером (ведь такой человек, скорее всего, способен на самые отчаянные предприятия). Если монарх решит лишить значения того или иного человека, то делать то нужно постепенно и не сразу отнимать у него всю власть» (Политика, 1315а}.
Из этой цитаты можно понять, что Аристотель знал о Власти много больше, чем счел нужным написать. Распределение благ
[ Автаркическая экономика города-государства, в отсутствие явных врагов, или же малозначащая бюджетная организация, финансирующаяся, «потому что так принято», — типичные тому примеры.
внутри властной группировки должно зависеть исключительно от воли сюзерена (чтобы никто из вассалов не мот создать самостоятельный «центр силы»), изменения в статусе вассалов следует проводить постепенно (чтобы не провоцировать вассала на измену) — все эти очевидные для нас принципы бы ли известны и много веков назад. Вот только написать о них в открытую в те годы было невозможно312 313, поскольку, помимо всего прочего» Власть держится на уверенности подданных в ее справедливости* Поэтому свои знания о подлинном механизме Власти Аристотель изложил на пяти страницах, а остальные 250 посвятил рассуждениям о благе и справедливости.
Итак, «Курс молодого диктатора», если бы он был когда-то написан, начинался бы с отрывков из Пятой книги «Политики».А что у Аристотеля могут почерпнуть лишившиеся сюзерена вассалы, которым нужно как-то делить между собой оставшуюсябез хозяина властную группировку?
Как мы уже писали, с потерей сюзерена его вассалы попадают в ситуацию «пауков в банке». Ранее в группировке их связывали конкурентные, а не личные отношения, и друг друга эти вассалы воспринимают как равных. Поэтому если новым сюзереном станет один из них, всем остальным придется рано или поздно покинуть властную группировку: доверять сюзерен будет своим собственным вассалам, а не бывшим конкурентам. Поскольку пребывание в группировке выгоднее, чем «одиночное плавание», перед лицом этой перспективы вассалы часто принимают решение не выдвигать нового сюзерена, а нести дела совместно, принимая решения на совещаниях2. Вспомните, что говорил Практик про нового сюзерена: чем получать на свою голову человека слабого и недалекого* лучше договориться с вышестоящим сюзереном о «коллективном вассалитете». Если ресурсы, находящиеся в распоряжении вассалов, и их политические навыки примерно равны, властная группировка может просуществовать в таком режиме достаточное время, чтобы почувствовать его выгоды и обеспокоиться его дальнейшим сохранением.
Подобно тому, как правила для тирана Аристотель формулирует всего на пяти страницах, заполняя остальные общими рассуждениями, правила для олигархов сконцентрированы и вовсе в одном предложении. Поскольку основной причиной распада олигархии является повышение статуса (силы, влияния) одних олигархов и вызванное этим недовольство других, Аристотель прямо рекомендует избегать такого положения дел, прибегая к испытанному античному средству — остракизму:
«Лучше же всего... наладить дело так, чтобы никто слишком не выдавался своим могуществом, будет ли оно основываться на обилии друзей или наматериальном достатке; в противном Случаелучше удалять таких людей за пределы государства* (Политика, 1308bj.
Б чем отличие этого совета от уже известного нам правила для тиранов — «подрезывать» выдающихся людей? В том, что следовать ему в случае олигархии намного сложнее. С точки зрения сюзерена, любой набравший силу вассал — прямой конкурент, и ему тут же нужно «перекрыть кран», а то и вовсе вывести за пределы группировки, А вот с точки зрения вчерашнего вассала, объединившегося с другими такими же в олигархию, более могущественный партнер по группировке — потенциальный сюзерен, которому гоже пригодятся вассалы. Может быть, выгоднее поддержать такого человека, а не подвергать его остракизму? Вассал может понимать, что новый сюзерен в конечном счете предпочтет собственных вассалов, и быстро избавится от ненадежных союзников; но если у такого вассала нет навыков работы в режиме олигархии, он все равно предпочтет привычные иерархические отношения.
Безусловный рефлекс любого человека власти — выбирать самого сильного и стараться попасть к нему в вассалы. Но стабильная олигархия требует полностью противоположного рефлекса: объединяться со слабыми против сильного! Вот почему олигархии недолговечны, и вот почему длительно существующая олигархия называется аристократией. Рефлекс остракизма сложно выработать самостоятельно, его можно лишь получить по наследству, от уже убедившихся в выгоде1 совместного правления родителей. Но и в этом случае он будет полезен лишь в окружении таких же аристократов, готовых объединяться против сильного; между обычными людьми подобное «благородство» гарантирует поражение.
Помимо остракизма (прямого изгнания возвысившегося из властной группировки) Аристотель описывает и более мягкий (но не менее действенный) принцип, проверенный веками античной истории. Он заключается в противодействии возможностями отдельных лиц урвать себе большую долю общественных доходов. Для этого в Античности широко практиковались всевозможные квоты на занятия государственных должностей (например, не более одного человека от одной семьи), регулярная сменяемость должностных лиц и даже назначения на должности по жребию. В наши дни этот принцип детально разработан в теории Управления, начиная с «рациональной бюрократии» Вебера и заканчивая любым современным учебником но менеджменту, поэтому мы здесь ограничимся лишь его упоминанием. Далеко не все подчиненные человека Власти являются его вассалами, и по отношению к остальным методы Управления будут работать лучше, чем методы Власти.
Практик. Но при этом обязательно нужно помнить, что против людей Власти методы управления не работают никогда. Вообще никогда!
Теоретик. Подведем итоги. Понимание Власти, изложенное Аристотелем в «Политике», существенно отличается от понимания классических китайских книг; если у китайцев в центре вни-
' Коллективное правление в долгосрочном плане действительно выгоднее единоличного, поскольку обеспечивает устойчивость «правил игры» на протяжении многих поколений. Но выгоды эти и проявляются только в долгосрочном плане, через несколько сотен лет, а их еще нужно как-то прожить. Вопрос о сравнительной эффективности единоличного и коллективного правления является, пожалуй, самым актуальным и спорным в современной теории Власти.
мания находился «мандат Неба» и «стратагемы» (уловки и хитрости в борьбе за власть), то Аристотеля заботит правильность государственной политики, позволяющая в зародыше пресекать всякую борьбу за власть (и делающая «стратагемы» бессмысленными). Перечисляя многочисленные распри и перевороты, Аристотель нисколько не интересуется тактическими приемами и хитростями — в его представлении, коль дело дошло до открытого мятежа, государственная политика уже никуда не годилась.
Богатый фактический материал, предоставленный Аристотелю самой историей, позволил ему описать многие законы Власти. В то же время целостной концепции Власти Аристотель не создал, да и не ставил себе такой задачи; его больше интересовало рассмотрение идеи блага на примере государственного устройства, и на Власть он смотрел как на средство обеспечения «справедливости», а не как на высшую ценность (каковой она представляется настоящим людям власти). В результате, хотя Аристотель местами практически предвосхитил Макиавелли, его «Политика» не воспринималась как книга Сатаны, а, напротив, легла в основу идеологии «справедливого монарха» («доброго царя»),