Основные задачи диктатуры пролетариата в россии 3 страница

коммунистического строительства и наряду с вышеуказанными мерами считает необ­ходимым широкое и планомерное привлечение промышленных рабочих к коммунисти­ческому строительству в земледелии, развитие деятельности учрежденного уже Совет­ской властью в этих целях общегосударственного «Рабочего комитета содействия» и тому подобное.

Во всей своей работе в деревне РКП по-прежнему опирается на пролетарские и по­лупролетарские слои ее, организует прежде всего их в самостоятельную силу, создавая комитеты бедноты, партийные ячейки в деревне, особого типа профессиональные сою­зы пролетариев и полупролетариев деревни и т. д., сближая их всемерно с городским пролетариатом и вырывая их из-под влияния деревенской буржуазии и мелкособствен­нических интересов.

По отношению к кулачеству, к деревенской буржуазии, политика РКП состоит в ре­шительной борьбе против их эксплуататорских поползновений, в подавлении их сопро­тивления советской, коммунистической, политике.

По отношению к среднему крестьянству политика РКП состоит в постепенном и планомерном вовлечении его в работу социалистического строительства. Партия ставит своей задачей отделять его от кулаков, привлекать его на сторону рабочего класса вни­мательным отношением к его нуждам, борясь с его отсталостью мерами идейного воз­действия, а не мерами подавления, стремясь во всех случаях, где затронуты его жиз­ненные интересы, к практическим соглашениям с ним, идя на уступки в определении способов проведения социалистических преобразований.

VIII СЪЕЗД РКП(б)

18—23 МАРТА 1919 г.

Напечатано: речь при открытии съезда, отчет Центрального Комитета, доклад о партийной программе, заключительное слово по докладу о партийной программе, резолюция об отношении к среднему кре­стьянству, речь при закрытии съезда — 20, 21, 22, 25, 27, 28 марта, 1 и 2 апреля 1919 г. в газетах «Правда» ММ 60, 62, 64, 70, 71 и «Известия ВЦИК» ММ 60, 61, 62, 66, 67, 70; выступление против предложе­ния о прекращении прений по докладу о ра­боте в деревне — в 1919 г. в книге «VIII съезд Российской коммунистической пар­тии (большевиков). Стенографический от­чет. 18—23 марта 1919 г.»

Печатается: речь при открытии съезда, отчет Центрального Комитета, доклад о партийной программе, заключительное слово по докладу о партийной программе, резолюция об отношении к среднему кре­стьянству, выступление против предло­жения о прекращении прений по докладу о работе в деревне, речь при закрытии съез­да— по тексту книги изд. в 1919 г.

РЕЧЬ ПРИ ОТКРЫТИИ СЪЕЗДА 18 МАРТА

Товарищи, первое слово на нашем съезде должно быть посвящено тов. Якову Ми­хайловичу Свердлову. Товарищи, если для всей партии в целом и для всей Советской республики Яков Михайлович Свердлов был главнейшим организатором, о чем сегодня на похоронах высказывались многие товарищи, то для партийного съезда он был гораз­до ценнее и ближе. Здесь мы потеряли товарища, который последние дни целиком от­дал съезду. Здесь его отсутствие скажется на всем ходе нашей работы, и съезд будет чувствовать его отсутствие особенно остро. Товарищи, я предлагаю почтить его память вставанием. (Все встают.)

Товарищи, нам приходится открывать работы нашего партийного съезда в очень трудный, сложный и своеобразный момент русской и всемирной пролетарской револю­ции. Если первое время после Октября силы партии и силы Советской власти почти це­ликом были поглощены задачей непосредственной защиты, непосредственного отпора врагам, буржуазии и внешней и внутренней, которая не допускала мысли о сколько-нибудь длительном существовании социалистической республики, — то постепенно мы стали все-таки укрепляться, и на первое место начали выдвигаться задачи строи­тельства, задачи организационные. Мне кажется, что нашему съезду придется целиком пройти под знаком этой работы строительства и работы организационной. И вопросы программы, которые в теоретическом

128__________________________ В. И. ЛЕНИН

отношении представляют громадную трудность, больше всего сводятся к вопросам строительства, и специально стоящие в порядке дня съезда организационный вопрос, вопрос о Красной Армии и в особенности вопрос о работе в деревне, — все это требует от нас напряжения и сосредоточения внимания на главном вопросе, представляющем наибольшие трудности, но и наиболее благодарную задачу для социалистов: на вопросе организационном. В особенности надо подчеркнуть здесь, что одна из самых трудных задач коммунистического строительства в стране мелкого крестьянства теперь как раз должна стать перед нами: это — задача об отношении к среднему крестьянству.

