Война между ссср и третьим рейхом была неизбежна с любой точки зрения: цивилизационной, геополитической, политической и экономической 8 страница

Но из чего надёргивают цитаты авторы «сенсаций» о якобы подготовке превентивного удара РККА в 1941 году? Ну, скажем, вот из чего…

В 1991 году, году 50-летия начала Великой Отечественной войны, «Военно-исторический журнал» Минобороны ещё СССР, редактируемый тогда ещё генерал-майором В.И. Филатовым, опубликовал ряд интересных документов и аналитических материалов, опровергающих заявления о подготовке СССР к превентивному удару (см., в частности, № 3, 4, 5, 6 за 1991 год).

Однако уже в № 12 за 1991 год – год успешной антисоветской контрреволюции – тот же «ВИЖ», ещё орган МО СССР, но редактируемый уже B.C. Ещенко, занял сомнительные позиции… В № 1 за первый наш антисоветский, 1992, год «ВИЖ» был представлен читателю как «орган Министерства обороны» непонятно какой страны. В этом «органе», в его № 1, на странице 7-й и был опять поставлен вопрос: «Готовил ли СССР превентивный удар?»

Далее – до страницы 30-й шла некая архивная «информация к размышлению», а ответ на вопрос, хотя был и сформулирован не очень-то вразумительно, был всё же отрицательным.

Из № 2 «ВИЖ» за тот же 1992 год читатель впервые мог узнать, что журнал «учреждён Генеральным штабомВооруженных Сил», и это было несколько неожиданно, поскольку «ВИЖ» был основан в 1939 году как орган НКО СССР.

Во втором-то номере «ВИЖ» и появилась публикация «Упрямые факты начала войны», в которой были приведены тексты «Соображений по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза» от 15 мая 1941 года и проекта записки Тимошенко и Жукова на имя Сталина и Молотова по планам стратегического развёртывания в 1941 году. Оба документа, написанные от руки A.M. Василевским, никем не были ни подписаны, ни тем более утверждены.

Особенно эффектно с позиций Резуна выглядело начато первого документа:

«Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие войск.

Первой стратегической целью действий Красной Армии поставить – разгром главных сил немецкой армии, развертываемых южнее Брест-Демблин, и выход к 30-му дню севернее рубежа Остроленка, р. Нарев, Ловичь, Лодзь, Крейцбург, Опельн, Оломоуц.

Последующей стратегической целью – наступать из района Катовице в северном или северо-западном направлении, разгромить крупные силы врага центра и северного крыла германского фронта и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии.

Ближайшей задачей – разбить германскую армию восточнее р. Висла…»

и т. д.

Второй номер «ВИЖ» за 1992 год, как я понимаю, и открыл «зелёный свет» для любых измышлений, «сенсаций», «толкований» и прочих «откровений» типа резуновских.

Я не очень верю в аутентичность этого документа, в том числе и потому, что как раз на конец 80-х – начало 90-х годов падает активная деятельность ренегатов типа генерала Волкогонова по фальсификации несуществующих «документов» и уничтожению подлинных архивных документов. Однако даже в «соображениях Василевского» нет и намёка на агрессивную войну СССР с целью разгрома Германии. Речь – об упреждающих действиях в условиях явно готовящейся агрессии Германии против СССР.

Миф о готовности СССР к превентивному удару опровергает и «Военный дневник» Гальдера. 24 июня 1941 года там появилась запись:

«Полное отсутствие крупных оперативных резервов совершенно лишает командование противника возможности эффективно влиять на ход событий. Однако наличие многочисленных запасов в пограничной полосе указывает на то, что русские с самого начала планировали ведение упорной обороны и для этого создали здесь базы снабжения».

Такой «стратег», как «Виктор» «Суворов», в наличии в приграничной полосе советских баз снабжения усматривает доказательство подготовки к превентивному удару СССР, но, как видим, такой «дилетант» в стратегии, как начальник Генштаба Сухопутных сил вермахта, усматривает в том же свидетельство чисто оборонительных намерений СССР.

