Всемирно-историческая теория

Предмет изучения – общемировой прогресс человечества	Направления изучения
Европоцентризм Передовые регионы (Западная Европа и Северная Америка) и отсталые, догоняющие регионы (Восточная Европа, Азия, Африка и др.)	– Материалистическое Отдает приоритет в изучении прогрессу – революции общества, общественным отношениям, связанным с формами собственности, классовой борьбе. (Рассматривает человека в обществе.) Во всех странах закономерна революционная смена общественно-экономических формаций и возникновение бесклассового коммунистического общества. Процесс смены общественно-экономических формаций в Европе происходит ранее, чем в других регионах.
– Либеральное Отдает приоритет в изучении прогрессу – развитию личности и обеспечению ее индивидуальных свобод. (Элемент противопоставления человека обществу, человек и общество). Все страны придут к цивилизации, которая ассоциируется с сегодняшним обществом в Западной Европе. В процессе исторического прогресса возникают альтернативы. Одна альтернатива – цивилизованная, а другая – нецивилизованная. В результате прогресса во всех странах победит цивилизованная альтернатива развития..
– Технологическое Отдает приоритет в изучении прогрессу – технологическому, научным открытиям. (Человек и техника). Все страны на основе научно-технического прогресса в результате конвергенции (слияния) придут к одному общественно-политическому строю, основанному на западноевропейских либеральных ценностях. Прогресс прежде всего выражен в фундаментальных, технологических открытиях и не зависит от политического строя государств.

Примечания

¹ Материал главы 1 части I с небольшими изменениями взят из учебного пособия: Многоконцептуальная история России. Часть I. С древнейших времен до конца XIX века.Учебное пособие. / Под ред. Б.В. Личмана. Екатеринбург: Урал. гос. техн. ун-т. 2000. С.8-27.

² Историография — отрасль исторической науки, изучающая ее историю.

³ В исторической науке выделяются простые и сложные исторические факты. Если первые сводятся к событиям, происшествиям (общепринятым истинам), то вторые уже включают в себя момент истолкования — интерпретации. К сложным историческим фактам относятся такие, которые объясняют процессы и исторические структуры (войны, революции, крепостничество, абсолютизм). В целях четкого разведения научных категорий мы считаем возможным говорить лишь о простых фактах — общепризнанных истинах.

⁴ Под историческими источниками понимаются все остатки прошлого, в которых отложились исторические свидетельства, отражающие реальную деятельность человека. Все источники можно разделить на группы: письмен­ные, вещественные, этнографические, фольклорные, лингвистические, кинофото­документы.

⁵ Методология — учение о научном методе познания; метод (от греч. methodos) — путь исследования, теории, учения. Интерпретация — истолковывание.

⁶ Теория – система основных идей в той или иной отрасли знаний.

⁷ Резкий переход в нашей стране в начале 90-х годов ХХ века с историко-мате­риалистической на историко-либеральную теорию вызвал “феномен” “белых пятен” в изложении истории. В настоящее время идет процесс подбора фактов в русле историко-либеральной теории, связанных с деятельностью отдельной личности.

⁸ Каждая из теорий вводит специфические понятия, а общеупотребляемые – на­пол­­няет своим смыслом. Например, понятия: “государство”, “классы”, “демократия” и др.

⁹ Мировоззрение человека — совокупность сознания и психолого-биологических факторов. Идеология — система политических, правовых, нравственных, религиозных, фило­соф­ских взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к дейст­ви­тельности. Концепция — система взглядов на что-нибудь, основная мысль.

¹⁰ Общественно-экономическая формация — понятие, используемое для характеристики ис­то­рически определенного типа общества (первобытнообщинного, рабовладельческого, феодального, капиталистического, ком­му­нистического), в соответствии с которым определенный способ производства рассматривается как основа социально-исторического развития.

¹¹ Производительные силы — система субъективного (человек) и объективного (вещество, энергия, информация) элементов произ­водства.

¹² Производственные отношения — совокупность материальных, экономических отношений между людьми в процессе общественного производства и движения общественного про­дукта от производства до потребления.

¹³ Историко-либеральное направление выявляет в “своем” историческом процессе альтернативы развития, а историко-материалистическое — в “своем” историческом процессе закономерности развития.

¹⁴ Харизматический лидер — человек, наделенный в глазах его последователей авторитетом, основанным на исключительных качествах его личности — мудрости, героизме, “святости”.

¹⁵ Историко-либеральное направление, основой которого является прогрессивное, эволюционное развитие, придерживается такой же периодизации.

¹⁶ Модернизация — прогрессивное изменение.

¹⁷ Локальная цивилизация — регион мира, в котором развитие человечества проходит в особом, отличном от других регионов направлении, на основе собственных культурных норм и ценностей, особого мировоззрения, обычно связанного с господствующей религией.