Товарищи, естественно, что в первое время, когда мы должны были отстаивать пра­во Советской республики на жизнь, естественно, что в такое время этот вопрос в широ­ких размерах не мог быть выдвинут на первый план. Беспощадная война с деревенской буржуазией и кулаками на первое место выдвигала задачи организации пролетариата и полупролетариата деревни. Но дальнейшим шагом для партии, которая хочет создать прочные основы коммунистического общества, выдвигается задача — правильно раз­решить вопрос о нашем отношении к среднему крестьянству. Эта задача более высоко­го порядка. Мы не могли поставить ее во всей широте, пока не были обеспечены осно­вы существования Советской республики. Эта задача более сложная. Она требует опре­деления нашего отношения к многочисленному и сильному слою населения. Это отно­шение не может быть определено простым ответом: борьба или опора. Если по отно­шению к буржуазии задача наша формулируется словами «борьба», «подавление», если по отношению к пролетариям и полупролетариям деревни эта задача формулируется словами «наша опора», — то здесь задача, несомненно, более сложная. Тут социалисты, лучшие представители социализма старого времени, — когда они еще верили в рево­люцию и служили ей теоретически и идейно — говорили о нейтрализации крестьян­ства, т. е. о том, чтобы сделать из среднего крестьянства, если не активно помогающий революции

VIII СЪЕЗД РКГЩ_______________________________ 129

пролетариата, то, по крайней мере, не мешающий ей, нейтральный, не становящийся на сторону наших врагов общественный слой. Эта отвлеченная, теоретическая постановка задачи для нас вполне ясна. Но она недостаточна. Мы вошли в такую стадию социали­стического строительства, когда надо выработать конкретно, детально, проверенные на опыте работы в деревне, основные правила и указания, которыми мы должны руково­диться для того, чтобы по отношению к среднему крестьянину стать на почву прочно­го союза, чтобы исключить возможность тех неоднократно случающихся уклонений и неправильностей, которые отторгали от нас среднего крестьянина, тогда как на самом деле мы, как руководящая коммунистическая партия, впервые помогшая русскому кре­стьянину скинуть до конца иго помещиков и основать для него настоящую демокра­тию, — мы вполне могли бы рассчитывать на полное его доверие. Эта задача не того типа, которая требует беспощадного, быстрого подавления и наступления. Она, несо­мненно, более сложная. Но я позволю себе выразить уверенность, что после годовой предварительной работы мы с этой задачей сладим.

Еще несколько слов о нашем международном положении. Товарищи, вы все, конеч­но, знаете, что основание III, Коммунистического Интернационала в Москве является в смысле определения нашего международного положения актом крупнейшего значения. Против нас до сих пор еще стоит во всеоружии громадная реальная военная сила — все сильнейшие державы мира. И, тем не менее, мы с уверенностью говорим себе, что эта по внешности гигантская сила и с точки зрения физической несравненно более могуще­ственная, чем мы, что эта сила — пошатнулась. Это — уже не сила. В ней нет той прочности, какая была раньше. Поэтому наша задача и цель — выйти победителями в борьбе с этим гигантом — не утопична. Напротив, несмотря на то, что мы теперь ис­кусственно отрезаны от всего мира, не проходит дня без того, чтобы газеты не прино­сили известий о росте революционного движения во всех странах. Мало того, мы зна­ем, мы видим, что

130__________________________ В. И. ЛЕНИН

этот рост принимает советскую форму. А в этом залог того, что, осуществив Советскую власть, мы нащупали международную, всемирную форму диктатуры пролетариата. И мы полны твердой уверенности, что пролетариат всего мира стал на дорогу такой борь­бы, на путь создания таких форм пролетарской власти, — власти рабочих и трудящих­ся, — и что никакая сила в мире не задержит хода всемирной коммунистической рево­люции ко всемирной Советской республике. (Продолжительные а п л о -д и с м е н τ ы.)