То есть Резуна опровергаю не я, Сергей Кремлёв, а Франц Гальдер! Резун, правда, может привести, в свою очередь, немало противоположных высказываний Гальдера, которого военный историк из ГДР Иоганнес Цукерторт относил к «оголтелым разносчикам» утверждений о наличии у СССР весной 1941 года агрессивныхнамерений. Но эти-то заявления Гальдера относятся ко временам уже «холодной войны»! А в преддверии самой «горячей» в истории мира войны Гальдер в своём дневнике записал 22 марта 1941 года:

«…Оборона на Востоке. Вопрос об оборонительных мероприятиях на Востоке на случай русского превентивного наступления выходит на первый план. Однако мы не должны допустить принятия каких-то слишком поспешных мер. Я не думаю о том, что русские проявят инициативу…»

Да, СССР не только не готовил превентивный удар, но и не имел к тому в 1941 году как особой нужды, так и – главное – реальной возможности. Иное положение в 1941 году было у немцев, у Гитлера. Я уже говорил об этом во вводной «Экспликации», но повторю – к лету 1941 года Гитлер оказался в крайне сложном положении.

Запад, ловко втянув его в войну с собой, мира не желал и готовил подключение к мировой войне Соединённых Штатов, которые, как и в Первую мировую войну, должны были прийти в изнурённую войной Европу, чтобы разгромить Германию и остаться в Европе в качестве верховного арбитра и хозяина.

Россия же занимала уклончивую позицию и порой давала – во всяком случае, в представлении Гитлера – основания Западу рассчитывать на себя как на «последнюю надежду Англии». К тому же в случае удара Запада по Германии где-то в 1942–1943 годах нельзя было исключать удара России по Германии с тыла – подобно тому, как это произошло осенью 1939 года в Польше.

Для понимания умонастроений Гитлера показательна запись в дневнике генерала Гальдера от 17 марта 1941 года:

«Требование фюрера: Оборона Норвегии должна быть обеспечена так, чтобы никакой внезапный налет противника не был возможен… Если англичане закрепятся в Норвегии, они смогут организовать взаимодействие с Россией…»

Поэтому для Гитлера было очень соблазнительно, да и логично пытаться решить «русскую проблему» в 1941 году до наступления тотального «момента истины» в примерно 1943 году, пока армия отмобилизована, боеготова и исполнена высокого воинского духа после впечатляющих побед весны и лета 1940 года.

Превентивный удар был логичен для Гитлера и был необходим Гитлеру.

Приходится лишь удивляться, как упорно в последние годы нам пытаются доказать обратное – например, Михаил Мельтюхов в своей нашумевшей книге «Упущенный шанс Сталина». Весьма капитальное, «пропитанное» немалой фактической (и почти всегда достаточно точной) информацией исследование, для написания которого автор использовал более тысячи источников, концептуально не стоит и гроша, поскольку построено на следующих тезисах (стр. 412 издания 2002 года):

«…для Советского Союза существовала благоприятная возможность нанести внезапный удар по Германии, скованной войной с Англией (в 1941 году этой войной более-менее был скован лишь ВМФ Рейха. – С.К.)… По мере продвижения Красной Армии в глубь Европы… Германия была бы накануне поражения…

…К сожалению, Сталин, опасаясь англо-германского компромисса, как минимум на месяц отложил (н-да. – С.К.) нападение на Германию, которое, как мы теперь знаем (? – С.К.), было единственным шансом сорвать германское вторжение…»

При этом на странице 304-й М. Мельтюхов утверждает, что основным-де аргументом сторонников «традиционной версии (? – С.К.)об оборонительных намерениях СССР» стали «материалы бесед Г.К. Жукова с некоторыми военными историками в 1960-е годы»…

Однако немногого стоят те «сторонники» «традиционной версии», которые все свои аргументы черпают из такого источника. Не «аргументы», а прямые доказательства исключительно оборонительных возможностей СССР в 1941 году, и то при условии своевременного приведения войск в боевую готовность и т. п., отыскиваются в изобилии в статистике тех лет, в реальностях 1941 года – экономических, внешнеполитических, военно-технических и военных, зафиксированных как советскими, так и западными документами.