¹⁸ В Евангелии от Матфея сказано: “Никто не может служить двум господам — Богу и мамоне: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне.” Матф., II, 24. (Мамона — богатство.)

¹⁹ “Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник”. И.С. Тургенев. “Отцы и дети”. (Фраза Базарова.)

²⁰ Природа Храм и человек часть Храма. В конце XX века в условиях экологического кризиса, ведущего к гибели планеты, локально-историческая теория в странах Западной Европы и Северной Америки сменила либеральную теорию. Быстро растет политическое влияние защитников окружающей среды — Зеленых (Гринпис).

²¹ Эклектизм (от греческого eklektikуs — выбирающий) — механическое соединение разнородных, часто противоположных принципов, взглядов и т.п.

²² Публичные политики, пропагандируя исторический опыт в русле своих идей, “осовременивают” события, игнорируя исторические законы — время и пространство.

Глава 2

Отражение научных

категорий в трудах

по российской истории

Научная категория теория историче­ского процесса(или теория изучения) определяется предметом изучения и представляет собой логиче­скую цепочку причинно-след­ст­венных связей, в которую вплетены конкретные факты истории. Теории являются стержнем всех исторических трудов независимо от времени их написания.

Мировоззрение ле­то­писцев — первых историков — было религиозным. Ис­тория государства и об­щества истолковывалась как осуществление божест­вен­ного замысла, воз­дая­ние людям за добродетели и наказание за грехи. В ле­­то­писях история го­су­дарства тесно переплетена с религией — хри­сти­ан­ст­вом. Возникновение государства связано с принятием христианства в Киеве в 988 году, а затем с перенесением религиозных и государственных центров во Владимир (место­нахождение митрополита), в Москву (местонахождение митрополита и патриарха). С этих позиций история общества рассматривалась как история го­сударства, основой которого являлось христианство — православие. Расши­ре­ние государства и распространение христианства были неразрывно связаны друг с другом. Со времен летописцев историче­ская традиция стала делить насе­ле­ние Восточной
Европы и Сибири на «наших» — православных и «нена­ших» — иноверцев.

Мысль об особом пути России, отличном от западных и восточных стран,была сформулирована на рубеже XV—XVI вв. старцем Елеаза­рова мо­­настыря Филофеем — это было учение «Москва — Третий Рим». Согласно этому уче­­­нию, Первый Рим — Римская империя — пал в результате того, что его жи­тели впа­ли в ересь, отказались от истинного благочестия. Второй Рим — Византия — пал под ударами турок. «Два Рима пали, а третий стоит, четвер­тому не бы­вать», — писал старец Филофей. Отсюда становилась ясной мессианская роль России, призванной сохранить истинное хри­стианство, утраченное в других странах, указать путь развития всему остальному миру.

В XVIII веке российские историки под влиянием западных историков перешли на позиции всемирно-исторической теории изучения, рассматривая россий­скую историю как часть мировой. Однако мысль об особом, отличном от западно-европейского, разви­тии России продолжала существовать в русском обществе. Она нашла свое во­пло­щение в теории «официальной народности», основы которой были сформулированы в 30-е гг. XIX века министром народного просвещения России графом С.С. Уваровым. Суть ее в том, что, в от­ли­чие от Европы, общественная жизнь России базируется на трех осно­во­по­лагающих принципах: «Самодержавие, православие, народность».

Впечатление разорвавшейся бомбы произвело «философическое» пись­­мо П.Я. Чаадаева, опубликованное в 1836 г. в журнале «Телескоп». Он усмат­ри­вал глав­ное отличие в развитии Европы и России в их религиозной ос­но­ве — ка­то­личестве и православии. В Западной Европе он видел хранителя хри­стиан­ского мира, Россию же воспринимал как страну, стоящую вне ми­ро­вой ис­то­рии. Спасение России П.Я. Чаадаев видел в ско­рейшем приоб­ще­нии к рели­ги­озно-католическим началам западного мира.

Письмо оказало огромное влияние на умы интеллигенции, поло­жи­ло начало спорам о судьбах России, появлению в 30—40-х гг. XIX века тече­ний «западников» — сторонников все­мирно-историче­ской теории — и «славянофилов» — сторонников локально-истори­ческой теории.

Западники исхо­ди­ли из концепции единства человеческого мира и считали, что Западная Евро­па идет во главе мира, наиболее полно и успешно осу­щест­вляя прин­ципы гуманности, свободы и прогресса, и указывает путь всему осталь­ному человечеству. Задача России, отсталой, неве­жественной страны, ко­то­рая лишь со времени Петра Великого вступила на путь культурного¹ общечеловеческого развития — как можно скорее изжить кос­ность и азиатчину и, примкнув к Европейскому Западу, слиться с ним в одну культурную общечеловеческую семью.

