III. Осведомление красное и осведомление белое

В предыдущей части нашего исследованиямы рассматривали станов­ление системы надзора лонгитюдно, следуя за хронологическим пото­ком русской истории. Но феномен надзора можно также рассмотреть в рамках компаративного анализа. Вначале следует выявить, какую роль играло осведомление в практике противоборствующих политических движений в России в ходе революции и гражданской войны. Если оно было по своей природе чисто большевистским феноменом (пусть даже истоки этой системы можно проследить в более ранний период), можно ожидать, что противники большевизма не прибегали к осведомлению или, по крайней мере, не использовали его столь же широко.

Здесь, однако, нас ждет крупный сюрприз. Помня недвусмыслен­ное заявление Сталина, что большевики должны быть инженерами человеческих душ, ученые готовы к тому, что советский режим всегда должен был настойчиво собирать информацию о внутренней жизни людей. Но как тогда объяснить тот факт, что соответствующие орга­ны, созданные антисоветскими движениями, накапливали целые по­тайные склады донесений о настроениях населения [46]?

Можно утверждать, что белые просто пытались противодейство­вать мероприятиям советского режима в области надзора за населе­нием. Несомненно, такое соображение имело место. Но белые начали свою деятельность по организации надзора за настроениями населе­ния еще до того, как Советы создали и привели в действие свой аппа­рат надзора. На Дону, к примеру, даже во время локальных антисо­ветских восстаний их лидеры считали необходимым создать свои соб­ственные органы надзора [47]. Белые проявляли аналогичную заинте­ресованность в том, чтобы иметь представление об уровне сознатель­ности масс населения (а не об «общественном мнении» или о «массо­вой поддержке») и развивать эту сознательность в нужном им направ­лении. Именно это, в конце концов, было главной целью: нельзя воз­действовать на сознательность людей (как бы ни определять понятие «сознательности»), если вначале не установить, на каком уровне она находится. Все политические движения прошли через опыт первой мировой войны, и все они вышли из нее с мыслью, что для эффектив­ного управления людьми необходим надзор за их настроениями. Ибо хотя бесчисленные движения, возникавшие в годы гражданской вой­ны, искали опору в различных слоях общества и стремились вопло­тить в жизнь несхожие мировоззрения, все они действовали в рамках правительственной парадигмы. Это означает, что все они практико­вали ту форму политики, которая основана на теории социального представительства и идее народного суверенитета как обоснования дегитимности власти. И хотя движения эти значительно различались в своих взглядах на то, каким конкретно должен быть окружающий мир, все они рассматривали политику как орудие формирования об­щества и как инструмент воздействия на население с тем, чтобы сде­лать свой идеал реальностью [48].

Для антисоветских движений осведомление о настроениях населе­ния было такой же упорядоченной и организованной процедурой, как и для большевиков. Среди самых первых законодательных актов ан­тисоветского Донского правительства был акт о создании «Донского осведомительного отдела» (ДОО). Сообщая населению о создании нового органа, власти характеризовали его задачи как двойственные. Во-первых, это было «осведомление жителей области о положении военном, политическом», а также о деятельности правительства; во-вторых, «осведомление правительственных органов о жизни, событи­ях и настроениях в области» [49]. В ведении нового отдела было при­близительно двести подотделов, шестьдесят отделов и девять уездных отделов - в дополнение к центральной администрации [50]. Таким об­разом, сеть органов ДОО, охватывавшая всего одну губернию, по численности и масштабам своей деятельности могла бы дать фору царской тайной полиции, действовавшей на территории целой импе­рии. И вызвано это было не тем, что белые располагали большими ресурсами, чем царский режим, а тем, что осведомительные органы белых преследовали совершенно иные цели, чем царские охранные отделения.

«Осведомление» - понятие, созданное новой политикой, - должно было циркулировать в двух направлениях: от власти к населению и от населения (или, скорее, «про население») - к властям. Выполнение пер­вой задачи - информирования населения - должно было способство­вать вовлечению граждан в мероприятия властей и, в конечном итоге, трансформации их сознания. С этой целью ДОО выпускало несколь­ко собственных газет, контролировало содержание всех остальных сообщений прессы и создало по всему краю сеть информационных подцентров [51]. Наиболее любопытно для нас, однако, другое орудие, направленное на своевременное ознакомление населения с дея­тельностью правительства: речь идет об избе-читальне - скромном Деревянном доме в какой-нибудь глухой деревушке, где имелись газеты и политические брошюры [52]. Создание подобного оплота поли­тических знаний в отсталой деревенской среде до сих пор ассоцииро­валось только с большевиками [53]. Как мы, однако, уже видели, зем­ские активисты перед первой мировой войной - и белые в ходе граж­данской войны - также создавали информационные сети для просве­тительской работы среди населения. И, что очень важно, и красные, и белые характеризовали стоявшую перед ними задачу не как «пропа­ганду», а как «просвещение» [54]. Пропагандистское- или, точнее, просветительское - государство не было исключительно большевист­ским идеалом.