Вообще-то Резун, Солонин, Мельтюхов могут иметь успех лишь у тех, кто детально не знаком хотя бы с «Военным дневником» генерала Гальдера. Не утомляя читателя обильным цитированием соответствующих его мест, просто скажу, что достаточно вдумчиво прочесть хотя бы его том 2-й (с 1.7.1940 по 21.6.1941) или хотя бы записи Гальдера к докладу у Гитлера от 17 марта 1941 года (стр. 405–406 издания 1969 года) и дневниковую запись от того же 17 марта 1941 года (стр. 409–410), чтобы убедиться в том, что удар Гитлера к лету 1941 года был фактически предрешён без каких-либо опасений превентивного удара со стороны Сталина.

Что же до гипотетического удара Сталина, то в 1941 году Сталин мог взвешивать те или иные варианты лишь вынужденного удара по Гитлеру – в ответ на его прямую агрессию. Сталин не догадывался, насколько плохо были готовы к войне его генералы, но знал достаточно, чтобы понимать всю авантюрность любых инициативных наших военных действий в 1941 году.

И в сказанном выше ничего не меняет тот факт, что на совещании высшего руководящего состава РККА 23–31 декабря 1940 года генерал-лейтенант В.Н. Курдюмов, начальник Управления боевой подготовки Красной Армии, при обсуждении доклада генерал-инспектора пехоты генерал-лейтенанта А.К. Смирнова о бое стрелковой дивизии в наступлении и обороне заявлял:

«…При наступлении на обороняющуюся немецкую дивизию наш корпус при преодолении всей глубины обороны будет иметь не менее как тройное превосходство в живой силе и огневых средствах и может с большим успехом разгромить немецкую пехотную дивизию…»

Да, военные в конце 1940 года так говорили. Но чего стоят генералы, не готовые к любому варианту боевых действий – как в обороне, так и в наступлении?! Другое дело, что многие высшие советские генералы образца 1941 года оказались умелыми полководцами лишь на совещаниях, а не в реальной ситуации июня 1941 года.

На этом я краткий анализ мифа о «превентивном ударе Сталина» заканчиваю, но хотя бы немного надо остановиться на другом варианте этого мифа: «Сталин и Гитлер договорились о совместном ударе по Англии, однако Гитлер обманул Сталина и ударил по России».

Эту, совсем уж несуразную, «сенсацию» породили на свет не так уж, насколько я понимаю, давно. И она вызвала у «образованной публики» почему-то не смех, а бурный и горячий интерес – как и «Ледокол» Резуна в конце 80-х годов.

Казалось бы, не мне, написавшему не одну книгу о стратегической целесообразности именно советско-германского сотрудничества, в том числе – и исследование с элементами виртуальной истории «Кремлёвский визит фюрера», эту версию так вот, с ходу, опровергать. Но как раз потому, что я не так уж и мало сил отдал изучению той эпохи, я по поводу «новых версий» 22 июня 1941 года, выдержанных в подобном духе, могу лишь пожать плечами.

Да, вариант совместных действий СССР и Германии против англосаксов и конкретно – против Англии, на мой взгляд, был не только геополитически и исторически целесообразен (о чём толковал Егору Лигачёву Жан Тириар), но и реально возможен при рациональной политике как Гитлера, так и прежде всего Сталина. Лично я настолько в этом убеждён, что несколько лет назад написал исследование «Россия и Рейх – вместе вперёд!», которое всё ещё ждёт своего издателя.

Однако одно дело – возможность, и другое – реальность.

Совместный советско-германский удар по Англии был для России разумен и возможен, хотя и не в 1941-м, а в 1942 году. Тем не менее реальности 1940-го и 1941 годов по ряду причин, подробно анализировать которые у меня здесь нет возможности, оказались таковыми, что данная потенция никак не могла трансформироваться в действия.

Автор «новой версии начала войны» А. Осокин утверждает, что Сталин якобы пообещал Гитлеру вести войну против Англии совместно – к чему Гитлер его и так призывал. И якобы убеждённый в соблазнительности этого предложения для Гитлера, Сталин-де был спокоен и уверен в том, что Гитлер по России не ударит. Как утверждает А. Осокин, Сталин знал, что «этот вариант не может осуществиться, пока СССР нужен Гитлеру как союзник для разгрома Англии…».

Концентрация советских войск на границе объясняется А. Осокиным якобы тем, что они вскоре в эшелонах, вместе с дислоцированными в Польше – подальше от ударов английской авиации – германскими войсками, должны были направиться через Европу к Ла-Маншу, чтобы участвовать в совместной десантной операции в Англии.