Товарищи, позвольте мне теперь от имени Центрального Комитета Российской ком­мунистической партии объявить VIII съезд открытым и приступить к выбору прези­диума.

VIII СЪЕЗД РКГЩ_______________________________ 131

ОТЧЕТ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА 18 МАРТА

(Бурные, продолжительные аплодисменты; воз­гласы: «Да здравствует Ильич!», «Да здравствует товарищ Ленин!».) Товарищи, по­звольте мне начать с политического отчета Центрального Комитета. Представить отчет о политической деятельности Центрального Комитета со времени последнего съезда — это значит, в сущности, дать отчет о всей нашей революции. И, я думаю, все согласятся со мною, что выполнить такую задачу одному человеку не только не под силу в такой короткий срок, но и вообще одному с такой задачей не справиться. Я поэтому решил ограничиться только пунктами, которые, на мой взгляд, имеют особенно важное значе­ние не только в истории того, что нашей партии пришлось сделать за этот период, но и с точки зрения настоящих задач. Отдаться целиком истории в такое время, какое мы переживаем, вспоминать о прошлом, не думая о настоящем и о будущем, для меня, признаюсь, было бы вещью непосильной.

Если начать с внешней политики, то, само собой разумеется, на первом месте стоят наши отношения к германскому империализму и Брестский мир. И, мне кажется, гово­рить по этому вопросу стоит, ибо он представляет значение не только историческое. Мне кажется, что то предложение, которое сделала Советская власть союзным держа­вам, или вернее то согласие, которое наше правительство дало на известное всем

132__________________________ В. И. ЛЕНИН

предложение насчет конференции на Принцевых островах , — мне кажется, что это предложение и наш ответ кое в чем, и довольно существенном, воспроизводит отноше­ние к империализму, установленное нами во время Брестского мира. Вот почему я ду­маю, что коснуться этой истории при теперешнем быстром темпе событий необходимо.

Когда решался вопрос о Брестском мире, строительство советское, не говоря уже о партийном, находилось еще в первой стадии. Вы знаете, что тогда было еще очень мало опыта у партии в целом для того, чтобы определить, хотя бы приблизительно, быстроту нашего движения по тому пути, на который мы стали. Неизбежно унаследованная от прошлого известная хаотичность делала тогда еще чрезвычайно трудным обозрение событий, точное ознакомление с тем, что происходит. А громадная оторванность от За­падной Европы и от всех остальных стран не давала нам никаких объективных мате­риалов для суждения о возможной быстроте или о формах нарастания пролетарской революции на Западе. Из этого сложного положения вытекало то, что вопрос о Брест­ском мире вызвал немало разногласий в нашей партии.

Но события показали, что это вынужденное отступление перед германским импе­риализмом, прикрывшимся чрезвычайно насильническим, вопиющим, грабительским миром, что это отступление с точки зрения отношения молодой социалистической рес­публики ко всемирному империализму (к одной половине всемирного империализма) было единственно правильным. Тогда нам, только что свергшим помещиков и буржуа­зию в России, решительно не оставалось никакого другого выбора, кроме как отступить перед силами всемирного империализма. Те, кто осуждал это отступление с точки зре­ния революционера, стояли в действительности на точке зрения в корне неправильной и немарксистской. Они забыли, при каких условиях, после какого долгого и трудного развития эпохи Керенского, какой ценой громадной подготовительной работы в Сове­тах мы дошли до того, что, после тяжелых

VIII СЪЕЗД РКГЩ_______________________________ 133

июльских поражений, после корниловщины, вполне назрела, наконец, в октябре, среди громадных масс трудящихся решимость и готовность свергнуть буржуазию и матери­альная организованная сила, необходимая для этого. Понятно, что ни о чем подобном в международном масштабе тогда не могло быть и речи. С этой точки зрения задача борьбы с всемирным империализмом стояла так: действовать и дальше в смысле раз­ложения этого империализма, в смысле просвещения и объединения рабочего класса, всюду начинавшего волноваться, но до сих пор еще не приобретшего полной опреде­ленности в своих действиях.