Но поток информации должен был двигаться и в другом направ­лении, предоставляя правительству сведения о «настроениях» населе­ния. Для выполнения этой задачи ДОО создало целую сеть тайных осведомителей и организовало специальные курсы для их подготов­ки. По окончании курсов эти агенты тайно перемещались по всему Донскому краю под видом актеров, беженцев, учащихся, железнодо­рожников, учителей и даже акушеров. Именно на основе регулярных донесений этих агентов и работников подотделов ДОО руководство отделов составляло собственные ежедневные сводки [55]. Сводки эти группировали по тематическому принципу; каждой теме соответство­вала определенная буква алфавита. Не случайно, что литерой «А» обозначали донесения о «настроении населения».

Но белых роднила с красными не только практика надзора за на­селением. Технократов надзора объединяла друг с другом также за­интересованность в повышении человеческой «сознательности» (того самого качества, о повышении которого в народных массах в после­дние годы империи все активнее заботились царские чиновники). Та­ким образом, проект превращения невежественных подданных в эман­сипированных и просвещенных граждан был выдвинут не только в рамках социалистической системы; он был вызван к жизни значитель­но более мощным тектоническим сдвигом в политической сфере (сущ­ность политики определялась теперь не территориальной, а правитель­ственной концепцией); социализм просто оказался наиболее действен­ным и успешным воплощением произошедших перемен.

С точки зрения белых, как и с точки зрения красных, надзор дол­жен был охватывать сферу не только поступков, но и мыслей населе­ния. Например, одно донесение, касающееся недавно освобожденной белыми местности, гласит: «Круги сельского населения в большин­стве своем вполне искренно подчинились и присоединились законной русской власти [орфография подлинника. - Прим. авт.], но пребывает все же в положении только признающих и сочувствующих. Широкие массы деревни, вполне искренно встречающие добровольческие и ка­зачьи части, т.к. с приходом их избавлялись от произвола и насилия большевиков..., но теперь относятся к освободившим их совершенно пассивно, не чувствуя духовной потребности принять участие в этой борьбе... Нередко можно слышать в разговоре крестьян, что "Ваши (т.е. казаки) там-то или делали то-то, а большевики то-то". Он не ска­жет "Наши"» [56]. Составивший это донесение чиновник выражает не­удовлетворение тем, что население проявляет сочувственную покор­ность - именно те настроения, которые совершенно удовлетворили бы чаяния чиновников ушедшего в прошлое царского режима. Но теперь власть волнуют убеждения людей, а не только их поведение. В другом донесении содержатся жалобы осведомителя на то, что «отношение к мобилизации разное: одни сознают необходимость борьбы до пол­ной победы, другие... идут неохотно на призыв... В общем, процент уклоняющихся не велик, 2-3%» [57]. Агент описывает регион, где сте­пень явки на воинскую службу (с учетом того, что речь идет о граж­данской войне) невероятно высока: на приказ о мобилизации отклик­нулось 97-98% призывников (такого высокого показателя не мог до­биться даже царский режим в 1914 году). Однако наш технократ-на­блюдатель не удовлетворен успехом в снабжении войск «пушечным мясом»: его больше интересует сердечное и душевное состояние при­зывников.

И, конечно, люди ощущали тот интерес, который власти стали проявлять к их мыслям, чувствам и высказываниям. Надо отметить, что не все обрадовались, когда новые властные структуры устремили на них свое недреманое око. В одном из донесений ДОО отмечалось, что в станице Чернышевской «мобилизовано все население»; что «на­строение - твердое»; что «отношения с иногородними обостренные»; и, среди прочего. - что «отношение к организации Осведомительно­го] отдела, как станичного атамана, так и станичников - отрицатель­ное» [58]. Многие постепенно стали выражать свое мнение более сдер­жанно. ДОО (а позже - и ОГПУ-НКВД), конечно же, придавало зна­чение даже тому. как неохотно люди раскрывали свои мысли и на­строения, и вследствие этого должным образом докладывало, что на­селение боится «свободно выражать свои мысли», «вступает в поли­тические дискуссии крайне неохотно»; «высказываются... неохотно, сдержанно, осторожно» [59]. Подобные формулировки не означают, что люди перестали говорить о политике: они просто знали, что те­перь им надо быть более сдержанными в выражении своих мыслей, поскольку их высказывания внимательно слушают представители власти- как красной, так и белой.

Хотя практика осведомления о настроениях населения у белых и у красных была во многом схожей, следует отметить и важные разли­чия. Без сомнения, советский режим вкладывал в понятие «полити­ческой сферы» гораздо более широкое содержание, и, следовательно, созданная им система надзора была всеобъемлющей. Тем не менее стремление к созданию такой системы и конкретное институциональ­ное воплощение этого стремления были свойственны не только боль­шевикам. Специфика большевизма гораздо ярче проявилась в форму­лировке тех целей, ради достижения которых следовало практиковать надзор и содержать осведомителей.