Локально-историческая теория изучения получила значительное распространение в середине и второй половине XIX века. Представители этой теории, славянофилы и народники, считали, что не су­щест­вует единой общечеловеческой об­щности, а следовательно, единого пу­ти развития для всех народов. Каждый народ живет своей «самобытною» жизнью, в основе которой лежит идей­ное начало, «народный дух». Для Рос­сии такими началами являются право­слав­ная вера и связанные с ней прин­ципы внутренней правды и духовной свободы; воплощением этих начал в жизни является крестьянский мир, община, как добровольный союз для взаимной помощи и поддержки.

По мнению славянофилов, западные принципы формально-юри­ди­чес­кой спра­вед­ливости и западные организационные формы чужды Рос­сии. Реформы Петра I, считали славянофилы и народники, повернули Россию с естест­вен­ного пути развития на чуждый ей западный путь.

С рас­про­стра­нением на рубеже ХIX—XX веков в России марксизма все­мирно-историческая теория изучения вытеснила локально-историческую. После 1917 г. одна из ветвей всемирно-исторической теории — материалистическая — стала официальной. Была раз­ра­бо­тана схема развития общества, исходящая из теории об­щественно-экономических формаций. Материалистиче­ское направление всемирно-исторической теории дало новую трак­тов­ку места России во всемирной истории. Она рас­це­нила Октябрь­скую ре­волюцию 1917 г. как социалистическую, а строй, ус­та­новившийся в России, как социализм. Согласно К. Марксу, социализм — это общественный строй, ко­торый должен прийти на смену капитализму. Сле­до­вательно, Россия автоматически превращалась из отсталой евро­пей­ской страны в «первую в ми­ре страну победившего социализма», в страну, «указывающую путь раз­ви­тия всему человечеству».

Часть российского об­щест­ва, которая оказалась в эмиграции после событий 1917—1920 гг., придержи­ва­лась религиозных воззрений. Ряд исто­ри­ческих тру­дов, осмысливавших события в русле религиозной теории, принад­ле­жит генералу П.Н. Краснову. Его взгляд на события 1917 года и по­сле­до­вав­шие за ним был взглядом православного верующего, корнем проб­лем для которого была «потеря Россией Бога», то есть забвение христианских цен­ностей и греховные искушения. Другой генерал, А.И. Деникин, свой труд о граж­данской войне прямо назвал «Очерки русской смуты».

В среде эмиграции получила значительное развитие и локально-историческая теория, в русле которой сложилось «евразийское направ­ление».Вышел ряд сбор­ни­ков, а также манифест «Евразийство» (1926). Публиковались ежегод­ники «Евразийский вре­мен­ник», «Евразийская хроника». К евразийскому направлению относили себя экономист П.Н. Савицкий, этнограф² Н.С. Трубецкой, историк Г.В. Вернадский и др.

Основные идеи евразийцев — это, во-первых, идея об особой миссии Рос­сии, проистекающая из особого «месторазвития» последней. Евразийцы считали, что корни русского народа не могут быть связаны только со славян­скими. В образовании русского народа большую роль сыграли тюркские и угро-финские племена, населявшие единое с восточными сла­вя­на­ми «место­развитие» и постоянно взаимодействующие с ними. В ре­зуль­тате сформи­ро­ва­лась русская нация, объединившая разноязычные народы в единое госу­дарство — Россию.

Во-вторых, это идея о российской культуре как культуре «сре­дин­ной, евразийской». «Культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание из элементов той и других». Русская культура была создана в результате синтеза славянского и восточ­ного элементов.

В-третьих, история Евразии — это история многих государств, в ко­неч­ном итоге ведущая к созданию единого, большого государства. Евра­зий­ское государство требует наличия единой государственной идео­логии.

* * *

На рубеже XX—XXI веков в России начинает распространяться историко-технологическое направление всемирно-исторической теории, которое получило наиболее полное отражение в учебниках С.А. Нефедова. Согласноисторико-технологическому направлению история представляет динамичную картину распространения фундаментальных открытий в виде культурно-технологических кругов, расходящихся по всему миру. Культурно-технологические круги сравнимы с кругами, расходящимися по воде от брошенного камня. Это могут быть фундаментальные открытия в области производства пищи, позволяющие увеличить плотность населения в десятки и сотни раз. Это могут быть фундаментальные открытия в области вооружения, позволяющие раздвинуть границы обитания за счет соседей. Эффект этих открытий таков, что они дают народу-первооткрывателю решающее преимущество перед другими народами. Овладев новым оружием, народ-первооткрыватель развертывает внешнюю экспансию, и другие народы вынуждены либо покоряться завоевателям, либо заимствовать их оружие и культуру, чтобы дать им отпор. Завоевания норманнов в IX—X веках объясняются созданием новых боевых кораблей — «дракаров», а завоевание монголов в XIII веке — созданием ими мощного лука, стрела из которого за 300 шагов пробивала любой доспех. Появление пороха и вооруженной огнестрельным оружием регулярной армии обусловило взлет могущества османских султанов, которым пытался подражать Иван Грозный. Создание шведами легких пушек обусловило военную экспансию Швеции, и это объясняет реформы Петра Первого, который пытался переделать Россию по шведскому образцу.