Вот почему единственно правильной оказалась та политика, которую мы предприня­ли по отношению к Бресту, хотя, конечно, эта политика обострила тогда нашу вражду с целым рядом мелкобуржуазных элементов, которые далеко не при всех условиях и да­леко не во всех странах являются, могут являться и должны являться противниками со­циализма. Тут история дала нам урок, который нужно хорошенько усвоить, ибо нет со­мнения, что нам придется пользоваться им неоднократно. Этот урок состоит в том, что отношения партии пролетариата к мелкобуржуазной демократической партии, к тем элементам, слоям, группам, классам, которые в России особенно сильны и многочис­ленны и которые есть во всех странах, что эти отношения — задача чрезвычайно слож­ная и трудная. Мелкобуржуазные элементы колеблются между старым обществом и новым. Они не могут быть ни двигателями старого общества, ни двигателями нового. В то же время они являются приверженцами старого не в такой степени, как помещики и буржуазия. Патриотизм, это — такое чувство, которое связано с экономическими усло­виями жизни именно мелких собственников. Буржуазия более интернациональна, чем мелкие собственники. Нам пришлось с этим столкнуться в эпоху Брестского мира, ко­гда Советская власть поставила всемирную диктатуру пролетариата и всемирную рево­люцию выше всяких национальных жертв, как бы тяжелы они ни были. При этом нам пришлось

134__________________________ В. И. ЛЕНИН

прийти в самое резкое и беспощадное столкновение с мелкобуржуазными элементами. В это время сплотился против нас вместе с буржуазией и помещиками целый ряд таких элементов, которые потом стали колебаться.

Поднятый здесь некоторыми товарищами вопрос об отношении к мелкобуржуазным партиям в значительной степени затронут нашей программой и, в сущности, будет за­трагиваться при обсуждении каждого из пунктов порядка дня. Этот вопрос в ходе на­шей революции потерял свою абстрактность, общность и стал конкретным. В эпоху Брестского мира задача наша, как интернационалистов, состояла в том, чтобы дать, во что бы то ни стало, возможность окрепнуть и сплотиться пролетарским элементам. Это и откололо тогда от нас мелкобуржуазные партии. Мы знаем, как после германской ре­волюции мелкобуржуазные элементы опять стали колебаться. Эти события открыли глаза многим, кто в эпоху назревающей пролетарской революции судил с точки зрения старого патриотизма, судил не только несоциалистично, но и вообще неверно. Сейчас опять в связи с трудным продовольственным моментом, в связи с войной, которая все еще продолжается против Антанты, мы опять переживаем волну колебаний мелкобур­жуазной демократии. Нам приходилось учитывать эти колебания и раньше, но, — здесь для всех нас вытекает громадной важности урок, — старые ситуации не повторяются в их прежнем виде. Новая ситуация более сложна. Она может быть правильно учтена, и наша политика может быть правильной, если мы вооружимся опытом Брестского мира. Когда мы ответили согласием на предложение конференции на Принцевых островах, мы знали, что идем на мир чрезвычайно насильнического характера. Но, с другой сто­роны, мы теперь больше знаем и о том, как подымается в Западной Европе революци­онная пролетарская волна, как брожение переходит там в сознательное недовольство, как оно ведет к организации всемирного советского пролетарского движения. Если то­гда мы шли ощупью, если тогда мы гадали насчет

VIII СЪЕЗД РКГЩ_______________________________ 135

того, когда может разразиться революция в Европе, — гадали на основе наших теоре­тических убеждений в том, что эта революция произойти должна, — то теперь у нас уже есть целый ряд фактов, показывающих, как назревает революция в других странах, как началось это движение. Вот почему по отношению к Западной Европе, к странам Антанты нам приходится или придется повторить многое из того, что мы совершили во время Брестского мира. После брестского опыта нам будет гораздо легче это сделать. Когда нашему Центральному Комитету пришлось обсуждать вопрос об участии в кон­ференции на Принцевых островах вместе с белыми, — что, в сущности, сводилось к аннексии всего, что белыми занято, — этот вопрос о перемирии не вызвал ни одного негодующего голоса в среде пролетариата, и так же отнеслась к этому и партия. По крайней мере мне не пришлось слышать о недовольстве или негодовании ниоткуда. Это произошло потому, что наш урок международной политики дал свои результаты.