Но Гитлер в конце концов решил обмануть Сталина и покончить вначале с Россией, а уж потом – самостоятельно – с Англией.

Такова – предельно кратко – схема Александра Осокина…

Забавно то, что в упомянутом выше виртуальном исследовании (это не роман, а именно исследование с элементами частично беллетризованной виртуальной истории) «Россия и Рейх – вместе вперёд!» описана, кроме прочего, и подготовка к совместной десантной операции, и даже сама операция, названная мной «Люфтлёве» – «Воздушный лев».

Однако, повторяю, это было дано как нереализовавшаяся возможность, а не как описание нереализовавшихся, но реально замышлявшихся событий! Говоря проще – я описал как чисто виртуальную ту ситуацию, которую Осокин подаёт как реальную.

Знакомство с обстоятельствами, предшествовавшими визиту Молотова в Берлин осенью 1940 года, с ходом самого этого визита и с последовавшими после него реальными и достоверными действиями сторон однозначно убеждает в полной абсурдности гипотезы А. Осокина и прочих подобных гипотез, если они высказываются не как геополитическая возможность, а как якобы реальный совместный план Сталина и Гитлера, сорванный вероломством Гитлера.

В подтверждение своей «новой версии» А. Осокин, кроме прочего, сообщает, что наши новейшие истребители МиГ-3 имели-де «потолок» 7 километров, но на такой высоте летали-де не немецкие, а английские бомбардировщики. Однако такие характеристики МиГ-3 были заложены в правительственном задании ещё в то время, когда будущий главный конструктор Михаил Иосифович Гуревич работал над высотным истребителем в КБ Поликарпова. У Поликарпова работал вначале и Артём Иванович Микоян. Отдельное КБ Микояна и Гуревича было создано 8 декабря 1939 года и сразу приступило к разработке высотного истребителя И-200. Вскоре он получил обозначение МиГ-1, а его развитие – МиГ-3. Высокий же «потолок» (он достигал даже 12 км!) МиГ-3 был обусловлен не планируемым – в представлениях А. Осокина – «боевым содружеством» Гитлера и Сталина, а тогдашними воззрениями на природу воздушного боя «теоретиков» ВВС РККА. К слову, в ходе войны они не оправдались – бои шли на средних и низких высотах, где МиГ-3 уступал и якам, и лаггам, и «Мессершмиттам» как по скорости, так и по маневренности и вооружению, хотя перед войной в войска поступало больше всего именно мигов. Зато миг крепко пригодился в ПВО Москвы и Ленинграда.

Однако якобы готовый сбивать англосаксонские «Ланкастеры» и «Боинги» МиГ-3 – это не единственная «авиационная» деталь «новой версии» Осокина… В коллективном военно-историческом сборнике «Трагедия 1941 года» (М.: Яуза; Эксмо, 2008) А. Осокин даёт «разгадку» и «тайны» беспрепятственного пролёта немецкого транспортного самолёта «Юнкерс-52» от западных границ СССР до Москвы и его посадки на Тушинском аэродроме 15 мая 1941 года. Мол, так было доставлено Сталину некое срочное личное письмо Гитлера…

Оставим в стороне вопрос – не сошёл ли с ума одновременно со своим заместителем по партии Рудольфом Гессом, улетевшим в Англию 11 мая 1941 года, сам фюрер, избрав для «секретнейшей» доставки «сверхсекретного» письма подобный способ?

Простейший вариант: самолёт терпит аварию на маршруте, лётчик гибнет, самолёт разбит, а письмо сохраняется. И сверхсекрет Гитлера становится секретом Полишинеля.

Впрочем, повременим пока с подробным анализом «открытия» А. Осокина и обратимся для начала к достоверным и точным документам.