Таким образом, на протяжении тысячелетий идет процесс постоянного осмысления и переосмысления человеком истории России, но во все века исторические факты группировались мыслителями в русле трех теорий изучения: религиозно-исторической, всемирно-истори­ческой и ло­каль­но-ис­то­рической.

Изучая исторический процесс, историки делят его на периоды. Деление на периоды осуществляется историком на основе: а) представлений историка о прошлом в свете проблем, решаемых в его эпоху; б) теории изучения, исходящей из предмета изучения.

В 1560—1563 гг. появилась «Степен­ная книга», в которой временнáя история страны делится на серию сменяющих друг дру­га княжений и царствований. Появление во времени такой периодизации истории объясняется образованием Российского государства с центром в Мо­скве, потребностью обоснования преемственности цар­ского Самодержавия, до­казательства его незыблемо­сти и вечности.

Василий Никитич Татищев(1686—1750) в труде «История Рос­сий­ская с са­мых древнейших времен» (в 4-х книгах), исходя из политического идеала сильной монархической власти, выделил в российской истории временн‹е этапы: от «со­вер­шенного единовластительства» (от Рюрика до Мстислава, 862—1132 гг.), че­рез «ари­стократию удельного периода» (1132—1462 гг.) к «восстанов­ле­нию монархии при Иоанне Великом III» (1462—1505 гг.) и укреплению ее при Петре I в начале XVIII столетия.

Николай Михайлович Карамзин(1766—1826)свой главный труд посвятил истории («Ис­тория государства Российского» в 12-ти томах). Идею о том, что «Россия основалась победами и единоначалием, гиб­ла от разновластия, а спаслась мудрым самодержавием», Карамзин, как и Татищев, положил в основу временного членения отечественной истории. Карамзин выделил шесть периодов: 1) «введение монархической власти» — от «призвания князей ва­ряж­ских» до Святополка Владимировича (862—1015 гг.); 2) «угасание само­дер­­жавия» — от Святополка Владимировича до Ярослава II Всеволодовича (1015—1238 гг.); 3) «гибель» Русского государства и постепенное «государст­вен­­ное возрождение» России — от Ярослава II Всеволодовича до Ивана III (1238—1462 гг.); 4) «утвержде­ние самодержавия» — от Ивана III до Ивана IV (1462—1533 гг.); 5) восстанов­ление «единовластия царского» и превращение само­державия в тиранию — от Ивана IV (Грозного) до Бориса Годунова (1533—1598 гг.); 6) «смутное время» — от Бориса Годунова до Михаила Рома­нова (1598—1613 гг.).

Сергей Михайлович Соловьев(1820—1879),создавший «Исто­рию России с древнейших времен» в 29-ти томах, счи­тал государственность основной силой общественного развития, необхо­ди­мой формой существования народа. Однако успехи в развитии государства, в отличие от Карамзина, он уже не приписывал царю и самодер­жавию. Соловьев был сыном XIX века и под влиянием открытий в естествознании и географии придавал большое значение природно-географическим факторам в освещении истории. Он считал, что «три условия име­ют особенное влияние на жизнь народа: природа страны, где он живет; природа племени, к которому он принадлежит; ход внешних событий, вли­яния, идущие от народов, которые его окружают». В соответствии с этим в истории России он выделял четыре крупных раздела: 1) господство родового строя — от Рюрика до Андрея Боголюбского; 2) от Андрея Боголюбского до начала XVII века; 3) вступление России в систему европейских государств — от первых Романо­вых до середины XVIII века; 4) «новый период» истории России — от середины XVIII века до великих реформ 1860-х годов.

Василий Осипович Ключевский(1841—1911)в «Курсе русской истории» в 5-ти томах под влиянием экономистов середины XIX века впервые нарушил традицию и отошел от периодизации по царствованиям монархов. В основу периодизации им был положен проблемный принцип.

Теоретические построения Ключевского опирались на триаду: «чело­ве­ческая личность, людское общество и природа страны». Основное место в «Курсе русской истории» занимают вопросы социально-экономической истории России.

В отечественной истории он вы­де­лил четыре временн‹х периода: 1) «Русь днепровская, городовая, торговая» (с VIII по XIII вв.); 2) «Русь Верхне­­волжская, удельно-княжеская, вольно-земледельческая» (XIII — сере­дина XV вв.); 3) «Русь Великая, московская, царско-бояр­ская, военно-земле­дель­ческая» (XV — начало XVII вв.); 4) «все­российский, императорский» период (XVII — середина XVIII вв.).