Что касается мелкобуржуазных элементов, то здесь задача партии еще не разрешена окончательно. В целом ряде вопросов, в сущности, во всех без исключения вопросах, стоящих в порядке дня, мы за истекший год создали фундамент для правильного реше­ния этой задачи, особенно по отношению к среднему крестьянину. Теоретически мы сошлись на том, что средний крестьянин не враг наш, что он требует к себе особого от­ношения, что здесь дело будет меняться в зависимости от многочисленных привходя­щих моментов революции, в частности в связи с решением вопроса: за патриотизм или против патриотизма? Для нас это — вопросы второстепенные или даже третьестепен­ные, но мелкую буржуазию они ослепляют абсолютно. С другой стороны, все эти эле­менты колеблются в борьбе и делаются совершенно бесхарактерными. Они не знают, чего хотят, и не способны отстаивать свое положение. Тут от нас требуется тактика чрезвычайно гибкая, чрезвычайно осторожная, ибо приходится иногда давать одной рукой и брать другой. Вина в этом падает

136__________________________ В. И. ЛЕНИН

не на нас, а на те мелкобуржуазные элементы, которые не могут собрать свои силы. Мы это на практике видим теперь, и еще сегодня нам пришлось читать в газетах, к чему стали стремиться немецкие независимые³³, имеющие такие крупные силы, как Каут­ский и Гильфердинг. Вы знаете, что они хотели включить систему Советов в конститу­цию Германской демократической республики, т. е. сочетать законным браком «учре­дилку» и диктатуру пролетариата. Для нас это — такое издевательство над здравым смыслом нашей революции, немецкой революции, венгерской революции, назреваю­щей польской революции, что мы можем только развести руками. Мы можем сказать, что эти колеблющиеся элементы имеются в самых передовых странах. Иногда элемен­ты образованные, развитые, интеллигентские выступают даже в такой капиталистиче­ски передовой стране, как Германия, в сто раз более сумбурно и крикливо, чем наша отсталая мелкая буржуазия. Отсюда урок для России по отношению к мелкобуржуаз­ным партиям и к среднему крестьянству. Наша задача долгое время будет сложной и двойственной. Эти партии долгое время будут неминуемо делать шаг вперед, два назад, потому что они осуждены на это своим экономическим положением, потому что они пойдут за социализмом вовсе не в силу абсолютного убеждения в негодности буржуаз­ного строя. Преданности социализму — этого с них и спрашивать нечего. Рассчитывать на их социализм — смешно. Они пойдут к социализму лишь тогда, когда убедятся, что никакого другого пути нет, когда буржуазия будет разбита и подавлена окончательно.

Я не имею возможности систематически подвести итог опыту истекшего года, я ог­лядывался на прошлое только с точки зрения того, что понадобится завтра или после­завтра для нашей политики. Главный урок — быть чрезвычайно осторожным в нашем отношении к среднему крестьянству и к мелкой буржуазии. Этого требует опыт про­шлого, это пережито на примере Бреста. От нас потребуется частая перемена линии по­ведения, что для поверхностного наблюдателя может

VIII СЪЕЗД РКГЩ_______________________________ 137

показаться странным и непонятным. «Как это, — скажет он, — вчера вы давали обеща­ния мелкой буржуазии, а сегодня Дзержинский объявляет, что левые эсеры и меньше­вики будут поставлены к стенке. Какое противоречие!..» Да, противоречие. Но проти­воречиво поведение самой мелкобуржуазной демократии, которая не знает, где ей сесть, пробует усесться между двух стульев, перескакивает с одного на другой и падает то направо, то налево. Мы переменили по отношению к ней свою тактику, и всякий раз, когда она поворачивается к нам, мы говорим ей: «Милости просим». Мы нисколько не хотим экспроприировать среднего крестьянства, мы вовсе не желаем употреблять наси­лие по отношению к мелкобуржуазной демократии. Мы ей говорим: «Вы — не серьез­ный враг. Наш враг — буржуазия. Но если вы выступаете вместе с ней, тогда мы при­нуждены применять и к вам меры пролетарской диктатуры».