10 июня 1941 года нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба Жуков издали приказ № 0035, начинавшийся так:

«15 мая 1941 года германский внерейсовый самолет Ю-52 совершенно беспрепятственно был пропущен через государственную границу и совершил перелет по советской территории через Белосток, Минск, Смоленск в Москву. Никаких мер к прекращению его полета со стороны органов ПВО принято не было…

<…>

…Начальник штаба ВВС КА генерал-майор авиации Володин и заместитель начальника 1-го отдела штаба ВВС генерал-майор авиации Грендаль, зная о том, что самолет Ю-52 самовольно перелетел границу, не только не приняли мер к задержанию его, но и содействовали эго полёту в Москву разрешением посадки на Московском аэродроме и дачей указания службе ПВО обеспечить перелёт…»

К слову, сообщу, что тогда Володину всего лишь объявили замечание, а вот 27 июня 1941 года арестовали – ведь ситуация 10 июня и 27 июня различалась как небо и земля.

В октябре 1941 года по решению Особого совещания при НКВД СССР, получившему после начала войны право приговаривать в качестве чрезвычайной меры к высшей мере наказания, Володина, а также генерал-полковников А.Д. Локтионова и Г.М. Штерна, генерал-лейтенантов авиации Ф.К. Арженухина, Героев Советского Союза И.И. Проскурова и П.В. Рычагова (бывшего замнаркома обороны СССР), дважды Героя Советского Союза Я.В. Смушкевича, дивинженера И.Ф. Сакриера, генерал-майоров М.М. Каюкова, Г.М. Савченко и бри-гинженера СО. Склизкова расстреляли.

Но это – к слову. Возвращаясь же к полёту 15 мая, надо сказать, что случай это был безобразный со всех точек зрения. Сегодня порой утверждают, что того же Володина наказали так мягко потому-де, что перелёт был оговорён заранее между Гитлером и Сталиным, что все наши службы ВНОС (Воздушного наблюдения, оповещения и связи) спокойно наблюдали за Ю-52, а частям ВВС было приказано его не сажать и т. д.

Хорош получается у нас секретный перелёт, о странном характере которого и особом внимании к нему московского начальства осведомлены десятки, если не сотни людей. Гитлер что – не мог переслать пакет из Берлина в Москву абсолютно надёжной фельдсвязью поездом? Сутки с небольшим – и все дела!

К тому же, если Володина и Грендаля наказали тогда «для вида», то за что же Володина позднее расстреляли? И за что ещё до войны арестовали начальника Управления ПВО НКО СССР Героя Советского Союза Штерна? И не его одного…

Я не знаю подоплёки полёта 15 мая, однако некоторые соображения насчёт его имею, но пока их не выскажу.

Что же до Александра Осокина, то он «точно» знает, что стояло за этим полётом, и повествует об этом так:

«…Что означал этот перелёт, никогда не объяснялось. Однако в последние годы опубликован текст письма Гитлера Сталину от 14 мая 1941 г. (выделения везде А. Осокина. – С.К.). Начинается оно так: «Уважаемый господин Сталин, я пишу Вам это письмо в тот момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно добиться прочного мира ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии…

<…>

Примерно 15–20 июня я планирую начатьмассированную переброску войск на запад с Вашей границы… прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации.(А это как? Поехали себе эшелоны по германской территории к морю, и поехали! Нам-то что? – С.К.)… Если же провокации… не удастся избежать, прошу Вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите о случившемся мнепо известному Вам каналу связи…»

Здесь А. Осокин делает глубокомысленное замечание: «Вот и ответ на вопрос: «Что делал Сталин 22 июня 1941 г.?» Да он действовал по инструкции своего «искреннего» коллеги Адольфа, не слушая никого»…

Думаю, сам автор этой «сенсации» хорошо знаком с подлинной «фотографией рабочего дня» Сталина 22 июня 1941 года, однако, запуская в широкий оборот очередную историческую «дурочку», он явно рассчитывает на то, что по сей день со сталинским графиком работы 22 июня 1941 года знакомы из широкой публики не так уж и многие…

Впрочем, продолжим цитирование А. Осокина, цитирующего «письмо фюрера»:

«…Только таким образом мы сможем достичь наших общих целей, которые, как мне кажется, мы с Вами четко согласовали… Яблагодарю Вас за то, что Вы пошли мне навстречу в известном Вам вопросе (скорее всего имеется в виду согласие на участие в операции «Морской лев». – Прим. авт.)и прошу извинить меня за тотспособ, который я выбрал для скорейшей доставки этого письма Вам. Я продолжаю надеяться на нашу встречу в июле. Искренне Ваш АДОЛЬФ ГИТЛЕР. 14 мая 1941 года».