Михаил Николаевич По­кров­ский(1868—1932) в труде «Русская история с древнейших времен» в 5-ти томах впервые отразил материалистическое направление всемирно-исторической теории отечественной истории. Рубеж XIX—XX веков в России — период бурного развития капитализма, резкой имущественной дифференциации народа, массового социального протеста.

В основу историко-материалистической периодизации был положен формационно-классовый подход, в соответствии с которым в отечественной истории выделяли: 1) «первобытно­общинный строй» (до IX века); 2) «феодализм» (IX — середина XIX вв.); 3) «капи­тализм» (вторая половина XIX века — 1917 г.); 4) «социализм» (с 1917 г.).

* * *

Рубеж ХХ—XXI веков — время завершения в мире научно-технической рево­лю­ции, господства компьютерной техники и угрозы мирового экологического кризиса. С позиций XXI века возникает новое видение устройства мира, и историки предлагают другие направления историче­ского процесса и соответствующие им периодизации.

Лев Нико­лаевич Гумилев (1912—1992),последователь учения акаде­ми­ка В.И. Вернадского о биосфере (человечество — часть биосферы)³. Интерес к наследию Л.Н. Гумилева у нас в стране и за рубежом огромен.
Он опубликовал на стыке естественных и гума­нитарных наук более десятка монографий: «Из истории Евразии», «Древняя Русь и Великая степь», «От Руси до России» и др., создав глобальную концепцию этнической истории нашей планеты.

Человек рождается, мужает, стареет, умирает. Такова и участь всякого этноса⁴ в мире. Космические лучи, взаимодействуя с биосферой определен­ной части Земли, дают толчок-вспышку для рождения этноса. Этот толчок-вспышку Л.Н. Гумилев назвал пассионарным⁵ . Возникает единая гармония: космос — определенная территория Земли — этнос, проживающий на этой тер­ри­тории. Пройдя все фазы развития (похожие на жизненные циклы человека), этнос умирает. Продолжительность жизни этноса Гумилев определяет 1200—1500 лет⁶:

1) 1) пассионарная вспышка (образование нового этноса — около 300 лет);

2) 2) акматическая фаза (наибольший подъем пассионарности — 300 лет);

3) 3) надлом (резкое снижение пассионарности — 200 лет);

4) 4) инер­ци­он­ная фаза (плавное снижение пассионарности — 300 лет);

5) 5) обскурация (разру­шение этнических связей — 200 лет);

6) 6) мемориальная фаза (умирание этноса — 200 лет).

Л.Н. Гумилев в соответствии со своей теорией выделяет в истории России этапы (фазы) жизни этноса. Пассионарная вспышка, приведшая к обра­зо­ванию русского этноса, произошла на Руси около 1200 г. В течение 1200—1380 гг. на основе слияния славян, татар, литовцев, финно-угорских народов возник русский этнос. Фаза пассионарной вспышки завер­шилась созданием в 1380—1500 гг. Великого княжества Московского. В 1500—1800 гг. (акма­ти­чес­кая фаза, расселение этноса) этнос распространился в пределах Евразии, произошло объединение под властью Москвы народов, живших от При­бал­ти­ки до Тихого океана. После 1800 г. началась фаза надлома, которая сопро­вож­дается огромным рассеиванием пассионарной энергии, утратой единства, нарастанием внутренних конфликтов. В начале XXI века должна начаться инерционная фаза, в которой благодаря приобретенным цен­ностям этнос живет как бы «по инерции», возвращается единство этноса, создаются и накап­ли­ва­ют­ся материальные блага. Л.Н. Гумилев называл себя «последним евразийцем».

Сергей Александрович Нефедов (наш современник) в учебниках «История средних веков», «История нового времени. Эпоха Возрождения» показывает развитие России в контексте влияний со стороны народов, обладавших превосходством в технологической, военной и культурной сфере. Вторгаясь на территорию Восточноевропейской равнины, эти народы побуждали славян перенимать их технику, культуру и обычаи. Процесс заимствования технологии и культуры называется модернизацией, а процесс взаимодействия заимствований и традиционной культуры – процессом социального синтеза. Излишне поспешная модернизация может вызвать национальную реакцию и частичное отторжение заимствованных институтов.

Игорь Николаевич Ионов (наш современник) в учебнике «Россий­ская цивилизация, IX — начало XX в.» впервые дал цельное изложение исто­рии России с точки зрения либерального направления всемирно-исторической теории. Ионов считает, что «именно лич­ность, а не нация, не религия, не государство служит точкой отсчета для ли­бе­раль­ной версии истории». В историографии либерального направления⁷ принимается периодизация истории, делящая общество на периоды: традиционный (аграрный), индустриальный, постиндустриальный (информационный).