Я перейду теперь к вопросу внутреннего строительства и вкратце остановлюсь на главном, что характеризует политический опыт, итог политической деятельности Цен­трального Комитета за это время. Эта политическая деятельность Центрального Коми­тета проявлялась в вопросах громадной важности в течение каждого дня. Не будь уси­ленной дружной работы, о которой я говорил, мы не могли бы действовать, как дейст­вовали, не могли бы решать боевых задач. По вопросу о Красной Армии, который те­перь вызывает такие дебаты и которому посвящен особый пункт порядка дня на съезде, мы приняли массу отдельных мелких решений, которые выдвигал Центральный Коми­тет нашей партии, проводя их через Совет Народных Комиссаров и через Всероссий­ский Центральный Исполнительный Комитет. Еще больше число отдельных, важней­ших назначений, которые делали народные комиссары каждый от себя, но которые все систематически, последовательно проводили одну общую линию.

Вопрос о строении Красной Армии был совершенно новый, он совершенно не ста­вился даже теоретически. Когда-то Маркс говорил, что заслугой парижских

138__________________________ В. И. ЛЕНИН

коммунаров являлось то, что они проводили в жизнь решения, не заимствованные ими из каких-нибудь предвзятых доктрин, а которые предписывались фактической необхо­димостью³⁴. Эти слова Маркса по отношению к коммунарам носили характер извест­ной ядовитости, потому что в Коммуне преобладало два течения — бланкисты и пру­донисты — и обоим течениям приходилось поступать вопреки тому, чему учила их доктрина. Но мы поступали согласно тому, чему учил нас марксизм. В то же время по­литическая деятельность Центрального Комитета в конкретных проявлениях всецело определялась абсолютными требованиями неотложной насущной потребности. Мы должны были сплошь и рядом идти ощупью. Этот факт сугубо подчеркнет всякий ис­торик, который способен будет развернуть в целом всю деятельность Центрального Комитета партии и деятельность Советской власти за этот год. Этот факт более всего бросается в глаза, когда мы пытаемся охватить одним взглядом пережитое. Но это нис­колько не поколебало нас даже 10 октября 1917 года, когда решался вопрос о взятии власти. Мы не сомневались, что нам придется, по выражению тов. Троцкого, экспери­ментировать, делать опыт. Мы брались за дело, за которое никто в мире в такой широте еще не брался. То же самое и с Красной Армией. Когда после окончания войны армия стала разлагаться, многие сначала думали, что это только русское явление. Но мы ви­дим, что русская революция была, в сущности, генеральной репетицией или одной из репетиций всемирной пролетарской революции. Когда мы обсуждали Брестский мир, когда в начале января 1918 г. ставили вопрос о мире, мы не знали еще, когда и в каких других странах начнется это разложение армии. Мы шли от опыта к опыту, мы пробо­вали создать добровольческую армию, идя ощупью, нащупывая, пробуя, каким путем при данной обстановке может быть решена задача. А задача стояла ясно. Без воору­женной защиты социалистической республики мы существовать не могли. Господ­ствующий класс никогда не отдаст своей власти классу угнетенному. Но последний должен доказать на деле,

VIII СЪЕЗД РКГЩ_______________________________ 139

что он не только способен свергнуть эксплуататоров, но и организоваться для самоза­щиты, поставить на карту все. Мы всегда говорили: «Есть война и война». Мы осужда­ли империалистическую войну, но не отрицали войну вообще. Запутались те люди, ко­торые пытались обвинять нас в милитаризме. И когда мне пришлось читать отчет о Бернской конференции желтых, где Каутский употребил выражение, что у большеви­ков не социализм, а милитаризм, я усмехнулся и развел руками. Точно была, в самом деле, в истории хоть одна крупная революция, которая не была бы связана с войной. Конечно, нет! Мы живем не только в государстве, но и β системе государств, и суще­ствование Советской республики рядом с империалистическими государствами про­должительное время немыслимо. В конце концов либо одно, либо другое победит. А пока этот конец наступит, ряд самых ужасных столкновений между Советской респуб­ликой и буржуазными государствами неизбежен. Это значит, что господствующий класс, пролетариат, если только он хочет и будет господствовать, должен доказать это и своей военной организацией. Как классу, который до сих пор играл роль серой скотины для командиров из господствующего империалистского класса, — как создать ему сво­их командиров, как решить задачу сочетания энтузиазма, нового революционного творчества угнетенных с использованием того запаса буржуазной науки и техники ми­литаризма в самых худших их формах, без которых он не сможет овладеть современ­ной техникой и современным способом ведения войны?