Этому «письму» не хватает лишь постскриптума вроде: «Жду ответа, как Гудериан лета»… И любой компетентный эксперт, читая это «письмо», скорее всего получит истинное удовольствие от выявления фактических, логических и исторических несуразиц, которыми «письмо фюрера» наполнено, как филипповская булка изюмом. Увы, эта фальшивка изготовлена в расчёте именно что «на широкую публику», не осведомлённую ни о подлинных масштабах, которые приобрела в Рейхе подготовка удара по СССР к середине мая 1941 года, ни о характере этой подготовки, ни о ситуации с планированием десантной операции «Морской лев», ни о том, чем был занят Сталин в последние предвоенные недели и в день 22 июня 1941 года…

Да и общее представление о том, как обеспечиваются – материально, политически, экономически и в военном отношении – серьёзные государственные (а уж тем более – межгосударственные) мероприятия, надо иметь более чем слабое, чтобы в это «письмо» поверить.

Приведу лишь одну «нестыковку» – логическую… Если – по Осокину – Гитлер и Сталин уже «чётко согласовали» некие «общие цели», то какого рожна Гитлер лишь 14 мая 1941 года сообщает «союзнику», что он «окончательно пришёл к выводу» о необходимости скорейшего «сокрушения Англии»? Ведь всё уже – по Осокину – решено! Уже складируются на западной границе СССР советские боеприпасы, которые скоро повезут через всю Европу к Ла-Маншу… Уже демонтированы – по Осокину в рамках «союза» – старые УРы (укреплённые районы)… И главное – по ту сторону советской границы уже сосредоточены огромные массы германских войск. А Гитлера, оказывается, 14 мая только-только осенило, что Англию надо «сокрушить»…

Н-да.

На этом я краткий обзор «новой версии» Осокина тоже заканчиваю, отметив, что он объясняет появление «письма Гитлера» появлением в Англии Гесса, о чём «письмо» никак не могло умолчать – событие было свежим. Гитлер якобы написал Сталину: «…господин Гесс, я полагаю, в припадке умопомрачения или переутомления, улетел в Лондон, чтобы, насколько мне известно, побудить англичан к здравому смыслу»…

Что ж, о Гессе нам действительно не мешает здесь вспомнить. Видимая канва событий была следующей… 11 мая 1941 года Рудольф Гесс оставил письмо Гитлеру (ох уж эти письма!), на самолёте «Мессершмитт-110» долетел до Шотландии, там выбросился с парашютом недалеко от поместья герцога Гамильтона, приземлился неудачно, сломал лодыжку, был обнаружен фермером, доставлен на военную базу и…

И поскольку факт прилёта Гесса стал достоянием гласности – скажем, газета «Дейли Рикорд» всю первую полосу номера от 14 мая посвятила прилёту Гесса с фотографиями обломков самолёта и т. д., – то скандал получился всесветный. «Наци № 2 – в Лондоне!» Это была действительно суперсенсация…

14 мая Берлинское радио сделало пространное официальное сообщение, где, в частности, говорилось:

«…В свой полет Гесс отправился с намерением проследовать до поместья герцога Гамильтона и Брэндона в Ланкашире… Он полагал, что герцог принадлежит к британской группе, находящейся в оппозиции к Черчиллю, представляющему интересы клики поджигателей войны… Гесс считал, что герцог обладает достаточным влиянием, чтобы развязать эффективную борьбу против клики Черчилля… Германо-британскую войну Рудольф Гесс воспринимал как войну двух нордических народов, которая, если будет продолжена, приведет лишь к одному результату – полной гибели Великобритании…» и т. д.

Гесса объявили сумасшедшим, но что произошло с ним в действительности, скорее всего известно по сей день лишь тем, кто имеет доступ к полностью засекреченным английским архивам по Гессу. А они закрыты по «правилу ста лет» (запрет на публикацию информации, задевающей репутацию живущих людей) до 2041 года. При этом случай Гесса был явно «многослойным», и тайна тут имеется серьёзная…

Какая?