Таким образом, история, как постоянный процесс осмысления и переосмысления прошлого, никогда не может быть завершенной, так как каждое поколение должно осмыслить ее заново для себя.

Исторический факт находится не только в историческом времени, но и в историческом пространстве, под которым понимается совокупность процессов: природных, хозяйственных, политиче­ских и др., протекающих на отдельно взятой территории в определенное историческое время. Труды по ис­тории России в досоветский период начинались с раздела о географическом положении страны, ее при­ро­де, климате, ландшафте и т.д. Особенно это характерно для книг С.М. Соловьева и В.О. Клю­чевского.

Границы государства. С.М. Соловьев, В.О. Ключев­ский в своих трудах отмечали, что гео­гра­фические условия Восточной Европы заметно отличаются от условий Западной Европы. Берега Западной Европы сильно изрезаны внутренними морями и глубокими заливами, усеяны мно­жест­вом островов. Близость к морям является характерной чертой западно­-европейских государств.

Рельеф Западной Европы резко отличается от рельефа Восточной Европы. По­верх­ность Западной Европы крайне неровна. Кроме массивного хребта Альп, почти в каждой европейской стране имеется горная цепь, которая служит своеобразным остовом, или «хребтом», страны. Так, в Англии проходит цепь Пеннинских гор, в Испании — Пиренеи, в Италии — Апеннины, в Швеции и Норвегии — Скандинавские горы. В европейской же части России нет точки выше 500 метров над уровнем моря. Гряда Уральских гор оказывает слабое влияние на характер поверхности.

С.М. Соловьев обращает внимание, что границы западно-евро­пей­ских государств очерчены природными границами — морями, горными хребтами, многоводными реками. Россия также имеет природные границы: по периметру России расположены моря, реки, горные вершины. На территории России расположена обширная полоса степей — Великая Степь, протянувшаяся от Карпатских гор до Алтая. Великие реки Восточно-Европейской равнины — Днепр, Дон, Волга — были не пре­пят­ст­виями, а скорее дорогами, соединявшими различные районы страны. Их густая сеть пронизыва­­ет огромное пространство, позволяя достигать самых отдаленных его уголков. Вся история страны связана с реками — именно по этим «живым дорогам» осущест­влялась колонизация новых территорий. В.О. Ключев­ский писал: «История России есть история страны, которая ко­ло­­низуется».

Хозяйственная деятель­ность. Россия представляет собой обширную равнину, открытую северным ветрам, которым не препятствуют горные цепи. Климат России относится к кон­ти­нентальному типу. Зимняя температура понижается по мере про­движения в восточном направлении. Сибирь с ее неистощимым запасом пахотной земли по большей части не пригодна для земледелия. В восточных ее районах зем­ли, расположенные на широте Шотландии, возделывать вообще нельзя.

Так же как Внутренняя Азия, Африка и Австралия, Россия находится в зоне резко континентального климата. Раз­ни­ца температур между временами года достигает 70 и более градусов; распределение осадков крайне неравномерно. Осадки обильнее всего на северо-западе, вдоль балтийского побережья, куда их приносят теплые ветры; по мере про­дви­жения к юго-востоку они уменьшаются. Иными словами, осадки обильнее всего там, где почва всего беднее, поэтому Россия вообще страдает от засухи — в Каза­ни, например, выпадает вдвое меньше осадков, чем в Париже.

Важнейшим следствием географического положения России является чрез­вы­чай­ная краткость периода, пригодного для сева и уборки урожая. Вокруг Нов­го­ро­да и Петербурга земледельческий период длится всего четыре месяца в году, в центральных обла­стях, около Москвы, он увеличивается до пяти с половиной месяцев; в степи он продолжается полгода. В Западной Европе этот период длится 8—9 ме­сяцев. Иными словами, у западно-европейского крестьянина почти вдвое боль­ше времени на полевые работы, чем у русского.

Насколько неприбыльным занятием было в России земледелие, можно понять из подсчетов Августа Гакстгаузена — прус­ского агронома, побывавшего в России в 1840-х гг. Он сравнивал доход, приносимый двумя хозяйствами (размером в 1000 га каж­дое), одно из которых находится на Рейне, а другое — в Верхнем Поволжье. Свои подсчеты он заключил советом: если вам подарят поместье в России, лучше всего отказаться от подарка, так как из года в год оно будет приносить убытки. Согласно Гакстгаузену, поместье в России могло стать доходным лишь при двух условиях: при использовании труда крепостных (что освобо­дит помещика от расходов по содержанию крестьян и скота) или сочетании земледелия с мануфактурой (что поможет занять крестьян, сидящих без дела в зимние месяцы).