Здесь перед нами встала задача, которая на протяжении годичного опыта обобщи­лась. Когда мы в революционной программе нашей партии писали по вопросу о спе­циалистах, мы подытоживали практический опыт нашей партии по одному из самых крупных вопросов. Я не помню, чтобы прежние учителя социализма, которые очень многое предвидели в грядущей социалистической революции и очень многое наметили в ней, — я не помню, чтобы они высказывались по этому вопросу. Он для них не суще­ствовал, потому

140__________________________ В. И. ЛЕНИН

что он встал только тогда, когда мы взялись за строительство Красной Армии. Это зна­чило: построить из угнетенного класса, который был превращен в серую скотину, — армию, полную энтузиазма, и заставить эту армию использовать самое насильническое, самое отвратительное из того, что осталось нам в наследство от капитализма.

Это противоречие, стоящее перед нами в вопросе о Красной Армии, стоит и во всех областях нашего строительства. Возьмите вопрос, которым больше всего занимались: переход от рабочего контроля к рабочему управлению промышленностью. После дек­ретов и постановлений Совета Народных Комиссаров и местных органов Советской власти — все они творили наш политический опыт в этой области, — Центральному Комитету, в сущности говоря, приходилось только подытоживать. Он едва ли мог в та­ком вопросе руководить в подлинном значении этого слова. Достаточно припомнить, насколько беспомощны, стихийны и случайны были первые наши декреты и постанов­ления о рабочем контроле над промышленностью. Нам казалось, что это легко сделать. На практике это привело к тому, что была доказана необходимость строить, но мы со­вершенно не ответили на вопрос, как строить. Каждая национализированная фабрика, каждая область национализированной промышленности, транспорт, в особенности же­лезнодорожный транспорт, — самое крупное выражение капиталистического механиз­ма, наиболее централизованно построенное на основе крупной материальной техники и наиболее необходимое для государства, — все это воплощало в себе сконцентрирован­ный опыт капитализма и причиняло нам неизмеримые трудности.

Из этих трудностей мы далеко еще не вылезли и в настоящее время. Вначале мы смотрели на эти трудности совершенно абстрактно, как революционеры, которые про­поведовали, но совершенно не знали, как взяться за дело. Конечно, масса людей обви­няла нас, и до сих пор все социалисты и социал-демократы обвиняют нас за то, что мы взялись за это дело, не зная, как довести

VIII СЪЕЗД РКГЩ_______________________________ Ш

его до конца. Но это — смешное обвинение людей мертвых. Как будто можно делать величайшую революцию, зная заранее, как ее делать до конца! Как будто это знание почерпается из книг! Нет, только из опыта масс могло родиться наше решение. И я счи­таю, что заслугой нашей было то, что мы с неимоверными трудностями взялись за ре­шение вопроса, который до сих пор наполовину был нам незнаком, что мы привлекли пролетарские массы к самостоятельной работе, что мы пришли к национализации про­мышленных предприятий и т. д. Мы помним, как в Смольном мы проводили зараз по 10 и 12 декретов. То было проявлением нашей решимости и желания пробудить опыт и самодеятельность пролетарских масс. Теперь этот опыт у нас есть. Теперь мы от рабо­чего контроля перешли или подошли вплотную к рабочему управлению промышленно­стью. Теперь вместо абсолютной беспомощности у нас есть целый ряд указаний опыта, и, поскольку это было возможно, мы подытожили его в нашей программе. Этого при­дется детально касаться в вопросе организационном. Мы не могли бы выполнить этой работы, если бы нам не помогли и не работали с нами товарищи в профессиональных союзах.