На Нюрнбергском процессе Гесс был приговорён к пожизненному заключению, отсиживал срок в тюрьме Шпандау, где с 1966 года оказался единственным заключённым, охраняемым посменно американцами, русскими, англичанами и французами. И как только горбачёвский СССР в 1987 году выразил готовность 93-летнего Гесса освободить, он тут же, во время охраны андийской сменой, «покончил самоубийством». Вне сомнений – при «помощи» английской спецслужбы.

Что же знал Гесс? На эту тему написаны горы литературы, но свет на истину – на мой взгляд – проливает перепечатка в «Военно-историческом журнале» (№ 5, 1991, стр. 37–42) давней статьи бывшего редактора отдела международной жизни парижского антинацистского еженедельника «Das Neue Tagebuch» Леопольда Шварцшильда, опубликованной 4 августа 1941 года в канадской газете «Газетт Монреаль»…

Однако вначале закончим с полётом Ю-52… У него могло быть – как у полёта Гесса – тоже несколько «слоев». Гитлер мог решать таким образом ряд задач и «убивать» сразу многих «зайцев».

Прикрытие полёта – лётчик потерял ориентировку и «заблудился». Истинная же цель? Их могло быть не менее трёх.

Первая – проверить состояние ПВО СССР, уровень оперативности в принятии решений в неординарной ситуации и реакцию русских на неё. Ведь через месяц с небольшим границу СССР должны были пересечь уже армады самолётов. При этом Гитлер мог особо неопасаться, что полёт Ю-52 повысит бдительность русских – германские самолёты к 15 мая 1941 года нарушали воздушное пространство СССР, якобы заблудившись или без объяснений, как минимум десятки раз. Хотя до Москвы в мае 1941 года долетел лишь один – если иметь в виду не плановые пассажирские рейсы, а внерейсовый полёт.

Вторая причина – провести под благовидным предлогом окончательную глубокую воздушную разведку СССР на территории до Москвы не на максимальных высотах, а на высоте боевого полёта и по маршруту, отклоняющемуся от пассажирских трасс.

И третья – Гесс. Коль уж полёт Гесса стал известен всему миру и не мог не вызывать подозрений Сталина, то почему бы не предпринять «непонятный» полёт германского самолёта и в Москву, чтобы и Черчилль в Лондоне поломал голову – кто и зачем так неожиданно и «нештатно» прилетел к русским? При этом объективная головоломность ситуации – коль уж её создал Гитлер – устраивала и Сталина! Она работала на его желание показать Британии, что её расчёты на то, что Россия станет «шпагой» бриттов, беспочвенны и что отношения СССР и Рейха прочны и даже конфиденциальны. Поэтому виновников ротозейства вначале и не наказали крепко. И лишь позднее – когда стала выявляться суть такого ротозейства, меры последовали крутые.

А теперь – о Гессе.

Статья в «Газетт Монреаль» от 4 августа 1941 года, перепечатанная «ВИЖ» через полвека, начиналась так:

«Из достоверных источников, которые я могу охарактеризовать как авторитетные и безупречные, но которые пока не имею права называть, я получил информацию, дающую мне возможность впервые представить достоверную историю странного и на редкость сенсационного события текущей войны – полета Рудольфа Гесса в Шотландию…»

И далее Леопольд Шварцшильд сообщал, что предыстория полёта Гесса началась в первые недели Второй мировой войны, когда германское официальное агентство новостей ДНБ сообщило, что немецкая полиция арестовала двух очень опасных английских шпионов, один из которых, майор Бест, был представлен как начальник европейского отдела «Интеллидженс сервис», второй – капитан Стевенс был его ближайшим сотрудником.

«Немцы утверждали, – писал Шварцшильд, – что двое англичан причастны к взрыву в пивной (мюнхенский пивной зал «Бюргербраукеллер». – С.К.)9 (на деле – 8-го. – С.К.)ноября 1939 года, где Гитлер выступал с речью… Напоминалось, что мина взорвалась на балконе (на деле мина была вмонтирована в колонну зала. – С. К.)через несколько минут после того, как Гитлер покинул пивную…»

Далее автор статьи в «Газетт Монреаль» описывал – весьма неточно – историю захвата англичан на датской территории, констатировал, что инцидент был быстро забыт даже датской стороной, а «между тем, – как заключал он, – именно происшествие с Бестом и Стевенсом было отправным пунктом истории с Гессом».