Тем не менее известно, что царская Россия в достаточно больших объемах вывозила зерно за границу. На рубеже XIX—XX вв. зерно составляло 47% всего экспорта страны. Менее известно другое: после вывоза на каждого жителя империи оставалось по 15 пудов (240 кг) хлеба в год. В странах же, закупавших русское зерно (Дания, Бельгия, США и др.), на каждого жителя приходилось от 40 до 140 пудов хлеба. Русский крестьянин вез зерно на рынок от нужды и экономил на своем питании. Не случайно государственные службы торопились собрать налоги немедля после уборки урожая, не без оснований полагая, что иначе крестьяне сами все съедят.

Политическая система. На территории Восточной Европы и Север­ной Азии хозяйственная деятельность требует усилий большого количества лю­дей, подчиняя их единой воле. Она исторически сформировала деспоти­ческую форму государственной власти и коллективистскую психо­логию на­ро­да. Семейная община славян — это объединение многих родственников как совместных владельцев земли. В Восточной Европе возникла политическая система, основанная на общиннойсобственности на землю, а в Западной Европе — на частной собственности. В Германии община­-маркаявлялась добровольным объединением самостоятельных общинников, индивидуальновладеющих земельными участками. В Западной Европе, где природно-климатические условия давали возможность ведения индивидуального хозяйства, возникли демокра­тические традиции власти и сложился индивидуалистический характер людей.

Современный американский историк Ричард Пайпс отмечает, что скудость земли и су­ровые природно-климатические условия (только 1% сельско­хо­зяйст­венных угодий в России имеют оптимальное соотношение качества почвы, тепла и влаги, а в США — 66 %), систематически повторяющиеся неурожаи давно при­учили крестьян к работе и жизни сообща, к совместному преодолению безжалостных сюрпризов погоды. Решение всех вопросов на сельском сходе, общинное владение землей, совместное выполнение всех повинностей и упла­ты налогов сформировали в течение столетий коллективистскую психо­ло­гию россиянина. Общинная жизнь большей части населения страны поро­ди­ла уникальную в своем роде советскую власть. Советы оставались все теми же сельскими сходами, только переименованными.

Большинство крестьян примирилось с коллективизацией, так как ее идея чем-то напоминала хорошо знакомую общинную коллективность. Не­воз­можно себе представить, что власть была в состоянии превратить крестьян в колхозников без опоры на общественные идеалы, без использова­ния неприязни крестьян к богачам. В стране, где крестьянство составляло большинство (в 1926 г. в деревне проживало 82% населения), единодушное сопротивление коллективизации могло бы вмиг смести государство с лица земли. Да и вряд ли нашлось бы такое правительство, которое попыталось бы совершить такой шаг, не будучи уверенным в значительной поддержке.

Общинное владение землей не способствовало формированию чув­ст­ва хозяина, уважительного отношения к частной собственности. Наоборот, веками оно формировало уравнительные тенденции, направленные, прежде всего, на защиту бедных, на помощь им за счет зажиточных крестьян.

Историческая психология народа. Природно-климатические условия России далеко не однозначны. Поэто­му говорить о возникновении единой психологии народа едва ли возможно. В усло­виях Севера и Сибири жизнь и труд людей были в значительной степени связаны с охотой и рыболовством, с работой в одиночку, что требовало мужества, силы, вы­нос­ливости и терпения. Многодневное отсутствие обще­ния приучало к замкну­тости, молчаливости, а напряженный труд — к раз­меренности и нето­роп­ливости.

Для сельскохозяйственного населения характерен «рваный» ритм труда. В течение короткого капризного лета нужно было посеять, вырастить и убрать урожай, посеять озимые, заготовить корм для скота на целый год и вы­­полнить множество других хозяйственных работ. Трудиться приходилось много и споро, удесятеряя свои усилия в случае обильных и несвое­временных дождей или ран­него заморозка. После того, как осенью работа заканчивалась и в ней на­ступал перерыв, люди стремились сбросить с себя накопившуюся усталость. Ведь и само по себе окончание работы — праздник. Поэтому и расслабляться, и праздновать умели шумно и ярко, с размахом. «Зимний» цикл формировал спокойствие, нето­роп­ливость, размеренность, а как крайние проявления — медлительность и лень.

Из-за непредсказуемости погодных условий крестьянину трудно было что-либо заранее спланировать и рассчитать. Поэтому российскому человеку ма­ло свойственна привычка к равномерному систематиче­скому труду. Кап­риз­ная погода породила и еще одно малопонятное западноевропейцу явле­ние — русское «авось».

Природно-климатические условия столетиями формировали повышенную работо­способность, выносливость и терпение народа. Народ отличался спо­соб­ностью к концентрации физических и духовных сил в нужный момент, умением «собраться в кулак» и совершить сверхусилие тогда, когда, кажется, уже все ресурсы человека исчерпаны.

По своему характеру человек, живущий на территории Евразии, — это человек крайностей и систематических бурных переходов, шараханий из одной стороны в другую. Потому-то «русские медленно запрягают, но быстро едут» и «либо грудь в крестах, либо голова в кустах».

Важным фактором, сказавшимся на духовности, была тер­ри­тория. Необъятность, бескрайность земли, безграничность равнинных про­сто­ров определили широту натуры человека, распахнутость души, по­стоян­ную устремленность в безоглядную даль, в бесконечность. Движи­мый самы­ми разными причинами, он всегда стремился на край и даже за край света. Это формировало ведущую черту духовности, националь­ного ха­рак­тера — максимализм, доведение всего до границ возможного, незнание меры. Евразия, расположенная на стыке континентов Азии и Европы, в течение тысячелетий была ареной масштабного «слияния» разных народов. В сегодняшней России трудно найти человека, у которого нет генов, «не смешана кровь» нескольких древних народов. Только учитывая многополярный характер сегодняшнего россиянина, воспринимаются слова поэта Ф.И. Тютчева:

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать —

В Россию можно только верить.

Овладение новыми территориями, необъятность земель создавали воз­мож­ность непрерывного переселения людей. Этот процесс позволял само­вы­разиться всем неуемным, непоседливым натурам, гонимым и угнетенным, помогал реализовать свое стремление к воле.

Воля в представлении российского человека — это, прежде всего, воз­мож­ность жить (или пожить) согласно своим желаниям, не тяготясь никакими со­циаль­ными узами. Российская воля и западноевропейская свобода отли­ча­ют­ся. Воля — всегда только для себя. Волю стесняют равные, стесняет и общество. Воля торжествует или в уходе из общества, или во власти над ним. Личная свобода в Западной Европе связана с уважением к чу­жой свободе.

Воля в России — широко распространенная и первая форма про­теста, бунт души. Бунт ради освобождения из-под психологического гнета, от стресса, возникающего из-за непосильного труда, лишений, притеснений... Воля — страсть творческая, в ней распрямляется личность. Но она и раз­ру­ши­тельна, поскольку психологическую разрядку часто находят в материальном раз­рушении, в том, чтобы, отдаваясь собственному максима­лизму, крушить все подряд, что попадет под руку — посуду, стулья, барскую усадьбу. Это — буй­ство эмоций при незнании других форм протеста, это — бунт «бес­смы­с­лен­ный и беспощадный».

Огромная территория и суровые природные условия определили образ жизни и соответствующую ему духовность, венцом которой явилась общая вера в Бога, вождя, коллектив⁸ . Потеря этой веры вела к крушению общества, к гибели государства, потере личностных ориентиров. Примеры тому: Смута начала XVII века — отсутствие «природного» царя; февраль 1917 года — разрушение веры в справедливого, заботливого монарха; рубеж 90-х годов — потеря веры в коммунизм.

Таким образом, для понимания и отражения процессов, про­текающих на террито­рии России, необходимо учитывать историческое пространство: взаимосвязь природных, географических, хозяйственных, политических, пси­холо­гических и других факторов. В то же время факторы исторического пространства нельзя рассматривать как «застывшие», навсегда данные. Они, как и все остальное в мире, находятся в движении, подвержены изменениям в историческом времени.

Теории изучения

литература различных теорий

1. 1. Монографии: Вернадский Г.В. Русская историография. М., 1998; Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991; Милов М.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998 (локальная). Ключевский В.О. Курс русской истории. В 5-ти т. Т. 1. Лекция IV. М., 1989; Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993. Гл. 1 (либеральная). Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский. М., 1974; Эйдельман Н.Я. Последний летописец. М., 1983; Мунчаев Ш. М., Устинов В. В. История России. М., 2000; Маркова А. Н., Скворцова Е. М., Андреева И. А. История России. М., 2001(материалистическая).Нефедов С. А. История средних веков. М., 1996; Нефедов С. А. История нового времени. М., 1996- http://hist1.narod.ru (технологическая).

2. Статьи: Буровский А. Начертание русской истории. (Русский народ в истории Евразии) // Родина, 1991, № 4 (локальная). Леонтьев К. Между Востоком и Западом // Родина, 1995, № 5 (либеральная). Милов М.В. Природно-географический фактор и особенности российского исторического процесса // Вопросы истории, 1992, № 4, 5 (локальная). Олейников Ю. Природный фактор исторического бытия России // Свободная мысль, 1999, № 2 (локальная). Савицкий П.Н. Геополитические заметки по русской истории // Вопросы истории, 1993, № 11-12 (либеральная). Сахаров А. Смысл нашей истории// Родина, 1995, № 9 (материалистическая). Смирнов С. Опыт Гумилева // Знание — сила, 1993, № 5 (локальная).Нефедов С. А. Реформы Ивана III и Ивана IV: османское влияние// Вопросы истории, 2002, № 11 - http://hist1.narod.ru/Science/Russia/Osman.htm (технологическая).

СРАВНИТЕЛЬНЫЕ СХЕМЫ